Она и прежде деревенела порой, как любопытная супруга Лота, от слова грубого
или чего увиденного, но после всегда оживала, подобно Спящей Красавице,
хоть любопытной и не была.
Семёна давно уже раздражала привычка жены вот так замерев, автоматически
проделывать привычную работу и это её "Сененька", набрыдло так, что он не
утерпел и резко рванул только что бережно повязанный ею, дорогой, сине-красный
галстук, привезенный из Венеции и купленный на Мурано,куда он с таким трудом
вырвался с Никой накануне...Впрочем трудности были связаны не с семьёй.
Отнюдь.Финансы запели в миноре,- это раз, у Ники, в очередной раз закончилось
терпение и без того отмеренное скупо,- это два и, главное, назрела необходимость
принимать какое-то решение. Проблема состояла в том, что квартира, с таким
тщанием отремонтированная и обставленная на его кровные,все пять комнат на
седьмом этаже с панорамным видом и на море, и на центральную часть города
да ещё и на самый большой в городе парк с южной стороны,- принадлежала прежде
родителям жены, ныне покойным. Он, справедливости ради сказать, был в ней
зарегистрирован да и только, даже в приватизации не задействован ибо
давно это было, ещё Аня-жена, была ребёнком...Мысли о безвременной кончине
супруги, были столь навязчивы, что приходилось прогонять эти видения усилием
воли. При этом, что было бы с детьми, его мало интересовало, поскольку
"папа" всегда был так занят, что в его присутствии пятилетняя Соня и
шестилетний Артур,- детскую практически не покидали и что такое забота о
них- он попросту не подозревал. Нет. Он не был жестоким и сам не мог бы
утопить и котёнка, но котят же топят, иначе, что бы творилось на улицах
городов и посёлков...Теперь вот стерилизуют бездомных животных. Интересно,
подумал Семён, что будет, если однажды прооперируют абсолютно всех...
И, что за бред лезет в голову! Да, он не выдержал и сказал жене, что так
больше продолжаться не может, что он не железный и что-то ещё, а всё потому,
что она так не во время подлезла с этими своими счетами за квартиру.
Да, комфорт нынче не дешев! А пресловутый вопрос испортил не только
москвичей, но и многие поколения иногородцев. Что-то он, кажется сказал
и про очаг, что давно уже не греет и про эту её гладкую причёску с узлом,
тоже мне Грейс Келли!
Ника, Ника, Ника...Всё дело в ней. За три года бедная девочка устала от
его "скоро-потерпи" и "ещё не время", изуверилась, а ведь она такая
красавица!
Красавицей Ника была не всегда. В детстве- почти дурнушкой. Мать назвала
девочку Вероникой, настояла, вопреки пожеланиям отца. Вот уж он и
отыгрался. Иначе, чем Веруня или Маврыкивна,- не называл. Классе в восьмом,
подружка посмотрела в сети, что за персонаж такой имел в виду отец, да
лучше бы не смотрела, в школе задразнили просто. Нет бы самой глянуть,
да какой дома комп, если батя через день приходит "на бровях", а после
получки и вовсе не ночует дня три, у кореша запойного посиденничает,
благо на работе терпят, поскольку слесарь он редкий, когда трезвый...
Так и пьёт всю жизнь: три дня на зарплату, остальные- на халтуру,домой
ничего не несёт. Мать было возмущалась, да благоверный так отделал под
горячую руку однажды, что пришлось больничный брать, не пойдёшь же
на службу с разбитым лицом.
Ника еле дождалась окончания школы. В посёлке жить не планировала.
С натяжкой на приличный Вуз сдала независимое тестирование и поехала в город,
в педагогический, самый непрестижный- на учителя младших классов. На бюджет
не прошла, а для неё это, как раз и значило, что пролетела мячом мимо
корзины. Вышла из админкорпуса, стоит и плачет. Слёзы ручьём, прохожие
шарахаются. А один дядечка, добрый такой, остановился, платок дал, чтобы
слёзы то утёрла да расспрашивать стал. Так и вышло, что и в университет
она не пошла, и домой не поехала. Маме наплела, что учится на швею и
живёт в общежитии. Дядя Толя, очень ревностно относящийся к драгоценному
здоровью своему-, зубки то ей выправил, поскольку был продвинутый стоматолог
и кое-чему в жизни научил, а также приодел, откормил, да у тётки своей
одинокой и престарелой поселил. Там и встречались. Сколько раз бежать
хотела, да икра победила. В то время Ника часто вспоминала, как мама
к новогоднему столу, ритуально покупала красную икру в крошечной
жестяной баночке, имевшую дрисневатую консистенцию и не заполняющую
жестянку и до половины. С Анатолием, которого можно было так называть
только в неформальной обстановке , она узнала какой бывает настоящая
зернистая икра лосося, да и чёрной баловались нередко. Одна беда,
вопреки известной английской пословице,гласящей, что после обеда следует
расплата,- дядя Толя предпочитал наоборот так, что и икра, поначалу в рот
не лезла, ну да ничего, привыкла. Привыкла и власть свою скоро почувствовала.
А, что касается красоты- похорошела девушка неслыханно. Всё оказалось
при ней, как она сама о себе говаривала- русалке хвост цеплять не надо!
