Майские праздники – прекрасное время! Можно успеть и отоспаться, и переделать домашние дела, и, что самое замечательное, сходить в горы.
6 часов утра. Я поддалась долгим уговорам будильника и рассталась с тепленьким, уютным гнездышком – моей постелькой. Эволюционный переход из отряда лежачих в отряд прямоходящих был бы не столь драматичным, если бы не температурная разница с окружающей средой. Натуральный классический сюжет: нас утро встречает прохладой. Оценка состояния природы, видимой в кухонное окно, методом зевания и потягивания, а затем углубленное ее изучение с выходом на улицу, привело к печальному выводу, озвученному Пяточком: кажется дождь собирается…
Может, не стоило так рано вставать? Если дождь, то намеченный пикник, он же поход выходного дня, он же тренировочный марш-бросок перед восхождением на Комсомолец , не состоится.
Интенсивно почесав затылок, все же останавливаюсь на мысли: раз уж встала, то мне ничто не мешает позавтракать, а там – авось… Ну, если авось окажется не таким, как мне бы хотелось, что мне помешает лечь спать после завтрака?
Неспешное домашнее утро выходного дня – именно то, что мне так нравится! Кофе. Один бокал за другим. Тостики с соевой пастой.
И садистский вопрос: «Доча, а не хочешь ли ты присоединиться к мамуле, вставшей ни свет, ни заря?» Ежу понятно, вставать доча не хочет, а еще она не хочет в школу, но зато хочет в горы. Горы в плюсе и ранняя побудка в минусе перевешивают поздний подъем в плюсе со школой в минусе. Доча выходит, скрупулезно выполняет зевательно-потягательный ритуал возле окна и задается моим же вопросом: «Неужели дождь пойдет?» В надежде на то, что я скажу: «Да нет, доча. Это мы тут с Господом с утречка народ пугаем. А так я гарантирую тебе хорошую погоду».
К восьми часам становится ясно во всех смыслах: и на небе, и в голове. Звоню Лисуновым. Сергей говорит: «Подходите к нам в полдевятого».
Долго ли голому собраться? Только подпоясаться. Но нам, как истинным дамам, полчаса оказалось катастрофически мало. Когда мы вышли из дома, то увидели, что железный конь Лисуновых в нетерпении так сильно бил копытами, что они не выдержали и помчались нам на встречу, которая состоялась на пересечении нашего переулка с Ахунбайкой. Встреча прошла в теплой, дружественной обстановке. У рюкзаков – в багажнике, у людей – на заднем сиденье машины.
Мы с ветерком и разговорами домчались до альплагеря. Сергей припарковал машину на самой первой стоянке. Я где-то в глубине души слегка озадачилась: «Неужели мы на весь день оставим машину здесь, на неохраняемой стоянке?» Но поскольку хозяева никакого волнения не проявляли, я быстро об этом забыла.
9-10. Тяжести распределили между Элей – наш рюкзак, Сергеем – их рюкзак, Сенькой – их фотик весом не менее 1 кг. Мы с Леной оказались абсолютно не загруженные. Я удивилась элиному рюкзачно-таскательному рвению, на что она гордо ответила:
- Ты же сама сказала в прошлый выход, что в следующий раз моя очередь.
Надо же! Что я, оказывается, говорю. Хотя кто я такая, чтоб мешать ребенку играть в супергероя?
- Ладно. Как устанешь, сразу скажи.
Я раздаю всем по горсти сухофруктов. Они хорошо поддерживают силы и настроение во время переходов! Вертлявый Сенька успел прочитать все окрестные надписи и пригласил желающих полюбоваться на шедевр: «Берегитесь укусов клещей. Приятного вам отдыха». Юмор тут, однако, у народа специфический.
Сразу же от стоянки тропинка резко ушла к реке и мосту, сооруженному из металлических уголков и мелких бревнышек, не только плохо пригнанных друг к другу, но норовящих сместиться при каждом шаге. А водичка-то сквозь мостик виднеется клокочущая, бурная и обильная…
Фу! Что за мысли в голову лезут! Дай только повод подумать про катастрофу в масштабах себя.
На том берегу могучая тропа, истертая в светло-коричневую муку тысячами альпинистско-туристическо-пузогрейских ног, живописно петляет среди кустарников и елей, будто собранных на конкурс «Мисс ель – 2008» Хорошенькое местечко для пикника. Днем тут наверняка будет не протолкнуться среди любителей вкусить водочку на свежем воздухе.
