- Набережная, - объявил князь, глядя в окно. – Едем домой или выходим?
- Выходим!
Мне вдруг становится душно в тесной машине, хочется на воздух, хочется к морю. Я рвалась к нему, я мечтала его увидеть. Какое оно зимой, какое?..
- Выходим. Я хочу к морю! Хочу посмотреть на море!
- Отлично, - сказал князь и сделал знак водителю.
Оно лежало внизу - чёрное и непостижимое. Оно походило и не походило на то, что я помнила. Пока мы шли от машины, был миг, когда я испугалась, что и здесь меня постигнет разочарование. Но в уши мне сразу полился пленительный шум его жизни, и я побежала на этот шум, забыв свои печали...
Да, оно было другим – темнее и строже. И даже на вид холоднее. Но оно было таким же невероятным. Оно было таким же грандиозным, оно так же растворяло в себе... И оно шумело так же, как тогда, летом - размеренно, уверенно и мудро.
Что были ему мои глупые печали?
Может, и правда, глупые?
И вот сейчас, когда я стояла, вцепившись руками в холодный парапет набережной, когда я сама словно стала больше и безбрежнее, мои страхи вдруг съёжились перед этой громадой.
Широкий морской воздух в лицо...
Взгляд мой заскользил вдаль, вдаль по волнам, в темноту – и лёгкость и спокойствие хлынули в душу – словно освобождение. Я неожиданно для себя улыбнулась и прерывисто вздохнула. И мелькнула надежда, что всё сладится, раз рядом море...
Летом ведь мы так же стояли здесь множество раз - рядом, глядя вдаль... Что-то говорили друг другу... всякие пустяки, глупости... мы же были близки!..
Я почувствовала, что боюсь уходить отсюда. Сейчас я отвернусь от моря - и придётся как-то жить дальше – о чём-то говорить, смотреть в лицо, мучительно искать знакомое, не находить и отчаиваться...
Да, вот так... сбылись худшие мои подозрения: я не увидела близкого человека...
Князь тоже молчал. Правда, у меня было ощущение, что он больше раздосадован, чем обескуражен. По крайней мере, он не потерял трезвости мысли: увидев, что мне мешают розы, он решительно их забрал и уверенно, даже не смяв, пристроил в мою же сумку. Мне бы в голову сейчас не пришёл такой выход из положения, а, если бы пришёл, я бы не смогла всё сделать так ловко...
Я взглянула на него искоса и осторожно. Да, настроение у него не радужное. Но раз он понял, как поступить с розами, может он знает, как поступить со мной?
- Ты его узнала? – кивнул он на море.
Я утвердительно качнула головой.
- Хочешь узнать всё остальное? – он показал пальцем за плечо, в сторону города.
И я тяжело вздохнула и медленно отшагнула от парапета. Надо было идти... Невозможно стоять здесь бесконечно...
Мы шли торопливо и молча, и чем дальше отходили от моря, тем ближе подбирался прежний страх. Внутри у меня был провал. Да, я узнавала места, я узнавала дома. Но только глазами, без чувств.
Да, когда-то я здесь шагала в своём синем сарафане, весёлая и счастливая. Смеялась. Целовалась. С человеком, который сейчас шёл со мной рядом и был чужим…
Боязливо, словно воруя, я взглядывала исподлобья вокруг и не видела ничего родного.
- Не пойму... – сказал, наконец, князь. - Это вообще мы? Это ты – та девушка, которая писала мне свои прекрасные письма?
- А это ты – тот парень, который на них не отвечал?
Мы оба, не сговариваясь, пошли медленнее.
- Ясно, - сказал князь. – Это мы. Это ты и я. Тогда что случилось? Ты хотела приехать. Я тебя очень ждал. Мы встретились. Мы рядом. Что происходит, ты можешь сказать?
- Понимаешь... – у меня перехватило дыхание от волнения. - Всё так непривычно... Так неожиданно...
Я осознавала, что выгляжу странно. Понимала, что мир обрушивается, и не только мой, его мир обрушивается тоже - но я ничего не могла с собой поделать. И я мямлила и бормотала глупое, ничтожное - из жалости к нам... К себе, к нему, который ни в чём не виноват…
- Эта одежда… она вообще чужая… - я беспомощно кусала губы, не зная, как объяснить себя. - Всё чужое. Погода, фонари… сейчас всё незнакомое… Одежда вообще, как из другого мира… как с чужого плеча... чужая...
- Вообще-то это просто моя куртка – бросил он сквозь зубы.
- Я понимаю, но… ты летом был раздет… ты был открыт, понятен… Да, глупо… но столько чужого... куртка... свитер… и ты сам… летом всё было моё... И ты был мой… прости. А теперь... я, может быть вспомню, но… не знаю…
Он шёл молча, не глядя на меня, мы шли всё медленнее.
- Так… - сказал он наконец. - Ты меня не можешь воспринимать в одежде. Хорошо.
Он подошёл к ближней скамейке, поставил на неё мою сумку.
- Хорошо, я разденусь.
- Что?? – я остолбенела.
Он одним движением расстегнул молнию и бросил куртку на скамью.
- Ты что делаешь?!
Я кинулась было протестующее к нему – но не успела. Ухватив свитер на спине, он рывком стянул его вместе с майкой и бросил на куртку. И повернулся ко мне с вызовом, голый по пояс, положив руки на бедра и поставив ноги на ширину плеч. Я оцепенела. Несколько прохожих оглянулись.
- Ты в своём уме? – прошептала я.
