…Гостиница «Глобаль» оказалась мрачным каменным зданием, снаружи более похожим на казарму. Но внутри оказалось уютно и светло. Инок подошёл к стойке и улыбнулся настолько приветливо, насколько позволяла разбитая бровь и медленно наливающийся синяк под глазом.
- Мне нужна госпожа Синдра. Она проживает в вашей замечательной гостинице. – Стокредитовая монета бесшумно исчезла в огромной лапе дежурного, другая лапа в тот же миг, синхронно с первой, протянула ему ключ.
Около входа на этаж два свирепых синекожих вестийца преградили ему путь.
- Не спеши, куда топорщишься? Девочки нашего хозяина стоят дорого. Особенно для таких побитых дохляков, - прошипели они в унисон. Инок поколебался, но затевать ссору не стал. Полиц Тюлип был прав, но его совет пришёл слишком поздно: похоже, о пачке его кредитов уже известно всему городу.
- И сколько стоит девочка вашего хозяина?
Вестийцы расплылись в хищной улыбке и назвали цену. Инок усмехнулся.
- Или плати, или убирайся! Не отнимай зря время! – прорычал один из охранников.
- А так ли уж хороша девочка, чтобы платить за неё пятьсот кредитов? – поинтересовался Инок.
- Лучше не бывает! – уверил второй.
- Или дешевле – заплатить штраф за убийство двух вестийских кретинов? – вслух размышлял Инок.
В грудь Иноку упёрлись два ствола – грубые тарские обрезы. Вестийцы молча сопели, прожигая его взглядами круглых красных глазок.
- Ну-ну, ребята, я пошутил, - Инок поднял вверх руки. – Прошу извинить. Готов откупиться за собственную невежливость. Надеюсь, семисот хватит? Одна часть – за девочку, другая - за инкогнито. И – молчок хозяину о моём приходе. Забыли!
Вестийцы были отходчивы – когда видели деньги. Но Инока отпустили с явной неохотой.
Инок поднялся на второй этаж, отомкнул ключом нужную дверь и вновь закрыл её, но уже с другой стороны. Маленький номер вмещал в себя лишь диван-кровать, шкафчик, столик и два стула, но зато здесь имелись душ и кухня, зато окна выходили не на улицу, а на ограду городского парка. Инок не спеша сбросил плащ, мечтая в первую очередь смыть с себя кровь и пыль.
Синдра не так давно вернулась с позднего, внеочередного, приватного представления в одном из богатых домов, но она ждала его. На столике стояло скромное угощение, поздний ужин циркачки – две бутылки сладкой минеральной воды, бутерброды с бифштексами в саморазогревающейся упаковке, кусок сыра и хрустящие хлебцы, два огромных монских яблока.
Услышав тихое звяканье ключа в двери, она выскочила из ванной, где снимала грим, и вскрикнула от радости и ужаса одновременно. Её волосы были влажные и блестящие, но всё равно закручивались в кольца и спирали и походили на хитрое сплетение тонких проволочек.
Инок шагнул к ней и набросил на смуглые плечи золотистую шаль. Девушка просияла и засмеялась от радости, потом чуть не заплакала, трогая его ужасный синяк.
- Кто же это, кто же это так ужасно тебя избил? Как ты позволил себя избить? Ты не имел права позволять!
- Ничего, малышка, больше ни за что не позволю, чтобы тебя не расстраивать.
Синдра проводила Инока в ванную, сама умыла и тщательно смазала раны восстанавливающей мазью, наложила заживляющие пластыри и оставила одного, чтобы Инок смог омыть тело.
Когда Инок вернулся из ванной, Синдра всё ещё была в струящихся лентах и ожерельях, они обвивали её змеями и звенели при каждом движении. Инок начал неспешно снимать с неё ленты и побрякушки, освобождая, разворачивая, словно из кокона, потом отнёс на ложе нагую и начал разоблачаться сам. Синдра любовалась им, затаив дыхание. Синдра пахла верлийскими крепкими духами пополам с трудовым потом, и это его возбуждало.
- Скажи мне, что это за чёрные пятна – вот тут… и тут… и тут… словно шкура буйвола. Это – болезнь?
- Скорее, родимые пятна. Это – знаки Гарпика, малышка.
