6.
Работа опять вошла в привычный ритм. Валера с Николаем аккуратно приходили на стройку и трудились до позднего вечера, прерываясь только на обеденный перерыв. А вокруг нашего участ-ка также разворачивалась впечатляющая картина гигантского строительства. Мои соседи – дальние и ближние – тоже не теряли даром времени. Рыли котлованы, ставили фундаменты, приступали к возведению стен. Некоторые строили дома из бруса. С утра и до позднего вечера на обширном поле, выделенном под строительство индивидуальных домов, не затихала бурная хозяйственная суета: шумели моторы машин и тракторов, тюкали топоры, визжали бензопилы, постукивали молотки ка-менщиков.
Был в самом разгаре сезон отпусков. Кто-то отправлялся в санатории, ехал «дикарями» к мо-рю, навещал родственников. Многие проводили свой отпуск на даче, на берегу реки, в лесу. А мы, будущие домовладельцы, свои отпуска предпочитали потратить здесь – в трудах и заботах. Я тоже пошел в отпуск, но, конечно, «отдыхать» решил на строительстве дома – в моих планах было за лето освоить кирпичную коробку, поставить крышу и временно покрыть ее рубероидом. В общем, пла-нов громадьё, только поворачивайся!
Вскоре высота стен достигла высоты оконных проёмов. Теперь надо укладывать над ними надоконные перемычки, а также ставить перемычки над дверными проёмами во внутренней капи-тальной стене.
Валера был доволен – работа заканчивается, еще неделя и будет окончательный расчет. А там поступят новые заказы – один из моих соседей уже подходил к нему и осторожненько расспрашивал о расценках на кладку.
Когда был уложен последний кирпич и полностью закончился раствор, Валера помыл свой мастерок, умылся сам.
- Все, хозяин, теперь вызывай кран, кладите перемычки, а потом я подойду и буду выравни-вать верха, - он замолчал, что-то раздумывая про себя, а потом добавил: - Как бы насчет аванса?
Аванс я ему дал – сто рублей (как предчувствовал – специально захватил сегодня на стройку деньги), такую же сумму вручил и Забродину.
- Позовите, когда все будет готово, - сказал каменщик и удалился неторопливой походкой.
- Завтра выпишу кран, - сказал я Николаю. – Приходи. Раствор замешаем сами.
- Раствор-то замешать недолго, но с краном спешить не надо, - ответил тот. – Завтра я эти пе-ремычки сам, своими руками, поставлю. Чем крановщику платить – лучше мне литр водки поставь!
Предложение Николая меня озадачило. Часть перемычек – которые будут нести также и верхние плиты перекрытия – были очень массивными, тяжелыми и содержали, кроме бетона, еще и каркас из толстенной арматуры.
- Ладно, тонкие перемычки руками поставишь. Но несущие перемычки – под плиты перекры-тия – больше ста килограмм весят! Как же ты их поднимешь? – удивился я. - Надорваться можно.
- Ничего, не надорвусь. Я ж ведь грузчик! А завтра утром еще и Огородников подъедет – по-может мне. С обеда все будет готово.
Я, конечно, очень сомневался, но решил уважить своего соседа.
- Ладно! – решил я. – После обеда приду принимать работу.
Забродин сдержал слово. Когда я назавтра после обеда подъехал на стройку, все перемычки уже были уложены над оконными и дверными проёмами. Огородников, присев на перевернутое ведро, курил папиросу. Николай выскребал из бадьи последние крохи раствора и перекладывал их в вёдра.
- Чтобы раствор не пропал – пролью им все щели в кладке и перекрытиях, - объяснил он.
Эта работа заняла у него немного времени. Вот он промыл мастерок водой, сполоснул вёдра.
- Всё! Можно принимать работу.
Я неторопливо обошел дом: надоконные перемычки везде лежали строго горизонтально, центр их совпадал с центром оконных проемов. Работа сделана на совесть!
Я вручил работникам две бутылки водки, буханку ржаного хлеба и банку килек в томатном соусе.
