Свое обещание Ольга Дмитриевна сдержала – я выспался под завязку. Более того, когда я проснулся, меня ждал завтрак в постель – два бутера с маслом и сыром, два – с колбасой и небольшой термос с кофе. Да за такой сервис я уже был готов искать Шурика хоть каждый день! Нет, что-то определенно случилось – этот цикл уж слишком отличался от предыдущих. По крайней мере, таких послаблений режима не было точно. Спрашивается, какую бабочку я раздавил? Единственное серьезное отличие этого цикла было в одном – я стал встречаться с Женей. К этой мысли я пришел, расправляясь с последним бутербродом.
«Надо срочно наведаться в библиотеку» – решил я, быстро оделся и, сбегав до умывальников, направился в точку назначения.
Женя не спала, а стояла у одного из стеллажей и переставляла книги. На мое появление она никак не отреагировала – даже не повернула голову, чтобы узнать, кто пришел. Я, вспомнив вчерашнее прощание, подошел к ней сзади, обнял за талию и коснулся губами ее шеи.
––Ну вот, хоть чему-то научился, – проворчала Женя.
––А ты почему не спишь? – не обращая внимания на ее тон (в конце концов, Женя есть Женя, и я скорее забил бы тревогу, если она вдруг перестала ворчать), спросил я.
––Я думаю. А когда я думаю, я работаю. А когда я работаю, я не хочу спать, – дала исчерпывающий ответ Женя.
Я присмотрелся, чем же таким она занималась. Женя расставляла книги в алфавитном порядке, но не по авторам, а по названиям. Выходило забавно. Женя явно не работала, а развлекалась. По-своему.
––С каких это пор небольшой стеб стал работой?
––С тех самых, когда под него можно спокойно подумать.
––Может, скажешь о чем? Вместе подумаем. Я тоже это умею, честно.
––Много о чем. Но приоритетная мысль такова: «Что рассказать и чего не рассказывать директору лагеря из «Саги о заплутавшем пионере»? Ведь ты понимаешь, что визита к начальству не избежать.
Я озадачился. Ничего особо такого, о чем следовало умолчать, я припомнить не мог. О чем и заявил Жене.
––А еще говорил, что умеешь думать.
––Ну, разве что эпизод с массажем.
Женя чуть покраснела и быстро сказала:
––Нет, я не об этом. Я о том, что это была за комната и что же добывали в той проклятой шахте. И об образцах, которые мы вынесли. Ты никому об этом не рассказывал?
––Нет, знаешь, как-то не пришлось, – сказал я и вздохнул. – О комнате придется рассказать, а вот о странных камешках лучше помалкивать. Ты их , кстати, помыла?
––Ты проспал изумительный утренний дождь, которого я не припоминаю ни в одном их своих циклов. Так вот, линейки не было, а на завтрак и обратно все бежали, прикрывшись, кто чем. Какие уж там камушки.
––Я, представь себе, видел лужи и тоже удивился. Но «камушки» я помыл. Держи.
Женя осторожно взяла один кусочек породы и стала внимательно его рассматривать. А посмотреть было на что. Отмытый минерал очень напоминал горный хрусталь с насыщенным синим отливом и вкраплениями какого-то серебристого метала.
––Интересно, что они делали с этим: добывали из него металл или, наоборот, очищали от него, а, может ни первое и ни второе, – пробормотала Женя. – Ты как думаешь?
––Никак. Данных недостаточно. Но можно поставить маленький опыт – оставить его и его собратьев на весь день на солнце и потом посмотреть, что будет. Помнишь, как они отреагировали на свет фонарика?
––Не сегодня. Все небо в тучах, – сказала Женя, возвращая мне загадочный минерал. – Но к директору я бы все же пошла без них. Так что спрячь-ка ты их куда-нибудь, и я свои тоже приберу.
––Только не в домике. Считай это чем хочешь, но у меня странное предчувствие.
Женя кивнула головой.
––У меня – тоже. Этот цикл какой-то не такой. Сначала карточный турнир, который ты обычно выигрывал у Алисы. Потом Лена просрочила книгу. Лена! Ульянка же сдала вовремя и в идеальном состоянии, хотя раньше мне приходилось подкарауливать ее у домика и драть уши за все хорошее, что она устроила «Трем мушкетерам». И прочие мелочи. Теперь этот дождь. Я ищу причину, но не нахожу. А ты?
––Жень, ты действительно валенок или только им прикидываешься? – вернул я ей ее же слова. – Изменилось лишь одно. Мы. В прошлых циклах (по крайней мере, в моих прошлых циклах) ни ты, ни я не заводили ни с кем близких отношений. А тут раз! Сошлись не просто двое, а два попаданца! Вот что изменилось. Вот та бабочка, которую раздавили.
