Начало: http://proza.ru/2019/04/09/1534
1. Праздник в клубе
Праздник Нового 1962 года приходился почти на середину сессии, и мне предстояло сдать еще два экзамена. Ближайшие испытания – 4 января.
Встречать праздник я решил в клубе Училища. Вечер должен был начаться в 20 часов и закончиться в 3 ночи.
Но мы с Людой договорились сказать ее родителям, что вечер начнется в 22, а закончится в 6 утра. Родители поверили, и разрешили Люде прийти домой утром 1 января. Всё складывалось, как нельзя, лучше.
Мама 31 декабря уходила к 20 часам на ночное дежурство к своим кроликам в Ветеринарный институт. Должна была возвратиться в десятом часу первого января. Так, что мы рассчитывали успеть и в клубе потанцевать, и продолжить у меня дома «романтический вечер при свечах» и без свидетелей.
Мама, уходя на работу, обещала, зная, что я приду ночевать, приготовить праздничный ужин. А уж бутылку шампанского я сам заранее купил и поставил в холодильник.
31 декабря в восемь часов я звонил в дверь Людиной квартиры, чтобы еще раз уверить родителей, что она идет со мной в приличное место, а сразу после Новогоднего бала я отведу девушку домой.
На Новогодний вечер Людочка оделась, как в первый день нашего знакомства. Черная плиссированная юбка с широким поясом на тонкой талии обнимала девичьи бедра. Узкую спину обтягивал, в тон юбке, короткий жакет, ворот которого украшал отложной воротник белой шелковой блузки.
Я помог ей надеть белую шубку из входившего тогда в моду нейлонового меха. В такой же шапочке, белой, и с красным шарфиком, она выглядела, как снегурочка. Предновогодний вечер был как на заказ. Небольшой морозец и легкий, пушистый снежок, идущий с почти чистого неба.
На Дворцовой площади была установлена огромная елка, украшенная игрушками и сверкающими гирляндами. Из репродукторов гремела музыка и возбужденные преддверием Нового Года толпы гуляющих еще не разошлись по местам встречи праздника.
Вход в клуб училища, находящийся в западном крыле Главного Адмиралтейства, был заметен с Дворцовой площади по толпе девушек, стоящих у билетной кассы.
Было видно, что народу на праздничном вечере будет много. Подружек, сопровождаемых курсантами, пропускали по пригласительным билетам, и мы прошли в клуб, сопровождаемые завистливыми взглядами девушек очереди.
Из просторной прихожей, минуя мраморную лестницу, ведущую в актовый зал, мы прошли в фойе перед гардеробом. В фойе с высокими зеркалами в простенках было многолюдно. Большинство девушек пришли самостоятельно, поэтому, сняв верхнее платье и переодев сапоги на изящные туфли, они становились с вещичками в недлинную очередь в гардероб.
Часть гардероба была выгорожена для курсантских шинелей, которые мы вешали без номерков и самостоятельно. В другой части гардероба заправляла всем женщина, работник клуба, в помощь которой были даны курсанты из дежурного взвода. Среди них выделялась атлетическая фигура Сереги Цветкова, моего однокурсника с факультета Ядерных энергетических установок.
Некоторые из гостей приходили в дорогих шубках, и поэтому прием и выдачу номерков у девушек производила, как правило, гардеробщица, а курсанты дежурного взвода были «на подхвате». Те, кто относился не слишком трепетно к своим вещичкам, могли сдать их на хранение через курсантов дежурного взвода, однако шанс, что вещь повесят не на свой номер, и потом придется дожидаться, пока все не разберут свою одежду, был достаточно велик.
Претензии принимались, только если номерок проходил через руки гардеробщицы, поэтому к ней всегда была небольшая очередь. Я помог Любе снять шубку и переобуться и, чтобы не стоять в очереди, попросил Сережу Цветкова повесить вещи.
Цветков был моим соседом, он жил на улице Фрунзе, недалеко от моего дома. Мы часто вместе добирались до нашего района на втором номере троллейбуса, который тогда ходил от Адмиралтейского проспекта до Московского парка победы.