- Абсолютно, – сказал он спокойно. – А что мне делать? Ты не можешь меня вспомнить в куртке. Пожалуйста, вспоминай без куртки. Ещё что-нибудь снять?
- Ты сумасшедший! Ты… Оденься немедленно!
- Даже не подумаю, - сказал он. – Буду стоять, пока не вспомнишь…
- Пожалуйста… - в глазах у меня защипало. - Ты простудишься…
- Ты сейчас не о том думаешь. Думай о нас. Я не оденусь, пока не вспомнишь. За меня не бойся, я в ноябре купался.
Он поднял голову и принялся разглядывать небо. И вот тут-то я его вспомнила. Словно прыгнула в другой мир. Это был он. Вот это его упрямое, молчаливое и демонстративное разглядывание в небе каких-то ему одному интересных вещей – и ты тут хоть умри – он будет молчать и глазеть в небосвод – это был он!
Мне захотелось его стукнуть. Излупить. Майкой. Свитером.
- Если ты не оденешься - я тоже всё сниму! – пригрозила я.
- Давай! - сказал он с весёлой злостью. – Я буду только рад.
- Значит, не оденешься?
- И не подумаю!
- Ну и стой тут один!
Я сердито повернулась и пошла прочь.
Он моментально догнал меня и преградил путь.
- Никуда ты не пойдёшь!
Я шагнула в сторону, он тоже - мне наперерез.
- Пусти меня! – прищурилась я. - Я домой поеду!
- Никуда ты не поедешь! – он взял меня за плечи.
- Не тр-рогай!
Я оттолкнула его, но тепло его тела, тепло его солнечной, всё ещё загорелой кожи уже хлынуло на меня, внутри во мне что-то дрогнуло, но я стиснула зубы, упрямо добежала до скамейки и схватила сумку. Он нагнал меня, отнял сумку и убрал себе за спину.
- Отдай!!! - я кинулась на него, он легко откачнулся, я пролетела было мимо, но он поймал меня одной рукой
и подтащил к себе. Я увидела прямо перед глазами родинку под ключицей… я её вспомнила…
- Подеремся? – предложил он, ухмыляясь. – Как тогда, в подъезде?
- Пусти меня! – я зажмурилась, чтобы не видеть родинку, и изо всех сил дёрнулась.
- А ты сильная, – сказал он с легким удивлением. - Как это я не заметил тогда….
- Ты!.. Ты!.. – задохнулась я.
- Ну, что я? Ну, скажи, кто я? Скотина, да?
- Да!!!
- Он весело засмеялся, подняв лицо вверх, белые зубы заблестели, и я опять вспомнила, и я опять неумолимо рухнула в летнее сумасшествие... Солнце вспыхнуло во мне от этого смеха, море обдало меня брызгами, ветер подхватил подол моего синего сарафана, и я инстинктивно прижала его к ногам… во мне запылал июль…
На нас уже не только оглядывались, вокруг начала собираться небольшая толпа.
- Я тебя сейчас прибью! – прошипела я, схватила со скамьи свитер, замахнулась и попала очень удачно по шее. Князь откровенно захохотал, запрокинув голову.
- Ты ещё смеёшься! Ты ещё будешь смеяться!!!
Я остервенело замолотила свитером, не глядя, попадая то по голому телу, то по выставленной вперёд руке, то по выставленной щитом моей сумке. Князь пятился и ржал во всё горло, народу прибавилось.
- Ай, хлопчик, хоронись! – крикнула со стороны весёлая тётка, - Та вона штаны с тебя зараз поснимае…
- Красивая, правда? – быстро спрашивал князь у собравшихся, оперативно оглядываясь и не теряя меня из виду. – Правда? Глаза красивые, злые такие, да?
- Гарненька дивчинка, – подтверждали в толпе, смеясь.
- Девка огонь! Пропадёшь, парень…
- Убить меня хочет! - жаловался князь, покатываясь.
Я метнулась за его курткой, задним числом обмерев, что ей могут приделать ноги в суматохе, но она была, слава богу, цела, сиротливо лежала на скамейке, я схватила её, лихорадочно оглянулась – князь стоял поодаль, готовый в любую секунду сорваться в бегство. Я бросилась к нему с ворохом одежды. Он засмеялся, развернулся и помчался вперёд, по набережной.
Толпа передо мной расступилась, словно занавес – и мир открылся мне впереди.
Мир, который я ещё не знала, но который уже не был мне чужим. И он был по-своему, по-незнакомому красив и силён, этот мир. И он так же, как море, жил своей отдельной прекрасной жизнью и чихал на наши проблемы...
И, словно по огромной сцене, в этом огромном, незнакомом, красивом мире весело бежал по бесконечной, красивой, с редкими прохожими набережной ладный загорелый парень с моей сумкой через голое плечо.
Секунду я стояла, как будто стараясь запомнить картинку, а потом кинулась вслед.
Мне было смешно и одновременно хотелось плакать…
И одновременно хотелось, чтобы он меня обнял. Захотелось почувствовать его тепло, услышать его смех рядом – без всего этого вдруг пусто стало в душе. Князь бежал легко и весело, оглядываясь и пританцовывая и откровенно смеясь - этот мир принадлежал ему с детства, они были одним целым. Он звал меня за собой... К себе...
Наконец, он остановился, бросил сумку на очередную скамейку и пошёл ко мне, сначала умоляюще сложив руки, потом покорно их подняв, и, наконец, распахнув их мне навстречу...
Опля – и я влетела в его объятия, знакомые, уютные, тёплые…
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/04/17/904