- Остальную закуску найдем у меня в гараже, - сообщил Николай своему приятелю. – Огур-чики с помидорами из ямы достанем, грибки солёные. Там и посидим. Дома светиться не стоит – лишний шум ни к чему.
Работники удалились, а я поехал на дачу поливать грядки…
Наконец кладка достигла финала – были полностью выложены на заданную высоту все не-сущие стены (в том числе и внутренняя). Теперь надо положить сверху плиты перекрытия и потом обложить их с боков кирпичом. Монтаж плит сделают Валера с Николаем – за дополнительную пла-ту. Договорились на литр водки, так как сейчас все еще она продается по талонам, и просто так в магазине ее не продадут.
Через пару дней, когда кирпичная кладка схватилась, я опять позвал работничков и заказал кран на два часа. Раствор Николай замешал сам – в бадье. Плиты перекрытия укладывались на зара-нее разложенный раствор, остатками раствора опять замазали щели между плитами.
Я выдал работникам литр водки. Денег давать не стал. Пусть заканчивают работу – тогда и окончательный расчет. Да и работы здесь от силы на день. А веранду буду делать позднее.
Работники ушли отдыхать. Я их ждал через день, в четверг, объяснив Николаю, где в подвале у меня лежит мешок цемента: теперь кирпича пойдет немного, раствор можно изготавливать само-стоятельно. Валера уверял меня, что в четверг он обязательно закончит работу. И я ему верил, осо-бенно меня обнадеживал тот факт, что денег у каменщика нет, следовательно – запой не предвидит-ся.
Но, как говорится, свинья грязи найдет!
В четверг я закончил работу рано: вызовов было всего два. В третьем часу дня я уже был до-ма, наскоро пообедал и поехал на стройку.
Но спешка моя была напрасной: на стройке я увидел только Забродина, который неспешно переносил кирпичи наверх – на плиты перекрытия.
- А где каменщик? – спросил я.
Николай с презрительным выражением лица махнул рукой:
- Пьяный он сегодня. Одно слово – шнурок!
- Так откуда деньги взял на выпивку. Да и талоны нужны? – удивился я.
- Взял у соседей десятку взаймы. Дали – знают, что сейчас он при работе. А потом самогонки у кого-то купил: она покрепче и подешевле будет, чем водка.
- И что теперь?
- Сегодня пропьется. Завтра легкий опохмел. А в субботу непременно, как он сказал, сюда придёт!
Разочарование, злость, досада (на самого себя – потому что связался с пьяницей): все эти чув-ства разом охватили меня. И в этот момент я на всю жизнь крепко-накрепко усвоил – нельзя связы-ваться с пьяницами. Особенно в серьезных делах. Врет пословица – «Пьян да умён – два угодья в нем!» Каким бы мастером не был бы пьяница, но нет гарантии, что в самый ответственный момент его тяга к алкоголю не пересилит мастерство, не отобьёт стремление к работе. Так что лучше пусть будет посредственный, но добросовестный работник, чем пьяный мастер своего дела.
7.
На следующий день утреннюю оперативку в больнице проводил начмед, Сергей Вениамино-вич – средних лет худощавый мужчина, очень хитрый. Разговаривал он всегда тихим вкрадчивым голосом. Был в отличнейших отношениях с главным врачом и районным начальством, С коллегами по работе всегда поддерживал добрые отношения, не конфликтовал. Как говорится, скользкий, как налим! Но травматологом он был хорошим, да и полостные операции делал вполне прилично. А сам главврач сейчас в отпуске. И по слухам, находится в запое. Такое вот у него хобби!
Пациентов на приеме у меня было немного: сейчас все стараются лечиться на дачах или юж-ных морях. Я даже нашёл время поработать с документацией – разбирал амбулаторные карты дис-пансерных больных, чтобы пригласить их на прием.
Вечером я дежурил в больнице. Дежурство выдалось спокойным и благополучным – то есть за ночь никто не умер, и даже не поступало больных в тяжелом состоянии. И я смог четыре часа по-спать.