––И что ты предлагаешь? Разбежаться? – не глядя на меня, спросила Женя.
––Во имя чего? Для того, чтобы события в этой песочнице вновь побежали по прежним рельсам вместо новых? Да ни за что! Я, наконец, встретил девушку, которая приняла меня, каков я на самом деле и которой от меня не нужны ни мои знания, ни умения. И если цена за это смена одних событий другими, я готов платить. А ты? Или ты хочешь вернуться в кокон из привычных, выверенных до секунды действий? Если так, я не буду тебе навязывать свою персону. Ну, так как? Да или нет?
––Сёма, какой же ты дурак, – тихо рассмеялась Женя. – Неужели ты всерьез думаешь, что для меня так важно, сдадут ли книгу в срок или просрочат, пойдет ли сегодня дождь или нет? Да хоть снег с градом! Главное, как ты только что сам сказал, только то, что нашелся человек, который полюбил меня, какую я есть – ворчливую зануду, язву и вредину.
Женя сделала шаг ко мне, обняла и поцеловала.
––Вот тебе мой ответ, – прошептала она и прижалась ко мне.
Дверь библиотеки открылась, и Женя быстро вернулась к прежнему занятию.
––Ой, ребята, я вам не помешала?
Славя.
––Переставлять книги? Нет, – ледяным голосом произнесла Женя, а я с огромным трудом сохранил нейтральную мину.
Но кого попало в помощники главной вожатой не берут, и Славя лишний раз доказала эту истину, не обратив внимания на тон при котором любой другой бы стушевался, и перешла к сути:
––Мне поручили передать вам, что после обеда вас ждет директор лагеря, и я подумала, что было бы неплохо вам сменить форму с этой на свежую, – улыбнулась Славя.
––Ты забыла сказать «и принять душ», – от того, как прозвучала эта реплика, металл проело бы, как кислотой, но Славя лишь снова улыбнулась.
––Это вам самим решать, а вот форму я бы все же сменила. Так что? Пойдем на склад?
Женя поставила книгу и, впервые за время беседы одарив Славю взглядом, поинтересовалась:
––Белье тоже менять?
––На ваше усмотрение, – абсолютно серьезно сказала Славя.
––Что скажешь, Сём? Пойдем «на ковер» замызганными и вонючими или наведем марафет?
––Я за чистоту тела, одежды и помыслов, – произнес я.
Девчонки не выдержали и дружно прыснули со смеху.
Склад оказался небольшим и невзрачным зданием с закрашенными белой, уже кое-где начинающей слезать, краской окнами. Пока мы шли туда, мне пришла светлая мысль, что не мешало бы прибрать куда подальше и гаджеты. Просто так.
Переодевшись в свежую и побросав старую форму в специальную корзину, мы попрощались со Славей и пошли в душевую. По дороге я поделился с Женей своей мыслишкой относительно гаджетов. Я ожидал, что она скажет, что у меня мания преследования на фоне тяжелой паранойи. Однако, она сказала совсем другое:
––У меня есть полиэтиленовый пакет. В него можно положить все – и эти минералы и твои игрушки. Так что, давай разделимся и встретимся у душевой. Заодно прихватим и банные причиндалы.
Сказано – сделано. Через двадцать минут я был на месте, где меня уже ждала Женя. Она успела помыть свои два кусочка таинственной породы и теперь разглядывала их.
––Давай сюда камни, – протянув руку, сказала она.
Я отдал. Женя достала из кармана носовой платок, ссыпала в него камешки и тщательно завязала. Затем вынула из-под рубашки свернутый чёрный полиэтиленовый пакет с чем-то внутри, очертаниями подозрительно смахивающими на смарт, перехватила мой взгляд и усмехнулась:
––А ты думал, что один пронес буржуйскую технику сюда? У моей просто раньше сел аккумулятор. Клади свою.
Я положил. Женя тщательно распределила содержимое внутри пакета, чтобы камни не поцарапали электронику и аккуратно его свернула.
––Твоя очередь. Куда будем прятать?
––Туда где точно не будут искать. У администрации. А теперь – мыться!
Лагерным душем я не пользовался ни разу – мне хватало реки, так что я был приятно удивлен, когда обнаружил чистые, без грибка на стенах, кабинки и большие настенные мыльницы с кусками банного мыла и тюбиками шампуня внутри. Единственное, что слегка подпортило эту идиллию – так это чуть теплая вода. Похоже, Партия и Правительство таким нехитрым способом приучали молодое поколение к мысли, что в жизни не может быть все без исключения хорошо. А может емкость с горячей водой остыла за ночь? Кто его знает?