Синдра трогала горячие, жгучие очаги легонько, но без страха. Не было в ней и отвращения – только любопытство.
- Если я поцелую тебя… вот здесь? Что со мною будет?
- Ничего.
Она касалась нежными подвижными губами чёрных пятен на его животе, на груди, на солнечном сплетении и бёдрах.
- Жгутся. Они горячие! – И Синдра подняла изумлённые глаза.
Она оказалась крепкой и гибкой, словно и не отработала три представления подряд, её мышцы были упругими, движения – то порывистыми, то мягкими. Инок ласкал её маленькую девичью грудь, плечи, плоский живот, сильные ноги. Синдра засыпала его поцелуями и вопросами.
- Зачем ты здесь, в Моне? Уж конечно, не ради меня, Меор? Почему албэронцы ещё не поймали тебя? Куда ты держишь путь? Я тебя не видела раньше в Цитаде.
- Я ищу Великого Творца Дана, уличная циркачка.
- Дана? – изумилась Синдра. – Ты с ума сошёл! Но Дана не существует! Это миф!
- Это не миф. Дан существует. Но никто не знает, где он. Албэронцы боятся его и ненавидят – поэтому они запугали и запутали вас.
- И всё равно ты безумец. Если никто не знает, где он, то - как его найти?
- Я знаю, малышка.
- Ты пришёл меня удивлять! – Синдра покачала головой. – Ты не похож на сумасшедшего, но это так. Я буду заниматься любовью с сумасшедшим Меором! – она невесело рассмеялась.
- Но я действительно ищу Дана, ищу по особым приметам, - пробормотал Инок. Он немного робел и трепетал. Совсем немного – у него давно не было женщины, вот такой, простой и нежной. Ангела не в счёт – она сама едва не стала вампиром ввиду всепоглощающей ненависти.
- Ты здорово сложён, Меор, ты силён. Глядя на тебя, я готова поверить… Но Дан – это всего лишь миф. Ах, Инок, как хорошо с тобой! – Синдра закрыла глаза. – Люби же меня скорее! Ах, как ты хорош!
Синдра была горяча и неистова, она искрилась и пылала, но Инок не брал её огня.
Он не занимался любовью с простой смертной, не-Меори, с прошлой жизни. И как простой смертный, он поначалу позволил ей верховодить. Синдра стонала и жарко шептала: - Ты великолепен, Инок! Я влюблена в тебя! Ты покажешь мне, что умеет делать Меор?
- Я покажу тебе, что умеет делать мужчина. А что умеет делать Меор, тебе лучше не знать.
И он перехватил инициативу. Синдра была изумительно хороша, послушна и отзывчива, Инок даже подумал о том, что не так уж плохо было бы жить простой жизнью, когда рядом – такая женщина.
Если бы он не знал другой.
Утром Инок проснулся оттого, что Синдра, приподнявшись на локте, жадно смотрела на него широко распахнутыми синими озёрами. Он обнял её и привлёк к себе, постепенно освобождаясь от пут сна, в котором огненная птица с глазами Алис билась в его груди. Бешеное сердцебиение и боль медленно уходили.
- Инок, я влюблена в тебя! – шептала Синдра. – Возьми меня с собой к Дану!
- Зачем тебе Дан, малышка?
- Мне не нужен Дан. Мне нужен ты. Я хочу быть твоей!
- Но быть Меори – тяжкий путь!
- Я выдержу! Я научусь!
- Но разве Гуго отпустит тебя так просто?
- У меня есть сбережения. Целых пятьсот кредитов! Я откуплюсь!
- А если не хватит? Мои сбережения – на нуле, я могу держать только наличность.
- Разве ты не можешь ограбить банк?
- Я не могу выходить на поверхность.
- Так я помогу тебе! Я знаю, где добыть деньги.
- Решено, - Инок рассмеялся её горячности. – Любопытно попробовать тебя в деле. Ты будешь такой же безрассудной и непредсказуемой, как в постели?
Они с жадностью позавтракали, доев остатки ужина, приняли душ и снова занялись любовью.
- А что значит Меор? – спросила Синдра, приходя в себя. Она лежала, обхватив ладошкой его шею и глядя на него сияющими озёрами.
- «Меор» на древнем языке - «Отнимающий и Дающий». Другое толкование – «Творец».
- И ты давал и отнимал?
