Карета, подпрыгивая на брусчатке, неслась к дому, где жила та, ради которой Юрий был готов, как говорится , и душу продать. Во всяком случае, он так думал. Вот и знакомая ажурная ограда того самого сада, где они так любили прогуливаться с Варенькой. Они не виделись целых полгода. Ему пришлось внезапно уехать к заболевшей старой тетушке в имение, которое находилось в далекой глубинке. Попрощаться не смог и теперь сильно переживал, простит ли его любимая. Он верил в её доброе сердце. Верил и надеялся. Юрий решил не подъезжать к особняку, а выйти у ворот и прогуляться, вдохнуть чудесные летние ароматы, послушать тишину. Приказав кучеру остановить карету, он почти бегом двинулся по широкой аллее, вдоль которой высились прелестные липы, вековые дубы, а вдали виднелся господский дом. Белоснежный, выдержанный в строгом классическом стиле , он , как огромный корабль плыл по саду точно по зеленому морю. Окна любимой комнаты Вареньки выходили именно на эту аллею, и Юрий был уверен, что она непременно увидит его и выйдет встречать, как часто делала раньше. Он не замечал ни цветущих лип, ни их нежного аромата, не увидел, как воробьи облепили одно из деревьев и , казалось, будто это серые листья, не прислушивался к их щебету, да и что там особенно слушать, если болтают они о чем-то своем, совсем не важном для него, Юрия. Он спешил… И ему даже стало казаться, что он слышит звуки рояля, узнает манеру игры любимой и «Мелодию любви» её любимого Шуберта… Он почти уже бежал. Вот-вот, сейчас он увидит дорогое лицо, увидит , как вспыхнут тёмно-серые глаза и станут серебряными. Так всегда бывало. Они серебрились от волнения и радости, а зрачки превращались в крохотные свечки. Темный, пушистый локон будет виться вдоль нежной щечки, а губки, ее розовые губки, созданные для поцелуев, приоткроются от неожиданности. Вот они мраморные белые ступеньки, но… никто не выходит…
Юрий легко взбежал по лестнице и распахнул массивную дверь. Одряхлевший, знакомый слуга встретил его.
–Не надо, Кузьма, я сам,– отмахнулся Юрий и свернул направо. Там находилась та самая комната.
Он быстрым шагом, сдерживая нетерпение, прошел по коридору и распахнул дверь. Да. Это была та самая комната. Оранжевое солнце устроилось на верхушке огромного дуба и заглядывало в окно, превращая воздушные шторы в золотистые. Тот же самый рояль был открыт, стояли ноты, подсвечник. На рояле , небрежно брошенная явно Варенькой, лежала шаль. Ее шаль. А рядом – цветы, уже увядающие цветы. Казалось, они грустили без хозяйки. И это было странно. Почему Варенька не позаботилась их убрать. На стуле рядом- недочитанная книга. Всё говорило о том, что Варенька только что вышла. Он подошел к роялю, прикоснулся к шали. Ему показалось даже, что он почувствовал то тепло, которое сохранилось, ведь она обнимала плечи девушки, почувствовал тонкий аромат вербены- любимых духов Вареньки.
Послышались шаги. Юрий резко обернулся, желая сразу увидеть, распахнутые радостью или гневом, ее глаза, желая увидеть ее всю. Он загладит свою вину, обязательно загладит. Дверь тихо открылась. На пороге стояла Марфуша- любимая горничная Вареньки.
–Здравствуй, Марфинька! Скорее позови барышню!
Девушка испуганно ахнула и попятилась , перекрестившись.
–Как можно, барин, так шутить?!– испуганно таращилась она.– Да разве я могу оттуда ее позвать?
–Откуда? Она уехала куда-то? Но куда?
–Али вы не знаете, барин?
–Да, что случилось –то?
–Так ведь нетути барышни-то,– неожиданно девушка всхлипнула и кончиком платочка вытерла набежавшую слезу,– ушла- улетела наша касатка.
Юрий не выдержал, подбежал к Марфуше и принялся трясти ее так сильно, что голова несчастной моталась из стороны в сторону.