Помывшись по полной программе и приведя себя в порядок у большого зеркала в раздевалке, я покинул это заведение.
––Долго копаешься, – встретила меня Женя. Влажные волосы она просто зачесала назад. Исчез задорный хохолок, а вместе с ним и та самая изюминка, придававшая такой серьезной и рассудительной Жене, капельку несерьезности и авантюризма.
Заметив мой взгляд, Женя ухмыльнулась:
––Что? Знак вопроса ищешь? Не волнуйся – он вернется. Жаль, но там мне пришлось его отрезать. Ну, не вписывался он в образ училки никаким боком. Не поверишь, я всю ночь проревела, когда с ним рассталась, – ухмылка сменилась на грустную улыбку. – Ладно, пойдем, отнесем полотенца и заныкаем улики. Думаю, к обеду уложимся.
Здание администрации «Совенка» представляло из себя одноэтажный домик, окруженный высокой густой нестриженой живой изгородью. Помня простую истину, что нормально ведущие себя люди не привлекают к себе внимания, мы, не играя в крадущихся драконов, выбрали местечко идеально подходящее для наших задач и быстро спрятали пакет в живом зеленом заборе.
––А как мы его потом отыщем? – сказала Женя.
Я осмотрелся. Неподалеку росло несколько березок. Оставив Женю около «закладки», я быстро подошел к ним, обломил тройку засохших веток и положил их на землю в виде стилизованной стрелки, указывающей на Женю. Идеальный ориентир. Посторонний даже не поймет, что это такое – ну ветки и ветки. Лежат и пусть себе лежат. Единственный недостаток – так это то, что сюда может забрести кто-нибудь, одержимый уборкой территории. Но таких я пока здесь за исключением Слави не встречал. И очень надеялся, что в ближайшие сутки она сюда не забредет.
––Варвар, – вздохнула Женя, когда я вернулся назад.
––Ветки были сухие, – отрезал я.
––В таком случае, изобретательный варвар.
––Пойдем обедать, активист Гринписа, сигнал уже был.
Несмотря на опоздание, ели мы неторопливо, тем более Марья Борисовна положила нам бонусом всяких вкусняшек к третьему. Так что, покидали столовую мы в числе последних.
В кабинете директора нас ждали: собственно, сам директор, Ольга Дмитриевна и незнакомый поджарый тип лет сорока пяти-пятидесяти, одетый в светло-серый костюм.
––А вот и наши герои, – с натянутой улыбкой поприветствовал нас директор. – Вас позвали сюда, чтобы сообщить вам, что вы получаете почетные грамоты за отвагу, которые вы честно заслужили, спасая своего товарища и которые помогут вам в дальнейшем при вступлении в комсомол. Ольга Дмитриевна уже ввела нас в курс дела, – обратился уже непосредственно ко мне директор, – но нам все же хочется услышать всю историю, что называется, «из первых рук».
Я рассказал все, опустив лишь нашу небольшую ссору в лесу, эпизод с массажем ног и то, что мы вынесли несколько странных минералов. А так же Женины обещания свернуть шею Шурику при первой же возможности.
––Спасибо, вы свободны. Грамоты вам вручат завтра на линейке перед всем лагерем, – отпустил было нас директор, как вдруг:
––А что будет Шурику и Ольге Дмитриевне? – спросила Женя.
––Первому – занесение в личное дело о безответственном поведении, а Ольге Дмитриевне – строгий выговор, так же с занесением, – нехотя ответил директор.
Мы взглянули на старшую вожатую. Ольга Дмитриевна сидела с тем же выражением лица, какое было у нее, когда мы вошли. Похоже, это не было для неё новостью. Заметив, что мы на нее смотрим, Ольга Дмитриевна слегка улыбнулась нам, словно говоря: «Пустяки, это я еще легко отделалась».
Весь путь до библиотеки мы проделали молча.
––Хоть я уже давно свыклась с мыслью, что жизнь частенько несправедлива, но подобные коленца всякий раз приводят меня в состояние когнитивного диссонанса, – сказала Женя, закрыв за собой дверь. – Шурик получил, что заслужил. Ольга, по идее, тоже. Но мы-то, получается, танцуем на их костях. Хоть мне эта грамота до лампочки, а на душе все равно какой-то мутный осадок.
––Не у тебя одной, – вздохнул я, – мне тоже паршиво, но с другой стороны, не пошли она нас, Шурик, наверняка там с катушек бы съехал и неизвестно, как это обернулось для нее. Представь, как бы ей жилось с этим.
