Сумеречная зона. Глава 15. Ранний полдень

Алекс Лукьянов
— Ильюх! Слава богу, ты живой!
Видимо Толя подумал, что он мертв и не стал тащить его в лодочный сарай. Илья лежал на земле, на том же месте, что и тогда.
— Который час? — Спросил он.
Вопрос Ильи был настолько неожиданным, что Дима даже вздрогнул. Часов у него с собой не было. Наверно это бред недобитого разума, потому что в прежней жизни он никогда не интересовался временем, по крайней мере, за последние годы.
— Не знаю. Часов у меня нет, — увидев потухший и разочарованный взгляд на лице друга, Дима растерялся. Но понял и то, что он, скорее всего, долго не протянет. Однако, в таких ситуациях ты цепляешься за все ниточки надежды, даже если они обрываются, и ты снова и снова падаешь, но не сдаешься. Пусть это и не даст ничего, зато последние мысли будут светлыми. — Мы выйдем из этого места, я тебе обещаю!
— Не, Димас. Мне походу ****ец. Это место отнимает все…
— Послушай…
— Не, чувак, это ты послушай. Тебе нужно быть осторожным и двигаться вперед. Это не может длиться вечно. Рано или поздно наступит рассвет. И это, Димас, не дай ей сожрать себя. Борись! Ведь ты же как-то пережил начало этого ****еца. Самое страшное уже позади. Теперь будет проще.
— Но ничего не осталось, ты же сам понимаешь, что все погибло. Толян, Никита, Леха, Костяк — все погибли! Нас двое…
— Подожди. Осталось мало времени. Я слышал людей, которые проходили рядом, и это не было галлюцинацией. Есть и еще те, кто выжил и тебе нужно идти к ним, Димас.
— Но я ничего не видел, опять же.
— Пережди в заброшенной школе. Там вроде никого нет, и проще будет, если ты будешь на одном месте, а не идти вслепую, как раньше.
— Не, чувак, ты идешь со мной!
— Я не смогу идти с тобой, Дима. Мой путь закончен, а твой — продолжается. Зато теперь мы вспомним то, что поможет нам уйти.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что я вспомнил одну историю. Мне тогда было двадцать четыре года, и, в один из светлых зимних дней, я возвращался с работы домой. До этого дня я словно мчался в будущее — хотел постоянно чего-то достигать, боялся отстать от времени. Но вдруг произошла одна фигня. На миг я понял, что все это пустое. Тогда я понял, что весь кайф жизни и заключается в ее цикличности. Утром ты идешь на работу, а вечером — домой. Тогда я понял, что стремление к так называемому успеху было мне навязано со стороны. Вот теперь я свободен!
— И что было дальше?
Илья немного помолчал, а затем продолжил.
— А дальше мне позвонила мама и сообщила, что папу увезли в больницу с сердечным приступом. Он продержался шесть дней, а потом умер. Исчез, как исчезает этот мир, но даже в мертвом мире есть жизнь!
— Ты про Сумеречную зону?
Внезапно Илья закашлял, да так, что изо рта выступила тоненькая струйка крови. Повернувшись на бок и выплюнув кровяной сгусток, он продолжил свой рассказ.
— Бля, чувак, молчи лучше! Тебе разговаривать походу нельзя!
— Да, более-менее, норм, — теперь его голос стал сиплым с хрипотцой. — А я ведь еще никогда не умирал, Димас, даже не верится в это совсем.
— Да ты…
— Подожди! Осталось мало времени, а я не сказал тебе самое главное.
Дима больше не перебивал его, потому что был заинтригован и понимал, что говорить Илье сейчас непросто, да и нежелательно.
— Ты вспомнил про Сумеречную зону, а я вспомнил кое-что еще. Есть совершенно другой мир, где нет мрака, нет так много горести, а все происходящее мимолетно. Там всегда тепло, но не жарко и царит вечная весна. Вдоль узких асфальтированных дорожек растут кусты с насыщенной и сочной листвой. Но самое интересное то, что ты тоже там был. Мы разговаривали и были друзьями, как и здесь. Может мне получится и тебя туда отвести?
— Знаешь, все это смахивает на утопическую сказку или религиозное чудо. В это можно было бы поверить, если бы мы не находились в полной противоположности тому, что ты рассказываешь.
— Но ведь все проходит, Дима, и это пройдет. Чернота пройдет. На место нее придет свет, который ослепит тех, кто к этому не готов и пробудит спящих. Пока, братик!
— Нет! Я не дам тебе уме…

