НА БОЛОТЕ
Так поздно в лес за ягодами я не ходил ещё никогда, хотя среди друзей и знакомых давно слыву азартным ягодником и грибником. Случалось раза три-четыре сбегать в ближайший лесок за еловым лапником, чтобы укрыть посаженный под зиму чеснок от промерзания. Благо, что и лес рядом - в минутах ходьбы. Да и то это бывало обычно в погожие дни октября, в самую середину зрелой осени. А чтобы за ягодами, да ещё сейчас - в предзимье?!
Стояла начальная декада ноября. Недели две прошло, как выпал первый снег, пролежавший не больше суток. А сейчас снова отпустило, и нахлынула новая волна последнего, наверное, и тем более желанного тепла.
Временами являлись ясноглазые деньки, когда вновь голубело небо и скупо пригревало неяркое солнце. Но они были редки. А сегодня с утра пасмурно, но сухо. Только что отошли дожди, и влаги хватало. Ею была щедро пропитана успевшая и подморозиться, и снова оттаять земля. Поэтому в лесу, куда я ступил, отойдя от конечной остановки троллейбуса с километр, было достаточно влажно и, главное, тепло.
Наверное, я в тот день поступил необдуманно, когда за пределами города, решив срезать достаточно большой крюк., чтобы не заходить в пригородный посёлок, шагнул на заболоченную луговину и двинулся в сторону ближайшего леска. Спустя минуты, я уже был под сенью старых развесистых ив и тут же попал в непролазную чащу кустов, продравшись сквозь которые, оказался на склоне глубокого оврага. По дну его струился ручей с перекинутым через него брёвнышком.
По нему с помощью шеста я и перескочил на другую сторону. Выбравшись из оврага, я ещё долго преодолевал завалы из упавших деревьев, изрядно поцарапав руки об их торчащие во все стороны сучья и только чудом не изорвал одежды.
Какое-то необычное волнение овладело мной, оно гнало меня вперёд, хотелось быстрее достичь заветных мест, где меня наверняка заждались уже давно перезревшие ягоды. Но раскисшая от последних дождей и не успевшая сопреть листва, смешавшись с такой же раскисшей почвой, не способствовала быстрому моему продвижению.
В лесу было необычайно тихо. Ни единого дуновения ветерка, ни одного птичьего голоска, ни одного вороньего карка, хотя рядом был город и дорога, по которой изредка проносились машины. Казалось, всё замерло. И только далеко-далеко, куда я шёл, и эти приглушённые расстоянием звуки служили мне ориентиром, позволявшим идти в нужном направлении, нескончаемым потоком двигались тяжело гружённые фуры. И если бы не их несмолкаемый гул, то можно было бы подумать, что находишься один-одинёшенек во всём обезлюдевшем мире...
...Начудил завершающийся год в погодном плане. Давно на моём веку не было такой непредсказуемой погоды! Зима простояла нормальная, в меру холодная и снежная. Как сложилось издавна, выпадали и дни потепления. Не подвели и март с апрелем, будучи умеренно тёплыми месяцами, как и положено началу весны. Я впервые за последние годы вдоволь набрал первых весенних грибов - строчков и сморчков.
А вот с мая и закрутилась канитель... Отсияла теплом и светом первая неделя, разрешила матушка-природа отпраздновать деньки весны и труда, а мне ещё и посадить картошку, а с любимого всем народом праздника Победы всё и началось.
Такого холодного и ненастного дня не было, наверное, с самого окончания войны. Это, конечно, не испугало народ, и люди пришли на главную в городе площадь с портретами своих близких, почтили их светлую и вечную память.
После – больше. Ненастье и пришедшие с ним холода стояли неделями - с редкими днями небольшого потепления и перешли на июнь, прихватив заодно и большую часть «макушки лета». И только в августе наконец-то пришло обещанное синоптиками долгожданное лето...Но оно было короткое и не такое жаркое, как случалось в последние годы.
Это обстоятельство позволило многим горожанам, садоводам и дачникам, грибникам и ягодникам сделать грустный вывод о том, а было ли лето вообще в этом году? Земляника размазывалась в руках, как, впрочем, и клубника, которая превращалась в гниль и покрывалась плесенью. Покислела черника, хотя и была крупной, набухшей от излишней влаги и спросом у моих родных и близких не пользовалась...
Два раза сбегал между дождями за земляникой, так же пару раз съездил за черникой, в то же время в прошлом году я каждую неделю с середины июня до середины августа отправлялся в лесные просторы за спелой и сладкой ягодой. А с сентября переходил на бруснику.