Очень скоро начинается подъем. Ну, почему так сразу и так круто?! Гораздо приятней, когда полого и постепенно.
Сергей – наш командир удалой, понятное дело, возглавил шествие. Следом Сенька, потом Эля, я и Лена. Минут через 10 пыхтенья и кратковременных передышек Эля осознала, что переноска тяжестей – не царское дело. Я переоделась в рюкзак. А диспозиция сил изменилась и все время оставалась такой: все - впереди, а мы с Элей – понятно где.
На одном из поворотов для страждущих путешественников установлена основательно сработанная аккуратная скамейка, покрытая лаком. Буржуйство! Ну, прямо, заграница какая-то! Я там не была, но те, кто был, утверждают, что в ихних горах можно встретить даже и не такое. Для нас же, простых диких киргизов, это культурный шок. Так и с тропы кувырнуться можно. Не думают устроители лагеря о своих соотечественниках, всё норовят перед иностранцами выпендриться. Одно утешает – земляные ступенечки, ведущие к этой скамейке. Родные! Стертые. Раздолбанные. С торчащими металлическими штырями в самых неожиданных местах. Эля сначала не поняла, что это за колдобины. Но тут же рядом мама – опытный ходок по просторам страны. Ввела в курс дела: «Это, понимаешь, ступеньки выбиты. Нарочно». И ребенок мне поверил, хоть и посомневался для пущей важности.
Хоть и утро, но солнце припекает, выгоняя ручьи пота.
Когда мы подошли, Лисуновы уже успели наотдыхаться. Эля, конечно, не упустила случая молниеносно притулить окорочка. Хорошо сидим! Но не долго.
Метров через двести – еще одна лавочка. Теперь ближе к природе. Без всяких выкрутасов. Обрезные доски, отполированные множеством ягодиц. Тут уже начинается лесок и приятная тень. Опять хорошо сидим. Иногда и фотографируемся.
Следующий небольшой переход заканчивается на кладбище альпинистов. Я много слышала о нем, но побывать удалось впервые. Мы только что обменялись с Элей репликами:
- Ну, и подъем здесь!.. – пыхтела она.
- А представь: как по этой тропе гроб нести…
Но, оглядевшись, мы поняли, что это не кладбище в обычном понимании с захоронением бренных останков. Это место воспоминания.
Участок леса примерно 20 на 10 метров обнесен редкой металлической оградой. На калитке приварен переломанный надвое ледоруб. Внутри – гранитные и мраморные плиты с обязательными фотографиями, датами. Больше одиночных, но на некоторых – группы погибших, например, на Эвересте или Победе .
Очень тихо, спокойно. Только ветер шевелит голые ветки лиственниц. И над всем этим сумеречным спокойствием разносится очень тихий мелодичный звон. Я никак не могла понять: где же источник звука. А потом, на высоте метров пяти, углядела китайские трубочки-колокольчики, которые называются «музыка ветра». Какое точное название! Этот звук не замолкнет никогда, потому что в горах не бывает безветрия. Слабый или сильный, но ветер есть всегда.
Мы ходили между плит, читали фамилии. Узнавали знакомых или тех, кто был на слуху. Тут невозможно говорить громко.
Какое удивительное место! Величайшее спокойствие. Как будто войдя в калитку со сломанным ледорубом, мы отворили дверь в бесконечность, где нет времени, нет эмоций, но именно там и есть наше правильное, истинное место. Именно там мы по-настоящему дома.
Возле калитки – большой ухоженный деревянный стол со скамейками, чуть поодаль - металлический шкафчик. Наши дети поворошили лежащие там журналы посещений, деньги, сигареты.
Когда мы уже шли по тропе, доча поделилась своими впечатлениями:
- Раньше я не могла понять людей, которые любят гулять по кладбищам. Но на такой погост я, пожалуй бы, и сама пришла посидеть, подумать о жизни. На городском кладбище смерть представляется грязной, унылой. А здесь она возвышенная…
Мы уходили от места поминовения все дальше. Широкая тропа как-то очень ровно пролегла через хвойный лес, состоящий преимущественно из лиственниц. Они еще не успели нарастить свежую зелень, и сквозь серовато-коричневые ветки просвечивало солнце. А летом здесь, наверное, очень густая тень.
