Евангелие от Марии

Шалюгин Геннадий
               
                Евангелие  от Марии

Отношения  Иисуса с  женщинами -  волнующая  тема. В  жизни Иисуса,  судя  по всему,    немалую  роль играла  Мария  Магдалина. Согласно  евангелию от Филиппа,  Мария  была постоянной спутницей  Христа.  «Господь любил  Марию более  всех учеников,  и он часто лобзал ее в уста.  Остальные    ученики,   видя    его любящим  Марию,  сказали ему: «Почему  ты  любишь ее  более всех нас?»  Спаситель ответил им <…>:  «Почему не  люблю  я  вас,  как  ее?» Ответ  Иисуса,  как  видим,  повернут  против  остальных  учеников, которые  сами по себе,  как  личности,   не удостоились  любви  Учителя.
    Именно Магдалина  первая узрела   воскресшего  Христа.   Христианские  авторы  (Епифаний)  упоминали  о   существовании  апокрифов   «Вопросы  Марии»,  «Родословие  Марии».  Ей  отводилась  роль  наиболее  доверенного  лица.  На эту  роль претендовали и другие  ученики. В  Евангелии от Фомы  сказано,   что именно ему  Христос открыл,  что  душе  умершего  надобно   говорить,  чтобы  преодолеть преграды   на  пути к  раю.  Так сказать,  передал пароль…
  То  же  самое  утверждается  в  евангелии от Марии.  После  вознесения Христа  ученики спрашивали Марию,  не говорил  ли  ей Учитель того,   чего  не  знают они. Вот характерный  диалог:
«Петр сказал  Марии: «Сестра,  ты  знаешь,   что  Спаситель  любил  тебя  больше,  чем   прочих  женщин. Скажи нам  слово  Спасителя…». Петр  не  говорит,  что  Иисус  любил  Марию  больше учеников. Говорит,  что  больше   других  женщин…  Мария  в ответ рассказывает  поучение  Христа  о  том,  что  душа  должна  ответствовать при  преодолении «властей», то есть,  препон на  пути   к  «восхождению». Восхождение  можно понять двояко:  как  углубление  в себя,  самоочищение – и как  преодоление  власти небесных  сфер.  И  вот,  дойдя  до четвертой  власти (тьма, вожделение,   незнание,  ревность,    царство плоти,  лукавство,  ярость)  Мария  вдруг  останавливается: Спаситель  якобы  говорил  с  ней  только  до  этого места…
 Какой  трогательный  момент!  Если  бы  знать полный  «пароль»,   то можно  без помех  вознестись на  небо! Можно понять состояние  учеников  Христа:  ничего подобного им  не  рассказывалось!  И вот завистливая  реакция.  Андрей  говорит: «Я  не верю,  что Спаситель  это сказал.  Ведь  эти учения  суть иные  мысли». Его  брат Петр,  любимчик  Иисуса,  добавляет:  «Разве  говорил он с  женщиной  втайне  от нас,  неоткрыто? Должны  мы  обратиться  и все слушать   ее?   Предпочел  ли он  ее более  нас?»
Слово-то какое -  «обратиться»!   Как  будто  в  новую веру  обратиться!  Сколько  иронии в речениях  Петра, ставшего  столпом  церкви  Христовой!  Мария  в  ответ  заплакала:  нешто  это она  сама придумала?  Левий  упрекнул коллегу: «Ты,   Петр,  состязаешься с  женщиной,  как с противником… Кто  ты,  чтобы  отвергнуть ее? Спаситель  знал  ее  очень хорошо. Вот почему  он  любил  ее  больше  нас». Итак,  Петру,  как любимчику и выскочке,   утерли нос:  «Ты - то  кто  такой?»  По-русски  это  звучит:  «Сам дурак».
В  Евангелии от Фомы   приведен  эпизод,   когда  Петр Симон требует, чтобы  Мария  Магдалина покинула  их:  «ибо  женщины  недостойны  жизни». Надо думать,  жизни вечной.  Иисус  же ответил в  духе диалектики   гностиков:  «Смотрите,  я  направлю  ее,  дабы сделать мужчиной,  чтобы  она  также  стала  духом  живым,  подобно вам,  мужчинам. Ибо всякая  женщина, которая  станет  мужчиной, войдет в  Царствие  небесное»
 Ах,  какие говорящие документы  эти  апокрифы! Римские  воины  метали  жребий,  чтобы поделить одежды  казненного  Христа,  - а ученики спорят,  кто  был  «ближе» и,  стало  быть,  угоднее  Учителю. За спорами явно просматривается  перспектива  борьбы   за  первенство,  за власть в христианской  общине.  Известно, к примеру,  что  Петр и Павел  недолюбливали  друг  друга…
  Наличие  множества  евангелий, каждое  из которых  несет отпечаток личности  составителя,  его интересов,   в  том  числе и своекорыстных,  - лучшее  свидетельство  подлинности   событий,  разыгравшихся  в Палестине  при Понтии Пилате. Из  множества  свидетельств (в  том числе  и ложных)   вырисовываются контуры правды  о  Христе как  живом  человеке – Христе  философствующем, страдающем,  любящем,  тоскующем,  мудром и страстном.
Апокрифы  опубликованы  в московском  издательстве  «Мысль»  в  1989  году. Памятники христианства рассматриваются    с   историической,  мифологической,   мистической,  философской  точек  зрения.   Мне  же  интересен подход  психологический.   Правда  человеческой  психики -  самая  достоверная  из  правд. Будущие  апостолы, суля по всему,  были обычными людьми:  своекорыстными, малодушными (отречение Петра),  исполненными  предрассудков времени  (отношение к  женщинам). Особенно трогательно  каждый  евангелист  подчеркивал свою  близость к  Христу.  Вот  эпизод из Евангелия от Фомы: Иисус просит  учеников  «уподобить»  его.  Петр  сравнивает  Учителя  с   «ангелом  справедливым».  Матфей:  ты похож  на  философа  мудрого. Фома изрек:  уста  не имут сказать,  на кого похож… И  что  же?
Иисус  в  ответ сказал:  «Я  не  твой господин,  ибо  ты испил  из источника, который  я  излил». Он  отвел  Фому в сторону и прошептал  три слова».  Товарищей,   естественно,  раздирало любопытство:  что  такого сказал Иисус?
«- Если я  скажу  вам  одно из слов,   вы возьмете камни,  бросите  их в меня». И далее:  «Огонь  выйдет из  камней   и сожжет  вас».  Ни больше  - ни меньше! Братья  по вере  из зависти закидают  любимчика камнями! Вот вам и кроткая дружина  преданных учеников!

