Начало: http://www.proza.ru/2019/03/29/1738
Емельянов с утра был в отличном настроении, хотя не пил ни капли. Все-таки будет на его улице праздник! И пусть сколько угодно трындят эти дуры по телику, что, мол, удача-де не падает с неба на лентяев, что надо ставить достижимые цели и вкалывать почем зря... а вот накося - выкуси! Падает. Надо только оказаться в нужном месте в нужное время. Петруха вчера там и оказался. Тубзик был долго занят, а Петрухе приперло. Ну, вышел отлить в двор. А че? Темно ведь уже было! На всякий случай в закуток спрятался - не перед окнами же светиться. И услышал странный разговор. То есть, в самом разговоре ничего особенно странного не было. Но у Петрухи нюх на криминал. И на бабло. Люди говорили приглушенными голосами, будто не хотели, чтобы их услышали. Емельянов замер, прилипнув к стене, и весь превратился в слух. Люди обсуждали какое-то дело, сулившее немалую выгоду им обоим. В чем суть дела, Петруха не понял, но один из говоривших выказывал недовольство нерапсторопностью другого, другой оправдывался, ссылаясь на сложность задачи, затем первый попенял на то, что второй не соблюдает осторожность:
- Тебе же было сказано, все дела решаем только по телефону! Что за срочность? В следующий раз присылай СМС! Будешь спешить - запорешь все. Вдруг нас услышат?
С того места, где стоял Емельянов, говоривших не было видно. Но, несмотря на то, что они почти шептали, один из голосов Емельянов сразу узнал. Очень уж характерный тембр, ни с чем не спутаешь. Дальнейшее было делом техники. Он отлично умел как находить различные вещи при обыске, так и подбрасывать в карманы то, чего там изначально не было... Поэтому завладеть на время телефоном, сфотографировать переписку и незаметно подбросить его обратно владельцу для него не составило труда. Дома он на всякий случай скопировал снимки, затем сделал один звонок, и вот теперь у него в кармане почти лежало миллиончиков пятнадцать... Или двадцать. Он еще не решил. Но благо до вечера время у него есть. Петруха уселся в удобное кресло в боковой ложе и полез в Интернет - смотреть, сколько нынче стОят приличные квартирки в его районе. Можно было бы купить одну такую, сдавать комнаты таким, как Асмира, и больше не работать! Неофициально сдавать, конечно. Официально он будет считаться безработным. И Аська, дура эта узкоглазая, больше будет не нужна.
За этим приятным занятием его и застала Бэлла.
- Петр, Вы знаете, я лояльно отношусь к занятию своими делами в рабочее время, если это не мешает работе. Но это уже слишком! Касса открыта, в вестибюле - никого. А у входа какие-то подозрительные личности топчутся, поглядывают в окно на кассу. Если Вас не волнуют свои обязанности, то хотя бы безопасность Вашей жены Вам не безразлична? Что если кто-нибудь нападет на Асмиру, пока Вы тут отдыхаете? Что Вы вообще делаете в зрительном зале, разве Ваш пост здесь?
Еще вчера утром Петруха бы, стиснув зубы, пробормотал извинения и послушно поплелся на свой стул у входа. Но нынче ситуация в корне изменилась. Поэтому охранник лениво потянулся и процедил:
- Да ладно Вам, мадам... будет барыню-то из себя корчить!
- Что Вы себе позволяете? - Бэлла обалдела от его тона. - Почему Вы мне хамите?
- Ох, какие мы нежные! Думаете, я должен перед Вами на задних лапах прыгать? Перебьетесь! И не хамил я еще... пока культурно разговариваю.
- Я Вас уволю, - холодно сказала Бэлла.
- Да и пожалуйста! Я и сам, может, больше не хочу в вашем дурдоме работать... Один - шизик с диагнозом, другая - извращенка, третий - какая-то пародия на мужика, недомерок...
- Что-о-о?!
- Да не изрыгайте огонь, Бэл-Аркадьна! Не из пугливых. Я человек вольный, захочу - прямо сейчас уйду.
- Ну нет, - Бэлла взяла себя в руки. - Прямо сейчас Вы уйти не можете. Вы получили аванс и обязаны его отработать. Иначе я Вас уволю за прогулы, и в Вашей и без того подпорченной трудовой книжке появится еще одна статья. Так что если хотите уйти по-хорошему, будьте добры вести себя прилично хотя бы до конца недели.
