Дождями омытые тропы,
Деревья, шумящие гневно
Листвы облетающей ропот
И залпы всенощно, вседневно.
Фашистские орды, ликуя,
Пусть метят кровавою меткой
Лесные селенья, - вчистую
Расплатимся мы и за это.
Мы в битвах всенощных, вседневных,
Чем дальше, тем твёрже, упрямей.
Не видеть им Родину гневных -
Россию - в позоре и сраме.
1941-42?
У реки
Левый берег в огне, а на правом
Пеплом кроются угли костра.
И связисты сквозь тьму к переправам
Тянут кабель, - работа быстра.
И, незримы, сползая по склонам,
Пробираются к лодкам стрелки.
Возвестит предрассветным набатом
Батарея о штурме реки.
Вспенят волны реки величавой
Мастера лобовых атак,
И рванутся в штыки у причалов,
И отхлынет, не выстояв, враг.
А связисты протянут кабель
Над водой и отправят весть:
Там, где буйствовал враг и грабил,
Жёг и рушил, - вершится месть.
Октябрь 1941
*****
Маньчжурские сопки, карельские скалы,
Бесчисленных странствий моих колеи
На сгорбленном глобусе, верю, искала,
Сжигая шальные открытки мои.
А ныне... А ныне - как не было странствий,
Дороги и годы не выкрали страсть.
Дай руку, уверься в моём постоянстве,
Дай сердцем натруженным к сердцу припасть.
Апрель 1941
*****
Когда Папанин в океане
Ледовом вырос как гора
Дворы покрыла ропаками
И айсбергами детвора.
Кто: те ли, эти ли любимей?
Равно имели мы в виду
И тех, дрейфующих на льдине,
И этих, зябнущих на льду.
Нам дорог берег обретённый
Отцами в схватках боевых.
Котовский, Щорс, Чапай, Будённый -
Герои сверстников моих.
Конница
Был воздух чище влаги родниковой.
(Два-три в году - так редки эти дни)
Шла конница, притуплены подковы
Об острые карельские кремни.
Когда прошли по-боевому споро
Два скорбных, неоседланных коня,
Я шапку снял - почтил бойцов, которым
Не довелось прожить такого дня.
1940
Лыжники
Рассвет наплывающий инеем брызжет,
Снега полосует косыми ножами.
У горного дуба мы встали на лыжи,
Рванулись и день догонять побежали.
Пред нами сугробы бескрайной страны,
Над нами январское солнце в зените,
А сдвоенный след мой - две длинных струны -
О Родине снежной звените, звените!
1940
Канун зимы
Тогда осина помахала красным
Платком косому клину журавлей,
И ты, прождав любимую напрасно,
Пришёл к реке, себя увидел в ней.
И, доживая день быстротекущий,
Ты явственно, всем сердцем осознал,
Что плеск листвы иссяк
И что гнетущий
Крик журавлей в тебе зазимовал.
1940
Санкт-Петербург
Во льдах, с погодой не в ладу,
Вели суровые поморы
Поток плотов на поводу, -
О берег бились волны спора:
- Вконец погубит, лиходей!
-Подохнем, братцы, без причастья!
-Смышлёных, видишь ты, людей
Шлёт к супостатам обучаться
Владеть мечом и долотом
Да городить дома в туманах...
-Вишь, срезал бороду, потом
Нательный крест сорвёт с гайтана...
Страна посевов и лесов
Роптала глухо. Но Петру
Уже виднелся порт Азов,-
И он, как парус на ветру,
Упрям в работе плодотворной.
Он на лесах, весь на виду.
Ропщи, страна, но будь покорна
Его стремлению!
Пойдут
Людей дубовых караваны
По зыбям северных морей,
Прибьются к южному лиману-
И, где ни кинут якорей,
Купцам, вельможам нерадивым
Понять помогут вымпела,
Что воля росса породила
И что Россия создала.
1940
Памятник каменотёсу
Гранит и мрамор вознесён
Стеной отвесной. Вид утёса
Являет город, и во всём
Я узнаю каменотёса.
Он узловатою рукой,
Лица широкою тоской
Напоминает мне о днях,
В былом затерянных. Не слёзы,
Но своды города роднят
Меня с тоской каменотёса.
Ему, строителю дворцов,
Дарован был в конце концов
Годами скопленный сугроб,
Сухой, что дым гранитной пыли,
Чахотки угол - узкий гроб -
И крест сосновый на могиле.
Цари, вельможи, торгаши,
Хоромы ваши хороши!
Но вашей участи последней
Весёлый день был смерти днём,
И я, дворцов его наследник,-
Наследник памяти о нём.
И чтобы образ, вросший в своды,
Увидел позднюю родню,
Я все преддверия, все входы,
Весь этот город охраню
От всех подкупных и продажных,
От злобствующих столько зим,
С каменотёсом враждовавших,
С прославленным мастеровым.
1940
После боёв
1. танки ночью
Меня разбудят громы. Я открою
Окно, увижу: вновь по мостовой
Ребристые идут гора с горою
Бок о бок... И увижу: вестовой
Идёт , высокий, статный, с донесеньем.
Так Родина, о славе возвестят
Сыны твои стальные в том весеннем
Ночном часу, когда поэты спят.
Погиб при форсировании Невы 5 сентября 1942 года.
Столяр-краснодеревщик на фабрике им. Воскова. Затем мастерские академии художеств.
Печатался в журналах Ленинграда. Многое осталось не напечатанным.