Утром в субботу на улицах нашего райцентра обычно пустынно. Народ отсыпается после трудовой недели, после вечерних пятничных пьянок, ночных гуляний. Только неугомонные ста-рушки тащатся в магазины за продуктами, да еще дворники заканчивают подметать дворы. Дома у меня дети еще спали, жена начинала что-то готовить на кухне. Поэтому я, не тратя время на завтрак, завалился немного поспать – сколько получится!
Я проснулся через два часа – от жизнерадостных возгласов младшей дочери, возившейся на ковре с куклами. Старшая дочь уже ушла гулять на улицу. Наскоро позавтракав я ушел в гараж, а оттуда на мотоцикле проехал на строительство.
Подъезжая к перекрестку, на котором начинался поворот на нашу стройку, я увидел вдалеке, метрах в пятидесяти знакомую фигуру. Это был каменщик Валера, и шел он в противоположную от стройки сторону.
«А, может, это и не Валера?!» - предположил я. Догонять его я не стал, а повернул в сторону своего дома.
Быстро миновал несколько будущих улочек, на которых уже шли работы. Вот и мой недо-строенный дом. Внизу, у входной двери стоит Николай Забродин, рядышком прохаживается его друг Василий Огородников. Оба чем-то взволнованные.
- Ушел Валерка! – сразу сказал Забродин, не дожидаясь моего вопроса. – Одно слово, шнурок! Пришел с хорошего бодуна. Руки трясутся. Опохмелиться просит.
- Было у нас четыре бутылки пива, - добавил Огородников. – Я веники в баню продал. Вот и купил.
- Дали Валерке бутылку: он её залпом выдул и раскис весь, - продолжал Николай, – и заявля-ет, что, мол, не может он сегодня работать. Нет сил.
Николай на секунду помолчал, подыскивая слова…
- Я ему и говорю: «Осталось совсем немного – и закончим. Расчет получим – и на другой объект». А он уперся, мол, все равно сегодня работать не будет. Я и сказанул ему прямиком: «Что же ты, сволочь, человека подводишь? Ведь обещал сегодня работать!» Вскипел Валерка: «Что ты сказал – я сволочь?» И за грудки меня хватает. Оттолкнул я его слегка. И тогда он завизжал и ногой мне в бок засветил изо всех своих силёнок. Он мне раньше хвастал, что его в армии, якобы, драться учили специально.
Николай усмехнулся, посмотрел на свои увесистые кулаки.
- Да и я не слабенький. Мне его пинок, что слону дробина. Даже не покачнулся. Схватил я его тогда, врезал разок по морде…вполсилы, чтобы не покалечить. И выбросил в окно на траву. Шмяк-нулся он смачно, как жаба. Вскочил, махнул рукой и убежал.
Всё было ясно! Плохо одно – надо заканчивать кладку, причем самый верх, где работа не-спешная, малообъёмная и связана с определённым риском. А когда вернётся обиженный Валерка – неизвестно! Но мне его уговаривать и звать на работу надоело!
- Так может сами с Василием закончите? – предложил я. – Работы осталось немного. Но оплачу я вам её по более высоким расценкам – учитывая работу на высоте. А у Валерки я потом эту разницу из расчета вычту.
Огородников раздумывал недолго:
- Подзаработать я всегда согласен. Но работаю я неторопливо.
- Раствор я уже замешал, - добавил Забродин. - Тут его немного. Прямо сейчас и начнём.
- И завтра поработаем, - добавил Василий. – И раствор сами замешаем, только ещё пару меш-ков цемента подвезите. А если не успеем, то я в следующие выходные подъеду и все закончу.
Вот и отлично! Настроение у меня улучшилось, и я поехал в соседнюю деревню пополнить из колодца запас воды, которую я возил на стройку в большой молочной фляге
Работать начали немедленно. Даже пиво пить не стали! Отложили на следующий день. Нико-лай наполнял ведрами раствор и подавать по специально сооружённому блоку прямо наверх, где ведра принимал Василий Огородников А что касается кирпича, то еще во время монтажа верхних перекрытий крановщик поднял на верхнюю плиту поддон с двумя сотнями белого кирпича.
