4872 весна от Исхода Богов.
12 день девятого месяца Ли;стеня.
(15 вёсен спустя)
Ветер вышибал слезы из глаз, путал волосы, забирался под одежду. Деревья и кусты, что росли по обеим сторонам дороги, мелькали в бешенном калейдоскопе, солнечные пятна мельтешили между стволами.
Она была в седле больше половины дня и без привычки уже порядком устала. Оглянулась через плечо – никого. Значит, вырвалась, перехитрила отцовскую охрану. Не зря же она запоминала смены стражи и штудировала расписание отца на три дня вперед. Конь стоял оседланный еще с вечера, так что улизнуть было делом техники. В конце концов, что может быть плохого в дружеской встрече?
В маленьком городке Варгене, что на окраине их провинции Редхолм, ждал друг детства. Она не виделась с ним с того самого время, как десять вёсен назад его семья отбыла в соседний город. До сих пор недоумевала, почему они тогда уехали. И место при дворе, и хорошие должности у их семьи были. С Риданом они были одногодками. Им всегда было и о чем поговорить, и где нашкодить.
Накануне, заявив отцу о своем намерении встретиться с Риданом, она не ожидала такого резкого отказа. Мотивировал он всё тем же, чем и всегда: ее личной и государственной безопасностью, возможной провокацией со стороны дайнов (а вдруг, это ловушка?) и вообще, Ридан напыщенный, избалованный бездарь, на встречу с которым, по его мнению, не стоило тратить ее драгоценных времени и нервов. Может всё и так, но он был ее другом.
Серый ардарский жеребец по кличке Добрый перешел с быстрого галопа на медленный, но неожиданно заржал, и чуть не выкинув ее из седла, встал на дыбы. Умное животное мгновенно среагировало на то, что она, задумавшись, оказывается прозевала.
Надрывно скрипя, сдирая с соседних деревьев ветки, листья и хвою, огромная сухая сосна начала медленно крениться вбок. А через мгновение упала на дорогу. Конь ржал, взбрыкивал задними ногами, плясал на месте. Девушке лишь чудом удалось его успокоить, натягивая удила, похлопывая по шее. Еще одним чудом было то, что ни одна сухая ветка не поранила ее, учинив всё безобразие далеко в подлеске. Огромный ствол преградил дорогу, и теперь придется его объезжать по зарослям ведя коня в поводу.
Не успели осесть поднятые деревом листья и пыль, как из-за молодой поросли липок появились черноволосые головы дайнов. Со змеиным шелестом они вынимали мечи из ножен и молчаливыми призраками начали окружать ее. Страшные, словно выходцы из бездны с черными кожаными полумасками на лицах. Четверо слева, четверо справа и двое заходили за спину.
Удивление было настолько велико, что вместо того чтобы быстро оценить ситуацию и успеть обогнуть их слева — между деревьями — она застыла на месте, тем самым теряя драгоценные мгновения, грозя быть окруженной. Зато совершенно четко увидела чисто подрубленный срез ствола, белеющий в сумраке леса. Её ждали.
Отчетливо поняла, что не успевает и всё же решилась на прорыв. В конце концов убив одного-двух, она дорого продаст свою жизнь. Вот ведь засада!
Уже несясь сквозь кусты ежевики, услышала звук приближающейся погони. Обернулась. Три раза протрубил рог и за деревьями замелькали сине-серебряные цвета королевства Айданар. Слава богам – отец! Наверняка шел через портал. Значит, надо продержаться как можно дольше.
Надрывно заверещав - подавая сигнал отцу, выдернула из-за спины любимую саблю, пришпорила Доброго и забирая влево (там, где дайнов было меньше всего), пошла на прорыв.
Биться верхом на лошади ее учили отец и Ламерт. Развернула коня влево — под правую руку и сработала чисто интуитивно по давно заученному сценарию.
Первого полоснула по лицу - сверху, наотмашь, разрубая плоть вместе с кожаной защитой. На возвратном движении достала по горлу, отпихнула ногой. Дайн дико взвыл, потерял ориентацию и закрутившись на месте, упал под ноги ее коню. Добрый споткнулся, завяз, теряя скорость, и им могло повезти, но настигший справа разбойник успел схватить его за уздечку.
Неожиданно слева, у крупа Доброго, возник еще один. Девушка повернулась и рубанула сверху по рукам. Удар вышел слабым. Но у того в горле оказался нож, покосились ноги, и он исчез в кустах.