Сергей, двухметровый красавец и умница, на четвертом курсе будет выполнять почетную обязанность знаменосца. Он станет первым из нас, получившим звание мичмана, положенное ему по штату знаменосца, Первым же из нашего выпуска, в июне 1973 года, Сережа погибнет на АПЛ К-56, которая столкнется в надводном положении с научно-исследовательским судном "Академик Берг".
Но, к счастью, человеку не дано знать свою судьбу.
Из двери, ведущей в буфет клуба, раздавались оживленные голоса, среди которых я расслышал смех своего приятеля, Сани Игнатова.
«Подожди меня здесь пару минут», - сказал я Любе, - «схожу на разведку к приятелям».
Оставив девушку у зеркала копировать прическу Марины Влади из кинофильма «Колдунья», я пошел на знакомый голос. Буфет был полон и все столики заняты. За одним из них сидели Саша и Володя Дорожинский с девушками. На столе стояли стаканы и бутылки с лимонадом. Но, судя по оживлению, с каким они беседовали, лимонад был разбавлен чем-то более существенным.
Поговорив с приятелями, я узнал, что в клубе есть еще несколько человек из нашего класса, в том числе Саша Сысоев, тоже с девушкой. Мы договорились, что ближе к двенадцати соберемся на хорах актового зала и там пригубим за Новый год «чем бог послал», ибо в буфет нам, первокурсникам, будет не пробиться.
Подружки Саши и Володи оказались догадливыми и кое-что с собой захватили. Я не стал уточнять про "кое-что". У меня самого была припасена плоская двухсотпятидесятиграммовая бутылочка коньяка, которую я предусмотрительно засунул в сумочку Людочке.
Обговорив с приятелями предстоящий маневр, я вышел из буфета в фойе. Отсутствовал я не более пяти минут, а моя девушка уже стоит и мило беседует с моим однокурсником Валерой Шапошниковым!
« Привет! Не успел отойти, как девушку охмуряют!» - сказал я, здороваясь с ним за руку.
«Никто никого не охмуряет», - не принимая шутливого тона, ответил он, - «мне показалось, что девушка одна и растерялась в этой толчее».
«Нет, девушка со мной, а зовут её Люда».
«А мы уже познакомились», - сказала Люда с улыбкой.
«На ходу подметки режут!», - подумал я, но не стал продолжать, чувствуя, что Валере мой шутливый тон не нравится.
Через много лет, будучи преподавателем кафедры корабельной электроэнергетики, я привез пятикурсников-электриков на преддипломную стажировку на подводных лодках в Гремиху, где Валера Шапошников был заместителем командира дивизии АПЛ по электромеханической части.
Надо сказать, что из всего нашего выпуска самую высокую должность сумел занять он. У него в кабинете мы вспомнили за стаканом «шила» этот краткий разговор и он сказал, что моя девушка ему тогда приглянулась.
В 1991 году капитан 1 ранга Шапошников, служа в адмиральской должности начальника электромеханической службы флотилии АПЛ, погибнет, руководя ликвидацией аварии на кислородной станции. Но тогда, в ночь на Новый, 1962 год, ни он, ни я не знали, как сложится наша судьба.
Взяв Людочку под руку, в предвкушении праздника, направились к мраморной лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, ведущей в актовый зал, где уже шел праздничный концерт. Поднявшись по первому пролету, мы остановились на лестничной площадке, украшенной двумя большими мраморными досками, на которых золотыми буквами были выбиты фамилии выпускников, окончивших училище с золотой медалью.
Остановились на площадке мы не потому, что хотели ещё раз рассмотреть фамилии, а потому, что во время концерта в зал не пускали, а верхняя площадка перед входом в зал была заполнена посетителями, опоздавшими на концерт.
На верхней площадке я заметил Саню Рябчеева, моего приятеля со второго курса нашего факультета, в сопровождении удивительно красивой девушки Наташи, его обычной партнерши на танцевальных вечерах.
«Что ты уставился на эту девицу!?» - недовольно сказала Люда, когда увидела, что мы с девушкой обменялись поклонами. Я ответил, что её кавалер мой приятель, он меня с ней познакомил, а сейчас я просто поздоровался.
«Пойдем на хоры», - предложил я Люде, чтобы замять неловкость, и мы стали протискиваться через толпу, направляясь к красной плюшевой портьере, отделяющей площадку перед входом в зал от железной лестницы, ведущей на хоры.
