Вверху картина "Допрос в комитете бедноты".
Художник Иван Владимиров (1869-1947).
*****
СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ! (роман-хроника в 4-х частях).
Часть вторая: В СЕЛЕ ЕРМАК.
2. НОВАЯ ВЛАСТЬ
Ермак был связан телеграфом и телефоном с Павлодаром, а последний в свою очередь с Омском, поэтому все новости, идущие из столицы империи, доходили до Ермака очень быстро, например, на другой же день стало известно о свержении самодержавия.
С получением этого известия рабочие депо сразу устроили митинг и горячо приветствовали падение старого режима. Они тут же избрали Совет рабочих депутатов (Совдеп), во главе его единогласно утвердили токаря-рационализатора депо Мешарина, организованно под красным флагом и с песнями прошли по главной улице села от депо до паровой мельницы.
А мы, живя на Глинке, в самом конце ее, не знали про все эти дела.
Брат Прокопий ходил уже в третий класс. Однажды, придя из школы, он еще с порога, размахивая шапкой, закричал:
- Ура, нас распустили на целых два дня! Завтра, сказали нам, состоится митинг в школе, чтобы все родители приходили - и тятьки, и мамки, и взрослые все, - нерешительно добавил он, посматривая на старшего брата и сестру. И разъяснил как взрослый: - Митинг - это значит собрание, сходка.
Мать улыбнулась и натруженой рукой потрогала на лбу брата взмокшие волосы.
- Ты бежал что ли? Даже вспотел...
- Нет, играл, - кратко ответил брат.
- Какой ты у нас большой стал. Ни за что не скажешь, что тебе только тринадцать лет, а все пятнадцать уже, - любовалась она им, близко рассматривая веснущатое розовое лицо брата. - Я сроду не ходила на эти сходки. Не хватало еще там нас, баб. Одних мужиков набьется как сельдей в бочку...
- Мамка, ты опять неправильно говоришь, не сходка, а митинг будет, - поправил ее брат. - Из городу приехали какие-то дяденьки, один в шинели, а другой в черном пальто, приходили к нам в школу и говорили...
Вслед за Прокопием в избу ввалились двоюродные братья близнецы Санька и Пашка, они стали у двери как солдаты, сдернули с голов лохматые шапки и зашмыгали мокрыми носами.
- А, братья разбойники явились, — насмешливо встретил их старший брат. - Так, один из вас, значит, Паша Утри Нос, это ты, - указал он на старшего, Пашку, и тот широко улыбнулся. - А ты, значит, Али Баба Санька. Что такой смурый? Не улыбнешься даже. Или мамка с утра отодрала, как Сидорову козу? Ну, рассказывайте, чего сегодня ели?
Это был традиционный вопрос, который он задавал им, когда они появлялись в нашей избе. И они всегда отвечали невпопад, если один говорил "картошку", другой отвечал "жареную рыбу", это потешало старшего брата, он от души смеялся и говорил:
- Значит, так, давайте только не торопиться. Отвечайте враз, по моему условному знаку. Смотрите на палец. Чего сегодня ели?
- Лапшу.
- Чай пили.
- Ели лапшу, запивая чаем, так что ли?
Братьям самим было смешно.
Со стороны депо утром раздался продолжительный гудок, к нему присоединились еще гудки двух или трех паровозов и тревожно завопили, будто случился пожар. Старший брат забрался на крышу, осмотрелся кругом, но нигде ничего не увидел.
- Это, наверно, на митинг зовут. Слышишь, как призывно заливаются. Пойдем, тятька.
Отец не отказывался идти, но почему-то медлил, потом заявил:
- Может, ты один сходишь? Ты молодой, больше меня разбираешься в делах.
- Нет, вместе пойдем. Сколько лет, можно сказать, такого часа ждали, а тут не пойти послушать как царя спихивали с трона...
Брат звал сестру, но она не пошла. Когда были уже наполовину пути, зазвонили в церкви, в большой колокол, и брат спросил отца:
- Может пойдем в церковь?
- Я не знаю, как и дверь там открывается.
