В одном далёком королевстве случилась страшная беда: тяжело заболел наследный принц. Вот уже несколько месяцев не покидал он своих покоев и оставался под пристальным вниманием ста докторов, откликнувшихся на призыв погружённого в отчаяние его отца - короля! Они, эти эскулапы, толпились у дверей спальни, споря до хрипоты, чьё именно лекарство способно поднять принца на ноги, но увы... Время шло, а отроку становилось всё хуже и хуже, и настолько, что в конце концов знаменитейшие доктора вынуждены были расписаться в собственном бессилии и уехать восвояси ни с чем... А ребёнок продолжал медленно угасать на глазах у давно лишившихся покоя его родителей, более того, королева-мать угасала вместе с ним и уже почти не принимала пищи, и не спала по ночам, вздрагивая от даже малейшего шума, всякий раз опасаясь самого страшного, рокового известия от своих придворных... Во всём королевстве словно был объявлен пока ещё преждевременный траур: даже самое чуткое ухо не сумело бы уловить ни детского смеха, ни пения птиц. Там даже цветы и те убрали свои неповторимые ароматы до лучших времён, надежда на приход которых таяла с каждым новым закатом, чтобы вновь ненадолго возродиться с новым рассветом.
Но однажды у городских ворот появился никому здесь неизвестный пилигрим, одетый в совершенно невероятные лохмотья, с тощей котомкой за плечами. Он был достаточно высокого роста и имел обветренное, опалённое солнцем, мужественное лицо, и сильные, мускулистые ноги, уверенную поступь которых, безусловно, помнило множество им пройденных дорог.
- Что тут у вас случилось? - спросил он в маленькой булочной на краю городской площади.
- О, странник! В нашем королевстве ужасное горе! - тяжело вздохнул булочник - Болен единственный сын и наследник короля! Вот уже почти год он не встаёт с постели...
- Вот оно как... А что с ним приключилось?
- Трудно сказать... несчастный королевич, он словно лишился желания жить. Сто знаменитейших врачей беспомощно развели руками и уехали, оставив безутешных родителей наедине с их горем...
- Грустная история... - откликнулся странник - Пожалуй, мне следует взглянуть на несчастного юношу!
- А ты, разве, знаешь врачебное искусство? - удивился пекарь.
- Ах, как ты правильно охарактеризовал сие ремесло, булочник! Именно искусство! - пробормотал тот уже закрывая за собой дверь, и направляясь в сторону королевского замка - Именно...
Когда королю, погружённому в невесёлые раздумья, доложили о приходе ещё одного врачевателя, одетого при этом в немыслимое рваньё, тот просто приказал гнать прочь этого шарлатана. Но через какое-то время начальник королевской стражи вновь доложил, что тот всячески настаивает на встрече с ним, хотя бы на одну минуту, и потому не уходит от ворот замка. Неожиданно вошедшая в тронный зал королева, поддержала просьбу настойчивого пилигрима:
- Милый! - тихо сказала она - Что мы теряем? Пусть он осмотрит принца, а вдруг?
И король сдался... Но увидев очередного лекаря, чуть было тут же не пошёл на попятную - настолько тот не соответствовал его пониманию о представителях данного рода занятий, к которому причислил себя сей оборванец:
- Как ты посмел? - грозно спросил он того - Как ты смеешь называть себя врачом, да ещё и достойным находиться возле с королевича?
Пилигрим молча склонился в поклоне, а потом промолвил:
- Ваше Величество! Я сам отец и хорошо знаю, что такое когда хворают дети... Просто я хочу помочь вам, вот и всё!
- Но, что ты можешь, нищий? На что ты способен, если лучшие умы отвернулись от моей беды?
- Для того, чтобы дать ответ, мне нужно осмотреть больного! - усмехнулся тот - Причём, во время осмотра никого из вас не должно быть рядом!
- Наглец! - возмущённо вскочил со своего трона король - Я прикажу страже немедленно вышвырнуть вон тебя за пределы своего королевства!
- Но, милый! - вновь вмешалась королева - Чем мы рискуем, выполнив эту просьбу? Зачем так спешить? Прогнать успеем всегда... Пусть знахарь осмотрит принца - хуже от этого никому не станет. Я только что от него, он настолько слаб, что едва открыл глаза посмотреть на свою безутешную мать... - и обратилась к лекарю - Иди к нашему мальчику! Я почему-то верю, что ты не прибавишь нам горя... - и залилась слезами...
Спустя какое-то время пилигрим вновь стоял перед троном:
- Я берусь излечить принца, но с одним условием...
- Что?! - в который раз возмутился король - Да как ты смеешь? Кто ты такой, чтобы выдвигать мне, королю, какие-то условия?!
- Я тот, кто вернёт тебе сына здоровым! - невозмутимо ответил тот.
- Что за условия, лекарь? - спросила королева.
- Высоко в горах есть хижина, в которую вы должны доставить больного через три дня и оставить его там наедине со мною ровно на один месяц. Если по истечению срока окажется, что я не смог изменить состояние королевича к лучшему, или ему станет хуже - моя жизнь в вашем распоряжении. Сейчас я пойду туда, а вы думайте... - и пошёл на выход.
Как и чем убеждала королева-мать своего грозного супруга, неизвестно, но утром третьего дня королевича внесли на покрытых шёлковыми коврами носилках в низкую хижину горца, в центре которой жарко горел очаг. А месте с ним дюжину объёмных баулов с различными вещами - от пуховых одеял и мягчайших перин, до продуктов, которые, впрочем, так и остались невостребованными...
Как бы оно там не было, а спустя тридцать дней королевская чета в полном составе стояла перед жалкой лачугой и с удивлением смотрела на своего восставшего из уже почти небытия сына, увлечённо колющего дрова для очага!
- Но - как? - не верил своим глазам изумлённый король - Как тебе это удалось?
- Неважно! - усмехнулся дервиш - Я своё обещание выполнил, не так ли? А потому, прошу прощения, но мне пора! - и неторопливым шагом устремился вниз по едва приметной глазу тропинке.
- Погоди! Мы же с тобой не расплатились даже! Проси, чего хочешь!
- Ничего! Я счастлив тем, что сумел! Прощайте! - но, сделав несколько шагов, обернулся и добавил - Запомните, прежде чем лечить тело, излечите душу и она сама избавит его от хвори!