Все окружающие склоны засыпаны прошлогодней побуревшей хвоей. А на тропе она лежит толстым слоем, вызывая ассоциацию с мягким, пушистым ковром. Очень уютная аллейка!
- Какой тут вкусный воздух! – частенько восклицала я. – Дышишь и надышаться не можешь…
Дорожка, хоть и не спешно, но поднималась вверх. И я, по своему обычаю максимально облегчать жизнь, подобрала для себя ветку. Потом нашла и для Эли. Древние странники положили хорошую традицию – опираться на посох или клюку. Туристам-спортсменам, конечно, использовать посох было удобно, но название, как подпорченная молью шуба. Вот они и придумали те же самые посохи называть специальным термином – альпенштоки. Суть не изменилась. Палка она и в Африке палка, но стало гораздо приятней пользоваться чем-то наукоподобным. Теперь и мы с Элей шли, как заправские путешественники. Веток вокруг валялось много, и я решила попробовать пройти с двумя альпенштоками. Оказалось это действительно хорошая идея! Я ее тут же интенсивно стала внедрять в массы. Доча не прониклась моим ликованием:
- Я, - говорит, - в двух ногах путаюсь, а тут целых четыре.
Выискивая палки и испытывая их работоспособность, мы заметно отстали от своих спутников. Деревья и мягкая дорожка совершенно заглушали всякие звуки. Поэтому, когда мы, прибавив скорости, выскочили из-за поворота, неожиданно наткнулись на Лену. Она шла, тяжело ступая и опираясь на тонкую гнущуюся веточку.
Здесь я впервые поняла: почему Сергей частенько спрашивал у своей жены: «Как дела?». «Пока иду», - неизменно спокойно и как-то даже обреченно отвечала она.
А я, как веселый беззаботный щенок, которого взяли на прогулку, получала удовольствие от окружающей природы, от общения с дочей, от самого движения. Я впитывала окружающий мир, насыщалась им, растворялась в нем, как солнечная капелька в океане.
Лена же покорно шла, движимая одним желанием – не отстать, не стать обузой.
- Тяжело? – спросила я. – Может крикнуть Сергею, чтоб остановился?
- Нет. Нет, - тут же поспешно успокоила она меня. – Я просто иду не торопясь. Вот только альпеншток не прочный
- Это мы запросто исправим! Это же мое хобби – обеспечивать всех жердинками! – радостно заверила я и тут же кинулась исполнять свое обещание.
В поисках ветки я опять немного приотстала: то спускалась к буреломам, то поднималась выше тропы. Наконец, подходящие посохи были найдены – для Лены - первый, а для Эли – второй. Ребенок всё-таки понял: когда склон поднимается покруче, лишняя опора совершенно не лишняя. Лена же упорно отказывалась от дополнительного альпенштока.
Мы пошли компактной группой. Говорили о том, о сём…
Лес кончился сразу, резко, будто уткнулся в невидимую стену. Метрах в ста на солнце сидели Сергей и Сенька. Немного отдышавшись рядом с ними, группа снова двинулась дальше.
Ущелье широко расходилось в стороны. Где-то внизу шумела речка.
Весна здесь еще только начала свое восхождение к вершинам. Кое-где свежо зеленела невысокая трава. Но в основном господствовал бурый цвет. Когда мы проходили через небольшую рощицу, я обратила внимание на деревья. Оказывается, это была верба! Не часто ее встретишь в горах. Но, что удивительно, - она вся была покрыта своими великолепными серыми мышастыми почками. У нас в городе цветут ирисы, аквилегии, даже розы набирают цвет. А тут только первые пушистики облепили ветки.
Тропа пошла вниз. Мы опять с Элей совершенствовали себя в искусстве хождения в задних рядах. Дочь щебетала, как птица-говорун.
- Ты меньше балаболь, - предложила я. – Не будешь дыхание сбивать. Легче пойдется.
- Да. Но когда мне еще представится случай так долго пообщаться с мамулей? Я пользуюсь моментом.
Я, конечно, тут же растаяла, как Снегурочка. Но, в отличие от последней, только душевно. К счастью.
А ведь дочь права. Вместе весело шагать по просторам. Она – интересный собеседник. Нам и в самом деле есть о чем поговорить!
