Он давно созрел для взлёта. Это понимали все, кто реально оценивал масштаб личности талантливого руководителя. Но его величество случай медлил, пропуская вперёд тех, кто в нужное время оказался в нужном месте. И вот — новость: Валерий Петрович Сидоров, начальник электросталеплавильного цеха ОЭМК, депутат Совета депутатов Старооскольского городского округа, идёт на повышение! Он будет главным инженером завода Уральская Сталь. Событие из разряда наиприятнейших, потому что таким образом школа оскольских металлургов, поставляющая на рынок труда самых востребованных специалистов, получает наивысшую оценку в среде профессионалов.
Провожаем не без грусти. Говорим между собой: «Отличный мужик! Характерный! Среди руководителей подразделений такого самобытного, дерзкого и в то же время мудрого — ещё поискать…» Все разом стали припоминать заслуги Валерия Петровича. Отлично подобранный коллектив электросталеплавильного цеха: что ни год — рекорд по выплавке стали! Самые сильные команды спортсменов — у Сидорова. Самые азартные болельщики — у Сидорова. А тот, кто видел Валерия Петровича в числе болельщиков, не забудет этого зрелища до конца дней — темперамент у человека! Какие бы конкурсы комбинат не организовывал, будь то охрана труда и культура производства или конкурс по благоустройству, — все призы в ЭСПЦ…
Согласившись на предотъездное интервью, Валерий Петрович говорил не о себе, не о терниях, которые прошёл коллектив цеха на пути
к рекордам, а об отношениях с людьми. С карандашом изучивший труды психолога Анатолия Некрасова, он выдал мне ряд глубоко прочувствованных и продуманных выводов. Один из них прозвучал примерно так: все жизненные комбинации в нашей судьбе выстраиваются, в первую очередь, для главной цели — для построения отношений, а через них — для развития человека. И самое ценное богатство на земле, которое может иметь каждый из нас, — это опыт построения отношений со всеми встретившимися нам людьми.
Идущий на повышение начальник собирался рассказать о бесценном опыте, который приобрёл в коллективе комбината, но больше говорил об Алексее Алексеевиче Угарове. И в его интонациях было столько проникновенной теплоты, уважения, даже преклонения, что я не могла не порадоваться за собеседника: умеет быть благодарным!
По словам Валерия Петровича, в те времена, когда ЭСПЦ с большим трудом вставал на ноги, у директора комбината Угарова-старшего было предостаточно причин, чтобы в хвост и в гриву трепать имя Сидорова. Однажды он не выдержал и подошёл к шефу:
— Ну, сколько можно? Чего меня пилят и пилят? Сидит толпа в 200 человек, а вы только Сидоров да Сидоров!
Алексей Алексеевич ответил:
— Это, чтобы все знали: если я с тобой вот так разбираюсь, то с остальными и разбираться не буду! Выгоню сразу!
Валерий Петрович мастерски копирует интонации бывшего шефа, демонстрируя мне и напор энергии, и невозможность сопротивления твёрдо сказанному слову.
— Я говорил, говорю и буду говорить, что я ученик Алексея Алексеевича! — с нажимом произносит собеседник. — У Андрея Алексеевича я тоже кое-чему научился, но больше сил в меня вложил Угаров-старший.
Я его запомнил ещё в роли главного инженера по первому выступлению в красном уголке, когда цех отчаянно лихорадило. Сразу было видно, что он — производственник с приличным жизненным опытом. В тот момент заработок сталеплавильщиков был ниже, чем в цехе окомкования и металлизации. А он вдруг заявил: «Вы будете получать самую высокую зарплату на заводе, но надо показывать результат. Поэтому давайте работать!»
Разговор был очень жёстким, но когда людям говорят, что у них будет самая высокая зарплата, настроение меняется. Я работал начальником смены и видел, как все готовились к отчёту перед Угаровым за каждые сутки. Рисовали графики, сверяли цифры, волновались. Такой жёсткой дисциплины, которую привил этот человек, до сих пор нет ни в одном подразделении. Алексей Алексеевич ещё тогда говорил: «Работает сталеплавильный цех, значит, работает завод. Не работает ЭСПЦ, где ты возьмёшь сталь?»
