«...Морис Джеральд и Луиза Пойндекстер не могли больше переносить разлуку. Наконец они встретились – не в предательском свете солнца, но в тиши полуночи, и только звезды были немыми свидетелями их тайны...»
- Ну сколько можно тебя звать! – громкий мамин голос очень некстати прервал чтение.
- А?! - Нина нехотя приподняла голову.
- Что а?! Уже четвертый раз зову, а ты всё не слышишь! Хватит портить зрение, сходи на улицу, подыши перед ужином свежим воздухом!
- Не хочу! Там морозно!
Но мама не отступала:
- Вот-вот, именно морозно, а Таня до сих пор на улице. Всего шесть лет девчонке, а такой гулёной растёт! Даже Саша, хоть и старше её, а уже вернулся... Не хочешь гулять – так хоть сестру поищи...
- Пусть Саша поищет, он, наверное, ещё не успел раздеться!
- Беда с вами! Одну на улицу не выпроводишь, других, наоборот, не загонишь. Иди немедленно! – мама начала сердиться по-настоящему. – Иначе отберу у тебя этого «Всадника»!
С мамой спорить было опасно, и девочка с сожалением отодвинула от себя красиво оформленную книгу - в ярком оранжевом переплёте и с крупным рисунком кактусов на корешке. Два года назад папа оформил подписку на шеститомник Майна Рида, и вот совсем недавно пришёл по почте этот, самый последний том. И, кажется, самый интересный. И хотя «Белую перчатку» из пятого тома она тоже прочитала залпом, но «Всадник без головы» - гораздо интереснее. Одно только название чего стоит...
Конечно же, мама только припугнула и не станет отбирать книгу, но беспокойство о младшей сестрёнке передалось и Нине... Второпях оделась – валенки на босу ногу и мамина шаль поверх не застёгнутого на все пуговицы пальто – и выскочила на крыльцо. Постояла немного, огляделась. Обычно сестрёнка гуляла с подружками неподалёку от дома, но сейчас вокруг было темно и безлюдно. Скорее всего, она на ледяной горке, которую недавно соорудили на спортивной площадке возле клуба... Туда Нина и направилась... Но, пройдя немного, ощутила наконец-то мороз и остановилась, чтобы достать из карманов варежки... Варежек не оказалось, и Нина спрятала руки под шаль. Потом случайно взглянула на небо... И, конечно же, позабыла и про мороз, и про то, куда и зачем шла... С тех пор, как папа ознакомил её с азами астрономии, она очень любила смотреть на звёзды, выискивать знакомые созвездия... Однажды узнала от него, что Вселенная бесконечна, и была потрясена. До сих пор ей психологически трудно в это поверить. «Ну, представь, что она конечна, и у неё есть края... Но ведь за краем должно быть ещё что-то...» убеждал папа, и вот сейчас, вспомнив его слова, она устремила взгляд на Млечный путь. Попыталась представить, как за ним – краем нашей Галактики - есть другие галактики, а за ними ещё другие...
Вдруг ей показалось, что одна звёздочка оторвалась от Млечного пути и движется по небосводу на восток... Ну, конечно же, это искусственный спутник! Невольно вспомнила, как осенью, в середине первой четверти, к ним в класс пришёл фотограф. На перемене быстро выстроил всех четвероклассников в ряды: высоких - сзади, маленьких - впереди. Посредине поставил стул для Надежды Павловны. Но она всё ещё находилась в учительской, поэтому съёмка задерживалась... И вот, когда всем уже изрядно надоело неподвижно позировать, их учительница вбежала в класс с радостным криком:
- Дети, спутник запустили!
А дети-невежды таращились на неё в недоумении – что за странности произошли с Надеждой Павловной, обычно такой сдержанной и строгой, и что это за спутник такой? И куда его запустили? (На фотографии так и вышли все – удивлённые, но при этом нисколько не осознавая, что запечатлены в исторический день – в день, когда началась космическая эпоха... )
Спутник улетел, и девочка, поёжившись от холода, с неохотой продолжила путь. Мысли переключились на недочитанную книгу, на ночное свидание Мориса и Луизы. «...И только звезды были немыми свидетелями их тайны...» Интересно, какие созвездия видны летом в западном полушарии? И кто такой таинственный всадник без головы?
А мороз уже добрался до голых коленок, руки тоже начали неметь от холода. Дорога к клубу шла под уклон, и она ускорила шаг, потом почти побежала... Её то и дело обгоняли ребятишки, румяные, разгорячённые – вот им почему-то не холодно! Кто на санках, кто на лыжах... А ещё на прутках. Эти самоделки были неофициальной продукцией местного завода, делали их из железных заготовок для токарных станков – прутков, отсюда и пошло название – прутки. Иногда их называли гнутиками, потому что изготавливались они так: нагретый кусок прутка сгибался пополам, так что середина превращалась в дугу - за которую можно было потом держаться руками, а концы отводились назад – получались полозья, на которые становились ногами. На прутках кататься было рискованнее, чем на обычных санках, поэтому их предпочитали мальчишки. Но находились и бойкие девочки... К их числу Нина себя не относила, хоть и попробовала как-то съехать на прутках с горы. Страшновато оказалось... Нет, гораздо лучше на лыжах кататься! А вот младшая сестрёнка смелой растёт... Кажется, сегодня она ушла на улицу, прихватив прутки...
