«ЛУЧШЕ ГОР МОГУТ БЫТЬ ТОЛЬКО ГОРЫ…».
(Рассказ от третьего лица)
Это повествование о незабываемом путешествии, одном из самых ярких в жизни Льва. На Фанские горы его пригласил Литвинов и его команда, близких ему сотоварищей. Александр Литвинов - инженер с двумя высшими дипломами. Он окончил КуАИ и заочно Саратовский университет, чем очень гордился. На работе занимался заумной темой и смущал своего патрона выкладками исключительно в «тензорном виде». Пусть, мол, растет до моего уровня.
Литвинов с ног до головы, до потерянных фаланг пальцев пропитан альпинизмом. У него богатейший опыт восхождений и опыт руководства, чему обязательно обучают в альплагере. Плавал на плотах по Сибири и на байдарках по Волге и Уралу.
Лицо у Литвинова красивое, мужское и волевое. Он неформальный лидер любой компании. Может быть и властным, и доброжелательным. В скандальных ситуациях эффектно прекращает спор, чем обезоруживает и парализует противника, вечно «лающего на свой и чужой хвост». Литвинов по-хохлацки упрям, горд тем, что принадлежит сынам «ридной мате Вкранэ» и, что может, нахально пристегивает к ЕЕ достижениям. В беседе он обязательно скажет: «Как говорится в известной УКРАИНСКОЙ поговорке (сказке)…» А дальше выдаст исконно русскую прибаутку.
Основной костяк команды – это ветераны альпинизма: Рыбкин Володя, Яхин и старший Ладнушкин Валерий - бывалый альпинист и руководитель маршрутов. Он и зимой бывал в Фанских горах. Но большинство впервые собирались в альплагерь. Им нужен был «экскурсовод». И Литвинов был счастлив, что может «показать» горы.
В команду вошел его родной брат из Харькова, младший Ладнушкин Володя, который был вместе со своим братом в одном байдарочном экипаже со Львом в Жигулевской кругосветке, еще двое незнакомых мужчин, одна женщина и, конечно же, Наташа, полная надежды, что ей удастся вписаться в строй, где ряды героев тесно сомкнуты, и трудно найти место под горным солнцем.
Наташа заражена горами до болезненного состояния в альпклубе г. Самары. Она так мечтала, наконец-то, попасть в настоящий альплагерь. Но это оказывается проблематично! Нужно подать заявку за полгода, чтоб выслали путевку. И так каждый мечтает и до последнего дня не уверен, что поедет туда по путевке. Всех принять альплагерь не может: «Пряников всегда не хватает на всех…». Но кого не приняли, все равно будут там, прилетят на крыльях фанатизма: «Не мытьем, так катанием».
Собрали наличные, и Литвинов переслал деньги в Душанбе таджику и коллеге по альпинизму, чтоб тот выкупил 12 путевок в альплагерь на Памире. Требовался еще формальный листок допуска с визой спортивного врача. На ближайшем от общежития стадионе, в кабинете врача каждому члену команды померили рост, пульс, объем легких, произвели пальпацию в области сердца, проверили наличие всех органов и конечностей на комплектность, выписали скучный текст справки и произнесли команду: «Следующий…»
А следующий был Литвинов… «Я не могу вам разрешить поехать в альплагерь. У вас почти нет пальцев! Там, как Вам известно, требуется работать с веревками, а Вы не сможете! Я не имею права Вам разрешить, я несу за Вас ответственность», - резюмировал доктор. Однажды в сложном восхождении Литвинов отморозил пальцы, и несколько фаланг ему ампутировали. Но калекой он не стал. Дай, Бог, другим так владеть всеми своими здоровыми пальцами, как Литвинову укороченными!
Все прошли медкомиссию. Забраковали только руководителя Литвинова. В кабинет врача команда шла веселым строем, а обратно… Трагизма добавило объявление на стене общежития о недавней гибели альпиниста – земляка…
Когда Литвинов выстрадал и «вырвал» злополучную справку у врача, 12 счастливых романтиков поехали на поезде, далеко, к южной границе Союза, с надеждой, что их уже ожидают путевки и альплагерь, где базируются на одном месте альпинисты. И их работа предполагалась вблизи лагеря, где они должны совершать восхождение по возрастающей степени сложности в основном по вертикали. В лагере обычно строжайшая дисциплина, иерархия, распределение ролей, строгий распорядок дня, бывает дедовщина с разносами виновных.