«Наверное, кто-то из отцовской охраны помог».
В последнее мгновение успела рубануть «правого» дайна что держал за уздечку, но удар вышел неудачным – конь дернулся, а сабля, скользнув по наплечнику, лишь ранила плечо. Дайн рыкнул.
Не терпящий чужаков Добрый встал на дыбы и выкинул ее из седла.
Деревья, дорога, небо – на несколько мгновений потеряли свое истинное положение. Упала неловко, ссадив ладони о мелкие шишки, сухие иглы и жесткую траву, но саблю не выпустила. Из положения сидя махнула по ногам разбойнику, но тот ловко подпрыгнул и клепаной перчаткой резко ткнул в висок, оглушив заклинанием.
Последнее, что она увидела, теряя сознание — как он обрушился на своего подельника, начисто снеся тому голову. Черные косы в россыпи красных капель мелькнули над землей, исчезнув в зарослях ежевики.
Очнулась на удивление быстро – когда бой еще кипел. Лежала щекой на подстилке из прелых сосновых иголок, остро пахнущих мхом, сыростью и грибами. Подниматься отчего то не хотелось. Скулу саднило. Подташнивало.
Усилием воли перевернулась на бок и увидела, как отец расправляется с последним разбойником.
Другой вопрос откуда они тут взялись — почти в сердце королевства. Совсем как тогда – пятнадцать вёсен назад – неожиданно, вероломно, жестоко.
Рядом сражалась личная охрана отца в количестве десяти айнов, добивая убегающих и выживших чернокосых.
Девушка с облегчением выдохнула. Но велико же было удивление, когда среди своих она заметила того самого, что оглушил ее. Он беспрепятственно бродил вдоль дороги, холоднокровно перерезая глотки своим. Подошел к тому, что лежал в кустах, выдернул нож из горла, вытер, засунул за пояс. Заметив, что она очнулась, направился к ней.
«Добьет меня! Отомстит за ранение! Где отец!?».
В панике подскочила на колени, зашарила пальцами в лесной подстилке нащупывая саблю, но та затерялась в прелой листве и иглах. Оскользнулась на корнях, путаясь в длинных полах накидки, рухнула обратно на иголки.
Дайн подошел близко – на расстояние вытянутой руки – молча расстегнул маску с одного бока, навис над ней. Нагнулся, остро обдав запахом костра, пыли и крови. Поднял ее оружие, лежащее под стволом поваленного дерева, отдал.
— Извини, — процедил он, показывая на висок. Вины в голосе она не заметила.
— Иэнель, ты цела?! – отец поспешно обошел разбойника, обнял её, ощупал лицо, плечи, руки. Активировал магию, излечивая ссадину на виске. Иэнель недовольно зашипела. Щипало.
Она смотрела на этого страшного дайна, что стоял за спиной отца, но почему-то не предпринимал попыток его убить.
Убедившись, что всё в порядке отец поцеловал в лоб — как он это делал всегда - и крепко прижал к себе. Потом бережно пересадил на высокий пень, оставшийся от сосны.
Выговор она все-таки получила.
Но теперь все больше казалось, что ей позволили убежать, более того – использовали как приманку. А всё потому, что как только с налетчиками было покончено в портал ушли три отцовских телохранителя. Да и мелькнувшая знакомая улица Варгена в овале перехода, натолкнула ее на эту мысль.
Оставшиеся воины стаскивали в кучу убитых дайнов, перекладывали тела сосновыми ветками. Покончив с этой работой, стали рубить поваленное дерево перегородившее дорогу.
Все это время отец поодаль разговаривал с незнакомцем. Причем, дайн становился все мрачней по мере того, как отец ему что-то втолковывал… или уговаривал?
Иэнель незаметно стала разглядывать его.
Высокий — на полголовы выше отца, темноволосый, с пепельно-серой кожей, острыми ушами, хищным разлетом черных бровей и светлыми, почти белыми, в синей окантовке радужки глазами. Глубокий прямой шрам, тянется от линии волос через надбровную дугу, скулу и заканчивается возле правого уха, портит и так некрасивое лицо. Одет в черную кожу и доспехи. Как у многих дайнов в ушах и губах пирсинг, волосы с макушки собраны в хвост, нижние распущены. Меч носит на на спине.
Иэнель передернулась. Ей отчего то казалось, что речь идет о ней.