До революции нынешний актовый зал был домовой церковью Адмиралтейства и на балконе, идущем вокруг всего зала, действительно пел церковный хор.
Дверь, ведущая на хоры, была приоткрыта, и мы прошмыгнули на полутемный балкон.
Здесь народа было немного, так как кресел не предусматривалось, и сюда поднялись только те, кто опоздал на концерт и знал про путь на хоры. Сидячие места на хорах были, но пользовались ими только самые догадливые пары.
Хоры со стороны фасада Адмиралтейства и со стороны, выходящей на лабораторный двор, имели невысокие окна, завешенные плюшевыми портьерами, так что посторонний мог и не догадаться, что за каждой портьерой есть оконная ниша с низким, но очень широким подоконником.
Почти идеальное место, чтобы уединиться с девушкой и проверить её на степень доступности. Знающий человек сразу угадает, что место занято, и из джентльменских соображений не будет мешать уединению влюбленных, а не знающий про эту маленькую тайну просто пройдет мимо, не догадавшись, что там кто-то есть.
По этой причине, наиболее дерзкие бойцы использовали подоконник, как альков, ну а более стеснительные - как садовую скамейку, ограничиваясь жаркими поцелуями и пылкими объятиями. Обычно эти места уединений заполнялись, когда начинались танцы под оркестр, а праздношатающиеся уходили в зал.
Сейчас же, когда шел концерт, и часть публики слушала его с хоров, значительная часть «кабинетов» была свободна. Пока я размышлял, что лучше - послушать конец концерта или уединиться за портьеру - конферансье объявил, что концерт окончен.
Время подходило к 21 часу и артисты филармонии, которые давали концерт, явно торопились домой начать праздник. Зажегся свет и народ повалил из зала. Нарядная елка, стоящая точно под люстрой, не давала возможность расставить все ряды кресел.
Ими была заставлена только половина зала, примыкающая к сцене, но это позволяло скорее подготовить зал к танцам. Курсанты дежурного взвода, возглавляемые пятикурсником, с синей повязкой на рукаве, резво начали растаскивать ряды кресел, устанавливая их вдоль стен по краям зала и освобождая место под танцы.
Из помещения за сценой начали выходить музыканты джаз-оркестра и расставлять музыкальные инструменты.
В это время я боковым зрением заметил, что из ближайшей ниши, отодвинув портьеру, выходит пара. Это был Саша Сысоев с ладной, длинноногой девушкой с высокой прической, уложенной короной.
«Познакомь меня со своей длинноволосой колдуньей», - подходя к нам, сказал Санек самым светским тоном.
«Девушку зовут Люда, а это мой друг, и в некотором роде начальник, главный корабельный старшина, Саша Сысоев», - ответил я.
« Ну, зачем так официально, просто Саша, откликаюсь и на Санек. А мою девушку зовут Валя, а как тебя зовут, скажи Вале сам», - проговорил Саша, повернувшись ко мне.
«Павел», - назвал я себя, и, обращаясь к Вале, сказал: «Вот всегда так. В чужих руках кусок всегда слаще. Это я по поводу длины волос моей подружки, которые сразу отметил Санек. А ведь, судя по высоте прически, у его девушки волос не меньше».
«Да уж, скажу без лишней скромности, кое-что есть. Если распущу волосы и откину голову, то достану до пола», - с гордостью заметила девушка.
«Не может быть, не верю», - стал подзадоривать её Санек. Чувствовалось, что он уже этот фокус видел, а сейчас хотел дать посмотреть его и нам.
Валя с готовностью подняла руки к своей высокой прическе, недолго повозилась, вытаскивая шпильки и, откинув голову назад, распустила косу. Целый водопад волос низвергался с головы, доставая пол.
Никогда, ни до, ни после этого эксперимента, я не видел ничего подобного.
Довольная произведенным эффектом Валя сказала :
«Ну что, убедился! С тебя, Сысоев, коробка конфет!»
Санек расплылся в улыбке: « Ну, ты и отчаянная девушка! Не думал, что ты пойдешь на демонстрацию! Считай, что коробка конфет уже твоя!»