Часто деды-знаменитости высокомерны и грубы, в отличие от горных туристов. Основная задача путешественников романтиков: ходить по маршруту на значительные расстояния, таская все с собой. Маршрут предполагает переходы, восхождения с элементами альпинизма, преодоление горных рек, ледников, ночевки в палатках. Для кругозора это интереснее, чем в альплагере, особенно для новичков: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал!» Но эта песня из фильма «Вертикаль» не относится к карьеристам-альпинистам из альплагеря, надменно насмехающихся над горными туристами. Им же важнее власть и слава, которую дают только: очки, голы, секунды, высота, метры…
Чрез запыленные и задымленные окна старого «пятьсот веселого» поезда туристы с интересом наблюдали в «разрезе» нашу огромную Родину. Вот уже промелькнула Оренбургская область, вслед за нашей Куйбышевской, позади Казахстан, состав движется по Таджикистану…
У всех мусульман в эти дни был праздник. На остановках в вагоны подсаживались старички, направляющиеся к месту паломничества. И к альпинистам в купе плацкартного типа подсело несколько сухожилых «аксакалов» в национальной одежде, с чалмами на головах и долгополых фуфайках–халатах. Лев и его попутчики пытались разговорить их, но что-то не получалось: «наверное, таджики плохо понимают по-русски». Некоторое время спустя, старички на хорошем русском языке попросили молодых освободить купе, якобы для вечерней молитвы. Романтики быстро вышли с пиететом к чувствам верующих.
Старики постелили один коврик на пол, а другой использовали в качестве занавески от любопытных глаз. Негромкие звуки молитвы быстро смолкли. Затем началось «жертвоприношение»: усиленное поглощение помидоров, что были приготовлены для ужина альпинистов. Наташа увидела занятия воришек, подозрительно заглянув за «занавеску» в минуты затянувшегося затишья. Пришлось тихо выселить «лопавших паломников» из купе. Как признались «аксакалы», поедание помидоров - это вовсе не грешное воровство, а сознательный акт протеста ненавистным неверным. Это своеобразный джихад в дар Всевышнему Аллаху в эти священные дни праздника.
О, Боже, сколько разных ветвей религий политически «словоблудят», искажают и выдают за СВОИ десять заповедей ветхого завета!? Прикрываются скрижалями Моисея, как те попутчики-старикашки ковриками-занавесками, от своих низменных страстишек: злобы, воровства, наветов, убийств, терактов!
В Душанбе команда прибыла вечером и разыскала домик, где должны быть путевки. Их встретила мама альпиниста. А ее сын уже давно уехал в альплагерь. Ему не удалось купить путевки для Литвинова… Женщина предложила переночевать во дворе под чинарой. Лежа на ватных одеялах, глядя на звездное таджикское ясно-звездное резко континентальное небо, самарцы проводили экстренное совещание. В повестке ночи был один главный русский вопрос: «Что делать?». Да, ясно всем, что делать: ехать в альплагерь, встать всем на колени в позу своих вагонных «учителей-паломников» и умолять, умолять до полного умоления. Но Литвинов неожиданно сказал: «Ребята, встаем и едем в аэропорт. Аллах с ним, с альплагерем и с Памиром. Я предлагаю ехать в Алма-Ата. Совершим горный турпоход по южному Тянь-Шаню! Завтра там начинает поход Прищепов со своей куйбышевской командой. Его нужно успеть перехватить. Я возьму общее руководство на себя. Маршрут изменю, сделаю его интереснее и круче. Мне там все знакомо. Не пожалеете. Всё, пошли! У нас очень мало времени!»
Поблагодарив хозяев за беспокойство, путники вышли в ночь и пешком взяли курс в аэропорт. Благо он оказался рядом, в городе. А дальше случилось то, что случается в Душанбе каждый вечер после 20.00. Русские неожиданно оказались в центре боевых действий горных голубоглазых таджиков тинейджеров с равнинными черноглазыми таджиками-подростками. Обычно в ход идет все, чем можно беспощадно мстить потомкам войска Александра Македонского, оставившего свой неизгладимый арийский след в виде голубого цвета глаз в горах гордого Памира. На протяжении долгих веков в качестве оружия возмездия и обороны идут тяжелые цепи-вериги, колья, штакетник, выдранный из палисадников и многие другие колотящие предметы. Быстро унося ноги и свою альпинистскую амуницию, люди с рюкзаками не успели разглядеть цвет молодых глаз экстремистов, но заметили, как их красивые дикие лица искажала злоба и ненависть друг к другу.
Альпинисты в облаках! Под крылом самолета «крыша мира» – дикий Памир. Как завороженные, сквозь подмороженные стекла иллюминаторов, неизлечимые романтики сверлили своими, немного разочарованными глазами, пики Фанских гор. Под ненасытным алюминиевым брюхом медленно, как бы не желая расставаться, проплывали массивы горного рельефа, раскрашенные, режущими глаз, бликами и выразительными утренними тенями, исходящими, от непокоренных командой, вершин. Грандиозные системы хребтов, отдельных гор, карнизы, каньоны, разделенные долинами, седловинами, ущельями, террасами. Весь многообразный горный рериховский ассортимент, как товары по полочкам в магазине: со вкусом и на все вкусы, расставлен самой матушкой природой. Но этот вечный горный магазин почти недоступен простым смертным. Величественная гигантская горная пустыня. Не видно ни деревца, ни кустика, никакой зелени, никаких признаков жизни. Где-то здесь Пик Коммунизма 7.5 тысяч метров. Самолет, быть может, навсегда уносил людей от гордого и неприступного Памира - мечты и стремлений. У всех, конечно же, мокрые глаза.