Тропа вывела к небольшой речушке, скорее ручью. Последние несколько метров к которому оказались напитанными влагой и, как следствие, грязью, что дало возможность испытать какое-то подобие экстремальных ощущений и слегка уделаться. А то идем да идем комфортно, как по бульвару. Тоже мне горный туризм называется.
По камешкам перескочили на ту сторону. Здесь начали попадаться островки стелющейся арчи . Издали они смотрятся, как огромные зеленые подушки, разбросанные по склонам. На них даже можно поваляться, если есть время и желание. Ветки хоть и тонкие, но упругие. А заденешь хвойные лапки, и сразу же охватит, окутает нежнейший аромат, аж душа воспоет!
Долго ли, коротко ли пейзаж особо не меняется. Мы чухаем в том же темпе и той же очередности. То Лена догоняет Сергея и Сеньку, то мы с дочей догоняем ее.
Возле тропы попались микроскопические расточки чабреца. Мы сорвали их и стали нюхать. Какой бодрящий, добрый, уютный запах! Он, кажется, да нет, точно, прибавляет силы!
А вот лоскутками и первый снег, кое-где покрывающий тропу. Но нам удается эти участки легко обходить. Солнце припекает вовсю ивановскую. Хотя в нашем случае, правильнее было бы сказать – вовсю киргизскую. Загарчик, видно, будет не шуточный. Надо активно прикрывать уши.
О! Какая интересная встреча! Ярко-сиреневый цветок с зелено-серебристыми листьями.
- Это рододендрон, - важно пояснил Сергей.
Вся команда принялась штудировать название, чтобы без запинки произносить мудреное слово. Эля попыталась трансформировать его в «УРОДОдендрон». «Чтоб легче запоминать», - ехидно пояснила она. Остальные тоже, без ложной скромности могу сказать, освоили.
Мы остановились, разглядывая эту красоту. Сергей и Сенька по очереди фотали маленький кустик. А когда прошли чуть дальше, то увидели целые поляны рододендронов! Тут же склоны усыпаны звездчатыми ярко-желтыми крокусами. А речка очень картинно показывает нам изящные водопадики, заводи, нагромождение округленных водой валунов. Ах! До чего приятно любоваться! Так бы и фотала на каждом шагу каждый пейзажик! Кабы взяла фотоаппарат, да кабы в нем была пленка, ну, и другие прочие кабы.
Я шла и думала: это великолепие никто не видит. Оно бушует просто так! Ни для кого! Мы, забредшие сюда редкие гости, застали эту нарядность. А сколько людей никогда-никогда не увидят ничего подобного. Все-таки мы счастливые! Мы любуемся тем, что не доступно другим.
Снег рыхлый, тяжелый, изрытый солнечными лучами, расстилался все более обширными полянами. Теперь уже не всегда была возможность обойти круголя, приходилось чавкать напрямую. Кое-где встречались зализанные участки земли. Это свежеоттаявшие кусочки, омываемые водой.
А ветрище-то! Ветрище! Фиговый аквилон местного разлива. Сверху дует. С ледника. То и дело срывает с головы кепки. Приходится вприпрыжку нестись за потерей. В таких условиях кепочка ужасно не удобный и, я бы даже сказала, глупый предмет гардероба. Снять бы ее да радикально заменить на ушанку! Размечталась…
А солнце при этом палит немилосердно. Лоб и нос прикрыты козырьком, зато уши, торчащие на свободе, вижу: у дочи уже приобрели дивный красный оттенок.
Я накинула капюшон. Тепло!.. Но ничего не слышно, кроме воя ветра. А народ-то у меня без конца интересуется временем. Сергей придумал, что надо идти четыре часа, а потом – пир на весь мир. Лена ведет «подрывную» деятельность: «А чего нам ждать еще час? Кушать уже хочется. Сядем здесь». Сергей от таких разговоров убегает вперед. А Сенька уже приустал и не так бодро несется за папой. Не успеешь оглянуться, как он в окружении дам.
Ущелье сужается. Скалы с левой стороны уже хорошо просматриваются. Вершины полностью под снегом, а ниже, как на контрастной черно-белой фотографии, темный базальт чередуется с пятнами белого снега.
В одном месте увидели перекинутую через речку заржавевшую ферму электрической опоры. Интересно: кому понадобилось тащить такую тяжесть в совершенно не нужное место? Дети тут же кинулись осваивать переход, позабыв о том, что только-только жаловались на полное отсутствие сил. Куда что делось? Попрыгали, порадовались. И кинулись догонять остальных.