Кладку в эти выходные закончить не успели. Но в следующую субботу Василий опять прие-хал и вместе с Николаем, поработав очень ударно, подвел итог всем моим хлопотам. Я расплатился с работниками, дал им в качестве премии еще и бутылку водки. Теперь надо думать о крыше…
8.
А Валерка заявился ко мне через две недели – в поликлинику. Видимо он уже побывал на строительстве и убедился, что его услуги больше не нужны. Он просил денег за сделанный объём работы. Я разговаривал с ним в коридоре, отойдя к окну – подальше от посторонних глаз.
- Работа окончена не до конца. Приходи вечером на стройку, обмерим то, что ты сделал – там и рассчитаемся. И расценки будут немного поменьше: потому что за последние ряды я заплатил по более высоким расценкам.
Валерка спорить не стал – видимо, понимал мою правоту.
По окончанию приема я сначала зашёл домой и быстренько пообедал. А потом – на вызова. Сегодня вызовов было четыре. И прежде всего я поспешил к Николаю Груздеву. Два дня назад у не-го произошел геморрагический инсульт. И началось всё внезапно, днем – с потери сознания. Хоро-шо, хоть, жена была дома. Вызвала она «Скорую», которая оказала экстренную помощь, а потом привезла из поликлиники невропатолога Косарева. Тот в больницу Груздева не повез – счёл его не-транспортабельным. Назначил уколы на дому, которые стала делать участковая медсестра.
Груздев, мужчина пенсионного возраста, был пациентом моего участка, состоял на диспан-серном учёте по гипертонической болезни. Иногда он приходил ко мне на приём, принимал по мо-им назначения препараты, снижающие давление. Его состояние было удовлетворительным, цифры давления высоко не прыгали. И я никак не ожидал такого вот исхода.
Дверь открыла жена пациента – невысокая плотного телосложения женщина шестидесяти лет. Молча провела меня в маленькую комнату (двухкомнатной квартиры) – здесь, на кровати, лежал Груздев.
Он по-прежнему был без сознания – в коме. Естественно, не реагирует ни на что, не ест, не пьёт. Жена иногда, приподняв голову, вливает ему в рот ложечку воды. Да приходит делать инъек-ции медсестра.
«Состояние тяжёлое, прогноз - очень сомнительный, - подумал я. – Да, что там лукавить. Шансов на выживание практически нет. Чем и держится!»
Немного обнадёживало то, что состояние пациента было хоть и тяжелым, но стабильным, без дальнейшего ухудшения. В лёгких чисто, без хрипов. Дыхание пока что не нарушено. Температура нормальная.
Я посоветовал супруге больного заботиться о чистоте кожи больного, почаще поворачивать, чтобы избежать пролежней.
На том я и удалился.
Вечером всё прошло по моему сценарию. Пришел Валерка. Пришёл Николай (тоже пригла-шённый мной) – что явилось для каменщика досадной неожиданностью. Но иначе я делать и не со-бирался: работали вдвоём – значит, и рассчитывать я их буду двоих сразу. А как там они деньги раз-делят – не моё дело!
Замерили объём сделанной Валеркой кладки – 85 кубов.
- Из предварительно оговоренной стоимости куба вычитаю 10%! – заявил я. – За недокончен-ную работу. И это ещё немного!
Я тщательно пересчитал деньги, положил их на стопку кирпича, а сам прошёл в дом, чтобы ещё раз осмотреть стены и потолки.
Когда я вышел на улицу, делёж денег закончился. Валерка хмурился, но помалкивал. Нико-лай находился в хорошем настроении. Вскоре каменщик ушел, не прощаясь ни с кем.
- Сам виноват: запорол работу, - заметил Николай. – Столько заказов могли бы взять. А те-перь он никому не нужен.
- Пора приниматься за крышу, - сказал я Николаю.
- Можно. Позвоним Огородникову – он на все руки мастер. Но вот только я теперь не всегда свободен – на работу меня приняли – сторожем в лесхоз. Две ночи работаю, две ночи отдыхаю. Придется работу здесь совмещать с моими выходными
В следующие выходные мы втроём поставили стропила. Основным работником, был, конеч-но, Василий, а мы с Забродиным были, как говорится, на подхвате. Василий, как и на кладке, опять работал не спеша, но аккуратно. В воскресенье вечером мы закрепили последнюю пару стропил, и Огородников на автобусе уехал в свою деревню.