Доставалось от него крепко. А как иначе развернуть всю эту неповоротливую махину?! — восклицает Валерий Петрович и продолжает:
— Однажды Алексей Алексеевич вызвал меня к себе. Иду, волнуюсь, не могу понять: за что вызывает! На ковёр приглашают не для того, чтобы похвалить — у нас это не принято. Значит, где-то провинился! С порога слышу слова:
— А ты знаешь, я, вообще-то, недоволен твоей работой!
Стою, оцепенел! Я был одним из немногих, кто пришёл со сталеплавильного производства, ориентировался в производственном процессе и считал себя достаточно нормальным начальником смены.
В Красноярске прошёл цепочку: помощник мастера, мастер, начальник смены, старший мастер печей. Знал и непрерывную разливку стали.
А тут слышу:
— Ты, дорогой, давай меняй дело. Что это за работа?
Сидевший в кабинете главный механик комбината Евгений Николин попытался заступиться за меня:
— Ну, Алексей Алексеевич, вообще-то, из начальников смены он считается одним из лучших…
А Угаров продолжает песочить меня по полной программе. И заканчивает разговор такими словами:
— Иди, работай, но я ещё на тебя посмотрю!
Я голову сломал: почему именно я оказался в поле зрения Угарова? Расстроился, конечно, но с тех пор внимание директора чувствовал постоянно. Благодаря ему, я понял, что на хлеб зарабатывают руками, а на масло — головой…
Те, кто давно трудится на ОЭМК, знают историю о том, как Алексей Алексеевич в своё время разжаловал начальника смены Сидорова чуть ли ни до третьего подручного сталевара, хотя незадолго до этого предлагал ему должность заместителя начальника цеха по разливке. И Валерий Петрович работал подручным. А когда руководство пожелало вернуть его на прежнее место, он ещё и строптивость проявил, мне, мол, и тут хорошо. Вернулся начальником смены только после того, как на него крепко надавили. Потом был момент самоутверждения на посту заместителя начальника цеха по производству и попытка изменить профессии металлурга — уход в Объединение стройматериалов и бытовой техники.
Многие помнят, как Валерий Петрович неожиданно стал начальником ЭСПЦ. Сам он вспоминает об этом, смеясь от души:
— Алексей Алексеевич трижды заводил со мной разговор о том, что я должен возглавить этот цех. А я трижды отказывался. И вот однажды он появился в ОСМиБТ, где я спокойно, без нервотрёпки работал начальником управления:
— Поехали со мной, дело есть.
Заходим в кабинет начальника ЭСПЦ Масленникова. Угаров спрашивает:
— Людей собрал?
— Собрал.
— Я привёз нового начальника цеха.
У меня глаза округлились: вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Идём в «красный уголок», а там полно народу. Угаров с порога:
— Ваш начальник цеха Масленников едет работать главным инженером в Белоруссию. Мы сегодня должны будем выбрать нового начальника. Вы Сидорова-то знаете? От вас уходил в ОСМиБТ…
Народ зашумел, мол, знаем…
— Кто против того, чтобы он стал начальником цеха? Кто — за? О, видишь, — все единогласно! Чего тебе ещё надо? Всем, спасибо! До свидания, начальника выбрали! — Меня по плечу похлопал: — Всё! Иди, давай, работай!
Я глазом моргнуть не успел, как оказался в новом кресле! Мучила тревога: с чего начинать? Взялся за производство. Но в то время с заказами была напряжёнка. Помню лето, когда цех почти стоял. Предложил директору:
— Может, мы людей отправим в отпуска?
Теперь даже затрудняюсь передать, что он мне тогда ответил, — развеселился Валерий Петрович. — Это была канонада, смысл которой в переводе на русский язык заключался в следующем: если ты нормальный начальник цеха, то иди и обеспечь людей работой. Ни в какие отпуска мы никого отправлять не будем!
Он в очередной раз дал мне толчок, заставил пойти и подумать. Спустились в в кабельные, водоводные тоннели, туда, где с пуска цеха ничего не убиралось. Всем работы хватило, выгребли всю грязь, навели почти идеальный порядок.
