Вещие сны

Сергей Серванкос
"После сего виночерпий царя Египетского и хлебодар провинились пред господином своим, царем Египетским" (Бытие 40:1)

Жаркая летняя ночь облепила тело потным саркофагом. В тесном каменном подвале воняет прелой соломой и крысиным помётом. В узкое окно из-под самого потолка на заплесневелые стены падает лунный свет. Неожиданно по освещённым камням метнулась чёрная тень и замерла в позе сидящего человека.
Толстый мужчина на тростниковой циновке вытирал пот с лысой головы. Огромный живот растёкся на его голых коленях. Толстяк тяжело дышал и несколько раз повторил:
- Нет, ну приснится же такое!
Покрутив головой и присмотревшись к темноте, мужчина остановил взор на соседе, который тихо посапывал у противоположной стены. Мирно спавший был чуть выше ростом и намного худее толстяка.
- А этот, похоже, лыбится чему-то. Эй, чего ухмыляешься? – повысив голос спросил проснувшийся узник.
Ответа не последовало. Толстяк ещё настойчивее вгляделся в темноту. Убедившись, что сосед спит, стал укладываться на циновку. Долго кряхтел, переворачиваясь с боку на бок и, когда первые лучи солнца заиграли на оконных камнях, наконец-то уснул.
Проснувшись, узники стали делиться ночными видениями.
- Сегодня чушь какая-то приснилась. У меня на голове были три корзины с белым хлебом. В верхней корзине была всякая выпечка для фараона, то, что испёк пекарь, и птицы клевали её из корзины на моей голове, - сказал толстяк, вытирая потную лысину засаленной тряпкой.
- А я увидел во сне виноградную лозу. На ней было три побега. Она дала почки, на ней появились цветки и созрели грозди винограда. А у меня в руке была чаша фараона. Я взял виноград и выжал его в чашу. Потом я подал чашу в руку фараона, - рассказал сон второй узник и после небольшой паузы, задумавшись, огорчённо проговорил: - Что бы это значило? Угораздило меня сюда попасть! Кто здесь мне сон растолкует? На воле я сходил бы к оракулу и не мучился в догадках. А теперь, что делать? Всё из-за тебя!
- Я то тут причём? Если бы ты не притащил тогда своё вино в мою пекарню, ничего бы не было.
- Может и фараона к его бабушке, тоже я послал?
- Ну перебрал маленько, с кем не бывает. Опять же не притащил бы ты вина, ничего бы не было.
Массивная дверь вдруг заскрипела и открылась. На пороге стоял стройный мужчина с двумя мисками в руках. Это был молодой еврей, которого начальник тюрьмы поставил прислуживать важным персонам. Не каждый раз сюда попадают главные пекарь и виночерпий самого фараона. Поэтому им была отведена лучшая камера с крышей над головой, остальные узники сидели в глубоких каменных ямах под открытым небом.
Иосиф, так звали юношу, подал завтрак заключённым и, встав в стороне, стал наблюдать за тем, как они едят. Заметив их озабоченность, он спросил:
- Почему у вас сегодня печальные лица?
- Нам приснились сны, а истолкователя у нас нет, - буркнули фараоновы слуги.
- Разве истолкования не от Бога? Расскажите мне, пожалуйста, свои сны.
Первым свой сон рассказал худой узник. Иосиф внимательно слушал рассказ, потом немного помолчав, стал его объяснять:
- Вот истолкование твоего сна: три побега — это три дня. Через три дня фараон освободит тебя и вернёт на твоё место, и ты подашь чашу в руку фараона, как подавал её прежде, когда был его виночерпием. Но когда у тебя будет всё хорошо, пожалуйста, вспомни обо мне и прояви ко мне любящую доброту: скажи обо мне фараону и выведи меня из этого дома,  потому что меня похитили из земли евреев и здесь я тоже не сделал ничего, за что меня нужно было бы посадить в тюремную яму.
Пекарь, увидев, что юноша хорошо растолковал сон собрату по несчастью, захлёбываясь, стал быстро рассказывать свой сон. Юноша также внимательно выслушал и немного подумав, сказал:
- Вот истолкование твоего сна: три корзины — это три дня. Через три дня фараон снимет с тебя голову и повесит тебя на столбе, и птицы будут клевать твою плоть.
- Что?! Заткнись, самозванец! Кто тебе дал право толковать сны, щенок? – кричал, покрасневший от злости, толстяк.
Юноша забрал грязную посуду и молча удалился. А разъярённый узник продолжал ругаться и кричать вслед. Его напарник сел на циновку и громко захохотал.
- А ты чего ржёшь, как конь? Думаешь тебе он правду сказал? Жди! Наш господин давно забыл про нас и вряд ли теперь вспомнит. К тому же через три дня его день рождения, поэтому в этот день ему точно не до нас будет.
- А ведь и правда! – вдруг вспомнил виночерпий фараона о предстоящем празднике. – Слушай! Так ведь за эти дни, что я здесь, никто не узнавал ничего про вино в погребах. Никто не знает их лучше меня. А какой праздник без вина?
- То есть, ты серьёзно веришь, что через три дня тебя вернут на службу?
- Конечно.
- Ты хочешь сказать, что в свой день рождения господин вспомнит обо мне и казнит меня, - на последних словах начальник пекарей поперхнулся.
- И поделом, не будешь больше напиваться, как свинья, и других подставлять.
- Что?! – взревел пекарь и бросился на виночерпия.
Тот прижался к стене и закричал:
- Помогите!
В камеру вбежали охранники и Иосиф. Они схватили толстяка, который бил ногами поваленного на циновку худого соседа. Толстяку скрутили за спину руки и увели в другую камеру.
Иосиф подошёл к лежащему узнику и помог встать. Виночерпий покачивался на дрожащих ногах и плакал. Под правым глазом у него был огромный синяк.
- Я тебе этого никогда не прощу! – крикнул в сторону двери виночерпий, прикоснувшись к разбитому глазу, вздрогнул и опять погрозил на дверь: - Гад! Ты за это заплатишь!

