За несколько дней до начала занятий мы с мамой приехали в Харьков, таща с собой неподъемные чемоданы: одежда, постельное белье, учебные принадлежности и даже непортящиеся продукты, много всего нужно при переезде на новое место! Мне было одновременно и страшно, и радостно: почему-то хотелось самостоятельности, но и пока непонятно было, как это жить без родителей.
Места в общежитии мне не дали - я одна у родителей, а давали только малообеспеченным или сиротам, на всех мест в общежитии не хватало. Мы нашли квартиру недалеко от техникума. Это был ветхий одноэтажный домишко на несколько хозяев. У нашей бабульки вход с улицы вел прямо на кухню, куда она пускала квартирантов. Кухня была проходной, из неё через дверной проем с дряхлыми занавесками можно было попасть в хозяйкину "залу" (это была и спальня). Вся мебель была, похоже, возрастом старше нашей бабушки (она так и велела себя называть - "бабушка"). Кроме меня там уже жила девочка со второго курса, Люба. Она училась на другой специальности. И конечно, как старожилу, ей досталось лучшее место - на двуспальной кровати за ширмой. Мне пришлось довольствоваться старым продавленным диваном, из которого во все стороны торчали пружины. И вечером, ложась спать, я долго приспосабливалась, чтобы меньше давило бока.
Перед отъездом мама заплатила пятнадцать рублей бабуле за квартиру, оставила мне столько же рублей на питание (еще тридцать я должна была получить в качестве повышенной стипендии двадцатого сентября). Часть продуктов мы привезли с собой, а часть мама купила в Харькове. С Любой мы решили питаться вместе. Она жила недалеко от Харькова и каждые выходные ездила домой. Она была уже освоившейся в новой жизни и была вполне ею довольна.
И вот мама уехала, я осталась одна.
В нашей группе оказались одни девчонки! Причем, 29 приезжих и и только одна харьковчанка! То, что мы все впервые оказались без родителей, как-то очень быстро всех нас сплотило и сдружило! Правда, в первое время на уроках нет-нет да кто-то всплакнет! Преподаватель подходит:
- Леночка, что случилось?
- Домой хочу!
А мне моя новая жизнь сразу очень понравилась! Я удивлялась, когда наблюдала такие сцены: как это домой хотят? Здесь столько всего интересного! Некогда скучать и плакать!
Большинство наших преподавателей любили нас, как своих детей, и техникум очень быстро стал нам родным домом.
Вот первый урок общей химии. Маленькая, уже пожилая, но подвижная евреечка Ида Яковлевна нас спросила:
- Вы химию в школе изучали?
Мы удивились:
- Конечно!
- Так вот, забудьте все, чему вас там учили! Здесь мы все будем учить заново!
И на её уроках было так интересно, что и учить специально почти ничего было не надо, все и так само запоминалось!
На лабораторных занятиях мы все были в белых халатах, у каждой было свое рабочее место с газовой горелкой, химикатами и посудой. Лаборатория была очень чистой, выложенная белой плиткой. Мы учились взвешивать на аналитических весах, наливать точное количество жидкости, не разливая, мы делали всякие интересные опыты и чувствовали себя почти что великими химиками!
Наша классная дама Лариса Савельевна преподавала английский язык и решила сделать экспериментальную группу из тех, кто в школе изучал немецкий. Я как раз попала в эту группу. Языки мне очень легко давались, даже наша "немка" в школе уговаривала меня:
- Тебе надо десять классов заканчивать и поступать на иняз!
Английский мне очень понравился. Наверное, тут заслуга была Ларисы Савельевны: она оттачивала наше произношение, она учила нас читать английские тексты почти не пользуясь транскрипцией, мы разыгрывали сценки на английском языке, и за два года ... догнали тех, кто начал изучать "инглиш" в школе. А я еще взяла за правило выписывать на картонках английские слова, раскладывать их там, где они попадались мне на глаза, и повторяла их перед сном. Вскоре я стала лучшей ученицей нашей экспериментальной группы.
