На фото - Павлодар - "Город в синей дымке".
*****
СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ! (роман-хроника в 4-х частях).
Часть первая: НАВОДНЕНИЕ.
13. ГОРОД В СИНЕЙ ДЫМКЕ
До пяти-шести лет я понятия не имел о протяженности и пространстве, все мои представления в этой области ограничивались тем, что попадало в поле моего зрения - изба, местность вокруг нее, лес, небо, облака, солнце, луна. Но уже тогда я знал, что есть на свете города - Павлодар, Омск, Семипалатинск, даже про Москву слышал, но далеко или близко они - понятия не имел, а тем более, какие они, эти города. Однако в этом возрасте я уже совершил первое неудачное путешествие и длилось оно, наверное, не более часа.
Каким-то образом в теплое солнечное утро я оказался на берегу Иртыша. Песчаный берег, облизанный водою, атласно сверкал под солнцем. Белобокая сорока, порхала по прибрежным кустам, рассыпая веселый стрекот. Наши только вернулись с утреннего объезда бакенов, ушли к избе, я залез в лодку, схватил кормовое весло и, воображая себя взрослым, забрался на заднюю банку, где обычно сидел отец, управляя лодкой. Ткнул весло в воду и точно так же, как отец, двумя пальцами прижал правило к борту.
И вдруг вижу: слегка качнувшаяся лодка начала медленно отходить от берега. Видимо, она была не привязана и не подтянута на берег. Сперва я не сообразил, что происходит и какой опасности я подвергаюсь, но потом дошло до меня. Слезы непроизвольно полились из моих глаз, а лодка, повинуясь течению, отходила от берега все дальше и дальше. Скоро будет поворот реки и наша изба скроется с моего поля зрения. По берегу резво бежала сестра, размахивая синим головным платком, а за нею, спотыкаясь и чуть не падая, спешила мать.
- Витя, сиди! Сиди тихо! Не вставай! - кричала сестра.
Широко размахивая веслами, на второй лодке уже догонял меня отец. Низкая плоскодонка ходко мчалась вперед. Вскоре моя лодка была взята на буксир. Не подбирая платья, сестра глубоко забрела в воду и приняла меня на руки. Мать уже приготовила прут, чтобы проучить меня, как без спросу садиться в лодку, однако отец остановил ее, сказав:
- Он больше сам не захочет. Напугался? То-то же, с водой нельзя шутить, сразу утонешь.
Второе путешествие, более продолжительное, я совершил уже с отцом. Мы поехали в Павлодар продавать рыбу. Шла уже первая мировая война. Старшего брата взяли в солдаты. Служил он в Омске. После прохождение строевой, его должны были направить на фронт, или как тогда говорили - на позиции. Он написал об этом, и мать с первым пароходом поехала навестить его.
Выехали мы рано утром, только что взошло золотисто-розовое солнце, было тепло и тихо, вода походила на матовое стекло, без единого бурунчика, голубое небо высокое и чистое.
Отец посадил меня на кормовое сиденье и сказал: "Будешь править", а сам сел на вёсла. Он красиво умел грести, казалось, не работает веслами, а играет, размеренные движения чередовались с четкими паузами, сделает несколько широких и сильных взмахов и отдыхает с минуту, лодка сама стремительно движется вперед.
Большая корзина с красной рыбой стояла по середине лодки, было слышно, как в ней, под мокрой мешковиной ворочалась живая стерлядь, во второй, ручной корзине, лежавшей в носу, за спиной отца, находилось две бутылки молока, вареные яйца и хлеб - это наш завтрак. Мы воспользовались им уже под самым городом, а когда плыли, всё мое внимание было обращено на простор, реку и лес.
Я не мог насмотреться на красивые, поросшие зеленью, берега, местами они были оторочены кудрявым тальником, местами отполированными золотистыми наплывами песков, местами обрывались прямо в воду и казалось, кто-то под шнурок срезал их гигантской лопатой. Из далекого голубого простора наплывали мягкие очертания темного леса. Даль и гладь воды манили и успокаивали. Каждый плавный поворот реки открывал все новое и новое для взора. Впечатлений было так много, что я начинал уставать от них, резало в глазах, ломило в висках и болела голова. Я сказал об этом отцу.
- А ты приляг - и все пройдет, - посоветовал он.
Когда миновали стан бакенщика Ершова, на горизонте в синей дымке показался город. Сперва начали вырисовываться купола церквей, блестели на солнце кресты, потом показались отдельные высокие здания - паровые мельницы, крылатые ветряки.
- Вот и город. Скоро приедем, - сказал отец.
Остановились мы в Усолке, так называлась быстрая, узкая протока, впадающая в Иртыш в черте города. По этой протоке выходили баржи из Затона, он был расположен выше города, летом пустовал, зимой - набит баржами. На левом луговом берегу росли могучие деревья, ветлы, за ними расположились огороды. Громадные выводки домашних гусей плескались в воде и пускали пух по ветру. Мы приткнулись ниже баржи, глубоко осевшей в воду. Отец подтащил лодку, привязал за якорь, положил в маленькую корзину пару стерлядок, сверху прикрыл травой и сказал:
- Сиди тут, я скоро приду. Бояться никого не надо, тебя никто не возьмет, а ежели кто будет спрашивать, скажи - сейчас отец придет.
Он поднялся по крутому откосу берега и скрылся из виду. От лодки не видно было домов. Я смотрел по сторонам, народу - ни души, хотя близкое его присутствие чувствовалось. Ниже стояла вторая баржа, рыжая, по трапам бегали редкие молчаливые грузчики, таская на согнутых спинах большие тюки, ящики, бочки. А еще ниже отдыхал белый пассажирский пароход, который сильно дымил и шипел, выпуская пар.
