Сидим как-то на бережке Чумыша теплым летом. Весело потрескивает костерок, постреливая искорками, побулькивает подвешенный на треноге котелок с ухой из пескаришек. Люблю я это дело!
Особенно нравится процесс приготовления ухи, в общем-то не требующий особых навыков, но требующий умения и опыта. Можно накидать в котелок картошки, бросить пригоршню пескарей, накрошить лук, вылить яйцо, и добавить пшена — вроде, что хитрого? Ан нет! Если хотите приготовить настоящую, рыбацкую уху на берегу реки — ароматную, с привкусом дымка, то нужно соблюдать простенькие правила:
— во-первых, важно не прозевать полуготовность картофеля, иначе получите рыбное пюре;
— во-вторых, мелкую рыбу нужно варить в марле, плотно завязав ее, чтобы потом не давиться мелкими костями;
— в третьих — добавить пшенную крупу за десять минут до конца варки.
Ну, и важно во время добавить взбитое яйцо, зеленый лук и укроп.
В конце приготовления, опустить в уху горящую палочку из костра, и влить сто граммов водки. Вот, в общем-то и вся хитрость…
Но речь не об этом…
Сижу и вспоминаю, как в далеком детстве на этом месте отец обучал навыкам рыбной ловли. Собирались на рыбалку заранее. Я накопал в навозе крепких червячков, поместил в банку, присыпал землей и убрал в тенечек, чтобы не раскисли.
Утром, чуть свет, отправились на Чумыш. Село еще спит, укрывшись под белопенным покрывалом тумана. Не слышно криков петухов, мычания коров — тишина…
Разговаривать не хочется, чтобы ее не нарушить, до того она кажется хрупкой — скажи слово и посыплются различные звуки от пробуждающихся людей.
Подошли к реке. Здесь туман был плотным, кажется осязаемым на ощупь, влажно оседал на одежде, лице и руках, вызывал легкий озноб.
— Замерз? — с улыбкой спросил отец.
— Нет, что ты! — стараясь не терять достоинства, ответил я. — Терпимо!
— Скоро солнышко выглянет, согреемся! — подбодрил отец.
Намокнув до колена в обильной росе, подошли к месту рыбалки.
— Тише! — приложив палец к губам, прошептал отец, — рыба любит тишину!
Молча приготовили снасти: размотали лески с деревянных удилищ, проверили поплавки, грузила и крючки, и встали на места ловли.
С улыбкой вспоминаю, как тряслись ручонки, одевавшие на крючок извивающегося червячка. И, как не умело, с бульканьем, закинул снасть в воду.
Отец погрозил пальцем: "Тише!"
Замерли в ожидании поклевки… И вот, она… Качнулся поплавок, чуть погрузившись, второй раз, уже глубже, и вдруг, рывком ушел в бок!
Резко дернув удилище, подсек здоровенного пескаря, с натугой вытянул его из воды,и перекинул через себя. Пескарь улетел на берег.
Подтянув его на леске, обрадованно заголосил: «Папа, смотри — первый!»
— Да тише ты, оглашенный! — сердито прошипел отец, — всю рыбалку испортишь!
— Давай, вставай на место, клев начался! Не кидай рыбу через себя, старайся поймать на натянутой леске! — учил отец.
Поймав штук по десять пескарей, стали готовить закидушки. Размотали лески, насадили на крючки рыбу (отец показывал, как правильно это делать),и пошли к камням, к бурлящему перекату. Здесь водились окуни и щуки.
Закинув снасти в воду, привязали к воткнутым в берег колышкам, и снова пошли ловить пескарей.
Клев был отменным! Примерно, за час рыбалки, поймали штук по пятьдесят отличных, крупных пескариков.
— Иди, проверь закидушки, — сказал отец, а я половлю еще.
Подойдя к месту, где они стояли, обратил внимание на одну из них: леска ходила взад-вперед, то натягивалась, то ослабевая.
— Кто-то там сидит! — с волнением подумал я. — Отцу сказать? Нет, сам попробую!
Взял в руки леску и начал осторожно вываживать. Чувствовалось, что на том конце есть что-то большое, оказывающее сопротивление. Сердчишко колотилось в бешеном ритме, в руках появилась сила, уверенность, что справлюсь с добычей.
Возле самого берега, к кромки тростников, начались проблемы. Здоровенный окунь ни в какую не хотел идти на берег, рывками выпрыгивал из воды, как бешеный извивался и ходил кругами. Леска до крови прорезала сгибы пальцев, но азарт был выше чувства боли.
С великим трудом вытянул на траву уже уставшего окуня, упал на него грудью, прижал к песку. Что я чувствовал? Букет переживаний: удовлетворение пойманной впервые рыбой, чувство «взрослости», боль в порезанных пальцах, гордость, что сам, без помощи взрослых вытянул добычу.
Вытащив крючок из пасти рыбины, попутно добавив порезов о ее зубы, торжественно, на вытянутых, окровавленных руках понес добычу, показать отцу.
Отец, увидев мои руки, ахнул, бросив удилище, подбежал:
— Где ты так? — Что случилось?
Я показал порезы от лески.
— Прости, сынок, я не подумал. Когда проверяешь закидушки на крупную рыбу, всегда надо одевать верхонки. А ты молодец! И как же ты справился с этим трехкилограммовым (как потом оказалось) красавцем?
Рассказал отцу про борьбу с рыбой, как вываживал, и как вытащил на берег.
Отец нарвал ворсистых листиков медунницы, размял их в руках, и смазал порезы. Сверху приложил листья подорожника.
— Сейчас боль уйдет и ранки кровоточить не будут, — успокоил отец. — Немного посидим, да пойдем домой, наловили достаточно! Пойду, сниму оставшиеся закидушки.
Отец вернулся скоро, неся в руках еще одного окуня, чуть поменьше.
Собрали рыбу в садок, наполненный чуть не до верха, и пошли домой.
Садок нес, конечно, я, изогнувшись от его тяжести, но с гордым сознанием удачи в первой в жизни рыбалке. Потом, рыбалок были сотни. Удачные и не очень, с юмором и с трагедиями, но эта, первая, запомнилась в деталях на всю жизнь…