Осторожно, мгновеньем Лев бросил взгляд на Наташу. По ее лицу неистово, но беззвучно струились слезы. Если б кто-то сказал одно только слово, разразился бы истерический всеобщий рев!!! Тем временем бесстрастный летательный аппарат, не выражая своим монотонным гулом ни малейшего сожаления, перебросил команду путешественников на другой горный массив нашей необъятной Родины. Сидя в удобном самолетном кресле, они в концентрированном виде наблюдали иную страну, иную красоту. Это Казахстан. Это Тянь-Шань. Это мир горных снегов, ручьев, ледников, весенних селей /грязевых потоков/. Иные краски, иное разноцветие. Это мир пирамидальных городских тополей и голубых реликтовых елей. Здесь находятся курорты туберкулезников, где поправляли свое здоровье Фрунзе и его армия. Целительными дорогами можно придти в уникальный природный зимний дворец спорта. Здесь, на естественном высокогорном катке «Медео» ковали победы наши непобедимые чемпионы 60-70-х. Круглый год не таял лед катка, как не таяли их мировые рекорды!
Самарцы прибыли сюда, чтобы прикоснуться ко всему великолепию, своими ногами, руками, глазами, носами и другими органами чувств. Самолет мягко совершил посадку на бетонированной полосе аэропорта, где написано «Алма-Ата», обрамленного красивыми горами. Только бы успеть на турбазу! Да вот же они прищеповцы с альпенштоками! Команда Литвинова чуть не разминулись с цепочкой людей, груженой рюкзаками. Горных туристов, выходящих из ворот турбазы, возглавлял руководитель Прищепов. Всем СТОП!!! Сцена встречи неописуема! Оказаться в нужный миг, в нужной точке шестой части суши – это ли не чудо, это ли не божья награда за разочарование вчера!
Впереди «четверки А». А это не «хухры-мухры». До утра тайм-аут, чтобы доэкипироваться. Дружно осаждается магазин «Спорттовары». Теперь у каждого есть вибрамы, темные очки, марлевый «намордник», продукты. Теперь у каждого за плечами 25 кг поклажи. У Литвинова больше: плюс ледоруб, веревки, примус с бензином и т.д. Только очки у него не темные, а желтые, чтобы мир ощущался веселее. В отличие от плановых походов, для друзей он сам выбрал маршрут: обзорный, разнообразный, интересный. Новички обучаются в пути, в общем строю…
Позади город, теперь много дней будет волшебный мир суровой красоты. Сначала равнина, покрытая стреловидными Тянь-шаньскими елями. В этом горном заповеднике ничего нельзя ломать, рвать цветы, мусорить категорически запрещено! За сломанные деревца полагается штраф. Литвинов это объясняет команде, а сам же всё подряд, что пожелает, «берет» себе на память! Но на цветное фото и цветную 8 мм кинопленку!
Стремительный горный поток образовал овраг. На пути потока – громадные каменные «чемоданы», выглаженные водой. Тропинка растворилась среди камешек, и больше тропинок не будет. А будут лишь каменные плиты, осыпи, морены, образованные ледником после таяния, как на подъемах, так и на плато. Этот поход «по родным просторам» напоминает добросовестную внеклассную работу по географии, а «учитель географии» Литвинов, имеющий туристические карты маршрутов по Тянь-Шаню и личный опыт, обеспечил своим ученикам обзорный поход. Все как по учебнику: в горах с высотой меняется растительность, обширные равнины пересекаются горными реками, попадаются ледники с глубокими трещинами. Все можно видеть своими глазами, все пощупать своими подошвами.
Продвигаясь, всё дальше и выше по разнообразному непредвиденному маршруту с рюкзаками за спиной, постепенно все стали забывать, что существуют дефицитные путевки в одно-плановый альплагерь. Разве нужно спорить, что лучше: левая нога или правая!? Одно другому не мешает, и везде есть свои прелести. Главная прелесть учебного альплагеря в том, что альпинист не берет с собой и не тащит груз при квалификационных подъемах! Расскажи такое полководцу Суворову и его солдатам во время безумного перехода через Альпы, он бы рассмеялся в лицо скалолазам, обладающим явно выраженной фанаберией.
На Тянь-Шане было сказочно красиво. Проходя недалеко от какого-то альплагеря, было видно высоченную вершину горы, покрытую снегом и льдом. Лед, подтаивавший на ярком солнце, слепил глаза. Внизу копошились альпинисты. Напрашивалось совершить туда экскурсию. Но Литвинов Саша сделал зигзаг в пути, и он отвел неопытных туристов от соблазна, и, возможно, от нового огорчения. Боялся Саша больше всего, что над ним чванливые альпинисты будут насмехаться.