––Казнить нельзя помиловать, выходит? Меньшее зло? – грустно спросила Женя.
––Меньшее зло, – согласился я.
Женя подошла к стеллажам и стала вновь переставлять книги. Я же, почувствовав, что она сейчас не хочет ни с кем общаться, включая меня, сел за ее стол. Мне вдруг стало интересно, кто и что мои родители в этом мире.
Свою карточку я отыскал без труда. Отец – главный инженер завода «Красная Звезда». Мать – домохозяйка. Надо же, имена родителей сходятся, а вот профессии – нет. Хотя, отец рассказывал мне, что хотел поступать в Политех, но внезапно подкосивший его мать инсульт, перевернул все планы. А вот мама осуществила свою мечту и стала архитектором. А их непутевый сын, сидит сейчас в библиотеке пионерлагеря «Совенок», в другом мире, попав во временную петлю и, по большому счету, доволен своей участью. Я поставил карточку на место и невесело усмехнулся.
––Сём, а когда ты ходил со Славей, вас так же вызывали? – неожиданно спросила Женя.
––Нет, – вставая из-за стола, сказал я, – Меня вообще никто никуда не вызывал и грамоты нам тоже не вручали.
––Значит, дочь полковника КГБ сумела как-то разрулить ситуацию, – серьезно сказала Женя. – Так что, ходи-ка ты и дальше с ней.
Я уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, не будет ли она ревновать, как дверь библиотеки открылась, и в Женины владения вошел тот самый тип в костюме, что подпирал стенку в кабинете директора и за весь мой рассказ ни разу не взглянувший в нашу сторону.
––Это библиотека или красный уголок? – окинув помещение острым взглядом, спросил он у меня.
––Спрашивайте хозяйку, – делегировал я его вопрос Жене, которая вышла из-за стеллажей и сверлила незваного гостя неприветливым взором.
––А что вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут, – улыбнулся нежданный посетитель. – Я к вам, между прочим, по делу. Присядем?
За доброжелательным тоном чувствовалась холодная сталь приказа. Мы с Женей переглянулись, после чего она указала на один из столиков.
––Сначала позвольте представиться: майор Комитета Государственной Безопасности Круглов Николай Иванович, – и нам было продемонстрировано удостоверение.
Женя кивнула головой:
––Слушаем вас.
––Сперва дело, а разговор потом. Увы, иначе никак, – как бы извиняясь, вздохнул особист и достал из небольшого портфеля два листа и положил перед нами. – Ребята, хотели вы того или нет, но вы побывали на территории секретного правительственного объекта и теперь обязаны дать подписку о неразглашении. Форма стандартная, просто впишите в начале свое полное имя, а внизу дату и подпись.
––Извините, Николай Иванович, но мы сейчас на отдыхе и были бы вам очень признательны, если бы вы нам сообщили точную дату, – виновато улыбаясь, сказал я.
––Понимаю. «Счастливые часов не наблюдают», – улыбнулся в ответ майор КГБ, – Сегодня двадцать пятое июля шестьдесят третьего года.
––Какого-какого года? – подключилась в игру Женя.
Особист расхохотался. А я, взглянув в отпечатанный на машинке текст, прочел «1988 г.»
––А теперь хорошие новости, – принимая наши подписки, сказал ГБшник, – Ни ваш Шурик, ни ваша вожатая никоим образом не пострадают от этого происшествия. Хотя первому не помешала бы хорошая порция отцовского ремня.
––Что верно, то верно, – буркнула Женя.
––Но и вы не получите обещанные грамоты. Но, не расстраивайтесь, мы замолвим за вас словечко, и в комсомол вас примут так, как будто вы получили по десять таких грамот каждый. А теперь, – тут его лицо стало холодным, а в голосе зазвенела уже знакомая сталь, – Я хочу знать всю, слышите, всю правду о вашем крестовом походе.
––Если вы хотите сказать, что я в чем-то соврал у директора… – начал было я, как меня тут же перебили.
––Нет. Ты не соврал ни слова. Ты просто кое о чем умолчал. Ощущаешь разницу? И если ты сейчас скажешь, что это не так, то вот это и будет враньем.
––Ладно, расскажи ему. Чего уж там, – глядя в столешницу, тихо сказала Женя.
––Хорошо, – «сдался» я, – Хоть я не понимаю, зачем вам личная, не имеющая никакого отношения к делу информация, но раз уж вы так настаиваете, то пожалуйста.
И я рассказал ему о нашей размолвке в лесу
––Понимаю, ночной лес, нервишки на взводе, – произнес он, – Что-нибудь еще?
Я покосился на Женю. Та сидела красная, как вареный рак.