Прошли еще немного. Ветер усилился. Похолодало. Немножко стали замерзать щеки и руки. Я даже порадовалась, что у меня рюкзак приятно греет спину.
Тут я увидела необычный цветок. Невзрачная голубовато-серая расцветка абсолютно не выделяла его в пожухлой коричневой траве. Он казался маленьким пятнышком старого снега. Одинокий цветок поднял над землей свою чашечку, напоминающую купавницу, на несколько сантиметров. Его можно было смело назвать «первым вестником весны». Те яркие цветовые ковры, которые мы видели ниже, возможно, придут и сюда, но позже, следом за этим смелым одиночкой.
Поохав – поахав, мы продолжили путь. Я оглядывалась по сторонам в надежде увидеть другие такие же цветы, но кроме засохшей травы и снега ничего не попадалось. Моя дочь поумничала:
- Наверное, ареал их распространения очень узок.
- Да, - съехидничала я, - буквально несколько сантиметров.
Но минут через пятнадцать, мы увидели целую поляну этих цветов! Я так обрадовалась! Собрала вокруг себя всю команду, чтобы никто не упустил возможности приобщиться к прекрасному. Озадачила Сеньку:
- Сделай мне большую хорошую фотку, чтоб я могла поставить ее на рабочий стол компьютера.
Сенька старательно настраивался, приседал, вставал, что-то снимал с самым что ни наесть видом крутого профессионала, короче, развил бурную, ласкающую глаз, деятельность. Но, когда дома я просмотрела результаты его усилий, то была неимоверно удивлена. Один-единственный снимок: бескрайняя плантация ржаво-рыжего прошлогоднего альпийского газона, а центре – непонятная малипулечка – мой цветок. Ай да Сенька! Уважил… Хорошо, хоть вес у фотки большой. Увеличила в фотошопе, вырезала десятую часть, и вышло вполне прилично.
Пройдя еще немного, нашли еще новую развлекушку для детей. Очередное завихрение неопознанной человеческой деятельности – нечто напоминающее мост. На сей раз деревянный. Он был перекинут через небольшую протоку, через которую с разбега и перепрыгнуть можно, не напрягаясь. Наше подрастающее поколение, безусловно, не упустило случая полазить, посидеть.
А тут уж и время обеда. Ура! Ура! Ура! Кушать мы сели недалеко от речки. Лисуновы традиционно взяли с собой сэндвичи, мед. А мы, как более прожорливые, - редиску, огурцы, жареные пельмени, пирожки. Чай, который я несла в бутылке, конечно же, остыл. А Лисуновы оставили свой большой термос в машине.
Люблю повеселиться! Особенно поесть. Сидели мы долго, но не особенно наедались – с набитым животом тяжело идти.
Кушать, ясен свет, приятно, но уж больно место для трапезы мы выбрали продувное. Только за рюкзаком и спрячешься. Я упаковалась в штормовку, скукожилась. Но холод так и залетает во всякие щелочки в одежде. Вместо того чтобы согреться, как это бывает после еды, мы основательно замерзли. Так мы же еще с дочей и руки после меда помыли в ледяной речке! У меня ладони закололи «заморозные» иголочки. Поэтому команда рюкзакам: «по коням» была встречена с большим энтузиазмом. Ну, наконец-то, согреемся!
После обеда уже никто не снимал куртки, как это было внизу, не расстегивался. Снег занимал все большие и большие площади. Сергей по-прежнему лидировал. И мы вчетвером периодически теряли его из вида.
На очередной передышке, когда вся группа собралась вместе, был предпринят мозговой штурм. Время утекало, как вода из неисправного крана, а вожделенный ледник еще не виден. Похоже, сегодня мы все-таки не дойдем до него. Тут Лена призналась, что устала. А Сергей в сердцах посетовал:
- А я даже толком и не нагрузился.
Лена предложила:
- Пробегись вперед сам, своим темпом.
Сергею эта мысль очень понравилась:
- Кто пойдет со мной?
- Я! – тут же вырвалось у меня.