Петруха хотел сказать, что ему теперь плевать, что у него в трудовой, она ему вообще больше не нужна, но решил не тратить время на препирательства. Да и что-то в глазах Бэллы ему не понравилось - того и гляди, в рожу вцепится... а драться с бабами он все-таки брезговал. Да и нельзя. Это тебе не Аська. Эта, пожалуй, сразу побегет заяву катать - мол, избили и все такое. Ладно, недолго ему терпеть унижения осталось! Емельянов встал и с безразличным видом проследовал в вестибюль.
Едва он вышел, Бэлла обессиленно опустилась в кресло. Надо же, как нервное напряжение отнимает силы! Раньше с ней такого не бывало. Наверное, все-таки возраст! - с грустью подумала женщина. Утром она получила письмо от Тимура - подготовка к выступлению идет полным ходом, завтра - решающий день. Марица подготовилась отлично, но ужасно волнуется. Тимур старается ее успокоить, обидно будет если ребенок провалит выступление из-за страха. Эх, кто бы успокоил Бэллу? Но надо взять себя в руки, надо работать...
Не успела она встать, как со стороны репетиционного зала раздался крик боли. Кричал мужчина. Затем последовало смачное ругательство. Бэлла побежала на крик. Обама сидел на полу и рассматривал свою окровавленную ногу. Из-за спины Бэллы в зал заглянула Маргарита Юрьевна.
- Что случилось? Вы так кричали!
- Что, слышно было? - смущенно пробормотал мулат. - Я от неожиданности. Кто-то насыпал в мои тапочки битое стекло... Что за идиотизм! Я думал, такие вещи только в желтой прессе бывают.
Скарбычева побледнела.
- Вы ведь теперь не сможете танцевать?
- Почему же не смогу? Смогу! - храбрился Обама. - Но, конечно, не сегодня...
- О чем ты, Рита? - возмутилась Бэлла. - Человек только что получил травму! Нужно врача, вдруг там стекла остались?
- Да нет, вряд ли... - Обама поморщился, попытавшись встать на раненую ногу. - Вроде, ничего больше не колет. Но я сегодня - не боец... уф-ф, если наступать только на пятку, то ходить можно.
- Вертинская заболела, Мартынов с травмой, теперь, вот... У меня такое впечатление, что кто-то хочет сорвать спектакль! - Скарбычева едва не плакала.
- Вы-то что так переживаете? - не поняла Бэлла. - Даже если и так, это наши проблемы и автора, Вам-то что? Не уволит же он Вас, если срыв произойдет не по Вашей вине.
Маргарита молча поджала губы и не нашлась, что сказать.
Бэлла озабоченно смотрела на ногу хореографа.
- Не хочешь к врачу - давай, я Володю позову, он тебе поможет дойти до душа, надо хотя бы промыть и перевязать... - она достала телефон, - А вот и он, кстати! Володя, видишь, что у нас творится? Битое стекло в тапочки насыпали! Это вообще уже ни в какие ворота!
Володя сокрушенно покачал головой и подставил руку, чтобы Обама мог опереться и доковылять до душевой кабинки. После перевязки Бэлла напоила его чаем с мятой, уверяя, что ему нужно успокоиться, хотя на самом деле успокоиться нужно было скорее ей самой. От обезболивающего хореограф отказался, как и от такси. И вообще, его гораздо больше волновал вопрос расследования диверсии, чем собственное лечение.
- Ерунда, я не успел сильно порезаться, совсем не больно, и за пару дней заживет. А домой я сейчас не поеду. Хоть сам не могу танцевать, но посмотреть девчонок вполне могу! Или они думают, что раз я временно обезножил, так и репетиции не будет? - Обама попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривоватая. Вероятно, все-таки насчет "совсем не больно" он загнул.
Бэлла была полна решимости на этот раз докопаться до истины.
- Где ты оставил вчера тапочки?
- Где и всегда, в костюмерной. И я вчера оттуда последним уходил и закрывал ее на ключ. А ключ сразу тебе в кабинет отнес, повесил на доску.
- Значит, вчера это сделать не могли. Ко мне никто не заходил за ключом... Так, дубликаты есть у Асмиры. И она вчера уходила поздно...
- Это не Асмира! - перебил Обама.
- Почему ты так уверен?
- Уверен на сто процентов! - Упрямо повторил хореограф.
- Ладно, если это не она, тогда кто?
- Кто-то сегодня утром, думаю. Кто утром костюмерную открывал?
