А В Т О М О Б И Л Ь Н А Я Э П О П Е Я
(ч а с т ь п е р в а я)
Находясь в возрасте около восьмидесяти лет Иван
Егорович никак не походил на старика, ни внешностью, ни
физическими данными, ни в желаниях и помыслах своих самого
щекотливого свойства, насколько я был осведомлен.
Он был мобилен, как дай бог другому молодому
человеку.
Так получилось, что мы с ним одновременно летом 1986
года приобрели себе машины.
Егорыч "Жигули" ВАЗ -2102, универсал, я "Волгу" ГАЗ -2410,
модификацию двадцать четверки.
Это была моя вторая по счету "Волга".
Первую я купил в 80-ом году после возвращения из
Африки через "Березку".
Была такая сеть магазинов в стране с великолепным по
ассортименту и качеству набором импортного товара, которыми
имели право пользоваться только лица, поработавшие за границей.
Заработанные в "стране пребывания" деньги, в моем
случае алжирские динары, я переводил в Союз. Сейчас уже не
помню, то ли во Внешэкономбанк, то ли во Внешторгбанк.
Дома в этом банке я получал не доллары, не фунты, не
рубли, а, эквивалент валюты, так называемые, сертификаты.
Их было несколько типов. Первые, самые ценные, за
которые можно было купить в этой самой "Березке" абсолютно
все, назывались чеки серии "Д".
Предназначались они для работников дипкорпуса.
Чуть ниже по покупательной способности были
бесполосые сертификаты, их платили тем, кому удалось
поработать в капстране.
Еще ниже сертификаты с синей полосой.
На самом последнем месте сертификаты с желтой
полосой, для тех, кто отмучился в одной из так называемых
развивающихся стран, например, во Вьетнаме или совсем уж в
Монголии.
На них тоже кое-что можно было приобрести, но проще
было договориться с продавцами в "Березке"о прямом, но,
естественно, незаконном обмене желтополосых на синие с
доплатой.
За Алжир давали синюю полосу и на них можно было
вполне официально покупать свою мечту.
Моей мечтой была "Волга".
Но выбор в "Березке" на Лужнецком, там где позже стихийно
образовалась "Лужа", если кто помнит такую барахолку периода
процветания лужковской перестройки в Москве, был очень скуп.
Кроме того, прошел слух, что цена на них очень скоро
должна чувствительно подняться.
Понятно, что надо было действовать.
И тогда познакомили меня с Антимоновым, полковником
Генерального Штаба, представив его как человека всемогущего.
Ростом Толя, этот геркулес подпольно-доставального
бизнеса был метр с кепкой, вернее, с форменной фуражкой.
Фуражки с высоченной тульей и каракулевые полковничьи
папахи он шил на заказ по блату в генеральском ателье Министерства
Вооруженных сил СССР.
Находясь за рулем он всегда был при фуражке, потому
что только так он был заметен в салоне своего автомобиля с улицы.
Впрочем, очень может быть, что тут я ошибаюсь.
А что если военным, находящимся в собственном
автомобиле, даже и не при исполнении служебных обязанностей
военный устав диктует пребывание в полной форме, т.е., в том
числе, и при головном уборе.
Он бы и папаху водрузил на себя, но каракулевая
полковничья папаха это головной убор для зимы, а он машину
свою жалел и поэтому зимой на ней не ездил.
Зато он непременно приходил в свой гараж каждый
выходной день, но только лишь для того, чтобы протереть кузов
замшей и полюбоваться ее блеском.
Чтобы дотянуться до середины крыши автомобиля он
становился на добротный ящик, собранный из букового теса, а
не из какой-нибудь неструганной сосны, в котором он привез из
ГДР столовый сервиз из дрезденского фарфора, а не эту избитую
сине-белую гжель.
В ту пору, если помните, мечтой любой семьи была
мебельная стенка, обои, сервиз , как у друзей.
Толя же был сибаритом и у себя в доме держал только
такие вещи, которых не было, да и не могло быть у его знакомых.
И еще он был абсолютно непьющим, что, естественно,
вызывало не только антипатию у окружающих, но и невольную
неприязнь с солидной долей подозрения.
К тому же он совсем не по-полковничьи шепелявил.
Говорил почти с закрытым ртом, как чревовещатель.
Только с левой стороны рта оставалась узенькая щелочка
для выдувания шипящих звуков, которые в его исполнении
действительно шипели, сипели со свистом.
На манер велосипедного насоса, кончик шланга которого
не очень плотно заткнут пальцем.
Поэтому свою дежурную фразу "Ты что, не знаешь, что ли,
что я не такой человек, что ли?" он произносил так:
"Ты сто не знаес столи сто я нь такой словек
столи?"
Антимонов, как многие малорослые мужчины, держался
чересчур солидно, стараясь выпятить животик, и безапеляционно.
Вообще царила обстановка заседания штаба перед Ватерлоо.
А он лично вел его.
Тоже самое и в этот раз.
Как только я куплю билет в Горький я должен сообщить
об этом полковнику Антимонову.
Он, в свою очередь, звонит начальнику отдела военпредов
на Горьковский автозавод и сообщает тому о дате и времени моего
прибытия туда.
Все мои пожелания по части выбора автомобиля должны
быть выполнены беспрекословно, как его личный на то приказ.
-Толик, а какие у меня будут пожелания?