***

— Митя! Ты вернулся! Все хорошо, ты живой!
Он долго не осмеливался открыть глаза. Уж в этот раз он не допустит продолжение этого кошмара.
— Дима, давай же!
Было на удивление тепло и, откуда-то издалека, доносились мелодичные звуки из музыкальной шкатулки. Нынешняя действительность вошла в его восприятие еще глубже и постепенно стала основной, уже не в первый раз, но теперь у него действительно было ощущение конца пути.
— Господи, скажи, что это не случилось снова! Боже! Забери меня отсюда! — Это был крик не только физический, но и душевный. Существо, которое не смогло убить окончательно душу, испытывало безысходность. Но всему есть предел. Вот только выхода нет, и страдания все наполняют и наполняют этот герметичный цинковый гроб, который уже никто не откроет и не пустит туда свежего воздуха.
— Да самое страшное уже позади, Мита. Ты вспомнил, — Лодочник резко вдохнул, вспомнив нечто важное. — Послушай, у нас времени не так уж и много. Нам нужно присоединиться к остальным.
— Каким остальным? — Теперь он окончательно пришел в себя и открыл глаза.
— Ну, не только ведь мы выжили. Есть много других людей, кто тоже хочет посмотреть кино.
Наверно что-то изменилось. Было так же темно за окнами, но в комнате, где находились оба, было тепло и светло от догорающего камина и висящих по углам керосиновых ламп. Какие были изменения? — Чувствовалась динамика — еле уловимое чувство живости, которое было только на Земле.
— Что произошло? — Спросил Дима, пытаясь сесть. Сделать это оказалось не совсем просто. Каждое движение у него отзывалось головной болью.
— Да ничего. Ты проснулся.
— Нет. Вокруг что-то поменялось. Ну, это чувствуется. Даже светлее стало.
— Любая ночь имеет свойство заканчиваться. Ты многое пережил, жизнь пронесла тебя сквозь десятилетия и безумия в разных проявлениях. Не обязательно все должно было именно так произойти.
— Подожди. Ответь мне на один вопрос, на который я не могу ответить. Я живой?
Лодочник прошел в дальний конец комнаты.
— А ты чувствуешь себя живым здесь?
Тот снова оперся на ладони и попытался сесть. Со второй попытки это все-таки получилось сделать. Затем Дима прислушался к ощущениям, словно пытаясь ощутить всю окружающую его действительность.
Лодочник по-доброму улыбнулся и сказал.
— Ты пережил многое, но плохо усвоил главное. Научись принимать даже смерть, ведь она не вечна, как и жизнь. Здесь ты живой не потому, что у тебя функционирует тело. Это было в одном из твоих видений, куда ты вновь и вновь возвращался, хотя и там, на той планете, было не все гладко. Всякий раз, засыпая, ты исчезал оттуда — умирал, а потом снова рождался, чтобы умереть. А потом, постепенно, начали просачиваться воспоминания, и твоя личность окончательно распалась, пытаясь даже тогда заниматься привычным самообманом. Самоубийства, которые тебе пришлось совершать неоднократно, привели к появлению множества личностей — Аркадий, Казимир, Валерий и многие другие. Но, тем не менее, нужна была личность, которая стала балансом между светом и тьмой — это была Алена — твоя защитница и та, которая заменила погибших родителей. И вот, настал тот момент, когда естественным образом, ниточка за ниточкой, твоя жизнь на Земле оборвалась. Твоя память до конца боролась с безумием и все сделала, чтобы вернуть тебя сюда. Но твоя извращенная и искалеченная психика породила Сумеречную зону, а уже после этого последовала череда смертей тех людей, которые были для тебя проводниками в прошлое, чтобы вспомнить — которых ты создал, чтобы во всем разобраться!
— Выходит, что все пришло в изначальное положение?
— Пришло бы и раньше, если бы ты отпустил прошлое и принял настоящее. Теперь блуждание в поисках здравого смысла подошло к концу, жизнь продолжается. Когда мы выйдем отсюда и пойдем в кинотеатр вместе со всеми, я хочу, чтобы ты больше никогда не повторял былых ошибок!