Команда училась у Литвинова методу подниматься в гору плавно, монотонно: без рывков вперед и без частых расслабляющих привалов. Воду, если пили, то малыми глотками и понемногу. Дыхание ровное, сердцебиение установившееся, спокойное. Нужно подняться по высоким камням-ступенькам. Левая нога выставляется на опору вперед и вверх, туловище, с рюкзаком перекатывается без усилия, на выставленную вперед, ногу с легким наклоном вперед в конце перекатывания пока правая нога, что пока сзади, окажется, почти стоящей, на носке. Ею нужно сделать легкий толчок, как в прыжке, помогая легкому наклону. Приставить толчковую правую к левой. И только теперь встать и разогнуться, работая обеими ногами. Встали? Далее все повторяется, но начиная с правой ноги. Ноги меняются ролями и поэтому успевают отдыхать. Обеими ногами встать гораздо легче! Можно потренироваться дома на лестничном пролете, шагая через ступеньку!
При быстрой ходьбе Лев использует приемы экономного бега, которым в юности научил его сокурсник легкоатлет Володя Лазарев. Нужно использовать, «заднюю» в шаге, ногу, как толчковую при прыжке. Т.е. включать икроножную мышцу. Ступню заставлять отталкиваться. Шаг становится шире, дыхание и сердцебиение спокойнее. Окружающим это не заметно, а скорость бега или ходьбы (!) увеличивается раза в полтора. Можно попробовать и без рюкзака, торопясь на работу, за трамваем.
Роль толчковой ноги одинакова и при беге, и при ходьбе и при восхождениях. Но если крутизна не так значительна, меньше 45 градусов, то годится другая техника шагов. Одна нога выставляется вперед-вверх. Туловище чуть наклоняется вперед, одновременно с этим, выставленная вперед, нога чуть сгибается в колене, задняя выполняет толчок и, за счет энергии инерции всего тела и амортизации выставленной вперед ноги, легко «вспархиваешь» на один шаг вверх. Затем вперед следует выставлять другую ногу. «Тренируйся бабка, тренируйся дедка!..»
В такой нехитрой крейсерской манере команда Литвинова осилила километровую горку. Попутно, реальная необходимость заставляла туристов осваивать технику хождения при различных формах горного рельефа: по осыпям, по пушистому снегу и лежалому фирну, по леднику, по горным рекам. Т.е. команда неоальпинистов прошла все формы воды: твердую и жидкую. Только по пару не пришлось пройти в этом походе. Здесь вам не Камчатка, «здесь климат иной…»
Питание приходилось готовить не в кипящих фумаролах, а на туристских примусах «шмель». Чтобы экономить бензин и для туристской экзотики разводили огонь в наскоро выложенной печке. Благо камней не надо с собой носить, их тут, как грязи! А топливо, в виде сухих веток кустарников, приходилось носить с собой вверх, потому что кустарник этот растет только в определенной высотной зоне. Хворост - поверх рюкзака. Приятно вспомнить караван одногорбых романтиков.
Поверив в себя, что «Все у нас получится», горные мечтатели в первый поход осилили еще два четырех тысячника! Ура! Вот и вершина первого четырехтысячника. Вот он вид сверху, о котором мечтают и стремятся к вершинам, нередко гибнут, так и не испытав великое мгновение покорения высоты!!! Большой заслуженный привал и предстоящая первая ночевка высоко в горах…
Все путники снимают свои измученные рюкзаки. Минута счастливого расслабления. Лев вдруг ощущает непреодолимую дурноту, успевает принять безопасную позу и … теряет сознание. Вырубился всего на несколько минут, затем наступило облегчение. Еще один мужичок потерял сознание. Раньше девушки горазды были падать в обморок от тугих корсетов. А у современных представительниц «слабого пола» от тяжелых рюкзаков и от прогулки вверх на 4 км потеря сознания не случается! Литвинов заметил недомогание своих новичков и предложил нашатырный спирт и быстренько напоил всех крепчайшим чаем - «чефиром» с лимоном. Благо, с водой проблем не было. Даже на вершине остановки были у чистейшего ледникового источника.
Принялись готовить торжественный обед. Костерчик на хворосте обещал нам супчик из тушенки. Скатертью-«самобранкой» был рулонный целлофан, уложенный наземь и пришпиленный камнями. Разложили яства. Было солнечно и радостно… Но не долго! Неожиданно прилетел «Зевс» в виде дождя. Все замочил, и улетел также внезапно! Одним словом, «парабеллум» /готовься к войне/. В солнечную погоду, будто в петровки снегу, жди грозы, снежной лавины и чего угодно. Оперативно принялись все делать: поставили палатки, чтобы они быстрее просохли на солнышке. Началась инвентаризация своих вещей и обнаружилась пропажа! Был огромный «кирпич» голландского сыра, а где же он!? Вскоре обнаружилось, что вор – это сурок. Он продегустировал совсем немного и лег рядом с сыром на теплый камень, в позу лодыря. Очевидно, в знак протеста, что ему не понравилось наше угощение или наелся. Непуганый горец нас нисколечко не боялся. Даже прогнать его удалось не вдруг…
У некоторых от усталости и недостатка кислорода наблюдалась раздражительность. У Льва и не только у него побаливало сердце. Но сердечники объясняли это злоупотреблением чеснока в пути. Постепенно все адаптировались к недостатку кислорода на высоте. Литвинов смог людям объяснить причину раздражительности и проявлений болей на высоте. Он был и руководителем, и наставником, и нянькой, в одной кружке. Он был терпелив и корректен со всеми, не смотря на то, что сам зверски устал. Кульминацией дня стало посвящение новичков в ряды альпинистов. Им вручили по банке сгущенки в личное потребление. Далее была первая нормальная длинная ночевка после поезда и первая дневка, чтобы все привести в порядок и отдохнуть перед новым восхождением. Тазиком для стирки служила ямочка в земле, покрытая куском полиэтилена.