—Эндвид, пожалуйста не проси меня! – на чистом айнском воскликнул незнакомец, — Неужели у тебя не хватает средств сделать это самому?» — услышала она. Его хриплый низкий голос наводил на мысли о рычащем лесном коте.
Отец стрельнул на нее глазами, отчего Иэнель уверилась в своих подозрениях, и увел собеседника еще дальше от дороги.
«Что может их связывать – правителя светлых айнов и рядового дайнского воина? Хотя по осанке и выправке (а уж воинов за свою жизнь она повидала вдосталь) было ясно, что опыта в убийствах ему не занимать. Наверняка завербованный».
Иэнель всегда с подозрением относилась к подобной практике, ибо считала, что предавший своих, может предать и чужих. Всё определяется лишь тяжестью кошелька.
И еще одна странность: серый общался с отцом на равных, как общаются равные по званию, или как родственники. Стоял прямо, сложив руки на груди, смотрел хмуро, кривился не стесняясь, позволял себе фыркать, когда был особо не согласен с доводами отца. Это особенно уязвляло, тем более, что такое поведение даже ей не всегда считалось позволительным, а уж высшей степенью дружбы с отцом мог похвастать далеко не каждый, а если точнее, то всего трое айнов: она, Ламерт – троюродный брат по отцу (вечно отпускающий шуточки по поводу её с ним замужества), и Ферод — личный секретарь и советник отца, что не мешало ему быть одновременно и телохранителем.
И вот теперь еще один. Угрюмый, страшный, непонятный дайн, удар которого она ему точно не простит, (хоть он и извинился). Попалась как девчонка! Хотя… они все же квиты.
Сначала Иэнель делала вид, что не следит за разговором, а отстраненно поправляет платье для верховой езды. Перешнуровала высокие сапоги, выбрала хвою и сухие листочки из волос, ощупала ноющий висок – ссадины нет, но боль до конца не ушла. Стряхнула пыль с бархатного, в тон платью, плаща, накинула капюшон на голову, словно скрываясь от неприятного взгляда. Задумчиво подошла к коню, подтянула подпругу, погладила шелковистую гриву, угостила подсоленным сухарем, сберегаемом в кармане именно для подобных случаев. Добрый хоть и был немного пуглив, но кличку свою полностью оправдывал. Неожиданно утонув в собственных мыслях и сосредоточившись на простых движениях, не заметила, как отец с дайном оказались рядом.
— Нам надо поговорить, — мягко, но строго объявил он.
Иэнель ждала разговора в надежде хоть немного прояснить ситуацию, поэтому согласно кивнула и отойдя под сень древней липы приготовилась слушать.
— Надеюсь, ты понимаешь, что проявила несусветную глупость? Скажи спасибо, что Ламерт вовремя тебя хватился и мы успели, — Эндвид прикрыл глаза и дернул желваками, что означало высшую степень досады, — Ну, полно об этом… Единственное, что я тебе могу сказать в данной ситуации, это то, что твой «закадычный» друг детства, как я и предполагал…, — отец пробуравил ее неприятным взглядом, — был приманкой для тебя. К сожалению, его убили раньше, чем мы узнали, кто объявил на тебя охоту. Но в свете последних событий это и так понятно.
Эндвид не без удовольствия проследил, как недавно появившийся на щеках дочери румянец, медленно сменяет бледность.
«Ничего, наука на будущее. Впредь будет головой думать, а не гузкой».
— Убит…? — выдохнула она.
— Да. Отравленный дротик. Почерк явно дайнский, что только укрепило мои подозрения. Ламерт идет по следу.
Иэнель неосознанно стрельнула глазами на стоящего в пяти шагах от них серого. Тот ехидно ухмыльнулся, обнажая крупные белые клыки. Её передернуло.
— Скажи, с кем ты разговаривала перед тем как сбежать? Кто знал о том, что ты едешь к Ридану?
Щеки Иэнель вновь залила краска.
— Только Ли;ам. Только ей я доверилась. Иэнель показалось, что отец с облегчением выдохнул.
— Это точно? – переспросил он строго.
— Честное слово! Это она выдала меня? – голос дрогнул
— Неправильно, — иронично улыбнулся отец, — Она помогла тебе.
