Жить во имя любви! любить во имя жизни!

Татьяна Гуляева
ГЛАВА 8
…Старая, полуразваленная землянка с выбитыми окнами и двое ребятишек сидят на кровати, сухой кисель грызут. Зато мамаша любовью наслаждается. В молодости Зинка была еще той оторвой, ни дня без нового ухажера. Ухажеры быстро, практически в тот же день, становились ее мужьями, а для Катерины с Александром папашами. И попробуй только не назови! Зинка брала все, что плохо лежит или висит, и тащила домой: в хозяйстве все сгодится. Ну, а если не сгодится, она кому-нибудь подарит и будет все чики-пуки!
Однажды она Вике на день рождения подарила Викины же собственные трусики, которые перед тем сняла с веревки. Вот смеху-то было! Только не Катьке с Санькой. Вика помнит, как ее любимая Катюшка убежала домой в слезах, а потом еще неделю боялась показываться на глаза, потому что стыдно было. Стыдно из-за родной мамаши, которой было на все и на всех плевать. И даже на собственных детей, которые ходили голодные, грязные и с головами, полными вшей. Маленькая симпатичная Катюшка из-за своей неряшливой внешности превращалась в изгоя, в школе от нее шарахались, соседи в дом не пускали. Кому охота вшей выводить? И только лишь Вике было все равно, есть у Катюшки вши или нет. Ей хотелось, чтобы она всегда была рядом. Для маленькой немощной девочки Катя была некой отдушиной в этом жестоком мире, где все воспринимали Вику каким-то неведомым чудовищем, но только не ребенком.
Светлана прекрасно понимала, что для ее дочери значит Катерина, поэтому всеми методами боролась с этими насекомыми, черт бы их побрал! Только выведешь, ребята неделю дома переночуют, а на выходные опять, все по новой. Светлане казалось, что этот бесконечный круговорот никогда не закончится. Но всему бывает предел.
Они уже давным-давно не жили с Олежкиным отцом, дядей Катюшки, но та к Вике все равно наведывалась. Ну не могли они друг без дружки, не могли! Вика до сих пор помнит, как Катя пришла и рассказала, что тетю Зину посадили в тюрьму и что они с братом теперь живут у прабабушки. Вика отчасти была рада, что у ребят теперь просторный светлый дом, чистая постелька, добрая бабушка, которая готовит вкусный обед. Но с другой стороны Вика знала, что ребята бабе Дуне вовсе не нужны, а вот ей… На протяжении месяца Вика всячески уговаривала мать забрать Катю и Саньку к себе. Она даже распланировала, куда еще одну кровать поставить. Светлана пошла на уступки дочери ? пообещала после работы сходить к бабе Дуне и все разузнать.
И вот уже знакомая тропинка ведет под уклон. Сейчас им навстречу выбегут два жизнерадостных ребенка и попросят взять их на выходные. И они, конечно же, возьмут Катю с Саньком ? для этого они сюда и пришли. Вика с замиранием сердца смотрела на калитку, которая все никак не хотела открываться. Может, ребята телевизор смотрят? Или уроки заранее делают? Так успокаивала себя девочка, пока мама стучалась в окно. Наконец крючок соскочил с петли и на пороге появилась довольная баба Дуня.
– Ой, кто это к нам пришел? – взяв Олежку на руки, расцвела она. – Ну, что стоите, как не родные? Проходите в дом!
– Да мы ненадолго, Вика хотела ребят повидать.
– Так их же нет, – бабулька наиграно улыбнулась. – За отличную учебу Катю с Сашей забрали в хорошую школу.
– Зачем вы обманываете? – всхлипнула Вика. – Я недавно видела Катин дневник, там одни тройки были. Их же в детский дом отправили? Или я не права?! Что молчите?
Что тогда ответила противная старуха, Вика уже не помнила.   
– Да, уж! – вздохнул Сергей и крепче обнял девушку. Теперь он понял, в кого Катерина. Перед каждым встречным ноги раздвигает. Слава Богу, хоть Анютку не бросает и в воровстве замечена не была.