Очень полюбили мы преподавателя математики Лидию Михайловну. Как-то умела она доносить непростой материал про интегралы и дифференциалы просто и понятно! А вот преподавателей по русскому и украинскому языкам и литературе мы боялись до заикания и потери речи! Как сумели они так запугать нас, что на их парах стояла мертвая тишина?!! Если на химии и математике было тихо, потому что нам было интересно, то на этих занятиях была МЕРТВАЯ тишина! Мы дышать боялись! И часто, зная урок, кто-нибудь вдруг замолкал и не мог вымолвить ни слова! От страха! И получал "пару"!
Я в школе изучала не украинский, а молдавский, поэтому тут попала в подгруппу "неизучавших". Нам было задание каждый день переписать пол-странички любого текста. А в конце недели нужно было сдать тетрадь. Но, конечно, делать мы это забывали, спохватывались только накануне урока. И переписывали за всю неделю одним махом! Я начала брать в библиотеке украинские книги, приучала себя читать. Это, наверное, дало свои плоды, когда мы сдавали экзамен: писали мы не сочинение, а диктант, и я получила "пятерку"!
В группе я с первых дней подружилась с худенькой высокой девочкой Таней Зосимовой. Мы вместе сидели на уроках, рядом делали лабораторки, ходили обедать в столовую, а после занятий бегали в кино. Правда, жила она у своей тети, но от этого была менее свободной, чем я: все время торопилась домой: тетя будет волноваться! А я была сама себе хозяйка! Красота!
Утро у нас на квартире начиналось с того, что хозяйка включала электроплитку, ставила на неё древний чайник, а когда вода становилась более-менее горячей (не кипящей!), провозглашала:
- Девки! Идите чай пить!
"Девки" наливали в кружки"чай", чаинки плавали наверху, от размешанного сахара на поверхности появлялась белая пена. Мы вылавливали чаинки, делали себе бутерброды со сливочным маслом и иногда с сыром и завтракали. Умывальник был тут же, в кухне: в него нужно было налить воды, и, нажимая руками на специальный "носик", умываться. Понятно, что "удобства" были на улице, поэтому зимой мы старались в туалет ходить в техникуме, все же в тепле! Правда, дома мы жили с таким же умывальником и туалетом, поэтому особых неудобств я не испытывала.
Люба ездила домой, там и купалась, а я дней через десять поняла, что надо искать баню - дома не искупаешься! Кто-то из наших девчонок узнал, где она находится, и мы стали ездить человек по пять-семь. Вначале ходили в общее отделение, а потом открыли для себя, что можно брать билеты в отдельные душевые кабинки: там худо-бедно можно было кое-что и простирнуть!
Обедали мы в столовой, обеды были дешевые, а хлеб просто лежал на столах - бери сколько хочешь!
Раньше с деньгами я никогда дела не имела, никто меня не учил распределять их, дома мне даже в магазин ходить не надо было: мама работала продавцом, и все приносила сама. А тут я как-то не заметила, что деньги, оставленные мамой, уже закончились! Подходили к концу и купленные ею продукты. Но я не унывала: на выходные Люба поедет домой и привезет что-нибудь вкусненькое, а там и стипендию получу! Писать домой и просить денег мне и в голову не пришло: стыдно было, что не рассчитала и потратила раньше времени!
В понедельник утром приехала Люба. Стала выкладывать на стол домашний творожок, сметанку, молоко, курочку. У меня прямо слюнки потекли в предвкушении! Сейчас позавтракаем! А Люба почему-то не смотрела мне в глаза, как-то странно молчала, а потом вдруг насмелилась:
- Света, я вот что подумала: давай мы будем питаться отдельно!
Меня как холодной водой окатили! Конечно, когда съели все мои продукты, теперь можно и отдельно питаться! Я выдавила из себя:
- Хорошо, будем питаться отдельно!
До стипендии было больше недели. Утром я пила бабулькин "чай" с хлебом, принесенным украдкой из столовой. На обед брала пол-борща за пять копеек и винегрет за четыре копейки. Вечером снова "чай" с хлебом. Маме письма писала через день, описывала подробно всю нашу техникумовскую жизнь, но ни словом не заикнулась, что сижу впроголодь, гордость не позволила! Наконец дали стипендию, и я первым делом взяла себе с столовой хороший обед! А потом стала рассчитывать, куда и сколько трачу. Урок оказался полезным!