...На спортивной площадке ни Тани, ни её подружек не оказалось. Катались только мальчишки, они-то и сообщили Нине, что есть и другая горка, девчоночья, – у сараев возле пожарного депо, и что та горка была особенной: после недавней метели снегу намело столько, что у одного старого покосившегося сарая крыша сравнялась с сугробом. Получилось очень круто – разбег на крыше, а потом плавное торможение в снегу...
Нина поспешила обратно. Путь к сараям, где предположительно находилась сестра, проходил мимо её дома, и она подумала, что хорошо бы надеть шерстяное трико и взять варежки - перед тем, как снова продолжить поиски... А может, Таня уже вернулась?
Незаметно в дом пробраться не удалось - мама моментально выглянула из кухни.
- А почему одна? Где Таня?
- Мам, я на минутку... Только теплее оденусь и сразу приведу её... Кстати, я спутник сейчас видела!
- Так я и знала! Вместо того, чтобы сестру искать, она звёздами любуется! Беги же скорее! Ужин давно стынет!
Стараясь не слушать мамино ворчание, Нина натягивала трико... Потом искала варежки... И вот, когда они наконец-то нашлись, дверь распахнулась, и на пороге появилась сестрёнка... В руках прутки, вся в снегу... Щеки – под цвет красного пальтишка, волосы выбились из-под цигейковой шапки...
Что потом было!
Мама бранится, Нина с Сашей покатываются со смеху. А главная героиня продолжает стоять в дверях, шмыгая носом и не выпуская из рук прутки... И не понимает, почему её так встречают... «Ну да, каталась с крыши сарая, и что тут такого? Другие девочки там всегда катаются, и ничего – их за это не ругают...» Из комнаты на шум выглянул папа. В отличие от мамы не произнёс ни слова, лишь сдержанно усмехнулся и снова скрылся.
...Запоздалый ужин почти не оставил времени для вечернего досуга. Таня, разморённая после долгого гуляния, зевала... Однако вместо того, чтобы идти спать, упрямо сидела за столом и расставляла шашки, поджидая брата. А мама в постель не гнала, потому что была занята проверкой Сашиного домашнего задания - ошибок оказалось столько, что играть ему, похоже, не придётся...
Нина, покончив с мытьём посуды, хотела было вернуться к «Всаднику», но папа неожиданно попросил её прибраться на этажерке. Ему зачем-то понадобился рулон ватмана, и, обнаружив его внизу, на Сашиной полке, был поражён царившим там беспорядком: «Ты, как старшая, почему не следишь? Помоги ему...» Помочь – означало сделать вместо брата, и Нина стала послушно разбирать сваленные в одну груду учебники, тетради, черновики и какие-то скомканные бумажки... (У неё-то всегда был порядок, да и к Таниной полке невозможно было придраться – аккуратная стопка детских книжек, за ними - карандаши, альбомы для рисования и разные коробки – с коллекциями конфетных фантиков, открыток и других «сокровищ»... )
А на самой верхней полке этажерки лежали газеты и журналы. В том числе и «Огонёк», на центральной вкладке которого всегда печатались цветные репродукции с картин известных художников. Некоторые репродукции папа вставлял в рамки и вывешивал над кроватями детей - чтобы росли образованными. Сейчас над Нининой кроватью висела «Аленушка» Васнецова, а раньше - «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Запорожцы провисели так долго, что их лица успели Нине опротиветь... На другой стене - тоже картины. А ещё – разного рода текущая информация, например, в прошлом году проходил чемпионат мира по шахматам, и папа тогда вывесил таблицу поединков. Теперь висит календарь погоды, заполнять который должен брат, однако он часто забывает про свою обязанность... Вот и сейчас в последней заполненной клетке нарисованы снежинки – так отмечена метель, что была на прошлой неделе...
...Вскоре мама закончила заниматься с Сашей и объявила, что пора спать. Но неожиданно из родительской спальни вышел папа - с тем самым рулоном ватмана в руках... Загадочно улыбаясь, он развернул ватман и стал прикреплять кнопками поверх календаря погоды... Это оказалась карикатура. В центре – горка, с неё мчится Таня на прутках. А в ночном небе летит спутник. Танин развевающийся шарф и полозья прутков – точно антенны - придавали ей сходство со спутником... И сверху надпись печатными буквами - ПОЛУНОЧНЫЙ СПУТНИК.
Сестрёнка заревела не сразу – лишь после того, как прочла обидную надпись...
А утром рисунок исчез со стены, и никто из детей больше его никогда не видел...
...Однажды, когда родителей уже не было в живых, Нина с Таней стали вспоминать детство. Как же благополучно жилось тогда в посёлке, раз дети могли безбоязненно гулять до позднего вечера!
- А куда потом делась карикатура? Ну, где ты на прутках с горы летишь? – вдруг спросила Нина.
- Наверное, папа её потом порвал – расстроился из-за меня... Я ведь тогда весь вечер проплакала, требовала снять... А вот теперь жалко, что она не сохранилась...
Этот разговор побудил Нину воссоздать тот рисунок - несмотря на то, что способности к рисованию папа передал всем своим детям, она, как старшая, более отчётливо запомнила тот далёкий эпизод... Сделала она это по разным причинам: во-первых, для сестры старалась, а во-вторых, со своими детьми и внуками хотела поделиться воспоминаниями. При этом лишний раз убедилась, каким же талантливым художником был её отец – потому что у неё самой не очень получилось передать стремительность Таниного полёта с горы... Да и времени она потратила на эту работу гораздо больше...