– Знаешь, как я тогда плакала… Потом от мамки по жопе получила и все равно долго не могла успокоиться. Мне тогда хотелось прибить эту Зиночку. А с Катькой мы не виделись пятнадцать лет. Однажды приехала Катина родная бабушка и зашла к нам. Я тогда жила уже у бабы Даши. Разговорились, баба Нюра сказала, что Катюха с Санькой у отца живут, дала адрес. Так мы стали переписываться. Потом она меня в Мартовке нашла.
– В какой еще Мартовке? Вик, ты без пяти минут моя жена, а я о тебе ничегошеньки не знаю. Так не пойдет, – улыбнулся Сергей. – Хочу все о тебе знать!
– Хочешь, значит, получишь, – печально улыбнулась Вика и посмотрела Сережке в глаза. Они были уже совсем трезвые. – Есть хочешь?
– Еще бы! Со вчерашнего дня ничего не ел. Желудок воет, как волк на луну! Сейчас быка бы приговорил и не поморщился, но…
– Поухаживаешь за мной? – робким голосом перебила Вика.
– Конечно, моя госпожа! Вы только скажите, что надо делать!
– Чай пить с пирожками, – улыбнулась Вика.
– Вас за стол?!
Вика кивнула головой и тут же очутилась на стуле. Она сидела и наблюдала, как Сережка заваривает чай. Вроде ничего сложного, но почему-то чай получался у него вкусным и ароматным. Они однажды с Катериной, пока он не видел, пару глоточков из его бокала глотнули. Сергей, конечно, не заметил, но бокал на столе больше не оставлял.
– Чё улыбаешься? – насыпая в бокалы сахар, поинтересовался он.
– А мы однажды из твоего бокала чай пили. Мне понравился!
– А я-то голову ломал, куда мой чай испарился. Так вот, чья это работа!
– Как ты так вкусно его запариваешь?
– Побольше заварки, дать хорошо настояться да сахарку не пожалеть. Вот и весь секрет! – улыбнулся Сережка, переливая чай из бокала в бокал. – Ну, кажется, остыл. Давай, пробовать будем.
Вика посмотрела на Сергея смущенными глазами и выругала себя. Вот кто ее тянул за язык: «чай пить, чай пить». Они уже месяц живут в одном доме, едят за одним столом. Сергей иногда ложил ей в рот кусочек огурчика или помидорчика, но чтобы кормить и поить…Вика всегда волновалась, когда новый человек начинал ее кормить. Девушка старалась есть аккуратно, но получалось все наоборот. В такие моменты она чувствовала себя маленьким ребенком, который только учиться есть. Не зря же ей всегда стелют на грудь полотенце, чтобы не обляпалась. Пирожками Вика уж точно не обляпается, а вот чаем… От большого напряжения голова, как обычно, начнет трястись, как при болезни Паркинсона. И Сережка подумает, нахрена ему такая дерганая сдалась, если нормальных баб много, и сбежит снова. И прав будет, между прочим. Но не тут-то было! Заметив Викино волнение, Сергей молча взял полотенце и постелил ей на грудь.
– Чё, думаешь, маленьких детей не кормил? У меня на руках сестренка выросла, так что не дрейфь, все у нас получится!
Не так страшен черт, как его малюют! Вика жевала пирожки с картошкой, а Сережка, придерживая ей голову, поил чаем. Месяц, прожитый вместе в одном доме, не прошел даром. Страшновато, конечно же, было, но в первый раз всегда страшно, а потом привыкаешь. Вот и он привыкнет. Раньше ему надо было внимательно смотреть на Викины губы, чтобы понять, что она говорит или раз десять переспросить, а сейчас… Ну, бывает, не поймет, так это когда она сильно разволнуется, а так они друг друга прекрасно понимают. Как там говорится: Москва не сразу строилась. Вот и у них все с толком, чувством, расстановкой.