«Где же надо прятать ложь, как не между двумя правдами»?
––Было еще кое-что, но это уж точно к делу не относится, – твердо сказал я.
––Вот что, мальчик, позволь мне решать, что к делу относится, а что нет, – сказал майор госбезопасности.
––А, ладно, чтоб вам пусто было! – воскликнула Женя и рассказала ему эпизод с массажем ног. – Вы теперь довольны?!
Он перевел взгляд на меня, так как весь рассказ он смотрел только на Женю.
––Это все? – бесцветным голосом спросил он.
––Все, – сказал я.
––Нет не все, – вдруг резко заявил он. – Вы не сказали, что мечтали придушить этого вашего Шурика.
––Вообще-то, свернуть шею, но идею вы уловили, – неожиданно резко заявила Женя.
––Вот теперь все, – удовлетворенно произнес особист. – Или все-таки не все? Вы ничего оттуда не вынесли?
––За исключением одного ненормального, одержимого хронической нехваткой запчастей, ничего, – дерзко, смотря прямо на него, сказала Женя.
«Умница. Он только что заставил тебя пережить такое унижение. Так что немного дерзости не помешает.».
––Вы, конечно, можете сейчас встать и уйти. Вы получили все, что хотели, но вам не кажется, что в произошедшем есть и доля вашей вины? Не вашей конкретно, – поправился я, – А вашего учреждения. Чего вам стоило заварить, залить цементом или хотя бы повесить замок на этот проклятый люк и дело с концом?
––Именно поэтому я сейчас не встал и не ушел, – неожиданно усталым голосом произнес майор КГБ, – Не думайте, что мне было приятно сейчас вытягивать все это из вас, и терпеть ваши более чем красноречивые взгляды, но это часть моей работы. Поэтому, в компенсацию за все то, что вам пришлось пережить как вчера, так и сейчас, я отвечу на кое-какие из ваших вопросов. (Не забывайте, что вы читаете фантастическое произведение! Автор.) Надеюсь, вы понимаете, что эта информация так же не подлежит разглашению?
––Понимаем, – немного вразнобой сказали мы с Женей.
––В таком случае, я слушаю.
––Что это была за комната? – спросил я.
––Всего-навсего аппаратная, ответственная за подачу электроэнергии в разные части объекта. Следующий вопрос.
––Шахта и бункер – это части одного объекта или два разных? – спросила Женя.
––Одного. Бункер обеспечивал техобслуживание шахты: электричество, вентиляцию и прочее. Следующий вопрос.
––Что добывали в шахте? – почти хором спросили мы с Женей.
––Этого я вам прямо сказать не могу, но намекну. Вы слышали о НИИ Времени?
––Никогда, – сказала Женя.
––Я тоже, – произнес я.
––Неудивительно. О его существовании знают немногие. Хоть это, вроде, и не закрытый объект. Просто он расположен в Российской глубинке. Простая и в то же время лучшая маскировка одного из важнейших правительственных объектов. Там наши ученые пытаются овладеть самым бесконечным ресурсом энергии – временем.
––Так значит, в этой шахте добывали нечто необходимое для этой цели? – спросила Женя.
––Я вам не скажу ни «да» ни «нет». Все, что я мог сказать, я уже сказал. Ладно, последний вопрос.
––Что случилось в коридоре? – спросил я.
––Несчастный случай. Человек, который нес динамитные шашки, случайно замкнул взрыватель одной из них. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
––Более чем, – сказал я.
––В таком случае осталась небольшая формальность, – сказал особист, доставая из-за пазухи прибор, очень похожий на ручной металлодетектор и, нажав на кнопку на рукоятке, поводил им в разные стороны. – Я бы хотел посетить ваши домики. Не волнуйтесь, я не буду переворачивать в них все вверх дном. Просто осмотрюсь.
«Доверяй, но проверяй. Такая работа, в конце концов».
Быстро проверив своим прибором наши домики, а так же их крылечки, он попрощался с нами и, сев в черную «Чайку», укатил прочь.
––Не удивлюсь, если найду «жучок» в туалете, – проворчала Женя, глядя вслед удаляющейся машине.
––Видео или аудио?
––Комбо, – отрезала она. – А ты молодец! Догадался, что эти чертовы кристаллы надо спрятать.
––Идея была твоя.
––Пфф, если бы прятала я, то под крыльцо, а ты додумался вон куда их заныкать! Кстати, как ты думаешь, их можно уже забирать?
––Пусть полежать до завтра, не протухнут. А то, кто его знает, вдруг нагрянет ночная проверка? Не хочу завершать смену раньше срока. Пойдем, лучше Ольгу найдем.