- Нет, малышка, только отнимал.
- Почему?
- Видно, не пришло время давать.
- Но ведь мне ты даришь свою любовь… - прошептала маленькая танцовщица.
Инок грустно погладил непослушные, тугие кудряшки, так не похожие на пламенные завитки волос Алис. Он не способен любить в этом мире никого. Но как сказать об этом влюблённой девушке? Она всё равно не поверит.
- Зачем же ты отнимал? – снова требовательно спросила она.
- Такова сущность Меора, и не в наших силах отказаться от этого. Мы – заложники своего естества. Слишком долгий отказ ведёт к гибели.
- Бедняжка… - вместо того, чтобы испугаться, Синдра с жаром прильнула к его груди…
… Наутро они вместе отправились в номер Гуго. Два уродливых телохранителя-клона, из собственных клеток хозяина Синдры, встретили их у двери, преградив путь.
Похоже, это были не слишком качественные клоны, они не умели говорить, зато устрашающе играли мощными бицепсами, вращали глазами, и у каждого в руке было по игольнику.
- Этот человек со мной! – твёрдо сказала маленькая танцовщица. – И мы не вооружены.
- Я безоружен, ребята, - весело подтвердил Инок с широкой улыбкой и расставил руки. Клоны, хрипя и сипя, тщательно обыскали его. Инок, морщась, вытерпел их грубые прикосновения и тяжёлое сопение около лица. И вот результат долготерпения: Инок и королева Син допущены в номер.
Номер был широк, комфортабелен, посреди гостиной стоял тяжёлый сейф в виде старинного сундука с инкрустациями, но сбоку Инок усмотрел транспортный гравитоп. Гуго оказался человеком неопределённого возраста, у него была маленькая круглая голова с голым черепом и большое квадратное тело. Но говорил этот геометрический человек тонким, ноющим голосом.
- Я чувствую, моя малышка принесла недобрую весть, - пожаловался он.
Инок вкратце изложил просьбу и обоюдное желание дать Синдре свободу. Инок предложил господину Гуго очень хорошую цену (почти всё, что у него имелось в наличии) плюс сбережения Синдры. Итого набралось более трёх тысяч. Гуго только горестно качал головой.
- Но на эти деньги, господин, вы сможете купить себе двух девочек! Представляете – двух красоток вместо одной! А беглянок и вовсе можно заполучить бесплатно! – горячо убеждал Инок, сознавая, что смешно учить дельца считать.
- А сколько я потрачу на их обучение? – не менее горячо возражал Гуго. – Нет, не менее шести тысяч! Это моё последнее слово!
- Но где же мне взять ещё три тысячи? – с отчаянием воскликнула Синдра. – Мне надо будет работать для этого не менее десяти лет!
- Не мне тебя учить, детка, - расплылся Гуго в елейной улыбке. – Где доставать деньги… Хе-хе-хе! Всё можно сделать куда быстрее. Да. Куда быстрее…
Клоны проводили просителей до лестницы.
- Неужели придётся воровать? – с тоской сказала Синдра. – Не хочу больше попадать в тюрьму!
- Нет, это не тот выход, Син, я ему не доверяю. Он будет тянуть и тянуть с нас деньги, пока не превратит в штатных воров. Да ещё к тому же заставит тебя продолжать выступления и гастроли. А может сразу же донести и получить награду за доносительство.
- Что же делать, что? Просто сбежать? Он будет искать меня, заявит в Дом Правосудия, они вышлют ищеек…
- А если выкрасть договор?
- Договора у него в сейфе. Он с ними не расстаётся.
- Синдра, ты и вправду хочешь уйти от него и стать свободной?
- О, ещё бы! Я умру без тебя! Но что я должна сделать? О, я понимаю. Но я не хочу его убивать! Я не смогу…
- Не убивай. Просто дай уснуть или расслабиться. Ты должна будешь слиться с ним – а потом я сделаю так, что ты впитаешь его в себя, словно губка.
- Словно губка… - эхом повторила Синдра.
- Всё очень просто. Ты станешь сильнее, а он потеряет силу.
- Я… должна переспать с ним?
- Разве ты не оказывала ему этих услуг прежде?
- Но теперь я не хочу!
- Ты должна – если хочешь уйти со мной.
- Понимаю, ты испытываешь меня?