– Первый совместный ужин прошел удачно.
– Не ужин, а полдник, – с облегчением вздохнула Вика. – Спасибо большое, что накормил!
– Смотря, кто кого еще накормил. А знаешь, мне понравилось: никто не шумит, не галдит,– привлекая к себе Вику, сказал Сергей. – После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать.
– Я не хочу спать, – томным голосом прошептала Вика и обняла Сережку за плечи.
– А кто сказал, что мы будем спать? – опустив свою ношу на кровать, мужчина стал покрывать лицо Вики мелкими поцелуями, от которых она сходила с ума. А Сережке, наверное, в первый раз в жизни хотелось зацеловать эту девушку с ног до головы. И неважно, что она о нем потом подумает. Намного важнее, что творилось сейчас у него внутри. А внутри бурлил вулкан необузданной страсти, который разожгла в нем эта чертовка своими жаркими поцелуями.
– Сереж, остановись, пожалуйста, слышишь? – задыхаясь от желания, чуть слышно проговорила Вика. – Сейчас уже Катюха должна прийти.
– А если я не смогу? – тяжело дыша, прошептал он.
– Ну, тогда и я не смогу. И что будем делать? – лукаво улыбнувшись, Вика снова потянулась к предмету своего обожания. – Для этого ночь есть.
– Ну и умеешь же ты… – подминая под себя Вику, Сережка вновь принялся за начатое. Они еще некоторое время лежали, прижавшись друг к другу. Все проблемы, которые недавно распирали его головушку, отошли на второй план. Ему уже давно так не было хорошо! Хорошо и спокойно. Наконец у него появился смысл в жизни и он свернет горы, чтобы быть с нею рядом.
– Ты там не уснула?
– Нет, просто так хорошо мне еще никогда не было. Меня так никто не обнимал, не целовал, только мама в детстве, а потом… – Вика с грустинкой посмотрела на Сережку. – Ты же хочешь обо мне все узнать?
Запустив руку в Викины волосы, Сергей кивнул головой.
– Наверно, такое в самом кошмарном сне не приснится. Нет, конечно же, детство у меня, как у всех детишек, по-своему было счастливое. Пока не подросла и не поняла, что я не такая, как все, – Вика тяжело вздохнула и отдалась во власть воспоминаний о своем рождении. Мать об этом сотни раз рассказывала.
 
…Родилась Вика в обычной семье. С маминых слов – полуживой, но врачи откачали ее. Как говорится, выполнили свой медицинский долг. За что девочка была им благодарна. Если бы не они, ее душа сейчас парила бы где-то высоко над землей. Возможно, там было бы ей лучше. Да что теперь об этом говорить – видимо, кому-то так было нужно. Опять же, с маминых слов, до трех месяцев никто не мог сказать, что она родилась больной. Обычный ребенок, правда, плаксивый, но врачи говорили, что это со временем пройдет. Время шло, а Вика продолжала плакать. Как мама говорила, полчаса качаешь – пять минут сна. Терпение было на исходе.
Светлане с Дмитрием ничего не оставалось, кроме как в очередной раз обратиться в больницу, только на этот раз уже в районную. После очередного осмотра врачи поставили диагноз, который прозвучал как приговор: ДЦП! Это означало, что Вика может всю жизнь провести на инвалидной коляске. Но все же у нее был один шанс из тысячи встать на ноги, и грех им было не воспользоваться.
Викиным родителям долго думать не пришлось, к кому можно было обратиться с их горем. В деревне тоже живут люди, не пальцем деланные. Вот, например, есть знакомый у них, Андреев Анатолий Леонидович, доктор медицинских наук. Работает он в московской клинике, где лечат таких детишек, как Вика. Дмитрий со Светланой были уверены, что он им не откажет, не сможет отказать. И Андреев, конечно же, не отказал. Несмотря на огромную очередь, Анатолий Леонидович пообещал в ближайшее время найти для Вики место. Но радоваться было рано. Андреев даже не мог приблизительно назвать дату, когда Светлана с дочерью сможет приехать.
