Петров привычно нажал “приём” на рации. Машина скорой помощи лениво перемещалась между домами спального района на Юго-Западе Москвы. Было раннее утро, город просыпался, бригада только что утихомирила очередного буйного алкоголика, мешавшего спать соседям. “Февральчика”, как часто называли таких больных психиатры. Отчего-то в феврале обострялись все заболевания у пьяниц, психов и вообще людей с неустойчивой нервной системой. Сейчас машина тихо проезжала малюсенький скверик с чёрными деревьями, торчащими, как свечки, на обречённом грязно-белом снегу.
- Ребята, девчонка на Цветном, прыгнуть хочет, включились, - Петров нервно щёлкнул зажигалкой, взвизгнули тормоза, завыла “сирена”. “Скорая помощь” понеслась в центр, почти не разбирая дороги. Чёрные огарки деревьев на улицах словно встрепенулись, зажигались окна пролетающих мимо домов, и врачу, шофёру и санитару самим вдруг захотелось спиртного, захотелось хлебнуть стаканчик пива или водки. И не ехать больше никуда – гори оно всё огнём.
Когда подъехали к Цветному бульвару, стало ясно, куда им нужно. Ребята из МЧС уже подогнали к дому, стоящему почти напротив Цирка Никулина, пару пожарных машин, и они отчаянно мигали тревожными огнями, вздёрнули к самому небу, мутному и беспросветному, две бесконечных лестницы. Лестницы всё равно не доходили до крыши, на которой в нежно-зелёном, почти летнем платьице распласталась фигурка девушки.
Петров выскочил из машины и на ватных ногах вошёл в уже кем-то предусмотрительно открытый подъезд. В подъезде пахло жареной рыбой, Петрова стало подташнивать, и он совершенно не понимал, кто завтракает рыбой в этом элитном доме вместо яичницы c колбасой. Почему не пахнет свежесваренным кофе? Когда Петров залез на чердак, в горле стоял отвратительный ком, и от рыбы кружилась голова.
На крыше он долго карабкался на четвереньках по скользкой поверхности, у него дрожали локти и колени, небо превратилось в сплошной туман, из-за которого Петров не мог ничего разглядеть и в десяти шагах. Наконец он увидел девушку, она словно цветок лежала на ледяной крыше, раскинув руки и ноги, и смотрела в проклятое небо. Ноги её почти доставали водосточной трубы, губы сложились в неестественную улыбку. Петров слышал шаги сзади – за ним поднимались МЧС-овцы, краем глаза увидел внизу на земле синее полотно брезента, за края которого держались несколько человек. Их хотели поймать, но поймают ли?.. По лицу со лба потекли струйки пота, а ком в горле превратился в липкий бесформенный шар, мешавший дышать.
Вдруг девушка приподнялась и посмотрела на Петрова мутными, абсолютно бессмысленными глазами. “Наркоманка”, - мгновенно догадался Петров. Он подполз к ней поближе и протянул руку.
- Ты любишь цирк? – не своим голосом спросил он, - пойдём, я отведу тебя к клоунам.
Девушка, казалось, слегка кивнула головой. Затем он взял её за руку и медленно потащил к чёрному отверстию чердака, откуда вылез сам. Девушка была лёгкая, ничему не сопротивлялась, но локти с коленями отказывались слушаться. Петров неуклюже, по-черепашьи, скользил по крыше через густой душный туман со своей ношей, сантиметр за сантиметром преодолевая жестокий и беспощадный московский февраль.
У чердачного люка их уже ждали спасатели МЧС в отвратительной сине-оранжевой форме, они подхватили девчонку и понесли вниз, а Петрова долго хлопали по плечу, дав хлебнуть из фляги спасительного коньяка. На обратном пути ком в горле ушёл, вернулась ставшая уже привычной головная боль. Петров закурил. В подъезде всё также невыносимо пахло жареной рыбой.
01.03.2019