9.
В среду я опять пошёл на дом к Груздеву: сам, по собственному почину. Так называемый, ак-тивный вызов. Неспокойно было у меня на душе. Я понимал, что положение пациента почти безна-дёжное: больные с геморрагическим инсультом, находящиеся в коме выживают, согласно статисти-ки, всего в 10% случаев. Понимала это и его жена, которая, однако, на что-то надеялась. Она даже, договорившись с каким-то автолюбителем, ездила в действующую церковь, заказала молебен за здравие - «сорокоуст», поставила свечи перед иконами…
Состояние Груздева оставалось тяжёлым. Он всё еще находился в коме – уже седьмой день. А кома – это фактически преддверие смерти. И кто знает, что там ощущает человек в этом состоянии? Скорее всего – ничего не ощущает.
Я осмотрел пациента, послушал лёгкие – ничего угрожающего. Сердце бьётся ритмично. Ко-жа без пролежней и потертостей – видно было, что за больным ухаживают на совесть.
И внезапно – прямо на моих глазах пальцы правой руки пациента несколько раз сжались в кулак и затем медленно разжались.
- Вы видели? – спросил я Груздеву, стоявшую неподалёку.
Та кивнула головой.
- А раньше такое происходило?
- Не замечала.
Значит, мне не померещилось. Возможно, такие непроизвольные движения, подтверждающие восстановление двигательной активности, начали появляться и раньше. Думаю, что в состоянии па-циента намечается перелом – в сторону выздоровления. Хотелось бы в это верить!
В течение десяти дней мы с Николаем (в его выходные) делали обрешетку, работа двигалась медленно, потому что у нас обоих не было достаточных плотницких навыков. Но потом приехал Василий Огородников и за пару дней работа была сделана…
Николай Груздев вышел из комы на двенадцатый день. Перед этим в течение трёх-четырёх дней у него постепенно появилась двигательная активность правой руки и правой ноги, он вполне прилично начал глотать жидкую пищу, иногда приоткрывал глаза. Его также посетил невропатолог Косарев, который подтвердил наличие положительной динамики. И вот наступил долгожданный день: ближе к полудню пациент широко открыл глаза, осмысленным взглядом посмотрел на супру-гу, сидевшую неподалёку в кресле, и отчётливо произнес:
- Зина, сбегай-ка за пивом!
Жена обрадовалась, но за пивом не побежала, а вызвала на дом участкового терапевта – то бишь, меня.
10.
Пошли дожди – несколько дней лило, как из ведра, но к выходным погода опять наладилась, крыша просохла. И в субботу – опять приехал Огородников – мы покрыли крышу рубероидом. Так-же рубероидом прикрыли фронтоны – по подготовленной предварительно обрешетке из необрезной доски. Всё! До следующей весны все наружные работы можно считать законченными. Теперь буду потихоньку вставлять окна и двери, надо подумать и о веранде – по крайней мере, поставлю пока фундамент под неё.
С работниками я расплатился. Обмыв с Забродиным окончание работы Огородников укатил в деревню. А Николай купил себе на заработанные деньги новенький велосипед… и ушёл в жесто-чайший запой.
Николай пьянствовал неделю, на работу не ходил. Но поступил по уму – еще в понедельник послал жену в лесхоз с заявлением о предоставлении отпуска за свой счёт. И директор лесхоза под-писал. А в следующий понедельник Вениамин вызвал меня на дом – официально, через поликлини-ку – дескать, повысилось давление.
Я пришёл к нему сразу после приёма. Видок у Вениамина помятый, руки трясутся, перегар-чиком попахивает – но трезвый! Артериальное давление было действительно повышенное – до 180/100. Выписал я ему больничный лист на три дня, чтобы он смог отлежаться.
И Николай не подвёл. Больше не выпил не капли, принимал таблетки и в четверг вышел на работу.