***

Голоса. Много голосов живых людей, которые собирались вместе на протяжении очень длительного времени, чтобы, наконец, их жизнь приобрела смысл. Может и не такой прагматичный, как это было принято на планете, но все же привычный.
«Представляешь, какие-то вандалы сняли все провода с линий электропередач, — выловил Дима осмысленную фразу из толпы. — И на кой черт им это понадобилось?»
«Да хрен их знает. Наверно на цветмет сдали. Бабло ведь за это знатное платят! Все, как на Земле! Но там как-то же боролись с нарушителями закона!»
— О, парень, не хочешь присоединиться к нашей милой беседе?
Этот вопрос был однозначно адресован Дмитрию. Лодочник куда-то ушел, но пообещал ждать его у входа в кинотеатр.
— Здравствуйте.
Двое были одеты в балахоны цвета хаки, а их головы покрывали капюшоны.
— И тебе не хворать, — тихо и с серьезным видом ответил на приветствие один из них. — Орешки будешь?
Он протянул Диме прозрачный пакетик, в котором находился жареный арахис.
— Нет, спасибо, — отказался Дима.
Тот, что был рядом, тоже не оставался в стороне и задал свой вопрос.
— Вот ты стал свободным, тоже в свое время был на Земле, но потом понял, что это было не реально…
— А че, сейчас типа реально, что ли? — Прервал его тот, что уплетал арахис.
— Мне по чем знать? Для тебя это имеет значение?
— Нет, не имеет.
— Вот и для меня тоже. Ладно, забыли, — но все же для него это реально. Просто не хотелось лезть в эту тему, ведь даже не реальное бывает дороже многого, что есть в действительности. Он снова переключился на путника. — Вот смотри. Мы все вроде бы с планеты, но, что это такое? Валюты нет, тех ценностей тоже. Но какая-то сука с****ила все провода! Как думаешь, с какой целью?
Дима не нашел, что ответить.
— Короче, предлагаю создать что-то типа системы правосудия, чтобы никто больше этим не промышлял, да и другими грязными делами не занимался!
— Ага, так и поступим! — Сказал второй незнакомец, не сумев сдержать смех.
— Я серьезно! Выйдем из кинотеатра и сразу же начнем! Времени на это у нас будет предостаточно!
Они шли прямо, по тротуару, не выходя на дорогу, по которой уже давно не проезжали машины. Всех этих людей, которые в этот раз точно нашли себя, объединяло не только пребывание на Земле, но и привычки из прошлой жизни. Никто ведь не мешал идти по дороге — она шире и теперь безопасна, да и провода кто-то оборвал, чтобы продать, хотя, это всего лишь догадки. Так что здесь точно безопасно!
Их путь затянулся и стал монотонным, как и весь цикл жизни и смерти. Однако что-то заставило вынырнуть Диму из своих мыслей и посмотреть вдаль. Прямо на линии горизонта, золотым светом, светилась полоска заката. Теперь он точно уверен, что продержался не зря. Пережив безумные моменты своего существования, он снова вернулся туда, где чувствовал себя дома, туда, где мрак растает и все наполнится утренним рассветом.