–Говори! Ну!
–Так вить барышня наша скончалась…,– она опять всхлипнула,– скончалась… Вот ужо девятый день сегодня …
–Как скончалась? Отчего?– Юрий отпустил плечи девушки и отошел от неё.
–Так стало быть от тоски,– горестно вздохнула Марфуша,–как вы, барин, пропали, она стала сильно переживать. Она плакала даже, когда думала, я её не вижу… А я видела, волновалась за нее. Всё в окно она смотрела в этой самой комнате, играла грустно так, грустно… И вот… Графиня распорядилась ничего не трогать в этой комнате, оставить всё так, как было, когда барышня вышла, чтобы уже не вернуться… Сказали, чахотка…
–Как же так? Как? – шептал Юрий, направляясь по старому саду к своей карете. В ногах, волосах путался ветер, насвистывая какую-то очень знакомую печальную мелодию. Или это только казалось? Грусть поселилась в сердце, и чудился ему милый голос.
– Юрий…, Юрий…,– будто ветер ласкал его ухо,– Юрий, ты уже уходишь…Невыносимо это.
Юрий резко остановился и оглянулся. За его спиной в белом платье, сотканном словно из воздуха, стояла Варенька. Да и сама она казалась эфирным созданием. Глаза, ставшие серебристыми, смотрели умоляюще. Она протягивала прозрачные руки к нему… Или это уже не Варенька…. Юрий отшатнулся.
–Нет! Тебя нет!– шептал он.
Варенька печально усмехнулась.
–Верно. Нет меня… Но есть душа моя. Она здесь и продолжает любить всё, что любила, всех, кого любила. А я любила тебя…
–Но… Так уж случилось… Ты не дождалась… Тебя нет больше на этой земле, а я жив… Да! Я жив. И жить хочу.
–Что ж … Живи, но прошу только об одном, вспоминай меня… хоть иногда… И навещай наш старый сад, ту беседку над рекой, где мы с тобой любили сидеть, где ты сказал мне о своей любви… Обещай…,– она растворилась в воздухе сизой дымкой.
Юрий похлопал ресницами.
–Фу! Надо же, такое привиделось! Нет! Больше я сюда не ходок… Варенька не единственная девушка на земле…,– с такими мыслями он быстро добежал до кареты и, устроившись в её уютной глубине, стал вспоминать знакомых, незамужних девушек.
Карета подпрыгивала на ухабах. Юрий задумчиво смотрел в окно. Из встречного экипажа высунулась грациозная ручка. Мелькнула соломенная шляпка с голубыми лентами, на нежной щечке появилась ямочка. Карета прогромыхала мимо, а Юрий, высунувшись из окна, следил за ней. Ему хотелось верить, что это ему улыбнулась неведомая молодая особа. А в том, что она была молодой, он не сомневался. Наконец, даже хвост экипажа исчез из виду.
–Лиза!– вспомнились черные, влажные глаза, волосы с синеватым отливом. –Да-да! Именно Лиза!– Он знал, что давно нравится этой девушке. Она была дочерью приятельницы его матери , и в детстве они часто встречались, а потом на балах… Но он предпочел Вареньку с её удивительным серебристым взглядом. А Лиза… Лиза тогда только смотрела своими огромными коровьими очами, в которых читалось страдание. И теперь… Теперь он свободен. На мгновение мелькнуло нежное, укоряющее личико Вареньки, и вдруг стало стыдно, что так быстро он выкинул её из своего сердца, но это было лишь мгновение. Сегодня же… Нет, завтра он поедет с визитом и будет волочиться за Лизой. Может быть, и полюбит… Может быть… А нет… Другая будет…живая…Не прозрачная… Он ведь не клялся хранить верность привидению. Улыбка появилась на его лице. И чем дальше он уезжал от особняка, тем шире она становилась, образ Вареньки таял… Юрий приказал кучеру погонять лошадей быстрее . Кони летели, как птицы, ветер теперь уже насвистывал мелодию одной фривольной оперетки…