Инок взял её голову в свои ладони, пронзив взглядом, и Синдра покорно кивнула.
- Ты сделаешь это, и мы уйдём вместе. Меори должна уметь всё.
- Что… Что… Как я сделаю это?
- Будешь смотреть ему в глаза. Просто смотреть в глаза. Остальное я сделаю за тебя. Договорились?
Синдра качнула головой: - И я буду Меори. Так просто?
- Нет, не так просто. Надо ещё потренироваться. Встань напротив меня.
- Встала, - оживилась Синдра. Она сладко потянулась всем своим гибким телом и с готовностью посмотрела на Инока.
- Ты великолепна, Син, но будь, пожалуйста, серьёзна. Вытяни руки и растопырь пальцы. Поставь ладони напротив друг друга, а руки согни в локтях. Смотри на меня, я показываю. Плечи распрями, локти отведи назад. Теперь медленно поднимай руки вверх, только медленно… ещё медленней… Нет, ты спешишь, давай снова. Хорошо. Делай медленные круговые движения ладонями, словно поглаживаешь шар….
Синдра хихикнула.
- Вот так, замечательно. Теперь ускоряй движения ладоней снизу вверх. И смотри мне в глаза, тогда я смогу быстрее настроиться.
- Вот оно что! Ты просто хочешь полюбоваться на меня, бессовестный! – Синдра лёгким, грациозным движением воздела руки, затрепетавшие двумя птицами, и, танцуя, покачивая бёдрами и кружась, прошлась по комнате, оглаживая несуществующий шар. Инок посмеивался, и впрямь любуясь её изяществом и грацией.
- Знаешь, Инок, я всегда мечтала, что однажды за мной придёт смуглый гермейский принц, настоящий гермейский принц. И заберёт отсюда в своё королевство.
- Опять Гермейя?
- Не смейся, Инок. Гермейя существует, я чувствую это, я знаю. Это… это моя прародина.
- Я не думаю смеяться, Син. Сосредоточься на движении рук. Не так быстро! А теперь попробуй представить себе этот шар – он тёплый, и от твоих поглаживаний становится всё горячее. Вот он начал сиять и рассыпать искры – но ты не отнимаешь рук. Ты… словно согреваешься им. И круче, круче сворачивай спираль!
Синдра охнула и замерла: - Я чувствую его!
- Женщины обучаются быстрее мужчин! – захохотал Инок. – Быстрее входят во вкус и становятся ненасытными. Вот почему их нельзя было допускать в Жрицы.
Он поднял ладони и повторил те же самые движения.
- Замри. И продолжай смотреть мне в глаза. Что ты чувствуешь?
- Я… чувствую тебя, Инок. Ты… ты касаешься меня! – её огромные синие глаза открылись ещё шире. – А я – касаюсь тебя. Как это возможно – от тебя исходят волны, они меня трогают, и толкают, и покачивают. И они… такие красивые! Переливаются…
- Значит, у тебя всё получится, королева Син. Ты очень восприимчива. Не бойся! Ты станешь настоящей Меори.
- Я не буду бояться! Я хочу тебя, Инок! Иди ко мне, мой повелитель! – прошептала маленькая танцовщица, зачарованно делая шаги навстречу тёмным, сине-зелёным волнам в радужной пене яростных сполохов, и касаясь их трепетными пальцами.
Вдруг её тело выгнулось, глаза закатились, она слабо вскрикнула и начала опрокидываться навзничь – Инок вовремя подхватил её и бережно понёс к ложу.
- Что это было? – спросила она, приходя в себя через десять долгих минут в объятиях Инока. Она дрожала и никак не могла согреться.
- Что ты чувствовала? – с изумлением спросил Инок.
- Я не только чувствовала, я видела! Чудные картины, Инок! Я… я была там! В прошлой жизни! Я это точно знаю! Я летела над горами, будто флаер! Или, вернее, его тень, и всё вокруг проходило сквозь меня: камни, деревья, звери. А впереди сияло что-то белое, огромное и непостижимое, похожее на купол под облаками…
- Синдра, расскажи подробнее, что ещё ты видела? Конкретно!
- Ничего конкретного, всё очень расплывчато – словно дым проходил сквозь облако. Но почему, почему я ничего не помню?
Инок гладил непокорные кудри.