Сергей несказанно удивился, но быстренько переварил мое предложение. Остальные скромно молчали, опустив глаза долу, как двоечники у доски. Я, в свою очередь, тоже удивилась. Мне казалось, что Эля все же захочет покорить ледник. Сеньку Лена уболтала быстро: «Тебе, ведь, на Комсомолец подниматься». Но Эля категорически не хотела никуда идти. А у меня аж зуделось: вперед и вверх! Но как я оставлю своего детеныша?
Тут некстати вспомнила, как мы лет пять назад были в верховьях Ала-Арчи . Народ, спустившись в альплагерь к ожидавшему нас бусику, побросав в машину рюкзаки, пошел к кладбищу альпинистов. А мы с Элей, женой водителя и их детьми остались. Доча очень устала. А мне очень хотелось сходить посмотреть. Эля пищала: «Я боюсь оставаться здесь одна!». И никакие уговоры не действовали: что вот тетя остается, дети, вот наши вещи, вот в конце концов машина, на которой нам ехать …
И сейчас, оставляя свою девчонку с Леной, я больше всего переживала, что она будет бояться и паниковать.
- Доча, а ты не забоишься? – закинула я пробный камень. Но, видимо, прошедшие с того достопамятного случая годы, произвели освободительную революцию в ее мировоззрении.
- Чего мне бояться? – спокойно произнесла дочь. – Теть Лена тоже остается. Да и вообще, это в городе надо бояться, а горах-то чего?..
Но я упорно пыталась вызнать: это бравада или стойкая позиция.
- Иди, мамуля, - весело сказала моя птичка. – Когда еще тебе представится такой случай: походить без меня.
И я решилась. Но все равно, какой-то коварный червячок сомнения: а правильно ли я делаю? – шевелился где-то на задворках сознания.
Сергей взял такой темп, что я неслась следом, пыхтя, как антикварный паровоз. Он строго следовал лениному предложению: пробегись. Да… это не то, что с дочей праздно фланировать. В какой-то момент я поняла: такие гонки по пересеченной местности я долго не вытяну. «Ну, и ладно, - решила. – Если отстану, так пойду сама, своим темпом». Но тут очень кстати жалобно заблеял Сенька: «Па-па… Я не успева-а-аю». Сергей беспрекословно тут же спустил паруса. Теперь мы шли быстро, но посильно. Даже успевали переговариваться.
Скоро перед нами поднялся взлет конечной морены . По камням-валунам идти интереснее. Не то, что однообразно мослать по тропе. Тут где-то перепрыгнешь, где-то перелезешь, где-то подтянешься. А с двумя-то палками идти легче! Здесь затишно и пахнет зимой. Солнце уже начало клониться к западу. И мы попали в тень от моренной возвышенности.
Метров за тридцать до верха вала морены, снег лег сплошным слоем. Сначала мы проваливались до середины голени. Хотя Сергей и торил тропу, но и нам хватало мокроты. Снег хоть чуть-чуть, но забивался в кроссовки, таял. Впрочем, ноги не мерзли – влага в обуви согревалась от тела. Хуже стало, когда мы поднялись выше. Здесь снега стало не сравнимо больше. Порой Сергей уходил в толщу почти до бедра. А мы, идя по его следам, высоко задирали ноги, чтобы переступить из одного следа в другой. Пройдя большую часть снежника, Сергей стал на каждом шаге проваливаться все глубже.
- Сенька, иди вперед, - скомандовал он. Сенька, как птичка, легко пробежал по снегу до верха, оставляя не глубокие вмятины.
- Сколько ты весишь? – не удержалась я от вопроса.
- 30 килограмм, - ответил он.
Ну, тогда не удивительно. Сергей, пожалуй, поболее ста будет.
Вышли наверх вала морены. Ветер, словно спохватившись, накинулся на нас с прежней силой.
Короткий отдых.
- Где же наши девочки? – громко полюбопытствовала я у окружающего пространства. – Пойду, посмотрю.
Я и до этого несколько раз оглядывалась, пока наш арьергард был в поле видимости. Но, после того, как мы пошли по камням и попали в расщелок, уже ничего, кроме ближайшего булыжника не было видно.