***

Лодочник, как и обещал, стоял у дверей большого здания без окон. Туда свободно поместятся все те, кто пришел, хотя их было не менее тысячи человек, подумал Дмитрий.
— К сожалению кино задержится! — Громко сказал в толпу Лодочник.
— А что случилось? — Спросил кто-то через несколько секунд.
— Да вот, пленку ищем. Ребята уже здесь все перерыли.
— Ну вот. Я же говорил, что надо делать правоохранительную систему!
— Да угомонись ты, — ткнул в бок пустозвона Дима.
— Да не переживайте вы. Мы еще в архиве не смотрели. Там она скорее всего и будет. А пока что отдыхайте и привыкайте к новым условиям.
Дима хотел присоединиться к лодочнику, но тот отказался от помощи и велел ему присоединиться к остальным. Недолго думая, Дима спросил.
— А что за фильм?
Лодочник недолго подумал, а потом ответил с нескрываемой неуверенностью в голосе.
— Нуу, этот фильм, как бы тебе сказать, обо всем!
— То есть, это как?
— Да хрен его знает. Никто его не видел. Пойди и прогуляйся, пока есть время.
Он не стал больше ни возражать, ни как-то дальше поддерживать диалог. А что еще остается? Время ведь надо как-то скоротать, к тому же, цель достигнута и уже без вариантов, как говорится — можно и погулять!
Он шел в еще темную пустошь, подальше от толпы, которая не обращала на него никакого внимания. Эти лица, мелькающие перед его взором, выглядели одновременно и счастливыми, и потерянными. У них не было никакой цели на будущее, прошлое у них тоже отсутствовало. Вернее, оно было когда-то, но жестокое и беспристрастное время смогло очистить память многих от тяжелого бремени воспоминаний. Таких большинство. Но среди них были и те, кто смог вспомнить и, таким образом, зажечь вновь погасшую свечу надежды на будущее.
Он помнил, но тоже чувствовал себя растерянным. А может ну его к черту! Плевать на то, что будет дальше, ведь много думать вредно — от этого становятся гениями или психами. Хотя, какая разница — все равно это примерно одно и то же!
В темноте что-то блеснуло. Необычное, что-то желтое и маленькое. Уже зеленое… чуть позже оно снова охватило внимание Димы. На этот раз получилось более детально рассмотреть источник необычного блеска.
— Это же кот!
А глаза, которые светятся в темноте, и помогли ему заметить одинокое животное. Вроде бы животных здесь быть не должно, хотя, он вспомнил про ту птицу, которую видел когда-то, вспомнил про мертвого пса на обочине, и тут до него дошло.
А если Сумеречная зона — это новый этап развития всего? Ведь здесь живое понимает живое и замечает те вещи, которые раньше, то есть на Земле, не замечались. Да, все это — мрачное зрелище. Черное небо и бесконечный цикл рождения и смерти очень неприятен. Но как заставить человека замечать мелочи, если они не представляют из себя чего-то сенсационного?
Теперь мы научились видеть реальность по-новому, открывать то, что всегда было закрыто и познавать мир через разрушение. Почему нет?
Несмотря на то, что Дима подходил все ближе, кот не сдвинулся с места, а лишь смотрел на человека своими большими желто-зелеными глазами.
— Потерялся? — Зачем он это спросил у животного, которое не способно понять человеческую речь? — Знаю, я ведь тоже потерялся.
Он аккуратно потянулся рукой, чтобы погладить кота.
— Не думаю, что ты понимаешь меня, но я не знаю, что делать дальше, хотя и развязка близка. Все, что пришлось преодолеть, все эти мысли и никому ненужные воспоминания — у всего этого больше нет смысла!
Что это было? Такое ощущение, что это… не, это уже полная шизуха! Он ощутил своим существом что-то еле уловимое, будто перед ним не безмозглое животное, а мудрец, которому нет равных. Нет, только не это! Дима был уверен, что на все его нытье сейчас проследует ответ. От кота? Да, блин, добро пожаловать в сказку!
«Ты должен отстояться!»
Голоса в голове? Не может же кот с ним вот просто так разговаривать! Но он все же переспросил.
— Что?
«Твои мысли как яблочный сок с мякотью. Нужно, чтобы он отстоялся, а потом мякоть упадет на дно, а сок останется чистым».
До сих пор не верилось в это.
— Но как же?!
«Я говорю у тебя в голове. Сок символизирует твое сознание, а мякоть — ненужные мысли. Не будоражь сознание и оно очистится».
Переваривать услышанное оказалось непростой задачей, но до него дошел смысл.
«Это важно. Сначала ты вспомнил, а теперь нужно успокоиться, чтобы отпустить, а потом уйти».
— Куда уйти? — Спросил Дима у кота.
«Туда, где все это будет уже не важно».
— Эй, Дима, пошли!
Это был лодочник. Видимо все готово и можно идти.
— А, да.
Кота больше нигде не было видно, он словно испарился, хотя, чего еще ожидать от галлюцинаций?
— Давай, Митя, уже все ждут тебя… ну, и еще нескольких человек.
— Куда мы идем, все-таки?
Лодочник подошел почти вплотную и ответил.
— Туда, где все это больше не будет для нас иметь никакого значения.
Он выпрямился и, вместе с лодочником зашагал к зданию кинотеатра. На удивление, возле входа не было ни одного человека.
— А где все? — Поинтересовался Дима.
— Все уже внутри, одни мы остались, но я попросил, чтобы пару мест в первом ряду оставили нам с тобой.
— А что мешает нам остаться здесь и попробовать начать новую жизнь? Посмотри вокруг, Сумеречная зона перестает быть сумеречной — становится светлее.
— Вот именно поэтому мы и должны уйти. Твой умирающий мозг проходит последнюю фазу жизни. Очень скоро нейроны перестанут передавать электрические импульсы, и сознание погаснет уже навсегда. Увы, но это тело уже не сможет жить дальше.

