Теперь уже и не вспомнить, кто и почему прозвал "княгиней" Ольгу Еськову. Плохо одетая и неухоженная, она в свои сорок лет выглядела на все пятьдесят. Её супруг, аккуратный и опрятный, был против Ольги красавец. Моложавый, подтянутый, он ещё пытался сохранить остатки презентабельности, хотя давалось это нелегко. Работу он потерял больше года назад и с тех пор сидел дома почти безвылазно, надеясь на какой-нибудь счастливый случай. Но случай всё не приходил, и поэтому Ольга, затолкав подальше гордость, забыв о блестящем образовании и неожиданно прервавшейся карьере, пошла торговать на рынок. На дворе стояли девяностые…
"Торговать на рынок" - конечно, громко сказано, и это относилось не только к Ольге. Многие из нас враз оказались за бортом и, пережив первый период растерянности, ринулись зарабатывать хоть как-нибудь, в прямом смысле слова. На хлеб и детям на молоко. Позже появилось устойчивое выражение, касающееся заработка - "на хлеб и молоко".
Я долго не хотела идти на рынок, плакала и сопротивлялась жестокой действительности. Но необходимость кормить двух дошколят, которые росли, как на дрожжах, и требовали еду, одежду, обувь, витамины и прочее, вынудила-таки меня сдаться. Зарплату на электроприборостроительном заводе, где я трудилась инженером-технологом, не выплачивали уже полгода. К сожалению, мой муж работал здесь же, так что перспектив получить каких-либо денег у нас не ожидалось.
- Лара, зима надвигается, как ты будешь на улице стоять, на морозе? - восклицал мой заботливый супруг, - надо искать другой выход!
- Пока ты ищешь, я начну торговать, хоть что-то заработаю. Вадик, у нас уже почти нет никаких денежных запасов, тянуть больше некуда.
Я облюбовала стихийно созданный рынок недалеко от остановки и от нашего дома - там проходимость казалась получше, но дело было даже не в этом. Просто эта "точка" уже находилась под эгидой отделения милиции, где работал мой двоюродный брат. Он и привёл меня в длинные ряды коробок и самодельных столиков, чтобы познакомить со "старшей" рынка. Увидев сурового покровителя, та встретила меня, как родную, предложив место рядом с собой, разумеется, одно из лучших, в самом начале торгового ряда. Не все торговки одобрили моё появление, но смириться им пришлось, так как, вливаясь в рыночный бизнес, соблюдать определённые правила и законы приходится, хочешь ты этого или нет.
"Смотрящая" рынка Катрина - в прошлой жизни разбитная рыжеволосая доярка Катька - переехала в город после смерти родителей, купив недорого однушку в нашем районе. Она жила одиноко, не имея ни семьи, ни детей, и почти всё время проводила на рынке. Одна из немногих, она радовалась рыночным отношениям, утверждая, что за рынком - будущее страны, это нормально, и кукситься по этому поводу не стоит. Она взмахивала толстой рукой, как бы посылая подальше печаль и тоску, и продолжала обучать меня торговому делу. Я с тоской слушала Катрину, и с тоской же изучала законы рынка, правила торговли, сертификаты и всё то, чего знать мне совсем не хотелось. Катрина оказалась хорошим педагогом, и вскоре моя новая работа перестала вызывать у меня хотя бы отвращение. Да и деньги, пусть небольшие, радовали стабильностью и утешали в особо тяжёлые моменты.
Катрина первой из нас расширила свой ассортимент - помимо сигарет, жевательных резинок и дешёвых турецких сладостей, у неё появились напитки, консервы, рыба и прочая снедь. Позже она начала приносить водку, которую кто-то изготавливал на дому. Спиртное продавали осторожно, боясь милиции. Иногда происходили облавы и конфискация товара. Впрочем, с представителями власти всегда можно было договориться. У них тоже имелись семьи.
Тогда я и увидела впервые Ольгу Еськову, узнала её прозвище и, не знаю почему, эта женщина запала мне в душу. Таких, как она, вокруг находилось множество, но мой взгляд почему-то неизменно устремлялся к ней. Невысокая, худенькая, она была всегда ужасно одета - старая выцветшая китайская куртка, серенький беретик или платочек на голове, очки с толстыми линзами, которые делали её глаза совсем маленькими. И никакой косметики, она не красила даже губ. На рынке она не обзавелась своим столиком и ходила, как коробейники в старину, с семечками и жареными орешками. Сигареты у неё имелись самые дешёвые, которые покупали местные выпивохи да подростки поштучно. Выручка от такой торговли была мизерная, но Ольга, пересчитывая монеты, радовалась и устремлялась к продуктовому ларьку неподалёку, покупая самые дешёвые макароны, хлеб, подсолнечное масло. Много потратить она не могла - требовалось пополнять запасы семечек, орешков и сигарет.
