К Трофимовне, одной из самых интеллигентных Лениных бабушек, вернулся сын
из тюрьмы. Ленка зэков боялась. Другое дело, что вот уже два года зная близко
Татьяну Трофимовну, у неё в голове не вязалось, как у такой милой и доброй,
и вместе с тем строгой, бывшей учительницы,- мог быть сын негодяй...
Когда та позвонила и робко сказала, что наверно, больше к ней приходить
не надо и извиняясь за беспокойство, просила Лену уладить этот вопрос
в соцотделе,- явственно был слышен твердый и настойчивый мужской голос,
уверявший мать, что не наверно, а точно- в няньках она больше не нуждается...
Ленка оробела слегка, тем более, что прийти хоть раз была должна, поскольку
взяла у подопечной накануне деньги, на покупки. Услышала, что пусть оставит
себе, но не согласилась, поскольку уже купила большинство из порученного.
Взвалив на себя сумку,по привычке,про себя, пошутила горько, что ей бы хоть
Вовкину евробляху, да и той нет и отправилась в ежедневный, привычный
"обход". Начала со своих выселок, в народе- Черёмушек. Трофимовна
проживала ближе к центру и к ней подошла уже почти налегке. Дети в
школе. Бывший позвонил, пожаловался на падчерицу: собрала у себя
компанию, шумят, напиваются,- соседи ночью полицию вызывали, неприятности
теперь у Дины, жены его. Посочувствовала привычно.Чужие люди... Горько было
вспоминать, как любила его: всматривалась в лицо, доволен ли,в глаза
заглядывала, с девчонками примиряла...Мало, что не сын,- так ещё и две сразу!
Помнила и как изменила ему в первый раз, через пол года,после того как ушёл...
Тогда она совсем в себе разуверилась. Коллега познакомила с мужчиной.
Тот был лысоват, сутул и неразговорчив.Охотно говорил только о маме,
даже в постели, как выяснилось потом. До неё, постели, долго не доходило, как
чувствовала Ленка, что и не стоило. Она тогда- будто одеревенела...
Без привычных мужниных ласк, ничто в ней даже не дрогнуло. И мужчина в
этом не был виноват. Он, в сущности, был совсем неплох, свободен и честен.
Какое-то время пытался вернуть её, но сама в себе она тогда разочаровалась
совсем. В добавок- дочки ветрянкой заболели: ныли и чесались без конца, ещё и
высоко лихорадили.
С этими мыслями дошла она до подъезда, когда, вышедший резко навстречу
мужчина, подхватив её сумки, проворчал, что негоже девушке такие тяжести
таскать и куда только её муж смотрит...Она даже испугаться не успела,
догадавшись, что это и есть он,сын Трофимовны, которого та неизменно
называла Тёмой. Но удивительным было даже не это, поразило, то, что она
вдруг почувствовала такое предательское томление и необъяснимую робость
в присутствии этого мужчины, что просто онемела.Даже в жар бросило.
-Интересно, бывает ли климакс в тридцать два года,- успела подумать.
Хотела было попрощаться с Трофимовной, но передумала: пакеты вручены,
пора и честь знать. Да не тут то было. Артём, несколько смущаясь, но
настойчиво стал подталкивать её к лифту, притворно ужасаясь, что мать де
его убьёт, если он "девушку" вот так отпустит. Поднялись вместе.
Лену не особенно удивил пристальный и "голодный" взгляд мужчины, поскольку
она, подобно многим,не могла быть совсем уж свободной от стереотипов.
Но было, что-то в лице его, выражении карих, глубокопосаженных глаз,
такое, что заставляло согласиться с матерью его, которая в вину
сына никогда не верила и не потому только, что она его мать...
Во время чаепития, она старательнее некуда откусывала печенье, а то,как
назло, всё крошилось и просыпалось, под пристальным, хоть и смущённым
разглядыванием Артёма. Зазвонил мобильник, номер незнакомый. Извинилась,
стала слушать. В первую минуту не поняла ничего, во вторую- сжала трубу
побелевшими пальцами и с лица сошла.
-Какой ещё пилатес, какая горка, что с дочкой, с кем...с Машкой, ну,конечно,
с кем же ещё,- повторяла она, прислушиваясь к сдержанному рыданию своих
девочек, сопровождающему голос учительницы. Убедившись, что дети, как
минимум живы, продолжала уже спокойнее, на автомате: рвоты не было...
пальцами шевелит и прочее и прочее,- к вящему ужасу Артёма и его мамы.
- Да,да... сейчас, выезжаю, нет скорую пока не надо, я рядом...
Мужчина встал из-за стола раньше неё и попросил разрешения сопровождать.
Остановили такси. По дороге Лена вкратце рассказала, что одна из дочек-
близнецов, на продлёнке, во время прогулки,- упала с горки, именуемой
между девочками пилатесом и, кажется, сломала руку,а ещё и головой навернулась.
Артёму не до шуток было, но он не смог не отметить, что на воле, нынче
изъясняются похлеще любой фени... Ленка грустно ухмыльнулась.
Уже подходя к виноватой испуганной учительнице и заплаканным девочкам,
окружённым подружками, подумала, что не позвонила бывшему, отец всё таки...
Перелом правого предплечья по типу "зелёной веточки", к счастью не
осложнённый, в типичном месте, увы, подтвердился.Голова не пострадала.
Дома уже, куда Артём внёс повеселевшую девочку,"украшенную" гипсом,-
Лена позвонила мужу, но он оказался вне зоны...Сестричка щебетала рядом,
заглядывая матери в глаза и, как бы извиняясь перед ней, что недоглядела
за "младшей". Так уж вышло, что она всегда полагала себя старшей и
старалась опекать сестру.
Спустя месяц, Артём закончил отделку и покраску потолков в её квартире,
выбирали обои. Он настоял, чтобы всё было выбрано по вкусу девочек,-
Ленка только ахала. Но ахала она теперь почти всегда и безумно боялась
за него, пожелавшего разобраться с подставившими его, бывшими товарищами...
Но чаще находились они, все вместе, с матерью его, в единственно
сохранившейся после судилища,- трёшке-распашонке,- в тесноте, да не
в обиде
Девочки называли, симпатичного им Артёма, просто дядя Тёма и
бежали к нему стремглав со всеми своими маленькими секретами,затем убегали
к себе со свёртками подарков, которыми он, не имеющий своих детей,-
просто задаривал их. Ему удалось вернуть свою машину и устроиться в
автомастерскую. Мужик он был рукастый и вскоре стал неплохо зарабатывать.
Мастерская принадлежала двум толковым парням: Максиму и Антону.
Лена рассчиталась на работе и собиралась на очередные курсы, чтобы
вернуться в медицину. Жизнь налаживалась.Известие о беременности её
не остановило, а когда узнали, что будет сестрёнка,- девчонки визжали
от радости, а Артём осторожно сжал любимую в объятиях и осушил на её
плече навернувшуюся слезу. Ленка расцвела и выглядела настоящей
красавицей...
Картонка та, виртуальная, которой защищался по жизни Артём, такой
крепкий с виду и породистый мужской экземпляр,- была не картонка даже-
броня, а под бронёй- редкое сердце...