- Ну, ты сто, не знаес столи, сто я нь такой словек, столи.
Первое, цвет кузова должен быть "мокрый асфальт", второе, салон
нужен финской поставки, а бензин, конечно, 76-ой.
76-ой был предпочтителен, поскольку на нем ездили все
государственные машины и, следовательно, его можно было купить
за копейки у шоферов.
Все три эти признака качества, причем, даже каждый в
отдельности, были несбыточной мечтой всякого будущего или
настоящего владельца "Волги".
Но Анатолий Николаевич так свободно владел темой,
так привычно отдавал команды даже в штатском обществе, что
мне казалось, будто в конце каждого его монолога обязательно
должно было раздаться :
-Выполнять. Кру-у-гом! Марш!
Полковник Генштаба, столичный апломб, безудержная
энергия, необыкновенная осведомленность.
Конечно, такого человека мне сам бог послал.
Было чудное лето, я легко купил билет на ночной поезд,
который отправлялся с Ярославского вокзала и прибывал в
Горький утром, как раз к открытию отдела сбыта завода.
Я пришил к изнанке рубашки с левой стороны мешочек
с сертификатами с синей полосой на сумму шестнадцать тысяч
рублей, отрапортовал по телефону своему благодетелю и поехал
не торопясь на вокзал.
Ночь в пути прошла без сна из-за того, что по общему
вагону шастали туда-сюда в дым пьяные дембели.
Они громко пели песни, которые разучили за три года
службы, и еще громче шёпотом на весь вагон клялись друг другу
в вечной дружбе.
Я пролежал всю ночь на спине, лицом к потенциальной
опасности, держа обе руки на сердце.
От вокзала в Горьком трамвай доставил меня к общей
проходной отдела сбыта и военпредов.
Все складывалось великолепно, потому что дозвонился
я сразу и уже через 10 минут прямо ко мне, как к хорошо знакомому
человеку, шел симпатичный, улыбающийся, полковник в летней
форме.
Мы с ним познакомились, крепко пожали друг другу руки.
Он сказал, что вчера вечером звонил полковник Антимонов
из Генштаба и сообщил о предстоящем моем появлении.
-С благополучным прибытием к нам в Горький, Константин
Федорович. Слушаю вас.
-Мы с Анатолием Николаевичем обсуждали вопрос о цвете
и остановились на мокром асфальте, простите, на "маренго".
-Совершенно исключено, этот цвет выпускается только по
спецзаказу.
-Ну, вы понимаете, что я имею ввиду. Кстати, полковник
Антимонов в курсе.
-Ах, вот как, тогда остается финский салон...
-Совершенно исключено, финские салоны завод получает
по спецзаказу.
-А если 76-ой бензин...
-Совершенно исключено, такие двигатели завод
устанавливает только на автомобили для таксопарков. Обо всем
этом полковник Антимонов хорошо осведомлен.
-Спасибо...
-Константин Федорович, пойдемте на площадку, я
помогу Вам выбрать прилично сбалансированный двигатель.
Это все, чем я могу быть вам полезен.
Придавленный неудачей я плелся за полковником
пытаясь разобраться в причине срыва блестяще подготовленной
операции.
На площадке стояло штук двенадцать автомобилей, все
одинакового белого цвета, а по паспорту бледно-серые.
Полковник заставил последовательно поднять капоты у
каждой машины, завести двигатель, слушал, давал команду
заглушить.
Смотрел какие-то документы, зажигал фары, подфарники,
мигал сигналами поворота, о чем-то разговаривал с продавцом.
И так со всеми автомобилями без исключения.
Потом подозвал меня:
-Я бы взял вот эту.
-Спасибо вам большое,- сказал я виновато.
-Ну, что вы, не за что. И передайте большой привет
полковнику Антимонову.
На всё ушло полдня, плюс оформление документов,
заправка бензином, булка хлеба с бутылкой молока в дорогу и
к вечеру ближе в путь.
Тогда по атласу это было 403 км, но со скоростью не
более 60км/час.
Антимонову звонить не стал и, как чуть позже
выяснилось, правильно сделал.
Потому что, во-первых, он был совершенно не пьющим,
а тогда для меня, да и не только для меня, это была даже не черта
характера, а безусловно отрицательная характеристика, а во-вторых,
полковник оказался обыкновенным барыгой.
На мебельных гарнитурах, автомобилях, сервизах,
содействии в оформлении загранкомандировок военнослужащих
в ГДР, например.
Себе лично оформлял командировки в Афган с возвратом
в тот же день, не покидая пределов военного аэродрома.
Так он стал участником афганских событий со всеми
положенными в таких случаях льготами.
А вот зачем он подманил меня на поездку в Горький я до
сих пор не могу понять.
Единственный вариант - если бы хоть одна из моих
просьб оказалась удовлетворена, то он не приминул бы отнести
это на свой счет и, как говорили тогда в их мире, поставил бы меня
на деньги.
А вообще говоря, за свои сертификаты с синей полосой
я бы купил такую и в Москве без его "помощи".
К тому же, машина та оказалась неудачной, она совала
свой нос и подставляла зад во многие происшествия и аварии на
дорогах.
Правда, военпред в Горьком оказался великолепный спец,
потому что двигатель был действительно идеально сбалансирован.
продолжение:http://www.proza.ru/2019/05/04/432