Когда альпинисты снова стали караваном одногорбых романтиков, за ними увязался «агнец божий» – молоденький барашек. Он плелся за ними, как собачка, и будто бы просил принести его в жертву, чтобы в команде были все живы и здоровы до конца путешествия и многие лета. Да и у путников тоже возникал соблазн оформить его в виде шашлыка. Все равно, мол, сожрут волки: на пути встречались, где не попадя, бараньи рога, черепа и скелеты. Но тепличное городское «чистоплюйное» воспитание не позволило допустить убийства животного. Гуляя с блеющей божьей тварью можно было нарваться на местных жителей, которые скажут: «Ага, украли! Держи их, ходят тут всякие, а у нас бараны пропадают». Решив барашка подарить кому-нибудь по дороге, альпинисты отправились дальше.
Впереди узкая длинная ступенька на крутизне – горная терраса. Спиной, прижимаясь к каменной стенке, продвигаться приходится боком, как по карнизу старинного здания. Внизу стена и наверху стена. Оступишься и нечаянно свалишься вниз в виде жертвы богам. Специалисты, что были среди старичков альпинизма, организовали страховку: сумели натянуть вдоль карниза веревку, в роли поручня. И поштучно, тоже на веревке, пускали каждого без рюкзака. И рюкзаки переправили по поручню, как по монорельсу. И барашка упаковали в рюкзачок, чтобы и он преодолел опасное место и шел со всем отрядом по плоской бесконечной долине. Стало даже неудобно ходить: ноги привыкли подниматься и спускаться.
Далее, как в хорошем кино про ковбоев: из-за горизонта к пешим романтикам приблизились всадники. Встретились, объяснились. Это долина – пастбище, а они пастухи отар овец. Казахи оказались гостеприимны и пригласили русских в свои кишлаки. Зря волжане боялись, что их арестуют. Пастухи живут изолированно, почти всю жизнь среди овец. Чтобы стать разнообразием для местных жителей и самим обогатить поход свежими впечатлениями, пришлось туристам сделать значительный крюк по местным прериям. В казахской степи стояло несколько кишлаков. Из них, как горошины, высыпалась детвора, выходили мужчины и женщины. Чабаны встречали простых инженеров, как казаки украинского посла Черномырдина. Все гости перезнакомились с хозяевами, пили кумыс и айран. Чтобы отблагодарить гостеприимных людей, группа решила отдать им приблудного барашка, не считая мелких брызг: авторучки, значки, фонарики. Денег не брали - обижались. Потом все сфотографировались на память. Коллективное фото украсил пожилой уважаемый чабан, герой соцтруда и орденоносец. Он надел на парадную пару свои награды, присел в центр композиции и через месяц получил на весь кишлак фотографии.
Далее пошло по известному сценарию «Казахской пленницы». Одна из девушек приглянулась молодому чабану, и он никак не хотел отпускать спустившееся с гор счастье. Он умолял девушку, упрашивал Литвинова, как старшего, предлагал хороший калым за невесту, привлек к переговорам своих родителей. И девушка по внешним признакам вписывалась в их среду. Ей даже льстило сватовство: такого напористого жениха она не встречала в своей жизни. Но на дикую степь поменять свой кульман, должность конструктора второй категории, диплом КуАИ и койку в образцовом общежитии «невеста» не захотела. «Все равно я ее у вас украду!», - в сердцах закончил жених, но не украл. А девушка, конечно же, нашла в своей среде счастье. Но случай в степи, без сомнения, остался для нее милым воспоминанием, ласкающим ее женское самолюбие.
На пути горная река ледникового происхождения. Чтобы ее форсировать, требовался первопроходец для укрепления веревки на том берегу. «Дайте это сделать мне! Пожалуйста!», - возжелал Лев. Ему сделали грудную обвязку, сзади пристегнули две транспортируемых веревки, дали в руки шест. Техника движения такая. Три опоры: две ноги и шест, образующие треугольник. Одна из опор переставляется вперед, не отрываясь от рельефа дна. Затем вторая, затем третья. Терпеливо, аккуратно, не торопясь. Иначе уронит сильный напор холодной воды. Сначала, пока мелко, Льву казалось легко, что нагнуться да выпрямиться. Сердце поет: «Наконец-то и новичку доверили нужное всем, серьезное дело». Чем глубже, тем ощутимее чувствовался напор воды. Уже терпеть невозможно: вода ледяная. Лев терпит и помнит, что «вершины треугольника» - ноги и палку нужно не сближать, а расставлять, как можно шире, не отрываясь от рельефа неудобного каменистого дна. Вода давит, но Лев держит напор. Вот уже середина реки. Становится мельче, мельче! Лев от нестерпимого холода бежит вперед, плюнув на всю эту технику ходьбы.