Я подошла к краю и с высоты обозрела окрестности. Где-то далеко-далеко краснеет точечка – это ленина куртка. Я приглядывалась, пытаясь различить шевеление. Но из-за дальности расстояния ничего не увидела. Потом совершенно случайно бросаю взгляд к началу снежника и вижу: да это же моя дщерь ненаглядная! Стоит она с видом целеустремленного человека, готового идти вверх. Когда успела?!! Челюсть у меня отвисла до колен! Дочь явно собирается нас догнать! Не ожидала такой прыти от своего любимого чада! Я-то думала: она с Леной с приятностью пользуется возможностью посачковать и померзнуть в наше отсутствие. Учитывая ее обычную скорость, нетренированность да и, что скрывать, усталость, это – неожиданный поступок. Я обрадовалась, как малыш при виде обвешанного подарками Деда Мороза. Потом осознала, что дочь прошла-таки почти весь пройденный нами путь! Значит, она двинулась следом чуть позже, немного отдохнув.
Эля меня тоже увидела. Мы замахали друг другу руками.
- Молодец! – заорала я что есть мочи.
- Я знаю, - долетел до меня самоуверенный ответ.
Моей радости и гордости не было предела! Вот какая у меня девчонка! Счастливая я вернулась к отдыхавшим Сергею и Сеньке.
- Эля, оказывается, нас догоняет.
Они отреагировали вяло. Это же не их слабосильная девчонка решилась на рывок. Свою такую принцессу они оставили в Бишкеке. Они поднялись, и мы пошли вперед. Однако на сей раз наш переход был не долгим. Полностью пройдя подъем, мы увидели впереди спуск, за ним – маленькую долинку и еще один моренный вал. А где же ледник?!
- Я вспомнил! – радостно сказал Сергей. – За тем валом ледник! Мы когда-то, лет 20 назад, к нему подходили, прижимаясь к скалам. Но сейчас времени уже мало. Туда не пойдем. Здесь полюбуемся на вершины.
Вы любуйтесь на вершины, а я порадуюсь на свою доченьку. Она уже прошла большую часть снежника. Я села на камень, чтобы созерцать мою драгоценную туристку. Она на удивление шла резво и скоро попала в мои объятия. Мы вместе вышли к нашей команде, спрятавшейся от ветра за большим валуном. Сенька удивился, похоже, только сейчас осознав, что Эля все-таки не осталась внизу.
Мы с дочей тоже примостились за другой каменюкой. Сергей нас фотографировал, а мы хохоча хором декламировали: «Нет у нас подушки. Нет и одеяла. Жмемся мы к друг дружке, чтоб теплее стало».
Эля попросила у меня сухофрукты, которые мы нет-нет иногда жевали во время движения. Но тут Лисуновы извлекли припасенную шоколадку и разделили на всех. Это ж самый лучший корм для ходоков – калорийно и вес маленький.
Мы посидели минут пятнадцать. Ветер дул, как ошалелый. Не расслабишься. На небе возле отрогов, образующих ущелье, повисли облака, будто зацепившиеся за вершины. И количество их прибывало.
Спуск мы начали по своим же следам, но потом решили бить новые. Тут выяснилось, что мой чилдрик оставил свои альпенштоки где-то в начале снежника. Хорошо, что у меня было два – было чем поделиться с ближним.
На сходе я несколько раз проваливалась так глубоко, что едва выбиралась. Однажды я даже слегка струхнула. Я ушла одной ногой в глубь снега до таза. Когда начала второй ногой подбивать ступеньку, то снег предательски ссыпался. Я быстро обтаптывала этой ногой и впереди, и сбоку, и сзади, но снег совершенно не хотел меня держать. Я планомерно проваливалась все глубже.
- А если там трещина? И я со снежным мостиком ухну вниз? – резанула мерзкая мысль. – Тьфу!!! Топчи! Не останавливайся!
Наконец нога уперлась в прочную опору. Должно быть там, в глубине, я все-таки нащупала камень. Я перенесла тяжесть тела на эту ногу, потом на другое колено, вывалилась животом на кромку снега и вырвалась на свободу.
Тем временем Эля, шедшая впереди меня, с радостью опознала на снегу свои альпенштоки и ринулась к ним. Теперь мы обе были со своим благоприобретенным имуществом. Порой палка попадала между камней и подламывалась, уменьшаясь в длине. В итоге после прохождения морены, Эля даже выкинула один свой альпеншток-обломок из-за абсолютной его непригодности.
Спускались мы весьма проворно, особенно когда перешли на травянистый склон. И уже скоро воссоединились с Леной, замерзшей, как айсберг в океане. Я, было, закинула удочку: а не перекусить ли чего-нибудь… Но моя идея не нашла понимания. Все рвались в теплые края. Ну, что ж, как в известном фильме: вперед назад за лиловыми зайцами. И мы приударили.
