Что-то наболело. Можете не читать. Вы и так, к слову, не читаете. Вспомните, когда я последний раз писал? 2018 год? Точно. А я сублимирую: да-да, я не писатель, просто захотелось. Спасибо.
Много алкоголя. Бутылки пива, разбросанные по полу комнаты, бутылки виски и скотча, разбившиеся и валюящиеся на полу. Я судорожно смотрел на это: как я мог разбить их? Впрочем, точно также я разбивал свою жизнь, возможно, разбиваю дальше. То, как я слизывал спирт с пола, можно описать так — я слизываю последние оставшиеся надежды, но безудержно, цепляясь за них, я их теряю. Последние капли,как надежды, разрушаются на моих глазах. Я давно ничего не писал: Буду честным, я потерял волю к писанине, потерял желание самореализовываться, сублимация больше мне не помогает.
Каждый раз, когда я пытаюсь что-то написать,мне становится плохо. Вот, начало "заходит", вроде бы могу написать, а середина, конец... Что это, блин, такое? Ничего не получается.
Я решил сейчас написать хотя бы что-то. Не для публики. Проза.ру стала для меня как дневником, моим оплотом - если не сюда, то куда? Я тут уже довольно таки давно. И вы можете не читать это. Можете закрыть глаза и забыть — не было меня и нет. Я пропал, рассыпался, но.. Это мой дом печати. Здесь я пытаюсь сублимировать всё то говно, которое копится внутри. Ведь больше некуда и негде его отпустить. Я, как писатель, коим и не был, умер. Возможно, и никогда не был этим писателем. Но никому не запретишь сублимировать свою боль в текст — так, позвольте и мне.
Им казалось, что всё наладится. Они спрашивали друг друга, что произошло, с их жизнью, с отношениями, но ведь ничего по сути не происходило. Два гения любви разрушали свой мир, по частям собирая то, что когда то было разрушено, но все равно разрушали эти замки. Здесь нет логики. Но любовь такова — сначала создают, потом разрушают. Продление любви закончилось концом жизни.
Артемка, подросток, который нашел в Камилле чувства и эмоции, желание любить и быть любимой, оказался огорчен: она не хочет быть с ним.
Ему едва исполнилось шестнадцать. А он уже влюбился. Он сидит пьяный, в своем кресле, пьёт виски и думает, что ему дальше делать. Его глупые поступки его олицетворяют — каким бы глупым он не был, он делает для неё. А она? Для него — ничего. Такова жизнь.
Но что-то изменилось. Сама жизнь повернулась вспять.
Артем сидел на своей тахте. ОН думал, что ему делать. Да ничего.. Что ещё делать? Все то, о чем он писал, никому нужно не было. Вообщем, даже ему, а что он может? Да ничего.
— Господи, — диктовал он себе, — да кому я нужен? Все эти взрослые, — думает он, — ничего не знают. Они думают, если ты младше них, то знаешь мало. Очень мало, а ведь..... — замкнулся он, откинув бутылку, — они меньше знают. Что же возраст может? — Ничего! — уверенно твердил он себе, всем, кто скандировал, что он еще младший, что не может мыслить, как другие остальные.
Я тебя любил. Очень много. Ты красива, как мой криминал, я ворую, убиваю, осуждаю. И ты, точно также, любишь меня. Я красиво убегу — красиво убью. Красиво ограблю — и ты также красиво одурманишь меня.
Мы могли быть с тобой вместе. А не смогли. Потому что никто. И будем так всегда.
Я сижу, пью виски. Мне ***во. Очень хуево. Вот, я уже матерюсь, забываю правила.Правила, по которым мы с тобой живём. Возможно, по ним же мы и жили, а что уже исправит это? Ни я, ни ты, мы никому не нужны.
Я схвачу бутылку, откупорю её зубами, сделаю большой глоток. Я уже пьян.... Ты заметишь, выхватишь её, заявишь мне, что я слишком ужасный парень, да что там, даже человек, но улыбнешься мне и подмигнешь.
Война любви началась.