«Эх знала, что никого нельзя посвящать в свои тайны!» Глаза спешили наполниться слезами, но Иэнель сдержалась. Действительно, кроме лучшей подруги о ее путешествии больше не знал никто. Тем страшнее было осознавать, что засаду организовали так быстро. И если бы не отец….
— Соответственно, — строго нахмурился отец, — пока стрелка не поймают, появляться во дворце тебе нельзя…
—Но… — попыталась возразить Иэнель.
— Пойми, раз заговорщики знают, что ты сбежала, значит во дворце у них есть сообщник-осведомитель. И пока мы его не обнаружим, тебе придется быть пойманной, либо пропавшей без вести.
Иэнель только набрала воздуха что бы вновь возразить, но опять не успела.
— Побудешь пока у моего друга. Ему я доверяю как себе, поэтому у него в гостях ты будешь в полной безопасности, — непреклонно докончил отец, смотря в сторону дайна.
Иэнель сначала не поняла о ком он говорит, но проследив за его взглядом (а рядом с серым не было больше никого), пришла в ужас.
— Что!? – возмутилась она, — Нет! Только не с ним, только не это! Я не понимаю почему… почему он…, почему к нему, за что?!
Она тяжело всхлипнула, утыкаясь в плечо отцу. Обняла его как в детстве, когда бежала к нему в спальню спасаясь от ночных кошмаров, словно это сейчас могло что-то изменить. Но уже точно знала, что если отец о чем-то просит или того хуже приказывает, то возражать бесполезно.
— Ну милая, ну пожалуйста… не ставь меня в неловкое положение. Поверь, он не опасен, так надо, так будет лучше для всех, — спокойный голос звучал уверенно и обнадеживающе.
— Но не для меня, ты же знаешь, я… – прошептала она, заглядывая ему в глаза с надеждой, что он поймет непроизнесенные ею слова и сжалится.
— Тем более, ты не маленькая девочка, должна понимать, что это решение продиктовано заботой о тебе и о твоей безопасности. Пожалуйста воспринимай ситуацию как вынужденную необходимость.
Он взял ее заплаканное лицо в ладони, попытался вытереть бегущие слезы.
— Ему я доверяю как себе, поэтому и тебе советую сделать так же. Тем более, больше прятать тебя негде. А у него в поместье будет полная конфиденциальность.
— Кто он, почему ты так ему доверяешь?
— Он. Мой. Друг. Его зовут Урмэд*. Большего я тебе сказать не могу, да и не нужно – с нажимом повторил отец — и этого должно хватить тебе.
Какое ужасное имя! Какая ужасная у нее судьба! Иэнель словно заледенела и уже мало слушала увещевания отца. Он долго успокаивал ее, но Иэнель погрузилась в какое-то состояние пограничной отрешенности, и отцу даже показалось, что уговоры подействовали.
Высоко в ветвях шумел ветер, солнце успело уйти за горы погрузив лес в призрачные, тревожные сумерки. Воспаленные слезами глаза жгло, после дневного потрясения навалилась слабость, хотелось пить и в свою кроватку. Под теплое одеяло, где никакие дайны и Риданы-предатели достать бы не сумели.
Он кивнул серому, тот приблизился. Иэнель точно не показалось, что подошел он с неохотой. Так же, она мстительно отметила, что он прихрамывает и бережет правую руку. Но в конце концов какое ей до него дело. Она была парализована его белесым взглядом, словно стояла перед ядовитой змеей, поэтому даже не заметила, как отец вложил ее ладонь в его и начал говорить.
— … Доброго я заберу, проще представить всё так, как будто они тебя забрали. Ты поняла?
Иэнель безвольно кивнула, сбрасывая с ресниц вновь скопившиеся слезинки.
— Милая, поверь, тебе нечего бояться, Урмэд самый надежный из всех, кого я знаю – отец вновь обнял ее, прижал, ласково гладя по голове. Капюшон упал, и волосы колыхал осенний ветер, — Ты веришь мне? – он заглянул ей в глаза.
Она кивнула, всхлипнула и покорно пошла за дайном в открытый отцом портал. Иэнель обернулась. За его спиной занимался сложенный из трупов дайнов костер.
----------------------
Урмэд - ударение на первую букву.
Иэнель - ударение на "е"
Ламерт - ударение на "а"
Эндвид - ударение на "э"
Ридан - ударение на "и"
Варген - ударение на "а"
Редхолм - ударение на "е"
Далее: http://www.proza.ru/2019/04/11/1048