Не было этим летом и добрых грибов, хотя надежда на них из-за проливных дождей жила. Видимо, одной влаги мало для этого, нужно ещё солнце - свет и тепло! Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что перед нашим домом одна бабушка всё лето продавала лисички, невесть где набирая их. Но порядочных грибов – подберёзовиков подосиновиков, а, особенно, белых - не было Появились они только в середине сентября и то на короткое время, что я их даже и не заметил, когда ездил в лес за брусникой. И было это всего два раза. И ягода вызрела крупная и сладкая, но времена уже ушли – летний отпуск у меня закончился, а надо ещё и урожай убирать и сад готовить к зиме!
Когда в мае стояли холода, картошка сидела в земле, и ей особенно ничего не угрожало. В июне залили дожди, и быстро в рост пошла ботва, да и потеплело немного. Я стал строить виды на урожай, холил картошку, рыхлил, полол и радовался. Она продолжала буйно расти и в июле, когда также лили дожди. А когда при хорошей погоде в августе мои картофельные кусты начали чернеть и жухнуть, я понял, что ошибся с оценкой будущего урожая. Сил и времени было потрачено много, а результат оказался не очень...
... Я уже второй час брёл на далёкий приглушённый гул машин, но «высоковольтки», под которой пролегает нужное мне болото, всё не было. Однако шум с дороги стал заметней. Время от времени я попадал на маленькие болотца, и идти становилось труднее: ноги вязли в набрякшем от воды мху – то одна, то другая, и я, теряя равновесие, хватался за редкие стволы чахлых берёзок, которые для того и стояли, пока за них кто-нибудь не ухватится, чтобы они после этого могли сломаться и упасть.
Иногда я обходил болотца и тогда отслеживал свои отклонения, чтобы не сбиться с ориентира – солнца не было, а компас доставать из рюкзака было лень. Но гул с дороги поддерживал во мне уверенность в правильности направления.
Неожиданно я понял, что неслучайно вчера с вечера я так тщательно собирался в лес. Приготовил своё снаряжение, провиант, проверил и утеплил обувь, взял тёплые носки про запас. Этот вчерашний «лесной» зуд, как и нахлынувшие сегодня воспоминания об ушедшем лете, не оправдавшем возлагавшихся на него надежд, свидетельствовали об неутолённой жажде по лесу, по его прелестям с ягодами и грибами, с птичьими перепевками и шелестом деревьев, с некой лесной тайной, которую я постигаю всю жизнь и не могу постичь! Просто мне не хватило в этом году лета, леса – того, чем я живу и без чего не смогу прожить...
Я не был в лесу с середины сентября - когда ездил за брусникой. Перед этим я уже дважды привозил по ведру этой, пьянящей с горчинкой, ягоды. Нашёл хорошее место, где не только быстро набиралась вместительная моя посудина, но и оставалось немного времени, чтобы пособирать грибы. Правда, боровиков в начале сентября было ещё маловато.
Во время второй поездки, на обратном пути, в поезде, разговорились с женщиной, которая оказалась общительной и открытой - под стать мне. У нас даже не было необходимости представляться друг другу. Мы просто разговаривали про грибы и ягоды. Я набрал немного побольше её корзиночки, и она похвалила меня, отметив, что не все мужчины умеют так споро и чисто собирать ягоды. Их удел - больше грибы.
В другой раз я заметил её уже на вокзале. а когда забрались в вагон, то оказались опять на соседних сидениях, что не мешало разговору об общих «лесных» делах. Она ехала на свои прежние места, я - на свои. С ней на ту же остановку ехал и её коллега. Они вместе обсуждали последние новости по работе, и из их разговора я понял, что её зовут Верой и она - врач.
В середине сентября я снова поехал по бруснику, потому что в предыдущий раз, с полной корзиной покидая порубку, обнаружил такие красные кочки, спрятанные в молодом кустарнике, что всю неделю не мог успокоиться и ждал выходного дня.
Но выходной день оказался пасмурным, дождь лил и накануне всю ночь, и в субботу раза три заходил, что я успевал и промокнуть, и высохнуть не один раз. Брусника ещё была, но первый морозец не миновал её, и она с тонкой кожицей легко давилась, потеряв «товарный вид». Поэтому решил не связываться с ягодой, а класть в корзину грибы.
Как я уже оговорился, что время белых грибов между моими второй и третьей поездками как раз прошло, то мне пришлось довольствоваться неполной корзиной совсем не первосортных грибов.