«Теперь пойдем опять на подоконник, будешь ассистировать мне, пока я не уложу волосы», - ответила девушка и потянула Сысоева в сторону ниши. Через секунду они скрылись за плюшевой портьерой.
К этому времени заиграл оркестр, и мы пошли вниз принять участие в общем веселье. Свежий запах хвои от новогодней елки создавал особое праздничное, приподнятое настроение. Мы присоединились к Саше Игнатову и Володе Дорожинскому, со своими девушками , облюбовавшими место почти под самой елкой, и начали танцевать, изредка обмениваясь своими партнершами.
Повсюду гремели хлопушками, разбрасывающими конфетти, и кидали разноцветные ленты серпантина. Так мы танцевали, болтали и веселились, пока моя подружка не шепнула мне: «Я хочу романтический Новогодний вечер при свечах!»
Я поглядел на часы. Было половина одиннадцатого. Прикинул: «Если уйти по-английски, то мы вполне успеем поднять бокалы с шампанским за праздничным столом вместо того, чтобы глотать коньяк за пыльной портьерой на холодном подоконнике».
Продолжая танцевать, мы направились в сторону входной двери и незаметно для приятелей спустились в вестибюль. Через десять минут мы уже ехали на троллейбусе в сторону дома. За полчаса до боя курантов мы вошли в квартиру и убедились, что в Новый год будем одни.
2.Новый год при свечах
Я закрыл дверь на крюк и сказал: «Время пошло, до начала романтического ужина при свечах осталось двадцать минут».
Мы, не мешкая, разделись и пошли посмотреть, что мама оставила на праздничный ужин.
Голод уже давал знать о себе, салат-оливье, мандарины и набор нарезок нас вполне устроил. Запотевшая бутылка шампанского, купленная мной заранее, ждала в холодильнике. Без десяти минут двенадцать, включив телевизор, мы сидели за накрытым столом, слушая выступление Хрущева в ожидании боя курантов.
«Успеем еще выпить за старый год», - сказал я, разливая из плоской бутылочки так и не использованный в клубе напиток.
«За год, в который мы познакомились!» - продолжил я, поднимая рюмки. Мы выпили, и набросились на еду.
«А обещанные свечи?» - вдруг вспомнила девушка. Я побежал на кухню и принес укрепленную в высоком стакане свечу. Только успел зажечь её, выключить свет и открыть бутылку шампанского, как начали бить куранты.
«Пусть этот год будет годом расцвета нашей любви», - подходя ко мне, тоном, каким говорят заготовленный текст, сказала Люда. Мы выпили по бокалу шипучего напитка и с первыми звуки гимна наши губы сошлись.
«Цветистый тост подходит под гимн», - почему–то подумал я, возбуждаясь от поцелуя и предчувствия желанного развития событий.
«Людочка, я бы хотел, что бы все праздники мы всегда проводили вместе. Без тебя мне самый веселый праздник хуже заурядных будней. А праздник- это когда мы вдвоем, и больше ни кого нет»!- проникновенно зашептал я девушке на ухо, обнимая её за плечи.
«Спасибо, Павлик! Я тебя очень люблю»,- сказала девушка, прижимаясь ко мне всем телом и заглядывая в лицо.
Я смотрел на нее влюбленными глазами и от умиления готов был прослезиться. Сердце у меня учащенно забилось.
«Ты для меня самая лучшая девушка на свете и это будет всегда»!- сказал я, твердо и искренне веря, что говорю правду.
Девушка потянулась ко мне лицом и закрыла глаза в предчувствие поцелуя.
Я, горя желанием, впился губами в её полуоткрытый рот. За месяцы их встреч, целовались они много раз. То ли интимная обстановка «при свечах», тому причиной, то ли горячие слова любви, которые для нас еще не превратились просто во фразы, но этот поцелуй был какой-то особенный.
«От таких поцелуев дети рождаются»,- подумал я. Это была последняя здравая мысль той Новогодней ночи.
3. Я хочу стать твоей.
А Люда, как будто ловя мои мысли, прервала поцелуй и произнесла тихим, проникновенным голосом: «Я давно хочу стать твоей до конца. Так пусть это исполнится сегодня»!
Я не решился ответить, а только снова закрыл её рот поцелуем. Не отрываясь от поцелуя, мы опустились на диван. Люда полулежала в моих объятиях, обхватив меня руками за шею.