Наказание за самоуправство приходит незамедлительно: вода роняет Льва. Он успевает сделать вдох, держит шест, а его волокут обратно по донным каменюкам. Выволакивают на берег, без аплодисментов. Лев продрог и огорчен, но уступить работу другому не хочет. Состояние Льва все понимают и отправляют сделать вторую попытку: Все опять повторилось сначала. Опять невозможный холод заставил забыть о прилежании.
Когда Льва волокли обратно по дну, он почувствовал, что с него сползает единственная одежда. Он скрещивает ноги, т.к. руки заняты удерживанием шеста и страхуют голову от ударов о камни. Огорчение перед своими заказчиками от несделанной работы теперь было ничто в сравнении с неприглядным видом Льва. Взрыв хохота заглушил грохот ледяной воды. Девочки визжали от увиденного. Не обнаженное мужское тело их удивило, нет. И Лев тоже никогда особенно не стеснялся своего атлетического торса…
Он дрожал и осознавал, что вся его мужская суть тоже съежилась от холода до нулевого размера. «Что про меня будут рассказывать дома!? Ведь я же не такой, если меня сейчас прислонить к теплой стенке…», - обидно подумал Лев, молча повернулся к ликующей толпе своим красивым мужским анфасом, вернул предательские плавки на место, собрал волю в кулак, набрал в грудь воздуха, как птица перед полетом, и в третий раз полез в ледяную воду. Попытка оказалась последней и победной!!! Коварная река покорилась Льву!
Нашелся большой камень для опоры. Как же закрепить веревки к камню? Сразу не получается. На том берегу Литвинов объясняет своими остатками пальцев, что Льву нужно делать. Голоса не слышно. Лев, как умел, все же закрепил одну из веревок. Ее натянули над водой в роли перил, как струну. Другая будет сопровождать рюкзаки и людей, как дополнительная страховка при перемещении в воде вдоль перил. Вся процедура форсирования командой реки продолжалась часа три! Но на этом водный спектакль не окончился. Нашелся природный «сантехник» в роли вентиля, передвинул большую глыбу и перекрыл холодную воду. Буквально на наших глазах река исчезла, будто ее никогда здесь и не было. Можно было просто всем подождать, пока река найдет другой путь, и Льву не заниматься «стриптизом». Но тогда бы у горных туристов не было бы веселого урока переправы, который нам пригодился на другой горной реке с другим героем…
И снова вверх, а там - заснеженные хребты, под ногами снег и фирн /что-то среднее между снегом и льдом/. Навстречу спускается множество ручьёв, возникающих от таяния льдов. Повсюду расставлены «грибы». Это камни, размером с сундук или чемодан. Когда-то они покоились на толще льда, свалившись во время камнепада сверху. Но лед стал подтаивать с боков, и образовалась под камнем ледяная ножка, как у гриба. Со временем ледяная ножка сломается, и чемодан, вызывая очередной камнепад, закувыркается вниз. Когда солнце в зените, обязательно жди лавину. Снег величественно шумит и красиво слепит глаза. Восточное солнце беспощадно сушит и обжигает лицо. Вся команда в защитных очках из цветного стекла, закрытых и с боков, чтобы не ослепнуть. К очкам подвешены марлевые маски, полностью закрывающие лицо и шею от ожогов.
Похожие на дневные привидения, люди попадают в гигантское замкнутое горное царство, похожее на арену цирка. Каменная цепь с заснеженными пляшущими зубьями служит надежным забором в горном цирке. Разве можно уйти от этого волшебного зрелища. Фотокадр не позволяет полностью охватить природную панораму, и только благодарная зрительная память способна воспроизвести это, яркое от солнечных бликов, величественное безмолвие. Молча и неподвижно запомнив сказочное видение, команда отправляется на ночлег, на верхний этаж снежного королевства.
А завтра, рано утром – Ледник Шокальского. Юрий Михайлович Шокальский – известный советский географ, картограф, метеоролог и океанограф. Его именем названы многие географические объекты, и в том числе Ледник. Выход почти ночью, потому что нужно успеть пройти весь маршрут до наступления лавиноопасного времени. День предстоит трудный, поэтому все стараются, оставшимся днем, отдохнуть и хорошо подкрепиться. На лавино-безопастном месте, прямо на снегу расставлены красные альпинистские палатки. Веревки закреплены за каменные валуны и ледорубы. В таких палатках вход завязывается, как мешок, и чтобы не продувало снизу, снегом обкладываются края. Ужин готовится на керогазах. Все это тоже хороший снежный урок альпинизма.