                * * *
Сопоставляя  ранние  христианские  свидетельства об  Иисусе,  понимаешь,  что  имел  место поиск  адекватной  литературной формы для  благовещения  о новом   учении.  Тут тебе и собрание  изречений  Христа – наподобие  Екклезиаста  или притчей  Соломона (Евангелие  от Фомы). Тут и  связные  исторические   повествования  о  жизни и подвиге  Иисуса (синоптические  Евангелия).  Тут и попытки   мистического изложения  тайного учения  Мессии, и форма  диалога,  взятая  из  античной  традиции (Евангелие  от Марии).   Как   в фольклоре,  появляются сказания  о  детстве героя.  Естественный  отбор    сыграл  свою  роль в том,  что  выжили  и получили  распространение   формы  документально-исторического   повествования  с  элементами проповеднического  свойства  (Нагорная проповедь).  Тут  тебе и  житие   святого,  и его учение.  Синтетический  жанр.
  Интересна  особенность, которую  особо подчеркивают современные исследователи:  связь  раннего  христианства с  гностическими учениями.  Главная   идея  гностиков – познай  себя.  Поскольку  внешнее  и внутреннее  диалектически едины,   то  самопознание  осознается  как  путь постижения   мира.
«Тот,  кто обладает знанием  истины, -  свободен».  Понятия  свободы и истины  -  нравственны: «Свободный    не  творит греха; тот,  кто творит грех  -  раб  греха» (Евангелие от Филиппа).  Истина  и ум  связаны;  были попытки  связать  процесс постижения  новой  веры  умом, а не  а  не чувством  присутствия  живого Бога  на  земле.  В  евангелии  от Марии  Христос  заявляет:  «Где  ум – там сокровище».  Если  бы  ум  был поставлен  выше   непосредственного  чувства веры,  новое учение  быстро выродилось  бы   в  секту  мудрствующих  умников.
                18  ноября  1989.
               