Отец привел покупателя, высокого бритоголового мужчину в белом кителе, курившего папиросу из янтарного мундштука, при улыбке он показывал гнилые зубы. Полюбовавшись рыбой, он коротко сказал: "Забираю". Мы сели в лодку, чтобы спуститься к пароходу, а покупатель отправился берегом. Вода быстро подхватила нашу лодку. Через несколько минут мы оказались за рыжей баржой. Пароход уже не шипел и не дымил, высокие красные колеса проворачивались, не поднимая волны. Над черной широкой трубой студенистыми волнами дрожал разогретый воздух, сверху сыпалась сажа черными крупинками.
За пароходом наша лодка врезалась в скопище других лодок, носами приткнувшихся к берегу. Пока отец подтаскивал и привязывал свою лодку, появился тот покупатель в белом кителе и с ним матрос в полосатой тельняшке и бескозырке.
- Ну как жизня, молодой рыбак? - обратился матрос ко мне. Я молчал, букой смотрел на него. - А ты скажи: "Хорошо, дяденька. Вот с дедушкой рыбки наловили"...
- Он не дедушка, а тятька мой.
- Ах не дедушка, а папашка, значить. Ишшо лучше, мамка дома осталась, корову доить...
- Мамка уехала братца навестить, и гостинцев повезла ему.
- Чудесно! А ты оказывается разговорчивый и все знаешь.
Но я рос неразговорчивым, это у меня случайно получилось.
Вдвоем с отцом они взяли корзину за ручки, выставили из лодки, переменились местами и пошли по берегу. Я снова остался один. Издали видел, как они по трапу прошли с корзиной на пароход. Сидеть одному было скучно, мне захотелось посмотреть на город. Он был рядом, стоило только забраться по откосу на высокий берег, оттуда, если оглянешься, и лодку будет видно и город.
Передо мной лежала большая площадь, направо - недостроенная церковь, налево - пожарная вышка, похожая на шахматную ладью, в сумрачных провалах колокольни порхали галки. В глубине площади копошился народ, много было народу, и стояли подводы, а ближе ко мне, где ходили редкие прохожие, через площадь проскакал извозчик. Это был базар. Вот он какой город! Везде дома и народ. Вдруг над моей головой два раза ударил колокол. Я поднял голову и на вышке увидел человека в медной шапке и почему-то в тулупе (в такую жару!), это он нарушил тишину звоном.
К лодкам подошла женщина и с плеч опустила коромысло с ведрами, я думал она полезет в нашу лодку и поспешил вниз, но она набирала воду и, видимо, не думала залезать в нашу лодку. Берегом шли мальчишки удить рыбу. Один из них, немного задержавшись, грубо сказал мне:
- Эй, копыто, перевези нас!
Я не думал, что это ко мне относится и смотрел на женщину. Но другой, подступив ко мне ближе, угрожающе произнес:
- Хочешь, блямбу приклею на мурло?
Женщина возмутилась:
- А ну проваливайте отсюда! Чтобы ноги вашей тут не было! - Она схватила коромысло и погналась за ними. - Шантрапа несчастная! Безотцовщина!
Однако один из "шантрапы" успел ткнуть меня концом удилища в бок. Рукой я прижал ушибленное место. Женщина участливо спросила:
- Больно? Ах он паразит! Ты потри ладошкой и пройдет.
Она подняла тяжелые ведра и, слегка покачиваясь, медленно пошла в гору, сильные ноги, пружиня в коленях, осторожно переступали по горячей земле.
Отец пришел не скоро. Я чуть не уснул в лодке. Палило солнце и было очень жарко, хотелось искупаться, но без отца залезать в воду я боялся. Он пришел с мешком, перекинутым через плечо и под мышкой держал сверток в синей толстой бумаге. Сапоги были сильно припудрены серой пылью.
- Сынок, ты наверно проголодался? - спросил он. - Сейчас закусим и махнем. До дому нам надобно засветло добраться... Сперва умоемся давай. Купаться не будем, я шибко потный.
Мы поели, запивая еду шипучим квасом, отвязали лодку и потихоньку поплыли у самого берега против течения.
- Вот бы за баржу прицепиться, тогда мы моментом оказались бы дома, - сказал отец. - А давай попробуем? Чем черт не шутит.
Подплыв к буксирному пароходу, отец побежал узнавать о попутном транспорте, быстро вернулся и радостно сказал:
- Часа через два вверх отправляется. И потащит две баржи, вон ту и эту. Я договорился с капитаном, возьмут нас. Надо теперь с водоливом на барже уладить дело. Побегу, договорюсь. И ежели время будет, на базар сбегаю, куплю мяса. Смотри, как подфартило нам.
Оставаясь один на берегу, я боялся, что пароход с баржами может уйти, а мы останемся, но отец так скоро вернулся, что могло показаться, что он не был на базаре. Однако, в руках он держал баранью лопатку, белую как березовая кора, и еще что-то в корзине.
- Теперь всё. Купил и мяса, и бараньего сала, крючки самоловные смазывать. А то у нас оно на исходе. Теперь можно отправляться. Ух, устал!
Баржа возвышалась над водой как черная гора, от нее пахло смолой и скипидаром. Через час мы отплыли, направляясь вверх по Иртышу. Более острого и приятного ощущения, как в лодке следовать за баржей я никогда не испытывал. За бортом, на одну только ладонь от тебя, шумела вода, глубоко сидящая лодка слегка покачивалась, прохлада, простор, а в небе яркое солнце! Красота! На закате мы уже были против нашего стана. Пароход замедлил ход, нас отцепили, караван из двух барж последовал дальше, а мы поплыли к берегу.
Нас уже ждали, сестра и брат ходили по золотистому песчаному берегу, а за ними, играя, бегали собаки.
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/04/08/352