- Это дано не каждому. И это хорошо. Может быть, я был бы счастливее, если бы ничего не помнил.
- Инок, если я буду с тобою, я смогу вспомнить?
- Возможно, малышка. Но если это не принесёт радости?
- Всё равно, мне хотелось бы вспомнить. Ведь это наш мир! Ах, Инок, люби меня, люби сильнее… Я хочу улететь с тобою домой!
Синдра плакала.
- Королеве Син не должно ронять влагу. Малышка, у нас серьёзное мероприятие впереди, надо сосредоточиться. Надо забрать то, что принадлежит тебе по праву.
- И я его… убью?
- Ты заработаешь свободу, малышка! Разве ты не заслужила этого?
На следующий день, в ночь, после очередного концерта, последнего в городе Мон, цирк Гуго отбывал на гастроли по богатым хуторам. В полдень Синдра отправилась с другими девушками на приватное выступление, а Инок остался до вечера один.
Но время не прошло бесплодно: он закупил одежду для путешествия, военные линзы-бинокли и провизию – питательные гранулы и капсулы с питьём, затем – за дополнительную плату – купил сведения о торговце оружием. Последние крупные кредиты ушли на игольник новейшей конструкции и маленький пистолет с сенсорной наводкой по тепловому импульсу. Теперь Инок был на крючке у торговых контролёров, как опасный чужак и как потребитель запрещённых средств обороны и нападения. Но это его не волновало: скоро его здесь не будет. К тому же, с оружием его никто не заподозрит в том, что он может по совместительству оказаться Меором.
А после концерта, едва отдохнув, Синдра вместе с Иноком отправилась к номеру Гуго. Она шагала, точно на казнь – ей предстояло свидание и «отработка» долга. Инок шёл на «работу» иного рода. Его и забавляло всё происходящее, и томило невесёлыми предчувствиями, и неприятно отзывалось в солнечном сплетении: он не мог понять, почему чувствует к маленькой танцовщице жалость? Ведь она шла освобождаться от вечной кабалы!
Инок загипнотизировал клонов – и они застыли двумя тупыми изваяниями. Затем он тенью проскользнул в спальню и спрятался за тяжёлой шторой, постарался слиться с ней. Предстоящее зрелище радовало его.
Вот Гуго вышел из ванной, недовольно морща птичий лоб и почёсываясь под мышками. Синдра шмыгнула в номер, беззаботно улыбаясь: - Ты ждал меня, Хозяин? Я пришла. Как мы и договаривались.
- Ты думаешь, это будет дорого стоить? Ты всегда делала это бесплатно, мышка.
Синдра положила ладошки на квадратные плечи, встала на цыпочки: - Я очень постараюсь, Гуго. За сто кредитов.
- За пятьдесят, мышка. За пятьдесят. И если постараешься сверх «очень».
- Да, Гуго, идём же!
Синдра, танцуя, медленно разделась и потянула Гуго в спальню. Она знала, что Гуго выжмет из неё все соки. Но ведь Инок был рядом! И начался марафон. Гуго не любил утруждать себя, и Синдра показывала чудеса выносливости.
- Быстрее, быстрее, мышка! – бормотал он. – Ты ещё не заработала пятьдесят кредитов.
Сверху, на его необъятном теле, она казалась невесомым мотыльком, бьющемся в сачке. Она тихонько скулила от отвращения и жалости к себе, поднимала глаза к потолку. Вот вокруг неё возникло нежное голубое сияние, его интенсивность возрастала, превращаясь в глубокую, чистую лазурь, на которой яростно метались золотые всплески.
- Ну же, Инок, я больше не могу… Я больше не хочу! – металось в её глазах.
Нежелание придавало ей ярости. Она всхлипывала и стонала, всё громче и громче.
- Смотри ему в глаза, Синдра, смотри в глаза. Не позволяй ему закрыть глаза! – приказывал Инок мысленно. Гуго зарычал, его черты исказились.
- Смотри ему в глаза! Не опускай глаз! – крикнул Инок громко, и Синдра вонзила в Гуго, истекающего блаженством, ненавидящий взгляд. И тогда Инок вытянул вперёд ладони. Комната озарилась тусклым багровым мерцанием. Свет свился в спираль, спираль превратилась в воронку и стала засасываться в синее сияние, бесследно растворяясь в нём. Гуго захрипел, задёргался, потом вытянулся и затих.
