Другие небеса
Мария. Адаптация.
Часть сидений решили оставить, спальней сделали середину салона, остальные сиденья вынесли из автобуса на улицу, чтобы освободить место в помещении и сделать на улице еще одно место своим. Что-то типа столовой, кают-компании – чтобы можно было собраться недалеко от кухни-костра. В салоне оставили пятнадцать сидений – как раз половину сидячих мест, это количество как раз было равно числу пассажиров, не считая собаки. Кресло водителя, естественно, тоже осталось в кабине.
Поскольку туалетов поблизости не наблюдалось, а потребность была вполне жизненной то "девочки – направо, мальчики – налево" все ж таки (несмотря на смущение, связанное с темой) решено было, конечно, благоустроить. Этим вопросом распорядилась Анна-старшая, взяв в помощники мужчин, которые с сиденьями уже разобрались, и Анечку и Викой. Михаил, стараясь показать себя с хорошей стороны, вытерев сопли и кровь с разбитой губы, вместе с Аманом проявил инициативу сам, выточил несколько колышков метра по полтора, чтобы
облагородить эти пресловутые места общего пользования загородкой. Вкопали и очень мастерски загородили прутьями – девочки оплели лозой воткнутые со стороны автобуса колья у ям, обозначив их как М и Ж, нарисовав буквы на бумаге, взятой у Марии. Они сделали очень миленькие шалашики высотой в рост человека. На выкопанные внутри не очень глубокие, но все же ямы, Савелий настелил толстыми ветками настил, чтобы можно было не осыпать землю вокруг. Это было похоже на игры в детстве - шалаши, штабы и как-то отвлекало от тяжелых мыслей, когда работали вместе. Но мысли все равно, конечно, прибегали. Хозяйственные хлопоты очень помогали не впасть в отчаяние.
Ложек не было ни у кого, даже у водителя, поэтому вопрос о посуде встал сразу,когда начали готовить борщ в железном ведре. Какое счастье, что Александр собирался на эти выходные на дачу к теще (там, как обычно, свет обещали дать в первых числах апреля) и начал собирать инвентарь! Мешать-то можно было палкой-мешалкой. А в чём и чем есть – этот вопрос встал остро... Несмотря на сетования Глеба, позавидовавшего Робинзону Крузо - и оказался он не в средней полосе, а в теплых краях, и кучу добра ему принесло море, и протестантское воспитание способствовало выживанию - он знал, что "у Бога нет других рук, кроме его собственных", наша голь оказалась на выдумки тоже хитра.
Оперативно сделали, вспомнив детство, кульки из бересты – валявшаяся неподалеку старая береза, которую мужчины притащили в качестве заготовки для костра, поделилась своей корой.
- Дай коры нам, о, береза!» - громко, с выражением проговорила Мария. - Помните Гайявату? Я в детстве играла с братом в индейцев, мы там даже лодку пытались тоже сделать. Вообще, братик у меня был изобретательный. Он потом с другом метро начал копать в центре столицы Забайкалья, городе Чите - в клумбе на площади Ленина. Милиция не дала этому грандиозному проекту воплотиться. И еще они планер начали делать на крыше пятиэтажки - брат впечатлился тем, что у меня в аэроклубе увидел. Если бы он тут был, о, он бы много ценных идей подсказал. Ну почему дурацких?
Короче, стало понятно, что все присутствующие - современные горожане, даже те, у кого был какой-то детский, военный или туристический опыт. То есть, вопрос выживания проявлялся во всех мелочах. Поэтому тревога, которая временно отступила, пока народ в хорошем темпе занимался насущными делами, снова начала всех охватывать. Даже Максик не понимал, почему он не идет домой, где у него в комнате Марии его ждала будка, которую он изобрел из ее письменного стола, на котором стояла оргтехника.
Начинало темнеть, и стал накрапывать дождь. Вытащенные из автобуса сиденья затащили временно обратно, и пошли обустраиваться на ночь.
- Пошли, Максюша, - позвала хозяйка, - в автобус. Там сегодня будет место.
Сели на сиденья, которые остались прикрученными. Александр тоже присоединился в остальной публике, закрыв двери. Свет решили не зажигать, сэкономить топливо. Было прохладно, поэтому на некоторое время включили печку.
Александр включил музыку, у него с собой были даже колонки. Ведь у тещи на даче, подстригая кустарник и копая грядки, ему нравилось, что никто не мешал слушать любимые группы. Он поставил старую любимую песню Цоя, которую, как оказалось, почти все знали и начали подпевать: «Группа крови на рукаве…» - от Марии до Дани. Строчку "Не остаться в этой траве" пели вообще все вместе, не очень стройно, но с чувством. Потом зазвучало про «Звезду по имени Солнце». Почему-то эта музыка удивительно подошла по настроению.