Мы не занимались социальными вопросами. Душевые были такими страшными, грязными, неопрятными, что туда заходить не хотелось. Не было нормальных комнат для раскомандировок. Я уже не говорю о туалетах! Когда стало стабилизироваться производство, у нас появилась возможность обратить внимание на бытовые вопросы.
И опять указующий перст Алексея Алексеевича:
— Поезжай на Новолипецкий комбинат, где я работал начальником цеха. Тебя встретят и проведут по бытовкам. Посмотришь, в каких условиях люди должны работать.
Съездил. Мне всё показали: в цехе чисто, дорожки размечены, душевые — прелесть!
Вернулся. Угаров на меня смотрит: ну, что? И с гордостью:
— Видишь, какой цех? Займись своим хозяйством!
О том, каким образцовым стал ведущий цех ОЭМК, у нас написано много и подробно. Но Валерий Петрович не склонен подчёркивать свои заслуги в этом деле. Он посвящает меня в тонкости деловых отношений:
— С Угаровым-старшим
с одной стороны было очень сложно работать, но научился
я у него многому. Советовался, получал поддержку. У меня вырастали крылья! Он обращал моё внимание на десятки важных мелочей, принимал мои идеи, а я шёл и думал: не зря я живу, если у меня всё так неплохо получается, что даже директор поддерживает! Когда у нас были хорошие показатели в цехе, я смело просил его решить какой-то насущный вопрос для коллектива, и всё решалось…
Валерия Петровича в коллективе побаиваются. Если кто-то идёт по территории цеха с сигаретой во рту и внезапно видит своего начальника, то готов проглотить дымящийся бычок. А не кури в неположенном месте!
Валерий Сидоров дважды писал заявления об уходе. И оба раза его останавливали. Первый раз — Алексей Алексеевич, второй раз его преемник. Но ни тот ни другой никогда не упрекали начальника ЭСПЦ за отчаянный порыв. Ценили.
— Пройдя школу Алексея Алексеевича, я понял, как важно иметь добрые отношения с вышестоящими руководителями, потому что от этого зависит судьба цеха. Можно проявлять строптивость, показывать свой гонор, но тогда о решении вопросов, необходимых для коллектива, можно забыть. Гибкость — необходимая черта делового человека, но при этом не должно быть ни в коем случае стремления угождать вышестоящим. И не должно быть тряски в коленях! Надо иметь человеческое достоинство. Есть такая интересная категория руководителей, для которых управляющий директор и главный инженер — авторитетные люди, а все остальные — шелуха. С остальными они ведут себя немыслимым образом. Хорошее отношение ко мне руководителей я воспринимал как часть своей внутренней самооценки, но со всеми другими людьми стремился выстраивать ровные, хорошие отношения. Однажды Алексей Алексеевич рассказал, как он действовал в своё время на Новолипецком комбинате. Мол, зайдёт он
к директору с просьбой, а тот ему откажет. Угаров выйдет
из кабинета, пару сигарет выкурит, успокоится и снова
да ладом по тому же месту...
Я человек хорошо обучающийся. Запомнил эту историю. Прихожу к Алексею Алексеевичу и прошу его решить один вопрос.
— Чего?! — недовольно морщится Угаров и заворачивает меня.
Вышел в коридор, погулял
и снова иду к нему.
— Ты чего?
— Переговорить надо.
— Мы с тобой только что говорили!
— Алексей Алексеевич, ну давайте всё-таки решим этот вопрос!
— Ты что, такой непонятливый? — буравит меня взглядом директор. И тут я восклицаю:
— Сами меня этому учили: «…вышел, перекурил и опять
к директору!»
Он расхохотался!
