Прислали к нам Литвинцева Валентина Спиридоновича, который работал на Тунгусском ДОКе в поселке Николаевка под Хабаровском. Тунгусский ДОК был значительно меньше нашего комбината, но работал давно и устойчиво.
С Литвинцевым мы учились на одном факультете, но он был курсом ниже и по институту мне нравился. Он быстро вник в суть скандальной проблемы и понял, что строители своими взрывами отрезали нас от перспективы нормальной сортировки леса.
Похвалил меня за смелость и предложил быть у него первым помощником – заместителем главного инженера и одновременно Начальником технического отдела ЛДК. Я согласился, это как Министерство иностранных дел. Он развязал мне руки для творческой работы, избавляя от рутинного ежесменного выколачивания плана по выпуску плиты, досок, щепы и др.
Подготовка производства стала моей главной заботой, как и у моей Людмилы на Машзаводе. Литвинцев мне нравился тем, что в институте учился на совесть и видел себя только на производстве, как и я. У него на Тунгусском ДОКе всю жизнь трудились: отец, мать, его старший брат и даже жена. И я по-доброму завидовал этой семейной династии, в которой мог вырасти только трудоголик.
Он быстро вник во многие производственные вопросы и у него, как и у меня появились предложения по модернизации и реконструкции целых потоков, которые прорабатывались с технологами и конструкторами, а потом выносились на технический совет и включались в мероприятия и планы текущего и капитального ремонта оборудования на производствах ЛДК по его модернизации и реконструкции. И это казалось бы на новом производстве?
Дорогие внучата, не удивляйтесь - секрет этого недоразумения в том, что разрабатывали типовые проекты десятилетия назад, и они безнадежно отстали от современных технических возможностей. Наглядный пример «Автопром», наши автомобили в сравнивании с зарубежными, полный отстой, говоря на вашем детском лексиконе, а типовое домостроение – это безликие коробки, уничтожающие красоту и величие русского народа.
Какими нужно было быть дремучими невеждами, чуть ли не врагами собственного отечества, чтобы додуматься до типового проектирования предприятий разного профиля деятельности, фактически пресекающего на корню любые попытки по улучшению технологических и технических возможностей в период их строительства, другое дело типовые узлы, это необходимо для технического контроля.
В 1975 году были приняты в эксплуатацию Лесопильный комплекс с огромной биржей сырья (складом пиловочника) с шестью башенными кранами грузоподъемностью до десяти тонн и со стрелами в каждую сторону по 30 метров.
Трехсекционный цепной транспортер по 100 метров каждая секция доставляли бревна в сортировочный бассейн, а это целый гектар воды перед лесоцехом, где хоботы бревнотасок находились в воде, и на них баграми насаживались бревна идущие на распиловку.
Бревна проходили через мощные окорочные агрегаты, где очищались от грязи и коры и поступали на лесопильные рамы, за которыми доски приторцовывались и обрезались на экспортные (стандартные) размеры и поступали на сортплощадки.
А весь горбыль и все обрезки направлялись в рубительные машины для изготовления щепы. Главной достопримечательностью цеха были четыре автоматизированных линии по приему, рассортировке и укладке досок в пакеты.
Далее пакеты с досками перевозились в здание Блока сушильных камер, где загружались в 11 сушильных камер проходного типа и в 4 камеры периодического действия. После сушки штабеля с досками поступали на пятую линию сортировки и укладки досок и упаковывались специальной лентой, маркировались и перевозились в одну из пяти секций склада экспортных материалов с мостовыми десятитонными кранами в который заходил целый состав железнодорожных вагонов под погрузку.
За принятие участия в разработке и внедрение автоматизированных линий по сортировке и механизированной укладки досок по представлению руководства ЦНИИМОДа, я был награжден «Золотой медалью ВДНХа СССР». Было приятно.
Напротив биржи сырья были построены объекты Автотранспортного хозяйства. Это теплый ангар для ремонта и стоянки техники, количество которых быстро перевалило за сотню, удобная автозаправка с маслами, бензином и соляркой.
Помню, что для ускорения доставки леса из объединения «Дальлеспром» мы получили мощные японские лесовозы с кондиционерами в кабинах и начали возить пиловочник напрямую с Падалинского леспромхоза, который находился в 15 км. от нашего комбината.
По центру промплощадки был построен РМЗ – блок ремонтных цехов под одной крышей с кузницей, с лазерной установкой в отделении резки металла, а в главных пролетах стояло токарное, фрезерное, зубонарезное и другое оборудование. Рядом с РМЗ размещался электроцех в котором производили ремонт двигателей разной мощности и только высоковольтные мощностью 500 квт и выше, везли на ремонт в ЦКК или отправляли в Хабаровск.
Редкими были воскресения, когда нам удавалось отдохнуть дома, а на производстве все вторые смены были нашими, когда нам никто не мешал и мы вместе с Литвинцевым искали и находили лучшие решения к счастью и директор Дектеренко Н.П, также был из обоймы энтузиастов и нас поддерживал.