- Вот узнаешь.
Твердо и решительно отец продолжал шагать к школе, куда шагал уже народ, густо и оживленно.
Вскоре к нам пришли два молодых человека, по морозцу, в сапогах и промасленных рабочих куртках. Чтобы отбиваться от наседавших злых собак, они были вооружены палками. Увидев сестру, поклонились и строго спросили:
- Почему не на митинге? Всем велено быть.
- От нас уже ушли, - спокойно ответила сестра, опустив карие глаза, хотела улыбнуться, но раздумала.
- А тебя разве не касается?
- Почему же, даже очень касается: вот они придут, расскажут, тогда и я буду знать.
Парни переглянулись.
- Смотри, сообразительная, - сказал один другому, - Двинулись дальше.
Парни оказались знакомыми сестре, они были из депо.
- Постойте, ребята, - окликнула их сестра. - Расскажите, что нового в селе? Эти дни я никуда не ходила, даже на вечёрках не была.
Знакомые парни коротко рассказали, что вчера приехал комиссар Временного правительства Сухоплюев с двумя милиционерами, арестовал волостного старшину и старосту и отправил их в город, что на Экибастузе началась забастовка шахтеров, и третий день не идут оттуда поезда...
Встретились два человека - Председатель Совдепа и комиссар Временного правительства, на одном рабочая кепка, на другом зеленая фуражка с меткой снятой кокарды, на одном сапоги, на другом ботинки; встретились для того, чтобы провести митинг. Власть они не делили, самодержавие осуждали, царя считали бездарным человеком, но один был за войну до победного конца, другой сомневался в выгодности этой войны. Провели митинг хорошо и организованно, даже сами остались довольны. Резолюцию написали и единогласно утвердили.
В ней, этой резолюции, говорилось: граждане села горячо одобряют свержение монархического строя в России, приветствуют новую демократическую власть и с нетерпением ждут принятия конституции, которая установит Форму правления в стране. Был и второй пункт, принятый единогласно: для проведения собраний открыть в селе Народный дом, а с целью скорейшего решения этого вопроса реквизировать у купца Красноштанова большой деревянный амбар, находящийся на базарной площади и пока еще ничем не занятый и срочно переоборудовать его для указанных надобностей.
Купец хотел жаловаться на незаконные якобы действия новой власти, во ему посоветовали не делать этого.
Рабочие депо сами взялись переоборудовать амбар. Они достали нужный материал - доски, тес, бревна, гвозди, железо, краску. В этом деле существенную помощь им оказала местная новая власть или вернее сказать двоевластие - Совдеп и комиссар Временного правительства. В течение короткого времени в помещении были прорублены окна, оборудована сцена, сделаны лавки и парадное крыльцо. Народный дом стал местом проведения митингов и собраний, а по вечерам молодежь устраивала здесь танцы, спектакли.
(Автор на том ставит точку, он не намерен писать историю своего села. За него это сделают другие. У него более скромная задача - написать биографию одного человека).
По соседству с нами жила семья Земских, у них рос мальчик Егорка, с которым я подружился с первых дней приезда. Я знал, что Егоркин отец воюет против германцев. И вот однажды летом, спозаранку продравши глаза, я побежал к товарищу, чтобы с ним идти на рыбалку. У порога я увидел большие сапоги, на вешалке защитную пропотевшую гимнастерку и солдатский ремень.
- Мой папашка приехал и наган привез, - похвалился Егорка.
Старший Земский, часто трогая пальцами толстые черные усы, не торопясь рассказал мужикам, собравшихся послушать его, что делается на фронте и кто такие большевики.
- А про Ленина что-нибудь слышал? - был задан ему вопрос.
- Слышал. Это самый главный большевик, - отвечал фронтовик. - Видеть, правда, не доводилось, а также слышать его речи, но, говорят, башковитый мужик. Против буржуев и богатых идет...
А поздней осенью пришла в Ермак вторая радостная весть: революция!
И опять митинг, бурный и большой, теперь уже в Народном доме.
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/04/12/1596