 
– Тебя возили в Москву? – не выдержал Сережка. – И что?
– Давай все по порядку, – глядя на избранника, Вика и продолжила свой рассказ.
 
…Ожидание тянулось два года. Несмотря на свой недуг, Вика росла и радовала родителей своею детской любознательностью. Речь, конечно, у девочки была невнятной, но понять ее было можно. В три годика она уже отлично запоминала те сказки, что мама читала ей перед сном и разучивала четверостишия. Девочке хотелось всегда быть с матерью, но маме нужно было каждое утро идти на работу. А с ней нянчилась баба Даша. Да еще тетя Тома, которую девочка безумно любила! Одно малышка не понимала: для чего ее мама с папой будят каждое утро и отвозят к бабе Даше, если дома остается баба Эрна, которая может посидеть с внучкой.
Когда Вика подросла, она поняла, почему ей постоянно приходилось просыпаться в такую рань и ехать по холоду на другой край деревни. Просто баба Эрна не хотела с ней нянчиться, вот и все. Вика помнила, как мама с папой из-за бабушки часто ругались. Да и не только из-за нее…
Отец часто появлялся домой навеселе или изрядно пьяный и начинал требовать от матери непонятно чего. Это тогда Вика не понимала, что отцу надо было от мамы. Сейчас-то она точно знает, что ему от нее было нужно… Он нуждался в женской любви и внимании, которые жена не всегда могла ему дать. Все силы, любовь и заботу она отдавала дочери. Попробуй-ка, протащи саночки по такому снегу с одного края деревни на другой. А потом еще ужин приготовь, дочь искупай и уложи спать. Да не просто уложи, но еще и укачай. Вряд ли после этого что-нибудь захочется. Не успев прикоснуться щекою к подушке, женщина засыпала сном младенца, за что и получала по мордасам. Иногда Вика просыпалась от маминого всхлипывания и со страхом смотрела, как та превращалась в боксерскую грушу. Глядя на это побоище, девочка орала дурниной и этим спасала мать. Наматывая сопли на кулак, молодая женщина терпела. А что ей оставалось делать? Кому она нужна с больным ребенком? Если только родителям? Да, отец, конечно, встретит ее с распростертыми объятьями, а мать? Мать, как всегда, прочтет лекцию на тему «сохрани семью» и отправит к мужу. Вот и живи, как хочешь.

Викин рассказ прервала Катерина, которая вошла в дом.
– А где все? – спросила она, снимая сапоги.
– Пошли до бабы огород поливать, – сказала Вика.
– Что, дождалась? – указывая взглядом на Сережку, съязвила Катька и обратилась к нему.
– В следующий раз, если куда трусы надуешь, бери ее с собой. Всем мозги вынесла, где мой Сереженька? Где мой Сереженька? И в кого ты такая? – Катерина сжала кулак и прикоснулась к Викиному лбу. – Щас бы как… Засранка!
– А у тебя какой опять праздник? – добродушно спросила Вика.
– День граненого стакана. Если чё, вы меня не видели. Там меня Боца ждет.
– Ой, Кать, гляди, геморрой наживешь, – глядя ей вслед, проговорила Вика. Уж очень хорошо она знала этого Боцмана.
Катерина махнула рукой. Мол, не ваше дело, сама как-нибудь разберусь. Переоделась в теплое белье и, поминай, как звали.
– Наша Катя пустилась во все тяжкие, – тяжело вздохнула Вика. – Еще и с кем? У этого Боцмана крышу рвет, он же контуженый. Чечня даром не проходит.
– Ну, ее насильно никто к нему не пихал. Да и хрен с этой Катей, это ее жизнь. Получит по морде разок другой, потом подумает, а стоило ли? – Сережка покрепче обнял Вику и поудобнее устроил ее у себя на плече. – Так что там дальше было?