Трясущимися от волнения пальцами, на ощупь я снял с нее жакет и стал расстегивать пуговицы блузки. Она подняла руки, а я встал и одним движением сдернул блузку через голову.
Затем, наклонившись, над девушкой, сидевшей с закрытыми глазами, тут же стал расстегивать маленькие крючки на боку юбки. Люда приподнялась, и я сдернул юбку с её бедер на пол. Теперь она осталась только в светлой, коротенькой комбинации, под которой прощупывался держащий чулки пояс.
Я опустился около дивана и просунул руку под шелковую ткань комбинации, чувствуя под пальцами гладкий атлас пояса. Люда слегка приподняла попку и подняла вверх руки, позволяя ему снять ещё одну деталь девичьего туалета.
« Я сама сниму чулки »,- сказала девушка, расстегивая крючки пояса и аккуратно снимая капрон. Она поднялась с дивана и осталась только в розовых трусиках и кружевном бюстгальтере.
Пока я любовался её стройной, девичьей фигурой, Люда, опустив глаза, расстегнула и сняла бюстгальтер. Плечи девушки еще сохранили следы прошлогоднего загара, и розовые соски на фоне более светлой кожи грудей смотрелись, как две ягоды черешни.
Я подошел к девушке, и по очереди стал целовать эти розовые ягодки. Легкие нежные прикосновения быстро возбудили обоих, и я почувствовал, что от моих ласк ягодки затвердели.
«Я хочу стать твоей женщиной, но мне надо в ванную»,- шепнула девушка. С этими словами, Люба, освободилась от моих объятий, и выскользнула из комнаты.
В полной прострации, я разобрал диван и застелил постель. Все мои сексуальные навыки ограничивались до сих пор единственным опытом с девушкой, твердо хранящей биологическую девственность.
Поэтому неведомое предстоящее действо и волновало и тревожило меня. Девушка вернулась минут через пять, и, не произнеся ни слова, нырнула под одеяло. Я, что бы заглушить смущение, опустился перед диваном на колени и стал целовать её лицо и шею.
«Раздевайся скорее и иди ко мне»,- позвала его девушка. Я и сам этого страстно желал, но, тоже считая, что по такому случаю уместно помыться, сказал: «Я разденусь в ванной, мужской стриптиз не по мне».
Когда я вернулся, обернутый полотенцем, то заметил, что все детали девичьего гардероба аккуратно сложены на стул, поставленный рядом с диваном.
«Ложись, скорее и дай сюда полотенце», сказала мне девушка. «Зачем?»- спросил я, ныряя под одеяло и отдавая ей полотенце. Не отвечая, девушка подняла таз и подсунула полотенце под ягодицы.
Я сразу всё понял, и, откинув одеяло, стал осыпать лицо и тело девушки благодарными поцелуями, добираясь до груди, в то время как мои руки нервно гладили живот и бедра девушки.
Чувствовалось, что эти ласки были ей приятны, потому что, когда я потянул за шелковую ткань трусиков, Люда охотно приподняла таз, а затем на миг подняла ноги чтобы он смог снять её последнее одеяние.
За это мгновение я успел заметить приоткрывшуюся розовую складку припухших губ, обрамленную светлыми завитушками золотистых волос. Я ласково провел рукой по девичьему сокровищу и, почувствовав его возбуждающую, горячую влажность, снова начал целовать её грудь.
Люда громко задышала и закрыла глаза. Под моими губами розовый сосок стал твердым и шершавым. Чтобы не обижать собрата, я добралась до второго и, втянув его в рот, начала ласкать языком, слегка прижимая его зубами.
Девушка, постанывая, затрепетала и притянула руками меня за голову. Затем я почувствовал, что её руки осторожно, но настойчиво, подталкивают мою голову вниз. Я стал, с не меньшим пылом, целовать обжигающий живот девушки.
Подбадриваемый настойчивым подталкиванием, я постепенно перемещался всё ниже, пока моя голова не оказалась между, согнутых в коленях, ног девушки.
Прямо перед моими глазами предстала, как приоткрывшаяся раковина, припухшая от возбуждения пара розовых валиков, внутри которых сладкой ягодкой топорщились более темный бугорок и два глянцевых гребешка .