Что-то было в лице её щемяще прекрасное, напоминавшее образы и Вивьен Ли
с Элизабет Тейлор, и Наталию Фатееву с Ани Лорак: очаровательный носик
да ярко голубые глаза в сочетании с тёмными локонами плюс ослепительная
улыбка. И всё бы было хорошо, да переработал кормилец, надорвался:
обширный инфаркт. Пришёл в себя ненадолго, да так и помер, неотрывно
глядя на дверь, как будто она могла прийти туда, где сменяя друг друга
круглосуточно "дежурили" то жена, то мать, то сестра его. Она и узнала
обо всём уже после конца, поскольку жила на тот момент в съёмной квартире
и сама регулировала посещения любовника, в которых случались и недельные
перерывы. Нужно было что-то срочно делать. Наличных денег оказалось совсем
немного: несколько сотен гривен, да сто долларов, подаренных к 8 Марта.
Хорошо, что квартира была оплачена наперёд и оставалось ещё два
месяца. На всякий случай зашла в ломбард, где с разочарованием узнала,
что прелестное колечко с бриллиантом, подаренное на годовщину,- почти
ничего не стоит из-за низкой каратности камня.
Ника любила сериалы, особенно такие, в которых героиня,волею судьбы, что
называется попадала "из грязи в князи" и понимала, что даже на дорогу
можно выйти по разному. Вот она и вышла:одежда дорогая и почти скромная,
макияж минимальный, манеры неспешные, маршрут- до ближайшего университета.
До ближайшего потому, что нередко попадались "водилы-жлобы", что не только
деньги за извоз брали, а ещё и всю дорогу на уши давили, рассказывая о
талантах своих чад или о своём, столь мало пригодившемся, институтском
прошлом. Семён оказался венцом почти двухмесячной упорной охоты "на живца",
к тому же был робок и несмел, не беден,молод и не обделён внешней
привлекательностью, а главное- ни словом не обмолвился о талантах своих
чад, про существование которых и женатое положение сообщив сразу.
Девушка пожаловалась на якобы деспотичную тётку, у которой вынуждена жить,
на что,вконец обалдевший после первого свидания в гостинице мужчина,
сам принялся искать для неё квартиру и вскоре гнёздышко было обустроено.
Ложь особо удалась, поскольку Ника до восемнадцати лет действительно
проживала с довольно вздорной особой, тёткой Анатолия.
Однако, квартирный вопрос, что называется вопрос вопросов для неё,
никак не решался, возлюбленный так крепко сидел на крючке, что уже почти
не шевелился, к тому же, нередко бывал раздражён из-за постоянных проблем
с бизнесом. Стали нередки, как бурные ссоры, так и не менее бурные примирения.
Назрела необходимость что-то решать.Будучи хорошо воспитанной своим первым
мужчиной, Ника всё же особо не наседала, поскольку чувства, которые она
испытывала к Семёну,- заставляли дорожить этими отношениями. Тем более,что
ещё не забылся эпизод, который чуть не стоил ей, как минимум здоровья.
Тогда, три года назад, мужчина подвозивший на крутой и навороченной
тачке, предложил поездку в свой дом, расположенный довольно далеко
за городом. В свои двадцать два года, Ника была на редкость неопытной, не
училась и не работала, подруг практически не имела и потому согласилась.
Вспоминалось, как она плавала в бассейне, переодевшись в купальник,
как сервировала закуски и удивлялась количеству мяса, приготовленного
мужчиной для гриля. Удивляться перестала, когда вскоре подъехали ещё
три товарища на внедорожнике, догадавшись безошибочно, что на горячее
запланирована она сама. Так и сбежала в халате и пластмассовых тапках,
оставив и телефон, и кожаную сумочку, и любимые джинсы. Хорошо помнила,
как до рассвета дрожала на неведомой остановке и добрую пожилую
женщину, молча протянувшую ей связанные ниткой, новые носки, когда
они вместе ждали автобуса. Она же и заплатила за проезд, остановив
девушку, собирающуюся снять маленькие,ещё мамины, золотые серёжки.
А мама была далеко. Отец таки допился. На похороны она поехать не
смогла, сама "отходила" после тяжёлого аборта. Сама же и виновата,
напутала с таблетками, затянула со сроками,-хотела сюрприз сделать.
Сюрприза не получилось.Совсем. Вспоминала, как приехала она в свой ПГТ,
в замшевых сапожках, в дождь, спустя три года после отъезда из дома,
как мать ничего не спросив, заплакала только и перекрестив отвела
на остановку.Вскоре и сама уехала, спешно и дёшево продав домишко,-
за триста километров, ухаживать за одинокой сестрой, слегшей после инсульта.
В свой приезд она всё таки оставила маме телефон для связи. Созванивались
редко, мать часто, по ошибке нажимала кнопку отбоя. Постепенно, что-то
трепетное в душе, похожее на ожидание счастья,будто истончилось
и истрепалось, как крылышки захватанной бабочки, лишь изредка тонко
кололо где-то за грудиной. Душа же плотно оборачивалась в повседневность,
как в картон. Детей Семёна Ника не видела даже на фотографии и старалась
о них не думать.