— Ну ладно, считай, что
у тебя опять не получилось. Зайдёшь в следующий раз…
Когда человек бросает
в землю зёрнышко, оно даёт всходы, не в один день. Так и любой вопрос. Человек от неожиданной просьбы может встать на дыбы, но потом зёрнышко прорастёт. Руководитель подумает, с кем-то посоветуется, ты ему оставишь бумаги и, в конце концов, все вопросы решишь. Но уж если идёшь что-то просить для коллектива, у тебя в подразделении должны быть хорошие результаты…
Новая эра для нашего сталеплавильного цеха началась с приходом на комбинат управляющего директора Андрея Угарова. Когда ЭСПЦ подошёл к пределу показателей по производству,
я думал: вот на этом уровне
и будем работать. Но Андрей Алексеевич стал поднимать планку и ставить перед нами такие задачи, к которым я не знал с какого боку и подступиться. Собирал специалистов, сообща думали, прикидывали, как можно выжать из оборудования, давно перекрывшего проектную мощность, новые рекорды. А потом так: управляющий директор называет цифру плана — цех её перевыполняет! Он увеличивает план,
а мои орлы его перекрывают. Все последние годы так и шло. Это своеобразный процесс: когда количество растёт
и растёт, а потом начинает переходить в качество, — говорит Валерий Сидоров
и обосновывает. — Почему сталеплавильщики так пашут? Потому что у них хорошая зарплата. Деньги — это единственная ноша, которая не сгибает, а выпрямляет. Любому работнику важно, когда появляется душевное отношение к его труду. У нас за последние два месяца средняя зарплата сталеплавильщиков составила 51 тысячу рублей,
а там, куда я еду — порядка тридцати пяти, хотя это Урал, пусть даже и Южный! Я уже сказал руководству: если мы сейчас не займёмся вопросами заработной платы на Уральской Стали, даже если я буду иметь семь пядей во лбу, ничего не сделаю. У человека сам организм перестраивается на полную самоотдачу, если ему платят так, как он того заслуживает.
В течение жизни, к сожалению, поздновато я понял одну вещь: людей надо хвалить. Похвалой, высокой оценкой труда души человека не испортишь. Одобрение требуется каждому. Понятно, что за труд нам платят зарплату, премию, но когда вышестоящий руководитель замечает твои маленькие успехи, это даёт дополнительные силы. Как жаль, что не все руководители пользуются этим стимулирующим средством. Андрей Алексеевич дал нам уверенность в собственных силах и неограниченных возможностях. Он глубоко вникает не только в производство, но и берёт гораздо шире. Я сам поражён теми преобразованиями, которые произошли не только в нашем цехе, но и на всей территории комбината, во всех подшефных садиках и школах. С виду Угаров-младший — жёсткий, напористый и резкий, но за каждым его поступком стоит безграничная доброта чуткой души. Он находит понимание у акционеров, которые соглашаются с необходимостью преобразований. И я думаю, что ему помогает и безусловный авторитет Алексея Алексеевича, и само время.
ЭСПЦ сегодня — это профессионалы высокого класса. Сложился изумительный коллектив! Надёжный кадровый резерв! Здесь принят творческий подход к любой поставленной задаче. Я иногда сам до конца не знал, какие мощные резервы таятся в том или ином специалисте.
И, проводя «мозговые атаки», делал для себя массу открытий. Любое оборудование имеет предел, а способности человека — безграничны. Именно благодаря талантам коллектива ЭСПЦ мы и смогли осилить программу, заданную Андреем Угаровым. Интенсивность труда возросла настолько, что выработались чисто производственные отношения, ни склок, ни разборок. Здесь ничего не делят, никому не завидуют. Здесь единая задача у всего коллектива — дать план. Многие специалисты ушли на повышение на другие заводы. Подросли молодые, нормально работают. Но мне уже не так интересно, хочется новизны. Я засиделся на одном месте. Хотя этим местом и бесценными уроками человеческих взаимоотношений, которые я получил на комбинате, буду гордиться до конца своих дней. Благодарю своих коллег-металлургов ОЭМК и коллектив цеха за взаимовыручку, понимание
и доброе отношение, которые
я всегда чувствовал.
Перед отъездом обязательно зайду к Алексею Алексеевичу, примерно знаю, что ему скажу. Во время общения с ним я получал большой эмоциональный, энергетический заряд, если хотите, вдохновение. Сейчас, когда я вижу Угарова-старшего или его машину возле заводоуправления, у меня на душе становится тепло. Я знаю: дело, в которое мой учитель и наставник вложил так много энергии, здоровья и душевной доброты, он передал в надёжные руки, ответственному, деятельному и сильному человеку, за которым люди идут уверенно и спокойно.
Фото Валерия Воронова