В домике и на пляже Ольги Дмитриевны не оказалось. Оставались медпункт и домик Виолы. Мы направились в медпункт. В основном помещении никого не было, но из изолятора доносились приглушенные голоса. Внезапно они стихли, дверь изолятора приоткрылась и из него выскользнула Виола.
––Чем обязана? – сухо поинтересовалась она. – Закончились таблетки, а вам все мало? Изделие №2 в крайнем верхнем правом ящичке, можете брать, сколько унесете.
––Ольга Дмитриевна у вас? – пропустив мимо ушей ее реплику, спросила Женя.
Виола достала очки, изучила нас сквозь них, как изучают кишечную палочку через окуляр микроскопа, и после небольших колебаний открыла дверь изолятора.
––Заходите… герои.
Ольга Дмитриевна сидела на одинокой кровати, подперев одной рукой голову, а в другой сжимала небольшую мензурку наполовину наполненную чем-то прозрачным. Ее всегда безупречно повязанный галстук лежал безжалостно скомканным красным пятном на полу, а рубашка была расстегнута до середины. Мы с Женей не знали, куда девать глаза. И вовсе не оттого, что нам прежде не приходилось видеть выпивших девушек. Просто это был образец, икона Идеального Пионера и видеть ее в таком состоянии было как-то не по себе и даже больно.
––Виола, я же просила! – не глядя на нас, с трудом выговаривая слова, произнесла Ольга Дмитриевна.
––Извини, дорогая, но эти двое прижали меня к стенке и под дулом клизмы заставили открыть твое местоположение, – покаянным тоном сказала Виола.
Женя, не обращая внимания на шуточку, быстро подошла к вожатой, села рядом и тихо спросила ее:
––Ольга Дмитриевна, что случилось?
––Ничего, Женечка, ничего. Просто ваша вожатая пошла на сделку с совестью: чистое личное дело в обмен на подписку о неразглашении не пойми чего. Короче, вчера ничего не было, вам ясно?
––Ясно, – сказала Женя. – Но что тут такого плохого? Шурик забрел туда, куда не надо. Мы, разыскивая его, оказались там же. И нам пришлось подписать такие же бумажки.
––И ГБшник вам ничего не посулил взамен?
––Он сказал, что вы не получите выговор, а в деле Шурика ничего не будет написано, но не в виде посула, а как бы хвастаясь, как ему удалось все уладить. А нам сказал, что цена всего этого – то, что мы не получим грамот, но тут же пообещал, в виде компенсации, протекцию своей организации при поступлении в комсомол.
––В таком случае, вас уже можно поздравить с успешным вступлением в Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи, – с горечью в голосе усмехнулась Ольга Дмитриевна.
––А после спокойно выпотрошил нас, – сказал я. – Его, видите ли, не устроил мой рассказ у директора. Он пожелал узнать все. Да, я кое о чем умолчал. Но лишь только потому, что это никак не касалось дела, и носило слишком личный характер. Нет, не то, о чем вы только что подумали, Виолетта Церновна, – услышав позади грустный вздох, сказал я. – Есть вещи, не относящиеся к физиологии, но, тем не менее, являющиеся глубоко личными.
––Спасибо, что просветил старую дуру, а то она не знала, – с легким смешком, сказала Виола.
––Вот скотина ГБшная! – процедила сквозь зубы Ольга Дмитриевна, и залпом выпила содержимое мензурки, и, скривившись, взяла с прикроватной тумбочки кружок колбасы. – Ни стыда, ни совести.
––Почему, «скотина»? Просто работа такая.
––У палача тоже работа. Пытать да казнить. А ведь он мог освоить другое ремесло. Нет, Семён, люди, выбирающие подобное занятие, выбирают его осознанно и изо всех сил стремятся получить его. А получив, держатся за него изо всех сил.
Последние слова дались Ольге Дмитриевне с величайшим трудом. Ее глаза закрылись, а голова соскользнула с руки и безвольно повисла, упершись подбородком в грудь.
––Все, аудиенция окончена, – сурово сказала нам Виола, осторожно укладывая вожатую на кровать и укрывая ее простыней. – Подписку с вас брать не буду, просто положусь на вашу порядочность. Найдите Славю, скажите ей, что Ольга Дмитриевна неважно себя чувствует, поэтому сегодняшний поход на ней.
––Виолетта Церновна, на случай, если она начнет расспрашивать, наш визит – не более, чем дурной сон, – попросил я.
––С каких это пор яйца взялись учить куриц, как правильно нестись? – холодно спросила Виола. – Если это все, попрошу очистить помещение.
