Я на диете, поэтому я - главный раздражитель для мужа. Каждый раз, во время обеда я кладу перед собой маленькую деревянную дощечку и на ней кромсаю еду. Мелко. Этими крошками я питаюсь. Как птичка. Много не наклюешь. Поэтому моя фигура поступательно стремится к мировым стандартам. Муж не согласен со стремлением моей фигуры вообще - куда-либо. Даже к мировым стандартам. Правда, какие они - стандарты, мы не знаем. На дворе 1984 год. Железный занавес крепок, как никогда.
В нашем отделе АСУ ( автоматизированные системы управления) запись на путёвки в Болгарию. Практически - в космос! Поедут лучшие, то есть - надёжные.
Ура. Я попала в список благонадежных, но должна пройти специальную комиссию. Она решит, можно ли меня выпускать. Учу состав Политбюро Болгарии, а так же её историю. В комиссии шесть человек. Смотрят строго. Спрашивают подробности. Особенно старается тётя с халой на голове. Хочет меня « завалить». Фигушки, я выучила, на всякий случай и наше Политбюро и ещё много чего. Отвечаю чётко, как на фронте. После инструктажа, чувствую себя в составе диверсионной группы, которую забрасывают в тыл врага. «Ходить вместе, не меньше пяти человек. Не поддаваться на провокации. Не отвечать на вопросы о месте работы. Вечером, после десяти часов - обход. Все должны быть на местах. Не исчезать из поля зрения сотрудника КГБ, который едет с нами. Он отвечает за ваш моральный облик перед страной.» Мы готовы. Тётка с халой на голове - наш « засланный казачок» - это и есть - сотрудник КГБ.
От нашего отдела заграницу едет толстая Валя и я. Едем на поезде. Поезд приличный, в отличие от наших граждан. Вся наша группа начинает пить, как только поезд трогается. Двери всех купе открыты настежь, все снуют туда- сюда с бутылками водки и колбасой. На газетах во всех купе-варёные куры с яйцами вперемешку. Градус выпитого растёт. Через пять часов пьянки пол- вагона поют, пол-вагона - блюют в тамбурах. Мы с Валей - из отдела АСУ, поэтому никого не знаем и не пьём. Остальные - из головного предприятия- уже давно и прочно спитые.
Через пару суток подъезжаем к границе. Пьяных уже нет. Все трезвые. Только пустые бутылки от водки катаются под ногами. В вагоне полным ходом идёт шмон. Таможенники ищут водку и икру. Водки уже нет. Икру у кого-то находят и изымают.
Долго стоим. Меняют колёса у вагонов. Рельсы в СССР - шире, чтобы вагоны врага не могли ворваться на всех парах на нашу территорию.
Наконец- то трогаемся. Вот она какая- наша шестнадцатая республика - Болгария. У нас говорят: « Курица - не птица, Болгария - не заграница» Ещё какая заграница!
Мне интересно всё. Интересно и боязно. Останавливаемся в отеле в городе Тырново. Номер скромный, как я думаю сейчас, но тогда это было просто - супер. Раскладываем вещи. И вдруг Валька столбенеет и начинает издавать странные звуки, тыча пальцем куда-то вниз- на прикроватную тумбочку. Мы становимся на колени и начинаем изучать какой-то прибор, вмонтированный в верхний ящик тумбочки. Металлическая панель с кнопками и тумблерами. Валька молча тащит меня в ванную. Плотно закрывает дверь. Пускает струю воды в ванну. Потом, касаясь губами моего уха шепчет: « Это прослушка! Т-с-с-с!»
Теперь в номере мы молчим, используя только пантомиму. Говорим только за пределами номера или под, громко бьющую струю воды в ванне.