Память Вику возвращает в тот момент, когда папа заносит ее в огромного зеленого великана, а она, как сова, крутит головой.
 
…Вызов в московскую клинику пришел, когда надежда потихоньку начала угасать. Вике тогда шел уже четвертый год. Родители, хоть и жили как кошка с собакой, но, на какое-то время решили устроить перемирие. А потом они все поехали на вокзал и папа посадил Вику с мамой на поезд. Девочка тогда впервые увидела эту длинную машину, которая умеет покачиваться и говорить «тук-тук, тук-тук». Как же хорошо было ехать на этом великане! Тетя ходит по вагонам с корзинкой и продает всякие вкусности. Никто не ругается, Вику угощают шоколадками … Красота, да и только!
Но, всему хорошему когда-нибудь да наступает конец. Вот и они с мамой приехали в какую-то больницу. Сначала ей даже понравилось! Как говорится, сбылась мечта. За воротами клиники она увидела множество высоких сосен, по которым прыгали белки. Эти рыжие красотки прыгали не только по соснам, но и по скамейкам, выпрашивая у прохожих орешки. Жаль, что у нее орешков не было, а то бы точно покормила. Вика, наверное, весь день наблюдала бы за рыжими бесенятами, но к ним подошел незнакомый дядя и попросил пройти с ним. Девочка помнила, как они с мамой зашли в какой-то кабинет, а потом… Потом вошла тетенька в белом халате и забрала ее у мамы. Дальше Вика ничего не помнила, потому что орала день и ночь, как недорезанный поросенок и просила, чтобы ей позвали маму.
Светлану вызвали в клинику уже на вторые сутки, так как здоровье дочери вызывало серьезные опасения у врачей. Вика очень отличалась от остальных пациентов: она плакала с того самого момента, как чужая тетенька забрала ее у мамы. И справиться с ней не удавалось даже тем воспитателям и нянечкам, которые проработали в клинике не один год и могли найти подход к любому ребенку. Но эта малышка никого к себе не подпускала и на вопрос о туалете всегда отвечала отрицательно. Что творилось в душе у маленькой девочки, которая до этого всегда находилась рядом с мамой? Мама любила ее, ухаживала за ней и вдруг отдала чужой тетке, а сама ушла… А если она больше не придет?... Тетенька в белом халате подошла к ее кроватке и ласковым голосом спросила:
– Вик, ну сколько можно плакать? – женщина присела на корточки и хотела вытереть ребенку слезы. Но Вика оттолкнула руку и, всхлипывая, проговорила:
–Я к… ма-ме хо-чу.
Светлана быстрой походкой поднялась на второй этаж. Этот голос она узнала бы среди тысячи: так плакала ее дочь! Плач был таким громким и горестным, что внутри все сжалось. Женщина буквально вбежала в палату. Ее дочь полусидела на кровати, откинувшись спиной на подушку. Громко всхлипывая, она беспрестанно повторяла одну и ту же фразу:
– Я к…. ма-ме хо-чу. Я к…. ма-ме хо-чу.
– Вика, доча, я здесь, – сквозь слезы попыталась улыбнулась Светлана. – Ну, все, все, перестань плакать. И в кого ты у меня такая плакса? Хочешь на горшочек?
Вика в знак согласия кивнула головой.
– Охо-хо-хох, и что же мы дальше делать будем? – женщина тяжело вздохнула и посмотрела на дочь... Та совсем уже успокоилась.

– Ну, ты даешь! –  удивился Сережка. – И как у тебя, бедной, мочевой не лопнул?
– Мама рассказывала, что я тогда полчаса на горшке сидела, – ее губы тронула легкая улыбка. – Больше мы с ней не расставались ? она устроилась на работу в нашей группе нянечкой. А я потихоньку стала привыкать к своей новой жизни. Но однажды мама пришла и сказала, что мы едем домой…
Сергей с недоумением посмотрел на Вику. В глазах застыл немой вопрос: «почему?» Вике когда-то тоже интересно было узнать, почему мать вот так просто забрала ее из клиники, лишив ее всякой надежды на выздоровление. Неужели ей не хотелось, чтобы дочь встала на ноги? Жила бы, как все нормальные люди, получила образование, вышла замуж, родила детей. Какой матери не хочется видеть своего ребенка счастливым? Светлане, конечно же, больше всего хотелось, чтобы ее дочь поставили на ноги. Но, человек предполагает, а бог располагает...