                * * *
P.S. В  моих  размышлениях  о  христианстве много такого,  что  можно воспринять как  кощунство.  Но  это  не   так.  Ищущий  ум  испытывает  все  возможные  варианты,  все  аргументы  «за»  и «против».  Недавно мне попался переводной роман  Александра  Лернет-Холенья  «Пилат» (М., 2001), где  рассказывается  о  театрализованном  действии, которое разыгрывали   студенты  католической  семинарии.  Чтобы  быть готовым к самым каверзным вопросам  о  вере, о Христе,  они  делились на  две  группы. Одна  была  «за»  истинность  сведений  о  смерти и воскрешении Спасителя,  другие  были «против».  Меня   поразила  фраза,  произнесенная  одним  из  участников  действа:  «…даже самая нерушимая  вера в  него,  сопоставленная  с  уверенность в  нем  самом,   состоит из сплошных  сомнений  в существовании Бога,  если даже  не  из отрицаний  существовании  самого Бога».
  И  далее:  «что  же  это за  Бог, <…> чье  существование  нужно  было  бы  доказывать <…> он -  не  знание,  а незнание,  не закономерность,  а  чудо,  не  надежность,  а опасность,  не возможность,  а  невозможность <…>  И  никогда,  пока  существует церковь,  не перестанут верующие  в  глубине своих  сердец и во время   своих  самых таинственных  часов    сомневаться  в  том,  что он существует».
Напомню,  что   именно  Петр,  прошедший  через  колебания  и  даже  словесное  отречение,  стал  величайшим Апостолом  Христовой  Церкви.
                2  августа  2007.