В этот раз Веру в поезде я не увидел. Не встретил её и в посёлке мостостроителей, где мы раньше выходили с ней с поезда, чтобы пересесть на автобус до города.
Она появилась за несколько минут до отправления общественного транспорта и совсем с другой стороны посёлка. Её добротная грибная корзина была почти полна тёмно-вишнёвых ягод. Поначалу мне и показалось, что это вишня и по цвету, и по размеру – одна к одной! Но какая вишня в сентябре!
Да, это была клюква. Самая настоящая, крупная, спелая. Вид у Веры был усталый и счастливый. Я её понимал, сам - такой же. Пяти минут до прихода автобуса ей хватило, чтобы отдышаться и объяснить, где находится болото и как до него добраться.
В следующий выходной - последний день сентября - солнечный и сухой, в половине седьмого утра я был уже на остановке напротив моего дома. Народу было немного, в основном бабушки, и по экипировке, и по времени отправки (этот рейс - первый, а на втором - уже поздновато!) я догадался, что они едут, как и я, туда же - за клюквой.
В весёлом расположении духа, в приподнятом настроении и некотором волнении я пытаюсь завести с одной бабкой разговор, как это бывает всегда среди людей общего склада и духа, объединённых одной радостной идеей. Но неожиданно получаю отпор. Она недружелюбно по отношению к моей распахнутой перед ней душе ворчит что-то про то, что «всё давно уже содрали зелёное и истоптали всё болото». Она всем своим видом молчаливо вопиет, что это её не волнует и ей до этого нет никакого дела.
Когда подходит автобус, я специально замечаю, что она тоже садится со мной и едет. На последней остановке на окраине города в автобус заходит остальная масса ягодников, и среди них замечаю Веру. На душе становится немного спокойнее.
Тихонько пересказываю ей, не скрывая своего огорчения, разговор с бабушкой на остановке, на который она реагирует своеобразно, поднося к губам палец и торжественно заявляя: «Без па-ни-ки!». Я утвердительно киваю головой.
Через несколько минут автобус останавливается в лесу, не доезжая до посёлка, и почти все пассажиры покидают его и возвращаются тремя группами в обратном направлении до пересечения шоссе с южным обходом нашего города и затем по этой обходной дороге устремляются в сторону Москвы.
Попрощавшись с Верой, чтобы «не висеть у неё на хвосте» , ухожу за оторвавшейся вперёд первой группой, не пытаясь её обогнать, но и не потерять, чтобы видеть, где надо будет свернуть с шоссе в лес.
Через полчаса я на болоте. Попадаются первые ягоды. Всё болото в тропках. Кажется, нет ни одной обойдённой кочки, и всё же на каждой из них краснеют, а местами и белобокие лежат на тонких ниточках ягоды.
День тёплый, многие, как и я, раздеваются, убирают лишнюю одежду в рюкзаки. Народу - как будто не болото, а городская площадь с массовым гулянием! Времени - восемь часов, до вечера далеко!
Под завершение того дня мы снова встретились с Верой на остановке шестичасового автобуса. Я не добрал сантиметров на пять до верха полутораведёрную грибную корзину, а она насыпала ягод примерно на литр - два больше моего.
Настроение было хорошее. Удачный день, и он не пропал даром. Я, как всегда, с полной посудиной возвращаюсь из леса домой. Мысленно благодарю лес за щедрость и доставленную радость. Не забываю и про Веру:
Спасибо, что показали места, где и поздней осенью, когда всё пустеет в лесу, можно ещё отвести душу! А главное - недалеко от дома. Теперь уж до следующего года, до будущей осени! Хотите, летом покажу Вам ягодные поляны?
- Да у меня их у самой - необеримо!
Ну, тогда до следующего лета! Жаль, что долго ждать, ведь даже до первых грибов - полгода. Длинной покажется зима!
С тех пор минуло больше месяца, и сегодня я решил продлить ягодный сезон, тем самым сократив зимний период ожидания первых признаков пробуждающейся природы. На что надеюсь, куда иду?
Я уже более двух часов блуждаю по лесу, а гул автострады то приближается, то затихает. Всё чаще густое мелколесье, чавкающий мох под ногами – верный признак приближающегося болота. Местами попадаются довольно большие островки нестаявшего снега, особенно в чащобах и под большими деревьями. Найду ли ягоды под снегом?!