По ним зримо сочилась прозрачная, густая жидкость. Я почувствовал её терпкий запах. Он был не сильный, но восхитительно притягивающий. Я замер от вожделения.
Люда, видимо, доведенная моими ласками до состояния близкого к невменяемости, чуть пригнула мою голову и, обхватив бёдрами, прошептала:
«Целуй, не тяни, целуй»!
Мне было трудно дышать, но я чувствовал, что прерываться нельзя и, со старанием, исполнял требуемое. Вдруг по ее телу прошла судорога. Люда громко застонала, и горячая внутренность её прелестей начала пульсировать, распространяя толчки по всему телу.
И хотя она сильно сдавила мне голову, я не прекращал ласку. И оторвалась от её горячего лона, только когда Люда еще несколько раз дернулось, согнутые в коленях ноги распрямились, и она блаженно вытянулись.
Но я был далек от сладкой расслабленности, наоборот, все моё естество хотело продолжения захватывающего действа. Нежно обняв девушку, я начал шептать ей на ухо, ласковые слова и, с надеждой и страстью, прижимаясь к ней своим восставшим достоинством, что бы она почувствовала всю силу его желания.
Откликаясь на призыв, девушка обхватила меня за плечи и шепнула, призывно притягивая меня к себе:
«Я хочу стать твоей женщиной, пусть это будет сейчас».
Опасаясь её придавить, я перенес тяжесть своего тела на ладони рук, соприкасающиеся с её торсом и, закрыв её рот долгим поцелуем, попытался движением таза направить свой напряженный предмет, куда нужно.
« Я боюсь», - прошептала Люда, и я почувствовал, что она сжала мышцы, остановив дальнейшее перемещение моего предмета.
« Не бойся, я еще не дошел, и если ты не захочешь, то не буду», - шептал я, одновременно чувствуя, приближающийся оргазм. «Нет, не останавливайся!»- призывно сказала девушка, однако, не расслабляясь.
Но я уже не мог контролировать себя, и, предчувствуя горячий поток рвущейся на свободу, со всей силы втолкнул напряженный предмет вглубь.
«Больно»,- с негромким криком, вздрогнула Люда, в то время как, горячая струя уже била внутри, орошая лоно девушки.
Мне казалось, что Люда, закрыв глазки, терпела боль, но когда я остановился она, не открывая глаз, шепнула:
«Не останавливайся. Мне не сильно больно, пожалуйста, продолжай. Хорошо»?
Я поцеловал её в ответ, стараясь двигаться аккуратно, чтобы не причинять боль. Люда уже не вздрагивала при глубоком проникновении, как бы прислушивалась к новым ощущениям. Ободренный, я задвигался увереннее.
Как бы поощряя меня, Люда стала глубоко и отрывисто дышать, и вдруг негромко застонала, царапая острыми ноготками мне спину. « Ой, мамочки! Ещё! Глубже, глубже!»
Я стал проникать до упора в сладкую глубину, и вдруг, почувствовав, как у неё пульсируют стенки, откликнулся судорогами второго оргазма. Девушка облегченно застонала и блаженно вытянулась.
Но когда я попытался расслабленно отвалиться на спину, девушка, придержав меня рукой, сказала: «Подожди, не выходи из меня, и не смотри туда».
С этими словами она слегка приподнялась и скатила меня с себя, одновременно успев подвернуть лежащее под попкой полотенце, чтобы не запачкать простыню. Резво вскочила на ноги и с возгласом «Замри»! ловко вытерла краем полотенца его, еще не успевший опасть предмет.
«Лежи так, не шевелись, что бы не оставить следов», - распорядилась она и быстро схватив трусики, побежала в ванную.
Через минут десять она вернулась и коротко распорядилась: «Теперь помойся ты. Сегодня будет только сон, у меня еще там побаливает».
Я пошел в ванную, терзаемый смутным сомнением, кто же сегодня лишился девственности. В ванной, аккуратно застиранное полотенце весело на сушилке. Помылся, одел трусы и пошел к любимой, решив, во избежание неизбежного конфликта, глупого вопроса не задавать, посчитав постановку его не корректной.
Продолжение http://proza.ru/2019/04/11/393