                *               
                Прение с  дьяволом
Евангелие интересно мне и как  т е к с т ,  несущий  в себе код времени и языковой культуры тогдашнего человека.  В антитезе (или синтезе?) "Сын Божий - Сын человеческий" я выбирал последнее как отражение мистерии Христа - вполне земного - хоть и необыкновенного существа. Интересно было проследить пути Иисуса в Индии, в Японии... Литературы на сей счет стало появляться немало.  В 1988 году я за¬писал в дневнике этюд под названием "Прение с дьяволом".
Цитирую:
"У Бунина есть серия описаний святых мест Палестины. Обычно язвительный голос его тут звучит как хоралы Баха. Храм Гроба Господня просветляет самые черствые души... Я припоминаю посещение склепа в Тарханах, где в свинцовом гробу хранится прах Лермонтова; казалось, под тяжелой, холодно отсвечивающей оболочкой сокрыт мощный рентген, обнажающий самые потаенные мысли. Надо думать, Бунин испытал более глубокие чувства.
В одном из рассказов воссоздан образ пустыни, где Спаситель постился сорок дней и где испытал искушение дьявола. Названо имя врага рода человеческого: Азазел. Надо полагать, это и есть булгаковский Азазелло...Пустыня - горное плато вокруг Мертвого моря; море в котловине ниже уровня океана; сужие уступы, рыжие холмы, овраги и долины, наверное, за две тысячи лет нисколько не изменились. Тут, на фоне мертвой натуры, в отсутствие свидетелей, и происходило знаменитое прение. Я поражаюсь демагогическому мастерству участников спора. Вот искуситель предлагает Иисусу сотворить чудо - так сказать, на практике явить божественную сущность:
 - Если ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сделались хлебами.
Иисус, как опытный полемист,  поворачивает проблему  в  плоскость спора теоретического - так сказать, сугубо спекулятивного. Он ссылается на Второзаконие, где написано: "Не хлебом единым жив человек, но всякими словом,  исходящим из уст Божиих". Хитоумный оппонент тотчас ловит его:  ах,  словом божьим?  Хорошо. Дьявол ставит Христа на крыло храма (Иерусалимского, очевидно) и молвит:
- Бросься вниз, ибо н а п и с а н о: ангелам своим заповедаю о тебе, и на руках понесут тебя.
Он ссылается на Псалом 90 (11,12),  демонстрируя  хорошую  теоретическую подготовку. Иисус же отвечает:
- Написано также: не искушай Господа Бога твоего (Второзаконие, 6,16).
То есть,  он снова - и довольно успешно - поворачивает практический вопрос о прыжках с крыши в лоно книжной дискуссии. Тут ключевое слово - "также". Странно, что Иисус постоянно ссылается только на Второзаконие.
Дьявол меняет  тактику.  Теория зыбка;  на всякий вопрос в Ветхом завете отыщется десяток ответов - на любой  вкус.  Чувствуется,  что Христос начитан  (но не начетчик!),  тут его не проймешь.  И в то же время он   н и –
ч е м  не проявил божественной сущости! Так, может, он просто смертный? Не попробовать ли его смутить земными благами? Мало ли пророков при виде презренного металла забывали о красноречии, входили во вкус власти, только что проклинаемой?!
Дьявол возводит Христа на высокую гору, показывает все царства мира:
- Все это дам тебе, если падши поклонишься мне.   
Иисус, однако, ответствует:
- Отойди от меня,  Сатана,  ибо сказано:  Господу Богу твоему поклоняйся и ему одному служи.
Иисус снова ссылается на Второзаконие.
Видя такую твердокаменность, дьявол вынужден отступить. В самом деле: ошибается тот,  кто совершает поступки.  Иисус же последовательно держался книжного спора и даже пальцем не шевельнул! Дьявол выступил в споре  как убежденный материалист: мерилом теории, на его взгляд, является практика, конкретные деяния.
Прение с дьяволом, однако, не пропало даром. Христос, личность умная, тонкая - быстро перестраивается. Книжным умствованием и начетничеством народ не проймешь. Нужны деяния. Отныне Сын божий начинает демонстрировать чудеса: лечит больных, изгоняет бесов, кормит тысячные толпы хлебом и рыбой, ходит по водам и поднимает мертвецов. Чтобы мудрость дошла до простонародья, активно использует жанр прит¬чи - своего рода побасенки.
Настоящий пропагандист - агитирует словом, делом и - телом...
Почему Христос  оперировал только Второзаконием?  Вернее всего, ответ не в личности Христа. У эпизода, изложенного Матфеем, как бы и нет свидетелей: спор шел в пустыне, один на один. Чистой воды беллетристика. Сюжет целиком  с к о н с т р у и р о в а н  по законам литературы. Отсюда - два ярко выраженных типа спорщиков: теоретик и практик. Помните, у Пушкина:

              Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
                Другой смолчал и стал пред ним ходить...

Размышления о Христе, в сущности - размышления о человеческой природе. О менталитете землян.  О том, что отличает жителей нашей планеты от обитателей, скажем, далекой Тау-Кита. Или Туманности Андромеды. Физиология? Технология? Психология и религия? Иисус - воплощение коренных свойств человечества: жертвенность и мессианство. Может, тау-китайцы и слыхом не слыхивали о подобных вещах. Как-то читал я  статью покойного философа Ильенкова о вселенской миссии человека разумного. Когда наша Вселенная, охладев согласно второму закону термодинамики, придет к закономерному концу, человечество запалит всесветный пожар, в котором Вселенная обновится... Ильенков, кажется, и не подумал, насколько его космическая оптимистическая трагедия иллюстрирует христианский гимн: "Смертию смерть поправ...".
                12  ноября  1988.