Идти по кочкарнику становится всё труднее. Чувствую, что теряю время. Уже скоро середина дня, а я всё никак не выйду на заветное место. Боюсь, что мне этих, потерянных понапрасну в блужданиях двух часов светлого времени в рано сгущающихся осенних сумерках, не хватит, чтобы набрать хоть сколько-нибудь спелых и необычайно крупных вишнёвых ягод.
Беспокоит и мысль, хватит ли сил на сбор последних осенних даров. Сил, потерянных на преодоление бесконечных лесных завалов и труднопроходимых низинных болотин. Не ясно ещё, в каком состоянии болото, которое, конечно же, я обязательно найду. Не должно же оно как сквозь землю провалиться?!
И в это мгновение мой слух чутко улавливает возникший вдалеке и потому приглушённый расстоянием взвизгнувший звук бензопилы. Лесорубы! Там - люди, дорога... И я быстро развернулся и направился в ту сторону, откуда теперь уже явственно доносился не только визг пилы и рокот трактора, но и время от времени шум падающих деревьев.
Я только сейчас обратил внимание, что пробираюсь уже давно не по мелколесью, а между высоких и спелых сосен вперемешку с березами. Да, выходит, сюда тоже добралась вездесущая рука человека.
Не прошло и нескольких минут, как впереди забрезжил просвет, и я вышел на окраину большой поруби, на дальнем конце которой лежала огромная гора раскряжёванных хлыстов, а невдалеке работал тракторишко, и дымился гигантский костёр, неохотно пожиравший сырые порубочные остатки.
На делянке, кроме тракториста, работали ещё два человека: один - молодой парень с бензопилой валил деревья, а его сверстник кряжевал хлысты и «чекерил» брёвна.
Я подождал, когда вальщик закончил разделывать поваленное дерево и выключил пилу.
Скажите, пожалуйста, - обратился я к парню, пока он доставал и прикуривал сигарету. - Я ищу болото, которое под линией электропередачи. Иду лесом уже два часа и всё никак не найду его.
Он улыбнулся и слегка кивнув в знак того, что понял, о чём идёт речь, и, протянув вперёд руку, ответил:
- Пойдёте вот так прямо, мимо нашего вагончика, по этой дороге и выйдете к «высоковольтке». Там - болото.
- А далеко это...
- Метров восемьсот.
Спасибо!
Дорога оказалась сильно разбитой тракторами и вся, включая не только колеи, но и серединку между ними, была залита водой и представляла из себя настоящую болотную трясину. Идти по ней было невозможно. Также невозможно было пробираться и по мшистым и заросшим кустарником обочинам этого «тракта».
Минут пять я промучился, выбираясь из этого гиблого места, и вдруг справа увидел совсем близко просвет. Ещё минуту-две, и я был на краю большого болота, над которым параллельно друг дружке тянулись с глубоко провисающими от тяжести проводами две высоковольтные линии электропередач. А далеко, на том краю болота, сквозь сгущающийся осенний туман проглядывалась и третья «высоковольтка». Слава Богу! Я - на месте! Часы показывали половину первого.
К моему огорчению, болото оказалось всё заполнено водой. Все тропы были залиты ею, и только кочки островками зеленели по всему пространству. Кое-где они были припорошены нерастаявшим за последние тёплые дни снежком. Вода была довольно-таки холодна. Это я чувствовал ногами, на которые одел по четыре носка, но, видимо, воздух в резиновых сапогах охлаждался ледяною водою быстрее, чем нагревался циркулирующей по сосудам кровью.
Это сразу вызвало у меня сильную тревогу. Оставалось надеяться на то, что найдутся силы побольше двигаться, почаще нагибаться, а также на оставшийся не такой уж и большой отрезок времени до сумерек для сбора ягод, на азарт ягодника и наконец - на горячий чай, которого у меня было более, чем достаточно.
И всё-таки, когда я собрал с кочек и бросил с лёгким грохотом несколько горстей увесистых и замороженных рдяных шариков, уверившись в том, что при наличии ягод и светлого времени меркнущего дня я способен сегодня на многое, какое-то возвышенное и приподнятое настроение родилось в моей душе и до конца этого дня уже не покидало меня. Всё будет хорошо, и я запомню этот необычный день и не раз потом буду вспоминать его!
И в этот момент я заметил, как всё необыкновенно посветлело вокруг. Нет, солнца как не было, так оно и не появилось посреди разорванной в клочья низкой облачности. Не пробив плотный слой небесной пелены, оно, однако, нашло её единственное «слабое место», через которое и направило свои неяркие лучи на противоположную кромку леса, подсветив снизу и облака вокруг разрыва.