Как-то на совещании, получая очередное задание, заместитель по снабжению Панарин заявил:- На Намаконова весь «Амурсталь» работает, он столько металла перерезал, не счесть, еще один завод построить можно было, таким был размах по модернизации и ремонту оборудования.
План по заводу ДВП ежеквартально Главком поднимался все выше и выше, объясняя высокой потребностью в плите и необходимостью выхода на проектные режимы работы, а у нас не получалось. Замучили простои. Склад дров был тормозом из-за толстомерных дров, которые не проходили даже в МРН-100. Мы приобрели специальные механические колуны и организовали целый участок под мостовым краном, но производительность этого участка была слишком низкой и не покрывала наши потребности.
Через Управление внешних сношений Министерства нам удалось узнать, что у наших соседей в Японии есть машины, которые рубят на щепу балансы до одного метра в диаметре.
И мы обратились через объединение «Дальлеспром» по прибрежной торговле с Японией с просьбой приобрести для ЛДК такое оборудование, и к счастью, это удалось. Мы приобрели такой агрегат, который без проблем разместили вместо польской рубительной машины.
И таким образом окончательно «расшили» это узкое место. Глядя на относительно компактный станок, который представлял собой двухметровый диск в защитном кожухе, наклонно установленном на валу с гелекоидальними ножами, которые сами затягивали метровое в диаметре бревно в станок. Никаких подающих и прижимных устройств не требовалось. До гениальности прост, надежен и с двигателем всего 190 квт.
А рядом стоит наш отечественный гигант, который принимает сырье только до 700 мм, с двигателем 1500 квт, который приходится охлаждать водой, заполняя специальный кожух, как у пулемета «Максим».
Почему так не делают наши разработчики и машиностроители, это как говорится, «умом Россию не понять»… Наступило время, когда нужно было поэтапно расшивать «узкие места прессов», потому что доведение слесарной группы только на обслуживании прессов до 18 человек к резкому сокращению простоев не привело.
В 1974 году по вызову предприятия в Амурск приехал мой младший брат Александр, после срочной службы в морфлоте и был принят помощником прессовщика на первый поток. Через полгода он освоил этот главный агрегат цеха ДВП высотой с трехэтажный дом и был направлен в слесарную бригаду обслуживания прессов. Ему было поручено хорошо освоить работу компрессоров, насосов, подготовку глянцевых и нагревательных плит, т.е. всего, что связано с прессом и около прессовым оборудованием, из-за частых отказов которых, мы теряли большие объемы по выпуску плиты. Как говорится, «запустили своего казачка на проблемную территорию».
В 1975 так же по вызову предприятия в Амурск приехали моя мать и отец. Мать пошла работать на завод ДВП сменным мастером в отделение раскроя плиты, а отец в РМЗ токарем и фрезеровщиком. Сестра Наталья после окончания химико-технологического факультета в Хабаровске, также приехала в Амурск и стала работать на ЛДК в производственном отделе. Вот и у меня на новом предприятии трудилась вся моя семья – комсомольцы разных поколений, почти династия.
Но самое интересное для меня было наблюдать, как возле бати в РМЗ кучкуются татары: Сахабутдинов, Хабибуллины, Сабуровы и другие. Я не преминул заметить:
- Ты что отец, здесь вместо муллы?
- Да нет, это мои новые добрые друзья. Крепко уважали вашего прадеда за трудолюбие и открытость, и как силен зов крови!
Лично мне всю жизнь приятно ощущать, что наша общая и большая Семья - это СССР, и что у меня, после всех семейных событий - забайкальская фамилия Намаконов, которая на забайкальском языке означает Закон, и фамилии нужно соответствовать. К сожалению, не всегда получается...
С вводом в эксплуатацию Лесопильного завода, здесь также проблем стало невпроворот, потому что отказы по оборудованию, как и на ДВП шли валом: рвались цепи на бревнотасках, выходили из строя бревносбрасыватели, не «хотели» снимать кору окорочные станки.
Словом, не было смены, чтобы не было заломов на сортплощадках, тормозили работу рубительные машины, постоянно забивались скребковые транспортеры удаления опилок от станков и лесопильных рам. Как мы и предвидели - маловатыми по объему оказались и бункера для опилок и щепы.
Стоило щеповозам задержаться на вывозе опилок или щепы,приходилось останавливать весь цех. В сушильном цеху доски во время сушки коробились, появлялись глубокие трещины и трудно было выбрать не только на экспорт, но и на внутренний рынок.
Литвинцев хватался за голову от вала простоев и срыва плановых показателей. Комиссии из Главка и объединения «Дальдрев» стали частыми гостями ЛДК. Они больше отвлекали от работы, чем помогали. Потому что всех приходилось встречать, готовить совещания, дополнительные мероприятия, возить их по Амуру и т. д.
А главными причинами простоев были низкая квалификация рабочих основных профессий, спешно привлеченных со строительных организаций и «слабость проектных решений», которые и составили достаточно большой перечень «узких мест». На ликвидацию которых требовались немалые материальные и физические затраты, а главное время. Все это нас закаляло, как сталь и оставляло рубцы на сердце... Продолжение "Замахнуться на святое".