По скользкой дороге из слоенного льда, в котором застыл жёлтый песок, семенила бабушка. Она была низкого роста, в белом широком плаще и в белых кроссовках.У неё было широкое добродушное лицо с распахнутой улыбкой и толстым носом. В руках сумка с синими буквами"Сахар", которой она размахивала как флажком, сигнализирующим бедствие.
- Ой, сынок, Бог мне тебя послал в помощь! За хлебом иду...(мы встретились недалеко от бывшего "Хлебного").
- Помогу, пойдем, мне и самому хлеб нужен.
- Вот спасибо.
Моя бабушка (Царство Небесное) видимо и незримо присутствовала со мной всю жизнь, и добрые и немощные матушки всегда мне встречались в дороге. Видимо, они как-то чувствовали, что я им в помощь.
В "Хлебном" было всего полно: что глаза разбегались. Лишь по-старинке его называли"хлебный", а по сути он давно стал галантерейный, "щепетильный" - то есть все продукты, так или иначе, несли след пластмассы, вперемешку с бакалеей.
- Здравствуйте! Милые!- выдохнула старушка.
- Здрасте,- молодая продавщица со смущением пожелала ей здоровья, как бы полагая:"Ну какое быть может здоровье в старческом теле? Вот не сидится дома..."
Другая пшродавщица вынула руки из карманов халата, и сказала:"Слушаю".
- Мне, доча, хлеба, а на сдачу дай чего-нибудь, не люблю сдачу,- и старушка вытащила из больших, но не глубоких карманов, пятьдесят рублей.
- Сосиску могу дать.
- Да вы что, смеётесь надо мной, сосиска - двадцать пять рублей!?
Из подсобного помещения, привлеченная шумом гастронома, вышла женщина по-старше:"А что же вы хотели, мать, цены такие сейчас и деньги такие.
- А ну да, ну да,- поспешно согласилась бабушка.
Мы вышли с ней из магазина, и пошли под ручку до её дома.
На встречу нам ковыляла с палочкой другая старушка, как видимо, они были знакомы и приветствовали друг друга.
- А ты че выперлась?! Или некому за хлебом сходить? Внучка бы послала или сына...
- Да некогда им. Сын работает день и ночь, только денег что-то не видать. Прорва!
Вторая бабушка была совершенная противоположность "моей" бабушки,- сухая, худая и озлобленная. Из лица её выпирали бородавки и волосы из них. Она не просила помощи, и гордо опиралась на палочку. Перемолов косточки правительству и поминув свои заслуги, матушка пошла своей дорогой...
Уже подходя к немецким мусорным контейнерам"Ремондис", я повстречал третью бабушку, которая что-то жгла в талом снегу.Подойдя по-ближе, мы поздоровались.
"С моего дома",- шепнула мне на ухо весёлая матушка. Предмет, который был сжигаем, являлся старым отрывным календарем с числами.
- Зачем же она его сжигает?- сказал я вслух, вспомнив, что сам недавно сжигал бумажку, на которой написал свои грехи перед исповедью.
- Что-то липнут ко мне матушки-старушки...
- Да, ты добрый,- сказала моя спутница.
- Это почему же? Потому что довёл?
- Да нет, сердце подсказывает. Спаси тебя, Христос! Дошли! Пришли домой.