- Я убила его, да? Убила? – Синдра и рыдала, и смеялась. – Я словно летала, Меор! Я летала!
- У тебя истерика, - Меор хлестнул её по щекам. – Если ты не успокоишься, мы с тобой зависнем здесь надолго. Быстрее одевайся, девочка. Клоны скоро проснутся. Надо убегать.
Сейф под его взглядом открылся сам. Инок выбрал из кипы пластиковых карт одну – купчую на Синдру Инего, и уничтожил её. Затем прихватил пачку кредитов: отсчитал то, что причиталось Синдре, и то, что он потратил на взятки, и ещё сверх того – на первые дни проживания и новые взятки, и вновь заставил сейф захлопнуться.
Они выскользнули из комнаты на балкон в тот момент, когда ленивый гостиничный индикатор запищал, обнаружив присутствие ауры Меора. Когда они уже спускались по пожарной лестнице, клоны очнулись и с воплями ворвались в комнату, затем ринулись следом. Разрывные иглы засвистели в воздухе, дырявя ветхие стены. Но к этому моменту Инок и Синдра успели покинуть гостеприимный «Глобаль», спуститься на задний двор, пролезть между гнутыми прутьями ограды и смешаться с праздной и праздничной ночной толпой.
- Скоро на улицах появится Патруль, необходимо спрятаться и затаиться. Ты знаешь место, где мы могли бы переждать? – они почти бежали по аллее парка, лавируя между гуляющими – влюблённая парочка, которой не терпится уединиться.
- Пожалуй… Можно отсидеться в заброшенном районе. Но там опасно, легко напороться на нож или на псов.
- Но это лучше, чем напороться на Патруль, малышка. С Патрулём мне не совладать. Пока не началась облава, мы успеем обдумать план бегства.
Заброшенный район состоял из четырёх десятков старых домов, обжитых бродягами и наркоманами, которых периодически выживали, но никак не могли выжить, ибо старые дома никому не были нужны. Поговаривали, что их кто-то скупил, и скоро начнёт новую стройку, но это будет потом, не сейчас. Инок и Синдра нашли скромную будочку, на которую никто ещё не покусился, и расположились вдалеке от назойливого, пронзительно-белёсого фонаря. Синдра сидела на обломках старого деревянного дивана, кутаясь в подаренную Иноком шаль – ночь была холодной, шуршащей, тревожной.
- Как ты себя чувствуешь?
- Словно пьяная…
- Это пройдёт. Ты почувствуешь, что силы прибавилось. Так всегда бывает первый раз. А сейчас расскажи мне о себе, - потребовал он.
- Что тут рассказывать? Нет в моей жизни ничего интересного. Я росла у мачехи, работала на фабрике, считала упаковки с шерстью. Она продала меня Гуго, когда мне было 10 – посчитала, что прибыль будет больше, чем мой детский заработок. И с тринадцати я танцую – уже пять лет. Гуго отдал меня в нелегальную школу танца – есть такая в Гориполе…
- Это та самая, где калечат беспризорных детей? – прищурился Инок.
- Мне повезло – я быстро училась. Гораздо быстрее, чем успевала получить травму. У меня гены отца – а он был потомственным егерем в горах Приморья. Пока не погиб в войне клонов. Гуго хорошо платил за моё обучение. - Синдра печально вздохнула. – Может быть, я зря его убила?
- Он не был тебе хорошим отцом или попечителем. Он выжал бы из тебя все соки прежде, чем ты дожила бы до возраста самообеспечения. И ты никогда не дождалась бы свободы. Ты стала хуже рабыни – скажи спасибо, что я тебя освободил.
- Спасибо… - прошептала Синдра, ластясь к его руке.
- Стоп, здесь кто-то есть.
Инок вскочил и скользнул вдоль стенки сарая, осторожно выглянул за угол. Послышался придушенный визг, возня, всхлип – и Инок вытащил из-за стены брыкающегося пацана лет десяти, тощего, с ободранными локтями и в мешковатых штанах.
- Ты кто такой? Почему шпионишь?
- Пусти, дядька, я не шпионю… Я просто посмотреть, кто ещё новенький появился…
- Пусти, Инок, - вмешалась Синдра. – Ты же видишь – он и впрямь не шпион.