Иногда Ольга приносила в холщовой сумке какую-нибудь посуду, школьные принадлежности, книги, салфетки или другие вещи и неловко держала это в руках, одновременно продавая свой главный товар. Наши торговки, заметив это, громко шипели:
- Гляди-ка, княгиня опять имущество распродаёт. Скоро себя продаст, лишь бы тунеядца Глебушку кормить.
- И не говори, уже, наверное, всё в доме продала, что только можно!
Тогда же я узнала, куда делись одежда и украшения Ольги.
- Вы, девочки, не знаете Ольгу, - понизив голос, рассказывала нам с Катриной Ирка, третья наша "компаньонка" - больше никого к нам поближе не подпускала Катрина, - это она сейчас чудо в перьях! А какая баба была - модница, красавица, не то, что сейчас.
С удивлением я узнавала, что все свои вещи и украшения Ольга продала или выменяла на продукты, оставив себе самое необходимое, а сейчас распродаёт излишки "роскоши" - вещи из дома. Иногда соседки просят что-нибудь продать и им, и "княгиня" охотно берётся за подработку - хоть немного, а ей тоже перепадает за услугу. Мне стало жаль Ольгу - она одна пыталась прокормить свою семью - Глебушку, которого я уже видела несколько раз, когда он заходил к нам на рынок, и пятнадцатилетнюю дочку Кристину. Девочке часто хотелось сладенького, и мама, пришурясь, отсчитывала часть денег на дешёвые вафельки или конфеты сомнительного качества, которые тогда из бедности покупали мы все. Товар подороже предназначался "элитным" покупателям - тем, кому повезло получать хоть какую-то зарплату да пенсионерам, если им вовремя выдавали пенсию. Тогда оживлялись наши оба торговых ряда:
- Рыбка свежая, пиво, печенье, - приговаривали одни.
- Сигареты, конфеты, шоколад, - нараспев тянули другие.
Покупатели ходили, посматривая на нас свысока - видимо, чувствовали себя важными персонами. Они придирчиво выбирали товар, дотошно рассматривая всё до мелочей, чем выводили из себя наших девчонок. Особенно злились они, если покупательницы, всё рассмотрев и расспросив, уходили, ничего не купив.
- Суки старые, - шипели вслед девчонки, - грымзы. Подешевле им подавай! Постояли бы на морозе сами по десять часов, узнали бы…
У кого-нибудь сдавали нервы, и немедленно откупоривалась самодельная бутылка водки, которой многие торговали из-под полы. На рынке вообще пили много, а теперь, когда началась зима - а она в наши широты приходила уже в ноябре, выпивать стали чуть не каждый день. Крепкие напитки я не переносила, и мне стоило труда отказываться от неизменных приглашений товарок угоститься с ними и доказывать, что я вовсе не брезгаю, а просто не пью, потому что потом очень болею.
- Отстаньте от Ларки! - рявкнула однажды Катрина, - не пьёт человек, и правильно делает!
- Ты-то пьёшь сама! - донеслось визгливое со второго ряда.
- Ну и? - нахмурилась Катрина, неторопливо разворачивая своё тело назад, - дальше что?
- А то! Любишь поучать всех, командуешь тут. Мы все равны здесь, все платим за место, вот и нечего...
Такие скандалы случались периодически между торговками, но всё обычно заканчивалось мирно и обязательно с бутылочкой, а то и с двумя. И неизменно - объятия, поцелуи, а, иногда и слёзы. Доброта начинала зашкаливать, и даже Ольге немного перепадало.
- Ольга, в поездку деньги набираю, вот, остатки, возьмёшь по закупочной? - спрашивал кто-нибудь у нашей княгини.
- В долг можно? - лепетала Ольга, не веря своему счастью, - до вторника всё верну!
Водка делала своё дело, и будущий "оптовик" щедрой рукой отпускал в долг Ольге продукты, и она, счастливая, торопилась домой, заглянув предварительно в продуктовый ларёчек.
- Ну, побежала княгиня, мужу праздничный ужин готовить, - цедил кто-нибудь вслед Ольге, впрочем, беззлобно, а кто-то другой замечал, что это нормально - мол, у "таких" тоже должны быть иногда праздники.
(продолжение следует
http://www.proza.ru/2019/04/08/1420