И снова Литвинов – главный герой. И снова он предъявил команде свой высший класс заботливости, педагогики и руководства. Литвинову безгранично доверяют и боятся пропустить его наставления. Он обаятелен в своем мастерстве. Итак, отбой в 19.00, потому что подъем намечен на 24.00. Все максимально готово к выходу на маршрут ночью. Литвинов заводит свои наручные часы с будильником. Все мертвецки засыпают. Под руками фонарик, чтобы посматривать на время. Ровно в 24.00 честно поет литвиновская «кукушечка», т.е. звенит его лирический будильник. Он и сам чуть высунулся из палатки, словно кукушка, и озвучил свой будильник, громко скомандовав: «Общий подъем!» И живая «кукушка» опять исчезла в палатке и улеглась спать. И никто не шевельнулся, хотя команду все слышали. Через четверть часа, уже внутренний будильник, поднял Литвинова на ноги, а внутренняя пружина привела его в действие.
Всё вокруг зашевелилось. Забегали лучики оставшихся фонариков. Через полчаса все было уложено, упаковано. Площадка, как полагается, прибрана. И, освещая путь фонариками, по снегам, по валунам и по каменным осыпям загадочная цепочка любопытных путников двинулись в ночной путь, шагая за фонариком Литвинова, как утята за мамой…
К рассвету цепочка добралась до Ледника знаменитого картографа и сделала непродолжительный привал на фоне величественной картины восхода казахского солнца. Пока альпинисты наскоро перекусывали, утренний морозец заботливо сдерживал от грядущей лавины снежные склоны, у подножья которых и был Ледник Шокальского.
Горные туристы, разбитые на четыре группы, с тремя ледорубами и тринадцатью простыми палками для опоры /альпенштоками/, спешили навстречу новым опасным приключениям. Впереди четверки, объединенной страховочной веревкой, был альпинист с ледорубом. Первой шла группа Литвинова, Лев был во второй группе, за ним третья группа эксруководителя Прищепова, за ним остальные люди из четвертой группы. Предстояло пройти долгий и плоский Ледник, покрытый фирном, как твердое снежное поле. Сзади, опасные снежные склоны, откуда в любой миг могут оторваться и прийти в движение тонны снежной массы, сметая все на своем пути, вместе с альпинистами. На пути попадались «слоники» – камни размером со слона, непонятно как сюда доставленные. Частенько попадались глубокие трещины во льду. Все их легко перешагивали, подстрахованные веревкой.
И только у Прищепова возникали проблемы в передвижении. Он постоянно поскальзывался, потому что был не в горных ботинках на толстой ребристой подошве /вибрамах/, а в простых ботинках с плоской кожаной подошвой. Постепенно «Слоников» становилось больше. Трещины шире, и все уже с трудом преодолевали преграды. Прищеповские люди, хуже экипированные, стали немного отставать. Группы начали терять друг друга, но все держались одного направления, ориентируясь на дневное небесное светило. Солнце уже слегка увлажнило ледовую поверхность. Перемещаться стало еще тяжелее и непредвиденнее. Время приближалось к лавиноопасному, т.е. к 12 часам, а конца Ледника не видно.
Вдруг, послышался призывный голос командира Литвинова: «Ко мне! Все быстро ко мне!» Литвинова и его связку видно не было. Что-то случилось. Но передвигаться быстро не получалось, - можно свалиться в трещину. Прибежав на голос, Лев и его товарищи увидели брата Литвинова, висевшего на веревке в трещине. По ту сторону трещины лежал Литвинов. Он успел врубить свой ледоруб в лед, и не мог шевелиться. Остальные двое тоже попали в ледовую карусель: без ледорубов они лежали по эту сторону трещины на скользкой поверхности и своей массой держали другой конец веревки. Из трещины выступала часть рюкзака, и сверху – гитара. Брат Литвинова висел в трещине на лямках рюкзака, как на парашюте.
Все лежали, не шевелясь, и не смея чихнуть. Нужна внешняя сила, чтобы вытянуть человека из трещины. Литвинов предложил это выполнить тяжелоатлету Льву. Но сначала нужно правильно организовать страховку спасателю. К счастью был надежный камень. Льву к нему нужно было пристегнуться, но вязать узлы штангист еще не научился. Литвинов, вися на ледорубе, повернул назад сердитую голову и наставлял Льва. После завершения важной страховочной операции, Лев приступил к извлечению гитары, рюкзака и брата Литвинова из трещины. Общий вес, который предстояло извлечь, равен примерно 100 кг, его надо умножить на коэффициент 1.5, с учетом неудобства позы, ведь это не гриф штанги на устойчивом помосте в спортзале...