Через три дня, рано утром в камеру виночерпия вошёл Иосиф и сказал:
- Прислана колесница из дворца. Фараон требует тебя к себе.
Не прошло и часа, как виночерпий уже в чистой одежде стоял перед фараоном. Дворцовый зал был уставлен огромными столами, ломящимися от дорогой посуды с всевозможными яствами.  Взоры нескольких сот почётных гостей неотрывно смотрели на, попавшего в немилость, главу дворцовых виночерпиев.
- Что, блудный сын, усвоил урок?
- Да, мой господин, - упав на колени, промямлил бывший узник.
- Пусть все знают о моём великодушии. Я – сын великого Ра прощаю тебя и возвращаю на прежнюю должность. Ты можешь подать мне вина.
Виночерпий подполз к ногам фараона и стал целовать их:
- Спасибо, о Лучезарный!
- А кто это тебя так разукрасил? – увидев синяк на лице слуги, фараон грозно спросил: - Неужели охранники самовольно посмели бить моего слугу!
- Нет. Что ты, мой господин. Это твой бывший начальник пекарей меня избил.
- Что! – взревел фараон, вскочив со своего трона. – Да как эта свинья посмела тронуть моего слугу?!
Фараон вызвал начальника телохранителей и приказал немедленно казнить главного пекаря:
- Отрубите ему голову здесь и сейчас, а тело повесьте на том столбе, - он указал пальцем в сторону дворцовой площади. - Пусть все знают, что будет с теми, кто не слушает меня!
После казни пекаря гости вернулись к столам и веселье продолжилось. Торжественные восхваления могущества, мудрости и справедливости фараона слышались из высоких окон дворца до позднего вечера.
Главный виночерпий стоял возле трона и регулярно подливал вино в кубок своего господина.  В гигантском проёме дворцовых ворот был виден высокий окровавленный столб с прибитым к нему толстым безголовым телом. Вороны облепили плечи повешенного и жадно рвали мясо из почерневшей раны обрубленной шеи. Вечерняя заря кровавой пеленой затянула голубое небо и беспощадно уничтожала день, готовя выход  для своей госпожи - луноокой ночи.