«Не рой другому яму…» — хорошие слова придуманы народом, заметившим в своей долгой истории жизни случаи, когда пожелавший, или сделавший другому зло, попадает в ситуацию, которую сам спрогнозировал. Что это? Вселенский разум? Или «что-то такое», что стоит на страже справедливости? Никто не знает…
Мой рассказ сегодня о времени былой молодости, обзаведения семьей, устройстве быта, о всех интересных событиях, произошедших в эти прекрасные годы.
После распределения на работу, по окончании института, меня направили в родное село в школу учителем биологии-химии. Нам с женой, в общем-то повезло, как молодым специалистам. Зашли в квартиру, приписанную совхозом «Ельцовский» за учителями. Живший там учитель уехал в другую местность.
Дом по документам принадлежал совхозу, но публика проживала довольно разношерстная: учителя, врачи, служащие различных служб райцентра. Работникам совхоза принадлежали всего две квартиры. В семидесятые-восьмидесятые годы люди без охоты шли в такие «курятники». Их так называли потому, что не было большого участка земли, достаточного места под огород, сараи для животных, бань, стаек и прочих сельскохозяйственных построек, нужных на селе.
Жители дома, в основном, из шестнадцати квартир, были сравнительно молоды, любили пообщаться поздним летним вечерком за домино или картами в «дурачка» за старым обшарпанным столом посреди небольшого дворика под окнами.
Жила в доме и домашняя живность — кошки и коты, постоянно воюющими за свою территорию в жестоких драках.
В одной из квартир жила домашняя собачонка неизвестной породы — маленькая, коротколапая, как такса, но лохматая, как колли. Была до того зла на всех, что безбоязненно кидалась на любого взрослого, не говоря уж о детях.
— Не выводи ты ее на улицу без намордника! — не раз возмущались покусанные за лодыжки жители.
— Сами на себя намордники оденьте! — получали в ответ…
Собачонку в отсутствие хозяйки нещадно третировали бабульки, сидевшие на лавочке, под летним солнышком, грея свой хрустящий и щелкающий ревматизм. То палку в нее кинут, то камень. Взрослые мужики иногда давали такого пенделя, что с визгом улетала в подзаборный бурьян метров на пять, отлеживалась там и, кажется, становилась еще зле.
Я тоже не избежал козней этого зловредного существа. Не раз, кусала острыми, как шило, мелкими зубками, оставляя долго не заживающие ранки.
В душе накапливалась месть: «Ну, ссс…а, я тебя, однако, уделаю!» И такой случай подвернулся.
По субботам с утра топили баню, грели воду для стирки белья, да и для себя, чтобы попариться, да вымыться после пыльного дня.
Привычно проводив корову в стадо, натаскал воды от колонки, и затопил печурку.
Любил я этот процесс: не торопился, все делал степенно, со смаком.
Топить баню нужно умеючи — это не костер разжечь, здесь нужен особый подход!
Растоплять печурку надо обязательно на восходе солнца, пока не нагрело трубу. Если нагреет, то все, процесс растопки превращается в кашляющую и вытирающую слезы процедуру. Дым в нагретую трубу не идет, а стремится попасть внутрь бани.
Но это характерно для случая, когда безветренно, в ветер дым вытягивается моментально.
Растопив баньку, натаскал воды для полива грядок, наточил тяпки, лопату. Все орудия должны быть наготове, иначе ворчанья от дражайшей не оберешься.
На улицу стали выползать старушки, позевывая, покряхтывая, сели на лавочку, приветствуя друг друга. Приступили к своей излюбленной теме: кто вчера шумел, кто кого провожал, кто, во сколько пришел и т.д. Обычный старушечий треп.
Вышла и хозяйка со своим зубастым чудом. Старушки прекратили перешептывания, подобрали, как по команде, под лавку ноги, обутые в обрезки валенок, и выставили перед собой, как рогатины на медведя, батоги. Хозяйка ушла на огород заниматься прополкой, или еще Бог весть чем, а собачонка выбежав на полянку, растянулась в траве и прикемарила.
— Принеси ванну, полоскать белье! — послышался голос мое дражайшей.
Взяв ванну из бани, понес ее домой. И тут на глаза попался объект моей мести.
Потихоньку подкравшись, накрыл собачонку ванной и замолотил ладонями по днищу, изображая боевой ритм дикарей племени Тумба-Юмба.
Что тут началось под ванной — трудно описать словами! Это просто надо было видеть и слышать! Ванна заходила ходуном, словно бесился табун чертей, и слышался то визг, то какой-то рёв. Откинув ее я остолбенел: вся собачонка, от кончика носа и до куцего хвоста, вместо черно-рыжего была какого-то желто-зеленого цвета. Внутренность ванны — под цвет собаки, а вонь такая, что разъедала глаза! Собачонка уставилась на меня белыми от страха глазами, взвизгнула и исчезла в бурьяне за забором…
Бабки, увидев это бесплатное кино, судорожно икали от смеха, схватившись сухонькими ручонками за грудь и животы. Тыкали в меня крючковатыми пальцами и изредка выкрикивая: «Ну, ты … ик - ик, ха - ха, ой, ну, ты даешь!» А мне было не до смеха. От ванны шел такой густой аромат, хоть противогаз одевай. Потащил мыть на колонку. В след услышал крик благоверной: « Тебя с собаками искать, что ли? Где ты там?»
Знала бы она, с какими собаками и что произошло…
Остервенело оттирая ванну травой, думал: «Вот, оно — не рой другому яму!»
Ванну пришлось выбросить — вонь так и не отмылась.
Собачонка потерялась на неделю. Хозяйка подумала, что убили ее, или попала под колеса машин. На машины она кидалась так же бесстрашно, как и на людей.
Спрашивала у старушонок: «Не видели ее?» Покусанные злыдней старушонки дружно отнекивались, не выдавая меня…
Собачонка, явилась, по кошачьи прокралась в подъезд и заскреблась в дверь квартиры, где проживала. Радостей хозяйки не было предела!
К людям, кроме хозяйки, это чудо больше не приближалась, а увидев меня, стремительно спрыгивала с ее рук и исчезала в бурьяне. Такая перемена не прошла мимо взора обладательницы животины. Она долго не могла понять, что же с ней произошло, пока кто-то из «сердобольных» не рассказал правду. Конечно, позлилась, пообижалась, мир установили бутылочкой коньяка и дорогой коробкой конфет.
…Не рой другому яму — себе дороже выйдет!...