…Первую неделю Света жила у Андреевых. Потом, сняла квартиру и уже успела даже сдружиться с соседкой по комнате Галиной, которая чуть раньше заселилась сюда. Галя была такой же деревенской девчонкой, как и Света. Два года назад сероглазая брюнетка с длинными ногами и с изящной фигурой приехала покорять Москву. Галина мечтала стать моделью, гулять по подиуму, представлять новые наряды, но все это уже в прошлом. После очередного просмотра, на котором ее опять отфутболили, деревенская красавица послала всех туда, откуда дети появляются и поступила в институт на факультет иностранных языков. Теперь она мечтала объехать весь мир, побывать в заморских странах, отведать экзотических блюд... И Светлана была уверена, что все у этой девочки получится.   
Она смотрела на взбалмошную Галину, у которой почти весь день уходил на то, чтобы накраситься, выбрать, что же сегодня надеть такое, чтобы все лучшие парни были у ее ног. Светлане даже захотелось повернуть время вспять, хотя бы на один денек стать такой же беззаботной девчонкой, прошвырнуться по магазинам, купить модненькое платьице, сходить на танцы и натанцеваться до упада. Эх, мечты, мечты… Дернул же ее черт так рано замуж выйти!
Она снова посмотрела на Галину, которая крутилась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Уловив на себе печальный Светланин взгляд, Галя решила, что не мешало бы ее новоиспеченной подруге развеяться: 
– Свет, может, пойдем, прогуляемся? Хоть на Москву посмотришь, а то кроме метро и больницы ничего, небось, и не видела. Тем более у тебя завтра выходной.
– Галь, я же замужняя женщина, у меня ребенок. Это у тебя ни забот, ни хлопот.
– Ой, еще скажи, что у тебя семеро по лавкам. Давай, собирайся, развеешься, а заодно с моими друзьями познакомишься. Вот увидишь, тебе понравится.
«Галина права: мне нужно развеяться. Ничего страшного в этом нет. Я просто иду прогуляться по Москве, а не искать себе любовников. Димка сейчас, наверно, сам развлекается. А что от этого кобеля можно еще ожидать? ?  от этих мыслей Светлану передернуло. ? Перед сном свежий воздух еще никому не мешал», ? успокаивая себя, подумала она.   
– Идем, – решительно произнесла женщина и полезла под кровать за чемоданом.
– Вот это совсем другое дело, – улыбнулась Галина и достала из сумочки косметичку. – Садись, сейчас мы из тебя будем делать красавицу!
– А может, не надо? – растерянно спросила Светлана. Она со страхом смотрела на щипчики, которые достала Галка.
– Надо, Света, надо! Как же у нас все запущено… Ты что, никогда брови не выщипывала?
– А это больно?
– Без привычки больновато будет, но красота требует жертв, – насмешливо ответила Галя и принялась за работу.
Спустя некоторое время измученная Светлана посмотрела на себя в зеркало. Тонкие, словно ниточки, брови придавали ей некую изюминку, которая делала ее мордашку еще привлекательней. Красотой бог Свету не обидел. Черные пышные волосы были всегда аккуратно уложены, большие выразительные глаза напоминали две спелые сливы, курносый носик и звонкий голосок, который почти никогда не смолкал… Светлана шла с песней по жизни. Она постоянно что-то напевала. И даже сейчас, когда Галина наносила последние штрихи на ее красивое личико, Света то ли от удовольствия, то ли по привычке тихонько что-то мурлыкала…
– Кажется, все. Думаю, тебе понравится!