Бэлла наморщила лоб.
- Да кто ж его знает... ключ брала Снежана, она с самого утра здесь. Потом я видела, там Таня с Зиной переодевались. Емельянов с утра здесь, как обычно. Володя, ты давно пришел?
- Тоже с утра. Меня тетя Катя просила в налоговую съездить, она какие-то документы забыла довезти, - он показал зажатую под мышкой папку с файлами.
- Азарова, кстати, тоже уже тут, - вспомнил Обама.
- Откуда ты знаешь? Ты ее видел? - удивилась Бэлла.
- Я ее слышал, - усмехнулся мулат.
- Странно... что она здесь делает? У нее сегодня выходной.
- А она, по-моему, решила частично взять на себя режиссерские функции, - хмыкнул Володя. - С утра девчонкам нервы треплет. От Снежаны уже и мне перепало. Ну, если я больше не нужен, я побегу, да?
- Погоди, - Обама остановил его. - Будь другом, принеси мою куртку - там, в гримерке висит. Я в кармане телефон забыл... Ну, или просто телефон принеси.
Володя принес куртку целиком.
- Извини, как-то стремно по чужим карманам лазить. Не привык.
Обама поблагодарил и сунул руку в карман куртки. Вместе с телефоном выпал сложенный вчетверо лист бумаги.
- Это еще что? - хореограф развернул листок и лицо его приобрело гневное выражение.
- Вот сволочь! Так и знал...
- Что там? - Бэлла наклонилась над листком. Текст в точности копировал предыдущую записку, подброшенную Стасу. Другим было только имя.
"Сергей, это только начало. Держись подальше от этой женщины, а то будет хуже".
- Ты кого-то подозреваешь? Кого?
- Я не подозреваю, я знаю, кто это. Только фиг он дождется!
- Ничего не поняла, - Бэлла потрясла головой. - Это уголовное преступление. Злостное хулиганство, членовредительство! Напиши заявление, это уже второй случай покушения в нас в театре! Если знаешь, кто это сделал - тем более.
- Не буду я ничего писать, - мрачно ответил мулат. - Пройдет нога - сам урою гада!
- Обама, не дури. Нам тут самосуда не хватало. Скажи, кто это, и заявим в полицию.
- Неважно! И это не второй случай, я вообще думаю, что первый раз несчастный случай был и чья-то дурацкая шутка. Даже догадываюсь, чья. А этот решил похожим образом сработать, чтобы на него не подумали.
- Да что ты загадками говоришь? Чья шутка? На кого подумали? Какие уж шутки - вон, у тебя как нога раскроена.
- Правда, скажите, кого Вы подозреваете, - попросила Скарбычева, - Если этот человек хочет сорвать нам спектакль, он не остановится!
- Плевать ему на спектакль. Это месть лично мне. Но я его урою!
- Да кого?
- Емельянова, кого же еще!
- Почему ты решил, что это он? - насторожилась Бэлла.
- Есть причины... да ерунда все.
- Не ерунда. Мне он тоже сегодня не понравился. С поста ушел. Хамит. Я даже пригрозила его уволить.
- И правильно! - обрадовался Обама. - Нафига нам это быдло? Жили мы раньше без охраны - и ничего, никто на нас не нападал. А как охрана появилась - сплошные проблемы начались.
- Но я все-таки не понимаю, - нахмурилась Бэлла. - О какой женщине идет речь? Опять о Вертинской, что ли? Но при чем тут ты и она?
- Вертинская ни причем, - мотнул головой Обама. - Я же говорю, эти два случая никак не связаны между собой, это наше личное дело, мы сами разберемся...
Бэлла вздохнула, поняв, что ничего больше не вытянет из упрямого мулата.
- Пока вы разбираетесь, у нас полтруппы инвалидами станет... Я сегодня на тебя рассчитывала, кстати. Думала, ты съездишь навестить Ирину. От коллектива, там, цветы отвезешь, пожелаешь выздоровления. Катя уже купила три розочки.
- Да вон, пусть Миша съездит. Он скоро придет, а ему без Вертинской все равно сегодня работы почти нет.
- Это Цыплевич? Фокусник? - переспросила Скарбычева. - так он давно уже здесь! Я его видела, он у Александра из мастерской выходил.
- Вот, видишь, что он без дела шатается? Пусть отвезет цветы... ты предложи - вот увидишь, он обрадуется.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/04/08/427