А минут через 20 нас накрыл дождь. Правда, он был хоть и сильный, но какой-то не серьезный. И тучи-то не очень низкие, и мало их, и солнце так и норовит распустить свои лучи через просветы. Мы с дочей устроили на ходу производственное собрание. На повестке дня один-единственный вопрос: доставать ли полиэтиленовые накидки. И решили: если дождь разойдется сильнее, достанем, а пока – и так сойдет. Дождь не стал злоупотреблять нашим вниманием и скоро закончился. Солнце до рези в глазах засияло на ледниках вершины Адегине.
Возле стелющегося арчевника сделали большой привал. Тут уж и трава зазеленела, и камни тепленькими стали. Сергей, движимый эпикурейскими чувствами, нарезал веток для банных веников. Что крестьяне, то и обезьяне. Я тоже пыталась составить ему компанию, но даже с ножом у меня выходило хуже, чем у Сергея голыми руками. Поглядев на мои потуги, он плюнул на отдых и нарезал веток и нам. Ох, и знатная банька будет с таким благоуханным веничком!
Допили оставшийся в бутылке чай, булькавший у меня за спиной. Разделили последнюю горсть сухофруктов.
Пройдя еще некоторое расстояние, к всеобщему ликованию, наткнулись на ревень. Как вкусно и приятно притомившемуся человеку полакомиться кислым! Мы жевали не только невысокие пока стебли, но и листья. Дома эта еда – и не еда вовсе. А тут – удовольствие. Сергей нас торопил: время, время. Мы набрали кислички сколько могли и двинулись дальше.
Я несколько раз ухитрилась поскользнуться, ивазюкавшись со знанием дела. Остальные хоть и падали, но почему-то выбирали места почище.
- Мамуля, тебе тоже надо купить берцы, - каждый раз говорила мне Эля.
Я бы уже сей секунд кинулась покупать, да магазин шибко далеко.
Возле границы леса сделали привал. Я сказала, что пройду вперед и переоденусь. Негоже рисоваться в таком чумазом виде в приличном месте. Я все уходила и уходила в глубь леса, но все не могла скрыться из вида – прямая тропа да редкие деревья. Наконец, долгожданный поворот. Я только успела надеть шорты, как увидела, что наши бодренько трусят ко мне. Быстро упаковала штормовку, грязные штаны и рванула следом, по дороге собирая еловые веточки, шишки, красивые палки. В хозяйстве все пригодится.
Вот и следы цивилизации: бутылки, сигаретные пачки. А вот уж и счастливые визги слышны – горожане беспредельно веселятся на природе.
18-20. Я думала, мы, когда выйдем к машине, сразу же поедим восвояси. Но Лисуновы решили не тащить провизию домой. С нашей радостью! Мы лихо расправились с остатками еды. Хороший аппетит нагуляли! А тут еще и горяченький чай из термоса. Ну, это – праздник живота!
А Лена почти ничего не ела. Когда мы поехали, она совсем захворала. Дочь прилегла ко мне на колени и, похоже, задремала. А я все поглядывала на Лену. В какой-то момент ей стало совсем плохо.
- Может попросить Сергея остановить? – забеспокоилась я.
- Нет. Пока терпимо. Это печенка. Видимо, от жирной пищи. Мне бы только до дома доехать да отлежаться.
Даже сейчас Лена боялась кому-то причинить неудобство, быть в тягость. До дома, к счастью, она дотерпела. И даже, выходя из машины, ухитрилась поблагодарить нас за совместный маршрут. Надо же какой кроткий человек!
У себя дома мы с Элей заложили всю походную одежду в стиральную машину. Помылись в бане.
Весь вечер я чувствовала небывалый подъем духа. Эмоции так и переполняли меня! Я не могла не поделиться с кем-нибудь своей радостью, а тут очень удачно мой ребенок подвернулся.
- Доча, сейчас я чувствую особую полноту жизни! Неимоверный, иррациональный восторг! Безбрежное счастье! У меня такое ощущение, что я начала жить с чистого листа. Как будто в горах я оставила все свои проблемы, свое прошлое. Такое всеохватное ликование бывает редко. Я обязательно напишу об этом, чтобы и другим людям досталась хоть частичка сошедшей на меня Божьей благодати.