«При ходьбе во тьму, в неизвестность, каковой всегда является будущее, больше шансов не пострадать у того, кто, оглядываясь назад, видит, что идет по наезженной, благоустроенной дороге, снабженной предваряющими препятствия предупреждающими знаками»
Сушилка для белья представляла собою пять стальных, изолированных стержней, которые поднимались к потолку с помощью системы веревок, переброшенных через шарниры-колесики. Неисправность была несложная, и я с нею легко справился, предварительно прогулявшись в магазин стройматериалов, находившийся неподалеку.
Это мое большое благо, что многое я научился делать своими руками. Я умел и паять, и шпаклевать, умел и сверлить, и точить…, легко мог собрать и починить мебель, мог наладить электропроводку и даже исправить несложные неисправности электроаппаратуры…
Вечером на остановке возле автовокзала, на которой садились те, кто ехал в Нефтяники, я встретился с сыном Иваном. Он привез мне несколько новых моих книг «Эффект безмолвия» для пересылки Всеволоду Богданову, председателю Союза журналистов России.
Мы обменялись приветствиями, немного поговорили, обнялись, и расстались.
- После того, как ты ушел, на следующий день менты приходили к соседке Марине Павловне, - сказал Иван. – Опрашивали ее.
Маршрутные такси повезли нас в разные стороны. Волнение, внутреннее напряжение, ощущение опасности опять настигло меня, будто я опять уходил от погони. Я понял, что выскочил из мышеловки. В столь активном федеральном розыске на меня, я был как красивый откормленный кролик на клетке, которого видел как-то на Хитром рынке в Омске: все свободы очень ограничены и в любой момент можно стать еще менее свободным, поскольку клетка неподалеку. Грустно жить тайком, но ничего не поделаешь.
***
Сон-поучение о цирке 15.04.2011
Алик скрывался от милиции, жаждавшей его поймать, поэтому зал заседаний, в который он захотел выйти, был равносилен ловушке. Однако, это заседание слишком многое для него значило, чтобы воздержаться от самоубийственного шага, поэтому Алик вошел в опасное помещение, хотя мог и продолжать безопасно жить в спокойной тени.
Зал заседаний по своему устройству походил на цирк с круглой ареной в центре для выступлений и круговыми рядами возвышающихся рядов кресел. Нечто вроде сливной воронки внимания. Он был полностью заполнен людьми.
Шепот, разносящийся по залу, внятно извещал, что в нем находится и знаменитость маленького нефтяного города депутат Матушка, слывшая защитницей всех обиженных, и другие важные персоны из столицы округа Салехарда. Алик решил подсесть к Матушке, поискал ее глазами и обнаружил на самом первом ряду, ближайшем к сцене. Рядом с ней было два свободных места.
Стоило Алику начать спускаться по лестнице между рядов кресел, как весь зал встал, приветствуя его, как главного долгожданного актера. Но не это обстоятельство наибольшим образом удивило Алика, а то, что Матушка едва заметив его приближение и разгадав его намерения, сблизиться с ней и пообщаться, сразу же пригласила сесть рядом с ней какого-то молодого человека из ее свиты, сидевшего до этого в отдалении.
«Матушка отказывается от какого-либо участия в моем деле, от моей защиты», - сообразил Алик. Карта, на которую он поставил, выходя из тени, не оправдала себя. Алик оглядел зал, заметил пристально глядящих на него ментов, во взглядах которых лукаво бродила поперексердечная готовность к исполнению долга, что бывает у добрых мясников, которым предстояло прирезать выращенное собственными руками любимое животное.
Они даже не пытались Алика задерживать, поскольку бежать из такого насыщенного ментами заведения было практически невозможно. Этим он, в конечном счете, и воспользовался. Взяв папку с бумагами со стола председателя собрания, Алик деловым шагом направился к выходу.
- А вы куда с бумагами? – спросил кто-то.
- Их надо моей охране отнести, они меня ждут на выходе, чтобы взять под стражу, - ответил Алик и не был задержан, а его слова не вызвали никакого сомнения.
Причина этого состояла в том, что неожиданное уважение, проявленное Алику залом, душевно вставшим с кресел в его честь, растеклось и на ментов, как слезливая пленка, искажающая и ослабляющая зрение.
Начальник милиции Парашин (вот уж соответствие фамилии!), узнав об этой проделке, испытал неимоверную ярость: из его практически сжатых лап убежал человек, которого ему было строго приказано поймать и схватить, и не просто убежал, а убежал с документами! В момент парашинского негодования Алик был уже далеко, стремясь или исключить или отдалить свое попадание в те места, где туалет называют парашей, он плыл куда-то по реке Иртыш, понимая, правда, что река не то препятствие, которое остановит его преследователей…
Теперь Парашин стоял на смотровой вышке своего милицейского ведомства и, приставив к глазам мощный бинокль, оснащенный самым современным прибором ночного видения и еще бог весть какой аппаратурой для поиска беглецов, и всматривался вдаль…
***
Я убежал прямо с цирковой сцены маленького нефтяного города вместе со своей новой книгой «Эффект безмолвия», выпустил ее, находясь в федеральном розыске, и даже приступил к распространению. Это, конечно, большая победа, но всего лишь промежуточная, в том деле, которое инициировал против меня по указанию главы города начальник милиции маленького нефтяного города Муравленко с парадоксальной для мента, тем более начальника милиции, реальной фамилией Парахин. Дело в том, что параха - то же самое, что параша на устаревшем криминальном жаргоне – это сосуд для испражнений в тюремной камере.
Фотография сделана на Хитром рынке города Омска в феврале 2019 года.