Женщина открыла глаза и с изумлением посмотрела на себя в зеркало. Такой красивой она себе даже во сне не снилась. «Да, если бы сейчас меня Димка увидел…» Галина все это время не сводила с нее взгляда.
– Ну, что, нравится? ? спросила она.
– Не то слово! Знаешь, почему-то мне сейчас вспомнилась сказка про Золушку…
Светлана всегда ассоциировала себя с этой героиней. Не потому, что ее родители не любили или сестры были мегерами. Просто ей суждено было родиться в большой семье, где все друг за другом что-то донашивали. Она прекрасно понимала, что родители не в состоянии семерых детей одеть во все новое. Впрочем, в то время почти все так жили, а то и хуже. Когда Дарья Николаевна носила Свету под сердцем, все были уверены, что родится мальчик, но родилась опять девочка. Девочка, которая была очень похожа на отца не только внешне, но и внутренне.
Светочка росла доброй, отзывчивой девочкой, не боялась трудностей и всегда была при деле. Федор Васильевич не мог нарадоваться дочерью, а Светочка гордилась своим отцом. Ведь ее папа был человеком с большой буквы. Федор Васильевич прошел почти всю войну, воевал в Ленинграде. Получив тяжелое ранение, после госпиталя по состоянию здоровья вернулся домой. В холостяках ходил недолго. Восемнадцатилетняя девчонка с огненно-рыжими волосами и веснушками на лице как-то незаметно закралась в его сердце и поселилась в нем навсегда.
С матерью у Светланы были натянутые отношения.  Дарью Николаевну нельзя было назвать плохой матерью. Но тяжелый характер давал о себе знать. Обязанности свои она выполняла, но как-то механически. Доброты и ласки от нее никто и никогда не видел. И во всех семейных неурядицах мать обвиняла отца. Глядя на этого и без того судьбою искалеченного человека, Света чувствовала, как ему тяжело и старалась во всем его поддержать. Наверно, поэтому ей казалось, что она похожа на несчастную Золушку. Свете, так же, как и этой сказочной героине, приходилось за всеми мыть посуду и подметать полы. Да только Золушка в конце концов вышла замуж за принца, а Света?... Да еще и Вика родилась больная… Ох, горе, горе… Правду тетя Глаша говорила: не пой, Светка, пропоешь свое счастье. Вот и пропела…
Светлана тяжело вздохнула и посмотрела на Галину, которая ловкими движениями руки наносила светло-розовую помаду на пухленькие губки.
– Галь, а, может, я лучше дома останусь?
– Ага, это значит весь мой труд коту под хвост? Нет, Светлана Батьковна, мы с вами так не договаривались. Давай, давай собирайся! – Галя еще раз пристально посмотрела на себя в зеркало, несколько раз вытянула и втянула губы, равномерно распределяя на них помаду.
– Ну что, идем?
Они, не спеша, шли по вечерней Москве, наслаждаясь ее красотой. Наверно, только сейчас Светлана начала понимать, как Галка была права. Она почти месяц прожила в этом огромном городе, а кроме серого метро да больницы так ничего и не видела. Как же хорошо, что у нее появилась такая подруга. Она взглянула на Галину, которая шла рядом с ней, крутя бедрами, как на подиуме. Летний, теплый ветерок то и дело нырял им под юбки и играючи поднимал их.
– Галь, спасибо, что взяла меня с собой! Какая же она и правда, красивая, эта Москва!
– Нравится? Представляю, чтобы ты сказала, когда увидела Красную Площадь и смену караула.
– А ты видела? – не подумав, спросила Светлана.
– Конечно, видела! – рассмеялась Галочка. – Свет, ты не обижайся на меня, ладно? Два года назад я была такой же, как ты сейчас, наивной, глупенькой девчонкой. Может быть, поэтому, я и не смогла добиться своего, но сейчас я изменилась. И ты со временем станешь другой. Можешь рассчитывать на мою помощь, а на Красную Площадь мы еще сходим.