Мы подчинились – клизмы с бромом никому из нас не хотелось.
––Все равно, я не понимаю, отчего она так убивается, – сказала Женя, когда здание медпункта скрылось за поворотом дорожки. – Она ведь не донос написала, а всего лишь подписку о неразглашении.
––От собственной беспомощности. Она прекрасно понимает, что не подмахни она эту бумажку, ей быстро влепили бы еще один выговор, и любая работа в любом лагере для нее заказана. А лагерь и дети для нее – это все. Подписывать же эту подтирку она, в отличие от нас с тобой, по закону не обязана. Плюс унизительная подачка в виде отмены строгача. Похоже, наш майор Госбезопасности унизил всех присутствовавших: директора, заставив его снять выговор с Ольги, тем самым показав, кто тут на самом деле главный; Ольгу, заставив ее подписать то, что она имела полное право не подписывать; про нас я вообще молчу. Я думаю, эту бумаженцию подписали все участники истории: Шурик, Ольга, мы и директор, за компанию, так сказать, как услышавший секретную инфу.
––Ладно, подписка – подпиской, но зачем было выговор снимать? Зачем подчищать личное дело Шурика? От доброты душевной? Что-то не верится.
––Правильно не верится. Одних подписок недостаточно. Нужно уничтожить все следы. Ведь в выговоре указано, за что он получен, как и запись в личном деле Шурика, плюс грамоты, плюс записи в наших личных делах. И он все это сделал. Теперь действительно ничего не было. Документов нет, свидетели молчат – за решетку никому не хочется. Одним словом, профессионал. Я им не восхищаюсь, не подумай, просто констатирую факт. Он не размахивал пистолетом, открыто не угрожал, а сделал все без сучка и задоринки, одними интонациями в голосе и взглядом.
––Кино лишилось замечательного артиста, – проворчала Женя.
––Что да, то да, – согласился я. – И где же нам искать твою соседку?
––Сопоставив развидневшееся небо и степень ее загара, я делаю заключение, что она сейчас с вероятностью до девяноста процентов на пляже.
Дедуктивные способности Жени оказались на высоте. Славя, действительно, оказалась на пляже, но не среди лениво загорающей публики, а внимательно наблюдала за купающимися.
––Вот скажи мне, она умеет расслабляться? – спросил я, глядя на помощницу вожатой.
––А кто будет следить, чтобы никто не утоп? Ольга сейчас не в форме, вот она и замещает. Да ты за нее не волнуйся, – усмехнулась Женя. – Спит она, как слон. Как заводной слон, которого из пушки до шести утра не поднимешь. А в шесть она уже на ногах.
––Тут все спят, как слоны. Свежий воздух, пляж, футбол, волейбол, бадминтон и просто дуракаваляние.
––Не все, – буркнула Женя и быстро сменила тему. – Пойдем, осчастливим мисс Совершенство?
Мы подошли к Славе, которая грозила кулаком Ульянке:
––Ульяна, еще одна такая выходка, на пляж не пущу, поняла?
––Так точно, граждначальник! – весело крикнула егоза и что-то бросила крутившемуся около нее мальчишке то ли из четвертого, то ли из пятого отряда.
––Ну что прикажете с ней делать? – пожаловалась нам Славя. – Что ни день, то новая проказа. Вот сегодня повадилась с мальчишек плавки срывать, а потом бедняге приходится играть с ней в догонялки. Догонишь – вернет. Да только ее догони! Вот и остается пострадавшим плавать за ней и ныть, пока Их Высочество, наконец, соблаговолит вернуть драгоценность.
––П-фф, – фыркнула Женя, – Просто провернуть с ней такой же трюк. Делов-то!
И быстро сбросила форму, под которой оказался стильный черный купальник.
––Держи, – протянула она мне очки и предупредила. – Узнаю, что надевал, голову оторву.
Затем она решительным шагом направилась к воде, а через пару минут раздался оглушительный вопль:
––ЖЕНЬКА, ОТДАЙ!!!
Но, похоже, Ульянкины крики были для Жени не более чем «белый шум» для радиста. Она вышла на берег и бросила Славе трофей:
––Держи и не вздумай отдавать раньше, чем через полчаса, пусть прочувствует каково это на своей шкуре, ясно?
Пораженная Славя только кивнула головой, А Женя, взяла у меня очки, внимательно изучила их и, надев, попросила у Слави полотенце, которая та безропотно дала ей. Под непрекращающиеся Ульянкины вопли и проклятия, Женя быстро обтерлась, оделась и, возвращая полотенце хозяйке, сказала:
––Вообще-то, мы к тебе по дельцу. Ольга Дмитриевна плохо себя чувствует, так что ты остаешься за главную. Перевожу на практический – сегодняшний поход на тебе.