Я сплю тревожно, мне снятся пытки, допросы, во сне я ломаюсь и хочу всё рассказать, но в ужасе понимаю, что я ничего не знаю. Просыпаюсь и в продолжении сна осознаю это. Я не знаю ни одной тайны отдела АСУ, которая могла бы заинтересовать наших болгарских друзей. Говорю об этом Вале, она - таращит в ужасе на меня глаза и шёпотом говорит: « Дура! Не надо ничего думать! Кругом - враги»
Наконец-то наш экскурсионный автобус, объехав несколько городов Болгарии, прибывает на песчаный берег - Слынчев Бряг. Отель скромный, стоит на песке пляжа. Песок горячий, море теплое. Мы купаемся, загораем. Я тоненькая, в зелёном купальнике с белыми, развевающимся волосами, привлекаю внимание всех окружающих мужчин. Но мне это неинтересно. Я лежу на полотенце и мечтаю о дублёнке. Денег, которые нам поменяли для поездки настолько мало, что о ней можно и не мечтать. Я вздыхаю. Представляю себя в этой вожделенной дубленке с опушкой и воротником из ламы. Назавтра мы с Валей идём в магазин. В нём рядами висят дублёнки, но что это за дублёнки! Сшитые из разных заскорузлых кусочков, кривые, с куцыми воротниками. Это убожество я не хочу. Денег, которые у меня есть и , как ни странно, их хватает, но купить это безобразие я не готова. Перемерили мы с Валюшкой штук пятнадцать и совсем уже собрались уходить, как из-за занавески вышел пожилой толстый болгарин и направился в нашу сторону. Подойдя к нам, он движением фокусника достал что-то из-за спины и широким жестом со словами : « Палто за кралицата» и кинул это к моим ногам. Это была роскошная дублёнка с густым мехом ламы, окаймлявшей борта и низ дублёнки. На плечи спускался пушистый красивый воротник. Стоявший рядом молодой симпатичный болгарин, наклонившись ко мне перевёл: « Пальто для королевы». Я смутилась. Моих денег явно не хватало для такой роскошной дублёнки. Я сказала: « Благодаря ви» и пошла к выходу, но хозяин уже заворачивал пальто в бумагу. Он всё же взял мои скромные деньги, иначе я не согласилась бы взять такой подарок. Я вернулась в номер, не веря своему счастью.
Утром, на пляже я увидела того парня, который переводил в магазине. Его звали Владо. Мы разговорились. Он неплохо говорил по- русски. Сказал, что живёт в Софии, учится в Университете. Пригласил нас с Валей вечером в бар. Бар был в соседнем отеле Бургас. Валька запаниковала. « Всё,- произнесла она трагическим голосом, - там нас и завербуют»
Но оставить меня в беде она не решилась и с видом жертвы, идущей на эшафот, стала собираться. При этом она ворчала, что для предателей в СССР смертная казнь и нам её не миновать. На мое замечание, что она может не ходить, Валька подпрыгнула до потолка: « Ага! Ты будешь веселиться, а я здесь - сиди. Одна!»
Смертная казнь её, видимо, пугала меньше.
Злачное место - бар - оказался небольшим подвальчиком с маленькими круглыми столиками, магнитофоном с колонками и цветомузыкой. Болгары пили кока-колу, наливая туда немного водки. Владо был вежлив, переводил с болгарского синхронно, красиво танцевал. Мы выпили немного этого коктейля, поплясали и вернулись в свой отель. Утром мы узнали, что наша тётка , которая была сотрудником КГБ, во время обхода нас не обнаружила и сильно грозилась стереть нас порошок.
Валька не спала всю ночь, плакала, каялась во всех грехах и решила утром идти сдаваться. Утром, за завтраком, я опередила её, сказав, что мы задержались на прогулке, потому что я подвернула ногу и мы долго шли. Сотрудница недоверчиво посмотрела на Валю, та испуганно закивала головой. Тётка успокоилась, но до конца поездки не сводила с нас глаз.
Вечером к моему балкону пришёл Владо и, стоя внизу, целый час читал стихи, просил меня, чтобы я спустилась, но я сидела на полу балкона, прислонившись к перилам так, чтобы меня не было видно с улицы. Он знал, что я рядом и слышу его. Стихи звучали на болгарском, русском и английском языках. Валя вышла на балкон и сказала, что я не выйду, что за нами следят наши спецслужбы и вообще она- Валя не хочет, чтобы её завербовали, а потом расстреляли. Владо написал что-то на бумаге и перебросил её через перила балкона нашего второго этажа. Я развернула записку. Там было написано по-русски: « Я влюбился в тебя и буду тебя ждать послезавтра в Софии в 2 часа на площади Батенберг около русской церкви»
Послезавтра мы должны быть в Софии и, затем, уехать на поезде в Москву.
Валя молча показала мне кулак. Она могла этого не делать, потому что я знала, что я не пойду на это свидание, потому что... Потому что.
Мы вернулись в Москву, там была осень. А через месяц я надела это пальто с ламой. Оно было лёгким и тёплым и , когда по утрам я шла к автобусной остановке, уткнувшись в пышный воротник из болгарской ламы, в моих ушах звучали стихи о любви на трёх языках, которые читал под моим балконом красивый высокий болгарин с замечательным именем - Владо.
Потом мне рассказали, что в Болгарии есть такие мужчины, их называют «бакланы» и приезжают они на пляж, чтобы «подцепить» женщин лёгкого поведения и поживиться за их счёт.
Только мне не хотелось об этом думать, когда я вспоминала этот час художественного чтения под моим балконом, это бережное, уважительное отношение ко мне в баре.
Хочется думать, что это был - особый случай. Хотя в жизни всё бывает и у нас и заграницей, тем более, что: « курица- не птица, Болгария - не заграница»
Москва 1984
Москва 2019