Часть первая. Калашников и другие.
Наверное есть какая-то справедливость в мире, раз твой отец офицер и сотрудник военного комиссариата (военкомата). Вот как-то раз приходит мой папка домой, после трудного рабочего дня и так важно заявляет:
- А что сыны мои? А не поехать ли нам завтра (В воскресенье) пострелять? – И видя наши (меня и моего братишки) округленные глаза молвил,- позор на мою, еще не седую голову. Сыновья офицера, автомата в упор не видели. А вдруг война? Не порядок. Значит так, приказ по кухне такой: побриться, помыться, поужинать и спать. Подъем с утра в семь –тридцать.
На, что мама попыталась было возразить, мол дети еще маленькие совсем (мне уже исполнилось на тот момент полных тринадцать лет). Тогда, капитан Кузнецов стукнув кулаком по столу, сказал,
- Если поставить рядом с автоматом и его рост будет повыше чем Калашников, значит и стрелять сможет.
(Напоминаю, что мне уже было тринадцать лет и автомат Калашникова с его тысяча с чем-то миллиметров длины мне был как раз немногим повыше пояса).
Закон суров, но это закон. Как сказал отец. Так и вышло. И уже в восемь утра, дрожа от утренней и весенней прохлады, мы были во дворе нашего военкомата.
И были мы здесь не одни. Как оказалось Каратауский военкомат проводил местные военные сборы и полторы сотни военнообязанных (Партизан) уже толпились около военкомата.
Во дворе военкомата оказался настоящий бронетранспортер БТР-70 и зенитка ЗУ-23.
Броник был на огромных восьми колесах и имел сверху небольшую башенку с мощным пулеметом. А так как все его люки и дверки были открытые, то я с братом немедленно в него залезли. Внутри все было таким интересным, хотя мне и не понравилось. Какие то жуткие железяки, сиденье водителя какое то неуютное с огромным рулем. Да еще эта башенка дурацкая и внутри нее оказалось железное сиденье для пулеметчика. И я постоянно об нее стукался головой. А так в целом, дурилка железная была очень даже и ничего и смотрелась грозно.
Эта самая ЗУ, которая зенитная установка, на вид оказалась обычной тележкой с двумя колёсами. Которые на позиции откидывались и тележка упиралась всеми своими железками в землю с помощью специальных сошек. На тележке был установлен зенитный пулемёт с двумя толстенькими стволами, всякие железные прицелки и ручечки с крутилками, педальки и железный стульчик. И все это крутилось, вертелось и стреляло по вражеским самолетам.
Суть да дело, загнали нас всех по машинам, партизан по автобусам и вся кавалькада двинулась в сторону гор. Нас, сыновей офицеров и прапорщиков оказалось пятеро. Кто-то из взрослых даже снял нас на фото. Первым стоит Юра Рожко, (как сын офицера военкомата).
(Про наших «старшаков» я как ни будь выпишу отдельную историю, про тех кого знал),
Он был старше меня на год и учился со мною в одной школе. Второго парня я вообще не знаю. Третьим стою я, ваш покорный слуга. За мною мой братишка Саша (младше меня на год). Следом стоял Толик, из другой школы, кажется Карла Маркса (его отец также был офицером и сотрудником военкомата)…
Меня и брата моего Сашу, как лиц особо доверенных, отец поставил на рубеж, к раздаче патронов, к автомату Калашникова. Там на стрельбище были и другие рубежи, типа пулемётов и пистолетов и что делали другие пацаны совершенно не помню, так как был очень занят.
Патронный ящик. Деревянный, крепкий такой, две ручки по бокам, углы оббиты железной лентой. Один из военных ловко так монтировкой порвал ленту и вскрыл ящик. В нем оказались две огромные железнозеленые консервные банки. Ну, по крайней мере мне так показалось, они были реально здоровенькими килограмм по пять каждая и открывались специальным консервным ключом, привинченным к крышке ящика. Так же ловко лейтенант орудуя ключом, вскрыл одну из банок. Внутри неё оказались коробочки из белого картона. Четыре на четыре патрончика, всего шестнадцать. Калибр семь шестьдесят два, патроны к автомату Калашникова АКМ. (Автомат Калашникова модернизированный). И куча пустых магазинов к автомату. И вот мы с братом сидели и целый день набивали магазины патронами, строго по три – одиночные, плюс шесть – автоматическая очередь. И все.
Где-то часам к тринадцати, все партизаны уже отстрелялись и их направили для дальнейшего изучения полевой кухни (обедать). К нам подошел отец, немного запыхавшийся и в пыльных сапогах.
- Ну что, салаги? Полные магазины снарядить, десять штук. И пошли стрелять.
Кусок брезента на голой земле. Где то там вдалеке ростовые фигуры (Кусок фанеры имитация стоящего и полусидящего солдата, выкрашенные в зеленый цвет). Горячее солнце над головой. А руках горячий Калашников.
В науке стрельбы лежа из АК нет ничего сложного, главное все делать правильно, как тебе говорят. Прижать автомат к плечу, сильно и выпрямить ноги, так чтобы правая нога составила линию с тобою и автоматом, зажмурить левый глаз и правильно прицелиться. Свести мушку с прицельной планкой под нижний обрез мишени… (Ну, как-то так).
И понеслась: та-та-та. Одночными: та, та, та. Опять очередью: та-та-та, та-та-та. Короткими. И длинными: та-та-та-та-та. И магазин заканчивается.
В глазах зайчики, в ушах звон, на зубах песок, в кармане куртки горячие гильзы от соседнего автомата.
Далее больше, в буквальном смысле. Соседние рубежи ПКМ (Пулемет Калашникова модернизированный) и РПК (Ручной пулемет Калашникова). И если РПК меня совершенно не удивил. Ну, подумаешь, длинный ствол и огромный магазин, делов-то, совершенно такой-же калаш. Только длинненький.
То ПКМ, это была настоящая пушка. Здоровенный гад, специальная ручка сверху чтобы можно было таскать, стоит на специальных сошках. А главное: патроны в железной ленте запиханы, как в фильмах про Чапаева. Правда, их еще в специальную коробку запрятали, но это было внушительно. И сами патроны были, хоть и калибр был тож-же, длиннее и толще чем калашниковские. И красно-медные, в отличии от калашниковских зеленых.
Но пострелять из ПКМ мне не досталось, по простой причине, того, что патроны к нему кончились. Из РПК стрелять было скучно и тогда я напросился к отцу, стрельнуть из ПМ (Пистолет Макарова).
Вот блин! В фильмах менты и прочие офицеры Советской армии так красиво стреляют из ПМ-а. А тут, такое! Во первых он такой тяжеленький гад, что держать его было трудновато. (Для меня на тот момент). А вот когда я из него стрельнул, мне показалось что моя рука сейчас оторвется и улетит куда ни будь далеко, далеко…
Вот так и прошло мое боевое крещение с азами начальной военной подготовки. После, еще до конца школы, я раза три ездил с братом и отцом на подобные стрельбы. Стреляли из АКМ и малокалиберной винтовки ТОЗ-8 (Мелкашки).
Что самое смешное, я потом еще долго вспоминал эти уроки стрельбы из настоящего оружия и когда мне в армии выдали АК-74М с его смешным калибром пять сорок пять, я его терпеть не мог. Да и стрелял всего раза два за всю службу. Теми же «дурацкими»: три патрона-одиночная стрельба. И шесть патронов- стрельба автоматическая.
Николай Кузнецов aka kraft-cola 10.04.19