И этой небольшой порции света оказалось достаточно на короткое время породить прощальное сияние природы и окрасить хмурое осеннее болото в торжественный вид! Потеплело на душе, и хотя это сияние длилось несколько мгновений, мне этого настроения хватило, чтобы я совершенно забыл о замерзающих ногах и одновременно с полной уверенностью осознал, что смогу вполне противостоять всем остальным неурядицам далеко не летнего дня.
За это время в моё небольшое пластмассовое ведёрко высыпался первый литр отборных ягод, после чего этот приятный момент стал повторяться чаще и с ускорением. И только когда у меня больше чем на половину заполнилась ягодная посудина, я решил побаловать себя коротким и заслуженным перерывом на чай. Ароматно заваренный, парящий на холоде, он проникал теплом в каждую клеточку моего организма и согревая не только тело, но и душу, неизмеримо прибавлял сил. Продержимся!
В очередной раз, освободив наполнившийся «наборыш» и отметив с удовлетворением, что дело подходит к концу, я выпрямился, чтобы на короткие моменты дать отдых затекающей от неудобной позы пояснице. Спина ныла, и я больше всего беспокоился, как бы не застудиться, поскольку при наклонах хоть и тёплая, но короткая куртка, да и свитер «уползали» вверх, обнажая до рубашки поясницу.
И вот именно в этот самый момент, когда я, выпрямившись, бросил взгляд на противоположный край болота, увидел, как что-то под опорой «высоковольтки», или рядом с ней, вроде бы двинулось. Что это - куст? Человек?
Долго и напряжённо, до рези в глазах, вглядывался в осеннюю меркнущую даль. Видение то смутно проявлялось, то пропадало. Если это куст, то почему, он колышется в безветренный день?
Глаза слезились, и я, дав им отдохнуть, в очередной раз напряг зрение и уловил момент, когда загадочный предмет вдруг резко уменьшился и тут же принял прежние очертания.
По всей видимости - человек, - решил я и, собрав свои пожитки, двинулся в его сторону, чтобы удостовериться в своём предположении.
Я раньше не раз замечал некую особенность в том, как после многочасового блуждания по безлюдному лесу в ягодных и грибных походах, по пустынному берегу реки - на рыбалке, несмотря на азарт и трофеи, к концу дня вдруг остро ощущается самая настоящая сердечная тоска по живому существу – по человеку, по общению. Видимо, так устроен человек.
И в этот раз такая потребность взяла верх. Двигаясь к опоре ЛЭП, я продолжал собирать ягоды, от случая к случаю бросая короткие взгляды вперёд, и уже не сомневался, что там человек, и я сейчас на этом болоте не одинок.
Конечно, меня тоже уже заметили, поскольку человек не уходил, а крутился на одном месте, поочерёдно, то нагибаясь, то распрямляясь, отчего я сделал вывод, что там ягод больше, чем у меня.
Увлекшись сбором клюквы, которой становилось всё больше по мере моего продвижения вперёд, и глубоко задумавшись, я не заметил, как почти вплотную приблизился к опоре и поэтому вздрогнул от неожиданно громкого, прозвучавшего на казалось безлюдном болоте, голоса:
Здравствуйте! А говорили, что до следующего лета не поедете в лес?! Не выдержали...
Добрый день! - ответил я на приветствие Веры, - и стало как-то спокойнее и радостнее на душе. Не один я, оказывается, шастаю в эти часы по холодному и промозглому болоту!
- А бабушки-то уже ушли что ли ? - кивнула она в сторону
противоположного края болота. - Мы вместе с утра приехали, - продолжала она, не дождавшись от меня ответа на заданные вопросы. - Надо и мне собираться на автобус. На пятичасовой...
Попрощавшись на этот раз до следующего лета, расходимся в разные стороны: она - туда, откуда я пришёл, а я пытаюсь ещё немного покружить по болоту.
Иногда оглядываюсь, с трудом различая в вечерней туманной дымке её удаляющуюся фигурку, попеременно склоняющуюся и распрямляющуюся от сбора ягод, и понимаю, что и мне пора уходить. Сумерки сгущаются так быстро, что через полчаса и мне нечего будет делать на болоте.
«А ведь и я могу успеть на пятичасовой автобус, если пойду не в посёлок а по «высоковольтке» до пересечения с шоссе», - моментально пришло решение.