Но тут вдруг Сонечка начала поднимать ручки и лепетать: «Па-па. Па-па!». Ольга сказала: «Наверное, с работы пришел. Он как раз в это время обычно возвращается».
Макс гавкнул.
Тут девочка засмеялась, протянула ручки вперед, и... растаяла...
Все вскочили. Ольга, ужасно встревоженная мать, попыталась было кинуться к двери, но ее дружно остановили оказавшиеся рядом Алена с Николаем, похватав за руки, усадили, начали успокаивать, гладя по спине и плечам и наперебой говоря: "Оль, куда ты?", "Ольга, ведь дверь не открывалась в момент, когда ребенок исчез у всех на глазах". Не только Ольгу, самих себя и всех. Ольга опустила голову и заплакала. И вдруг начала говорить: «Я тут, Сонечка! Сергей, мы с Даней куда-то попали…» и тоже протягивать руки в центр салона. Потом осеклась, и недоуменно проговорила: «Она дома. У него на руках. Я чувствую!»
- Значит, и мы можем вернуться, - возбужденно проговорил Максим. – Но как?
- Неизвестно. Механика попадания и возвращения нам неведома, - ответил ему Николай. – А чего мы повскакивали? Садимся, в ногах правды нет.
Все потихоньку расселись обратно по своим местам. Появилась надежда, что эта неожиданная странная история может закончиться так же невероятно, как и началась.
- Почему Вы думаете, что Сонечка у папы? – спросила Мария.
- Я явственно увидела его очень близко, как будто Сонечкиными глазами. Я почувствовала как он пахнет, и как будто почувствовала его удивление, - растерянно прошептала Ольга. – И я поняла, что с ней все будет нормально, что она в безопасности, дома. А меня он не увидел и не услышал, – она заплакала.
Даня отошел от девочек, где у них в конце салона образовалась кают-компания, и подошел к матери.
- Даня, Сонечка у папы! – обняла она мальчика.
- Я понял. Не плачь. Мы тут справимся, – рассудительно, как взрослый, сказал он, присаживаясь около нее.
- Коляска осталась. Как они там без нее? – опять заплакала Ольга.
- Мам, ну она уже большая. И у нас же там летняя коляска есть. Разберутся. А ее одеялом мы можем укрываться.
Он присел рядом с матерью, поменявшись местами с Марией.
- Надеюсь, до утра никаких неожиданностей больше не произойдет, - устало сказала Алиса Александровна. Она от переживаний начала зевать и тереть глаза рукой. Зевота - заразная вещь, очень скоро начали зевать и другие. Конечно, пора было бы уже и поспать, стресс валил с ног.
- А утром проснемся все в своих кроватях, - мечтательно произнела Мария, - завтра Первое апреля кончится.
Максим попробовал сконцентрироваться и мысленно напрягся, представляя, как оказывается дома. Ничего не получилось. Интересно, как это получилось у ребенка?
- Давайте попробуем тоже поустанавливать контакты со своими, - предложил он.
Мария вспомнила, что иногда перед тем, как звонит телефон, она о ком-то думала, и тут оказывалось, что тут же звонит именно этот человек. Может быть, какие-то зачатки телепатии у всех есть?
Все затихли, пытаясь настроиться на волшебное перемещение. Минут десять все молчали. Ни у кого ничего не получалось. Смартфоны тоже показывали отсутствие всякой связи.
Сумерки сгущались. В салоне становилось все темнее. За окном уже ничего не было видно. Из-за пасмурной погоды небо было затянуто облаками, ни луны, ни звезд. Поэтому тьма начала обступать со всех сторон. Как-то было очень не по себе.
Александр предложил составить расписание ночных дежурств – чтобы пока остальные спят, два-три человека караулили. Решили, что, действительно, так будет спокойнее.
Конечно, автобусные двери - хлипкая защита, если что серьезное, но психологически все же легче попытаться заснуть, зная, что какой-то контроль остается.
Савелий сказал, что приготовленные палки с гвоздями дежурные должны держать под рукой и будить всех в случае чего. Рассвет в начале апреля – а, похоже, здесь было то же самое – где-то около семи утра. Значит, тройки будут дежурить часа по два, начиная с девяти вечера. Повыяснили, кто сова и кто жаворонок – кому легче не спать в какое время. Немного поспорили на тему, есть вообще совы и жаворонки, или это придумали от распущенности и безалаберности. Алиса Александровна и Анна сказали, что обычно просыпаются рано – часов около пяти. Им и предложили взять это время вахты. Из мужчин с ними вызвался дежурить Михаил, которого, как он помнил, этим женщинам стало
жалко, как он решил. Самое тяжелое время – с часу до трех и особенно с трех до пяти, решено было поделить между остальными крепкими мужчинами и взрослыми дамами. Молодежи решено было отдать вечер и начало ночи.