Славя лишь тихо вздохнула. Да, шапка Мономаха – воистину тяжелая штука…
Однако, несмотря на вздохи, Славя организовала поход на славу (о, вот вам еще один каламбурчик!) – картошка и дрова были доставлены на костровую поляну и распределены между кострищами всех отрядов. Неся мешок с картошкой, я размышлял, почему общелагерные мероприятия всегда должен обеспечивать первый отряд. Неужели единственная привилегия старшаков – отбой в 11:00 – должна оплачиваться таким образом?
––Причем тут привилегия? – удивилась Славя, когда я, наконец, сбросив груз с плеч, спросил ее об этом. – Разве тебя не греет мысль, что благодаря твоим усилиям, будет радоваться весь лагерь?
Если бы она не несла большущую вязанку дров, наравне с Элом и Шуриком, я бы обязательно съязвил бы что-нибудь на тему о том, что такие мысли греют, как правило, тех, кто только распоряжается, а не несет на своем горбу двадцать с лишком кило корнеплодов. Но это была Славя, которая считала, что настоящий руководитель должен подавать пример подчиненным в первую очередь делом.
После ужина пионеры быстро построились на площади Генды и, рассчитавшись на первый-второй, разбились на пары. Мне досталась Алиса, которая, быстро осмотревшись, прошептала:
––Давай меняться. Я пойду с Ульянкой, а ты со своей библиотекаршей. А то их поставили в пару. Ульянка до сих пор зла на нее до чёртиков, – хихикнула рыжая. – Как бы дорогой чего не вышло. Ну так что, замётано?
Мы ударили по рукам и, как только наш отряд покинул лагерь, быстро провернули операцию. На этот маленький маневр никто не обратил внимания – наш отряд шел замыкающим, а Славя была далеко впереди и вела всех за собой. Прочие вожатые не возражали против её роли ведущей – им хватало забот со своими подопечными, репутация же Слави была безупречной.
Пропетляв по тропикам около двух часов (видать, для того, чтобы получился более-менее полноценный поход), мы вышли на костровую поляну, до которой, если идти коротким путем, было от силы двадцать минут ходу. Человеческая гусеница распалась на части, – каждый отряд направился к своему кострищу, возле которого уже были сложены дрова, растопка и, конечно, картошка.
Мы расселись на бревнах вокруг нашего костища. Славя быстро и ловко разложила костер, а затем с одной спички разожгла его. Мику достала из чехла гитару, которую она, не доверяя никому, несла сама и стала что-то тихо наигрывать, иногда прерываясь, чтобы подкрутить колки. Когда же она сочла, что инструмент настроен, то, переглянувшись со Славей, запела. Голос у нее был чудесный, и, если в разговоре с ней иногда хотелось, чтобы она хоть ненадолго замолчала, то теперь хотелось обратного.
Первой не выдержала и стала подпевать Алиса, а вслед за ней и другие ребята – Лена, Славя, Ульянка а, под конец, даже кибернетики и Женя. Один я сидел пень пнем – до этого момента я не понимал советского бардовского творчества, а сейчас будто где-то в сердце щелкнул тумблер, и оно отозвалось, и стало жадно впитывать чудесные слова, положенные на нехитрую музыку.
––Что, торкнуло? – в перерыве между песнями, найдя в темноте мою руку, чуть слышным шепотом спросила меня Женя.
Я лишь слегка кивнул головой, и почувствовал легкое пожатие ее пальцев.
––Наслаждайся, – улыбнулась она, и Мику запела новую шутливую песню о незадачливом охотнике и его охоте на «бронтозябру»…
Костер прогорел, картошка была испечена и съедена, угли – затушены. Пионеры вернулись в «Совенок» коротким путем и разошлись по своим домикам. Я проводил Женю и Славю до их жилища. Славя тактично шла шагах в четырех впереди и что-то мурлыкала себе под нос.
––Да, денек выдался ещё тот, – сказала Женя, когда за ее соседкой закрылась дверь домика. – Я бы лучше еще раз сходила за Шуриком.
––Кстати о птичках, – я вспомнил о «камушках». – Завтрашний день обещает вроде как быть солнечным. Положим камешки с утра пораньше на крышу библиотеки и посмотрим, что будет с ними к вечеру.
––Да, уж слишком дорого они нам обошлись, чтобы не увидеть их в деле, – согласилась Женя и выразительно посмотрела на меня.
Истолковать этот взгляд двояко было невозможно...
––Наконец-то, – проворчала Женя, когда снова смогла говорить.