Через десяток минут, распалившись от трудной ходьбы по затопленному болоту, я вошёл в неширокий лесной коридор, специально прорубленный для ЛЭП, именуемый «просекой». «Высоковольтка» поднималась в гору, под ногами стало сухо.
Однако быстрое моё продвижение вперёд в гаснущем свете короткого дня затрудняли торчащие кругом острые остатки стволов от срубленного под углом кустарника. Я постоянно спотыкался об них, с трудом избегая падения в раскисший мох (на возвышенности, куда я поднялся, опять пошло низинное место).
Острые порубочные остатки, торчащие кругом, грозили проткнуть голенища резиновых сапогов, под ногами вновь захлюпала вода. В какой-то момент, идя по глубокой, затопленной колее, я оступился и зачерпнул одним сапогом ледяной воды. Пришлось искать в болотце место, где бы я мог надёжно опереться спиной о деревце, чтобы переобуться.
Отжав и отправив в рюкзак сырые носки, снял с другой ноги сухие и прибавив к ним прихваченные «про запас», снова обулся во всё сухое и тёплое. Пользуясь случаем ещё раз погрелся чайком.
Но надо было торопиться. Впереди, метрах в пятистах, под «высоковольткой» то и дело, пересекая мой коридор, пролетали машины, которые в сгустившихся сумерках я определял по мелькающему свету фар.
Идти оставалось минут пять - не больше, но и времени уже было пять часов. Кто быстрее прибудет на остановку: я или автобус, который сейчас трогается из посёлка? Ему ехать до сюда тоже минут пять, если он не отправился раньше, как это часто случается на немноголюдных последних пригородных рейсах...
Вот я и на асфальте. Времени - пять минут шестого.Но ещё стемнело не окончательно, и я смог разглядеть огромную лужу при съезде с шоссе на грунтовку и сваленные на обочину шоссе брёвна с той самой делянки. Кому-то, видимо, не под силу оказалась эта водная преграда.
Неужели автобус ушёл раньше, и Вера уже подъезжает к городу, а мне теперь ждать шестичасового?! Минули пятнадцать минут. Автобус так и не пришёл. Может быть, сломался?.
До города - не больше пяти километров, а до его окраин в виде пригородного посёлка, который я утром обошёл, и того меньше. Есть ли смысл дожидаться шестичасового автобуса, если я за это время дойду до города?
Короткий отдых на остановке добавил сил, и я зашагал в сторону города, пока ещё невидимого за стеной леса.
К вечеру заметно потеплело, а в лесу при отсутствии ветра это чувствовалось особенно. Настроение было хорошее, моя потребность в общении с лесом была удовлетворена. Время ожидания до новых лесных походов теперь значительно сокращалось. Наступало время осмысления увиденного, пережитого за этот уходящий год. Необходимо было добытую в летний сезон «руду» превращать в сияющий металл отлитых прозаических и поэтических строк.
Завтра - большой и напряжённый день. Завтра -один из величайших праздников моей юности, праздник всего моего поколения. Ровно век минул с времён тех величайших событий, изменивших до неузнаваемости мир.
Раньше, в этот день, мы съезжались в родительский дом, где не бывали уже месяц-два - с начала учебного года. С раннего утра, а иногда и с вечера лепили пельмени, варили студень, готовили салаты... Нарядившись по-праздничному, утром всей семьёй, с детишками, отправлялись на демонстрацию, где радостно встречались с друзьями-товарищами, бывшими одноклассниками, коллегами по работе. И было в этом единении такое радушие, такая искренность и теплота, что эти неповторимые мгновения остались в сердце и памяти навсегда маяками доброты, которые светят нам из того далека всю оставшуюся жизнь...
Обочина шоссе была широкая и сухая, идти по ней было легко и радостно, как всегда бывает радостен путь к дому. Пролетали машины – встречные ослепляли на мгновение ярким светом, переходя на «ближний», попутные – подсвечивали мне дорогу, отчего шагалось весело и просторно.
В душе звучала чарующая музыка дивного осеннего вечера. Я чувствовал в себе поднимающиеся силы физические и духовные, я понимал, что ещё многое смогу в жизни, сделаю, успею! Залогом к этому была твёрдая уверенность в грядущем дне, на который я тоже имел свои планы. Может быть, и он будет не хуже сегодняшнего и удостоится также чести остаться в моей памяти, как, я уверен останется в памяти до конца дней моих этот вполне обычный, но сравнительно тёплый и потому привлекательный и удачный день поздней осени...
26 ноября 2017 года