Свержение самодержавия

 
 У моей задушевной подруги Елены три собаки, все три – девочки. Болонка по кличке Тика, эрдельтерьер Нитуш и ещё одна эрделька со сложной кличкой Аква-Теклер-Брайт, а по-домашнему Кляка . Тика самая старшая. Её купили на Птичьем рынке, как кобеля, назвали Тишкой, но какое-то время спустя обнаружили, что это сука и переименовали в Тику. В стае она главная. Елена кормит собак на кухне. Там пол покрыт плиткой, и его легко мыть. Первой миску получает Тика. Если собак запускают одновременно к уже расставленным мискам, болонка первая заходит в кухню, а Нитуш и Кляка, роняя слюни, топчутся в коридоре. Тика сначала заглядывает в их миски, выковыривает оттуда по вкусному кусочку, потом принимается за свою еду. Юная Кляка не выдерживает, переступает порог кухни, и её тут же атакует маленький узурпатор. Но вот болонка насытилась и медленно покидает кухню. Она царственно проходит по коридору мимо эрделей,  даже не взглянув в их сторону. И только тогда Нитуш и Кляка со всех ног бросаются к своим мискам. Они очень опасаются, вдруг Тика передумает и вернётся. Елена в собачьи разборки не вмешивается, считая, что её питомицы должны жить по законам стаи.
   У меня, в отличие от Елены, одна собака. Это двухлетний сын Нитуш – Гордей. В начале июня подруга позвонила мне.

- Ал, выручай. Сессия. Меня запихнули в приёмную комиссию. Дочь уехала с отцом на море. Помоги. Я с утра до ночи в техникуме, собаки одни, не кормленные, не выгулянные, воют. Соседи уже жаловались. Поживи у меня эту неделю, Гордея с собой привози.

   Подругу надо было выручать, и на следующий день, это было воскресенье, мы с Гордеем погрузились в такси и поехали на другой конец Москвы. Собаки встретили нас доброжелательно, даже Тика. Погода была отличная, и мы с Еленой решили прогуляться в Серебряный бор.

- Тика не выдержит большого расстояния. Давай я её выведу минут на пятнадцать, а вы пока передохните с дороги, - предложила подруга.

   И вот мы, сопровождаемые тремя эрдельтерьерами, неспешно идём высоким берегом Москвы реки, вдыхаем горьковатый сосновый запах. Собаки счастливы. Носятся друг за другом по косогору, копают ямки в песке, скачут по воде, лают на волны от проплывающих моторок. Между тем солнце припекает, становится жарко, нас с Еленой начинает одолевать жажда, и мы поворачиваем домой. От раскалённого асфальта жар ощущается даже через подошвы кроссовок. У собак языки висят до земли, они уже не пытаются играть и пыхтят, как паровозы. Воды, воды!
   Наконец мы заходим в квартиру. Кляка жалобно поскуливает.

- Что, пить хочешь?
   Тут и Нитуш лаем оповестила, что ей хочется того же.
- Сейчас, сейчас.

   Чтобы не возиться с отдельными ёмкостями Елена налила для всех воду в тазик и поставила на пол. Собаки рванулись было к воде, но тут появилась Тика. Короткий рык – и все замерли на месте. А болонка медленно, ах, как медленно, прошла мимо и направилась к тазику. Тика не хочет пить. Она лакает воду лениво, с остановками. Затем, чтобы показать свою власть, забирается в тазик всеми четырьмя лапами, топчется там, вылезает и медленно идёт на выход. Нитуш и Кляка умоляющими глазами глядят на королеву – «Ну, скорее, скорее, мочи нет, как пить хочется». А Тика, словно издеваясь, разворачивается и снова направляется к тазику. Из груди Нитушки вырвался  жалобный вопль. И тут у Гордея иссякло терпение. Он больше не в силах был выносить страдания матери и наглое поведение болонки. Растолкав плечами Нитуш и Кляку, он схватил за шкирку королеву и вышвырнул её в коридор. Та, проехав по полу на животе, с визгом исчезла в гостиной. Я налила в тазик свежей воды и три эрделя дружно принялись лакать.

- Всё, конец самодержавию! – возвестила Елена.

   С этого дня власть переменилась, на трон взошла Нитуш. Стоит сказать, что Тику она не притесняла, уважая её почтенный возраст, а та навсегда оставила свои наглые замашки.