Теперь все сводится к простому упражнению: «тяга» весом в 150 кг. Это Лев делал на каждой тренировке с еще большими весами: до 180 кг. От волнения и ответственности, Лев немного суетился. Он «не скулил, не ныл», но немного причитал над пострадавшими, как родная бабуля над внучком, разбившим коленку. Лев не «стонал, но держал», и… «тянет, потянет, и вытянул из ледового плена гитариста, как репку из земли. Безвыходная ситуация разблокировалась! Выполнив порученное дело, Лев полностью оправдал доверие руководителя Литвинова, который «парня в горы» тянул не зря!
Теперь уже настоящие, альпинисты двинулись дальше. Долго ли идут, коротко ли, на горизонте показалась зелено-голубая долина. Но вдруг, опять вдруг. Здесь, в горах, всё и всегда: «Вдруг!»… 16 человек стоят на краю ледовой стенки, как на крыше 10 этажного дома, и беспомощно смотрят на Литвинова и с опаской вниз, туда, где цветущая лазурная долина. Как же спуститься с 30-метрового ледяного обрыва? Предстояла работа с веревками, о которой предупреждал врач, не давая разрешительную эпистолу беспалому Литвинову.
Литвинов, спускаясь на страховочной веревке, ледорубом ваял во льду ступеньки. Их понадобилось штук триста. Затем снова поднялся на Ледник и, каждого, по очереди, спускал по этим ступенькам, страхуя веревкой и своими нестандартными пальцами, забракованными спортивным эскулапом. Он спустил рюкзаки, спасенную гитару, и, как капитан корабля, последним из нас покинул стенку, т.е. Ледник Шокальского. Чтобы завершить блестяще проведенную альпинистскую партию, Литвинов под аплодисменты всей команды эффектно сбросил страховочную веревку с помощью другой вспомогательной. Таких подвигов, что проделал со стеной Литвинов, в коллекции Геракла нет!!! Можете не сомневаться!
И на безопасной прекрасной и теплой долине начался настоящий туристический пир. Каждый чувствовал себя победителем собственного страха и опасности. После торжественного ужина, под звуки гитары, вокруг костра, звучали песни и восторги от, только что пережитых, впечатлений. Вспоминали горы, лавины, трещины, вертикальные стенки, горные реки и озеро Иссык-Куль, что посетили в Киргизии.
И там, в слабосоленых его водах, команде довелось купаться и любоваться каменным ожерельем его северных берегов перед очередным восхождением. Пока мужская часть команды, экономя деньги на обратную дорогу, была на пляжном отдыхе у озера и стерегла альпинистскую амуницию, Литвинов успел побывать в столице Киргизии Фрунзе, ныне Бишкек, чтобы пополнить запасы продовольствия. Его сопровождала женская часть отряда. «Казахская пленница», та, что не дали украсть кишлачному жениху, очень хотела вкусить национальной киргизской кухни. А юной Наташе, до безумия влюбленной в альпинизм, Литвинов показал, что есть не только горная экзотика, но и городская.
Закончился отпуск, закончились деньги, закончилось таджикско-казахско-киркизское путешествие. Оказалось, что не только пряников не хватает на всех, но и железнодорожных билетов на обратный путь, в Куйбышев. Спасибо, кондукторы не пересчитали и купейных «зайцев» не обнаружили на всем бескрайнем участке пути.
После похода с Литвиновым Лев решил подучиться вязать узлы на веревках, осознав важность этого умения. И был у него даже консультант - альпинист Марк Липский. Получалось, но чаще как-то по-своему. Это пригодилось Льву в жизни, при рытье колодца на даче.
В Самаре сгорел «Большой дом» - здание милиции, с зарешеченными окнами нижних этажей. Сгорело много людей, не помогли им ни пожарные, ни окружавшие дом зеваки. Возможно, веревки могли бы спасти людей! Под впечатлением случившегося, Лев изготовил дома веревочную лестницу, чтобы, в случае чего, эвакуировать семью с 4-го этажа. И нет, нет, повторяет вязание узлов...
Много лет прошло, и вдруг некоторое событие возродило добрую память о блаженном времени похода по Тянь-Шаню и о купании в озере Иссыкуль. Там расслаблялись туристы после замечательного похода, любовались живописным каменным ожерельем слабосоленого озера.
В нашу дверь постучали две цыганки. Они предлагали купить у них гречневую крупу и облепиховый мёд из Иссыкуля. Разъясню, что в то время, в пору «Развитого Социализма», гречку в магазине продавали только диабетикам, по справке из больницы, по списку в месте приписки больного. А облепиха – это вообще чудодейственное лечебное растение. Правда не знаю я, от чего она лечит, и не известно, сколько надо ее принять, чтобы выздороветь. Мёд продавался на рынке, разумеется, в доработанной под продажу консистенции. А тут мёд, да еще облепиховый! Да еще и гречка в придачу! Голова вскружилась. Разумеется, купили мы трехлитровую банку мёда. Но вот с гречкой нам не повезло, ее только что всю продали. Но завтра будет нам и гречка! Но назавтра продавцы не пришли к нам. Потому что это были предприимчивые талантливые знатоки, как можно оболванить простого наивного жителя, чего ему недостает и как его раскуражить на свой товар. Запах мёда вверху банки все же был!