- Это мы ещё поглядим. Кто тебя послал, говори? – грозно прикрикнул он.
- Ну, отец послал, - нехотя признался пацан.
- Зачем послал? – Инок встряхнул его посильнее.
- Пусти, а то как заору – все наши сбегутся. Пусти по-хорошему.
- Это мы ещё посмотрим, кто по-хорошему. Ты будешь говорить? – взгляд Инока сверкнул из-под нахмуренных бровей.
- Ну… В-общем, слух прошёл, что убили циркача в городе…
- Да ну? Вот ужас!
- Да, да, ну и ещё говорят…
- Что?
- Что колдун его убил. Убил и сбежал. Скоро Патруль пойдёт по следу, и снова всех нас отсюда выгонят.
- Так… Быстро. Быстро ходят слухи в вашем городе. Длинные у них ноги. Ладно, ты не печалься, может, обойдётся, и не выгонят вас. Если колдун раньше уйдёт из города - зачем же облаву делать?
- Не уйдёт. Не успеет, - авторитетно заявил пацан.
- Это ещё почему?
- Отец говорит, у Патруля свои шпионы есть. Колдуна поймают и всю силу заберут, а потом на площади повесят и из игольника расстреляют, чтобы подольше мучился.
- Тебя как зовут?
- Бися…
- Бися, у вас перекусить чего не найдётся? Или хоть воды испить? А то дочке моей неможется, голова болит.
- А, это конечно, пожалуйста, я сейчас, сейчас, - заторопился Бися, заёрзал, и дунул вон по узкой тропке меж гор отбросов и мусора.
- Всё ясненько. Пора нам уходить, Синдра. Скоро рассвет.
- А как же Бися?
- А Бися-то и есть агент Патруля.
- Что? Не может быть!
- Может, Син. Патруль всё может. Это – гипноз.
Когда Инок и Синдра выбирались из заброшенного района, и уже подходили к той полосе домов, которые закрывали свалку от городской улицы, мимо уха Инока просвистела игла. Затем ещё и ещё. Затем послышался грохот падающих резервуаров и топот ног.
- Пригнись, - шепнул Инок Синдре. Синдра споткнулась в полумраке, едва не упала и ойкнула. Инок подхватил её и поставил на ноги.
- Пора защищаться, малышка. Прячься за мной.
Инок вскинул пистолет, и, не глядя, выстрелил через плечо широкой полосой. Кто-то вскрикнул, кто-то завизжал. Вслед беглецам вновь засвистели иглы, топот ног участился. Сбоку, из-за горы пустых банок, выпрыгнул давешний мальчонка с безумными, белыми глазами.
- Они тут, тут! – завизжал он.
- Кажется, терять нам нечего, - пробормотал Инок.
Он перекрыл чужой гипноз, и Бися свалился в грязь в глубоком сне. Меор не хотел лишний раз проливать кровь: это ему не зачтётся в призовые.
А потом в воздухе послышалось шуршание, лёгкий скрежет, шорох, словно со всех сторон сбегались крысы, заключая их в кольцо. Первый клон выскочил перед ними неожиданно, из-за мусорной кучи, откуда появился Бися. Второй вынырнул из-за угла полуразвалившейся халупы. А потом клоны, маленькие, шустрые, приземистые, точно и впрямь крысы, посыпались отовсюду. Они выскакивали из мусора, соскакивали с крыш, вылезали из люков. Синдра вскрикнула, когда её схватили за ноги десятки мелких ручонок, задёргали, больно царапая длинными ногтями. Кто-то уже лез Иноку за пазуху, шарил в карманах.
Инок разметал не менее десятка, отшиб тех, кто прилип к Синдре, с трудом стряхнул со спины ещё пяток, ожёг взглядом. Хотел выхватить игольник – но игольника след простыл. Тогда Инок подхватил Синдру на руки, окутался гипнотическим коконом, ускорил движение – и исчез из поля зрения нападающих в тот самый момент, когда на подмогу клонам, точно привидение, явилась бесшумная псовая стая.
Беглецы почти летели, не касаясь земли, и Синдра кричала от страха и восторга. А сзади всё усиливался, нарастал жуткий, зловещий вой глушителей, слышный только Иноку...