***

Мест хватило на всех. Не было пустых кресел, но никто и не стоял, словно все было заранее просчитано. Такая идеальность показалась Диме не случайной. В прежней жизни такого не было. Обязательно чувствовался или недостаток, или переполненность и почти никогда он не видел идеального расчета. Может быть, то была вовсе не прежняя жизнь, а просто жизнь? Если есть жизнь, то должна быть и ее противоположность — смерть. А если нет смерти, то и жизни никакой быть не может!
Они молча сели в два пустых кресла в первом ряду. Свет начал тускнеть, пока совсем не погас, а на большом экране появилась картинка. Даже не картинка, а серо-желтый фон, который становился то светлее, то темнее. Затем появилось что-то типа белого шума, как на ненастроенном телевизоре, и Дима увидел в этой серо-желтой массе темные вкрапления.
— Прикинь, — тихо обратился он к Лодочнику, не отводя взгляд от экрана. — Такое примерно я уже видел, после того, как умер на Земле.
— Да. Мы выходим отсюда так же, как и вошли.
— А я уже почти потерял надежду на то, что это когда-нибудь случится.
В прошлый раз все закончилось потемнением и появлением его в Сумеречной зоне, но сейчас экран становился все ярче. Звука не было, но внезапно картинка изменилась. Вместо относительно однородного фона им показали голубое небо с облаками, которое было почти забыто.
— Прощай, Митя!
— Эй, погоди! — Лихорадочно он вцепился руками в подлокотники, но это не помогло. Кресло растворилось, как и кинотеатр вместе со зрителями. В какой-то момент его обуял животный страх, но, уже через несколько секунд, он сменился эйфорией.
— Дааааа! — Во весь голос закричал он от восторга и осознания своего освобождения.
Оказывается, что здесь можно еще и летать! Со всей мочи, крича от искренней радости и понимания, что все закончилось, он помчался вверх.
— Дааааа! Свобода! Я победил!
Чем выше он поднимался, тем светлее становилось все вокруг. Но это не солнечный свет, который дает ощущение теплоты. Этот свет дает радость и концентрированное чувство благодати или блаженства. Свет стал настолько ярким, что растворил в себе все голубое небо с облаками. Свет теперь был везде, и желание лететь вверх только возрастало!
Свет поглотил жизнь, не оставив ничего, кроме себя. И голос времени сказал во веки веков:
«Я есть свет. Свет есть жизнь!»