Макс всю неделю не отходил от мольберта. Работал, как каторжный, выполняя срочный заказ. Вернисаж обошелся ему недешево и приходилось рассчитываться, а картин было продано пока немного. В такие моменты Мила сама пыталась помочь ему как художник и просто как друг.
Мила подъехала к небольшому двухэтажному домику. Был сильный ветер, чувствовалось близость моря. Не успела она выйти из машины, как ворота автоматически открылись, Макс ждал ее. Он вышел ей навстречу, и поддерживая ее за талию, повел в дом. Ветер был такой сильный, что валил с ног.
- Долго добиралась? - спросил он, как только они вошли в дом.
- Да. Ветер такой, что на трассе машину качало. - Думала, сдует на повороте.
- В доме было тепло, Макс растопил камин. Он был в майке поло и старых джинсах, которые были все в разноцветных пятнах от краски, из заднего кармана его торчал огромный кусок ткани. Было понятно, что работал.
- Садись, грейся. Выпьешь?
Это был не просто вопрос, для них это звучало – «Ты останешься?»
- Виски,- улыбаясь, ответила Мила. - Я привезла, что просил, два тюбика. Сэм сегодня передал,- она полезла в сумку и достала два тюбика с красками.
Макс, слегка прищуриваясь, читал состав.
- Спасибо. Завтра проверю. Как у тебя дела? - спросил он, наливая виски в стаканы.
- Нормально. Завтра, хочу тоже поработать, прямо зуд в руках нездоровый появился,- засмеялась Мила. - Может у тебя какая халтурка есть, хочу не ради денег. Так для души,- Мила загадочно улыбнулась, и Макс сразу раскусил её.
- Давай колись, что случилось. Ты ведь кисти берешь исключительно под настроение.
Он сел рядом, обняв ее за плечи, и стал заглядывать в глаза.
Мила отворачивалась, пытаясь не дать ему это сделать, ведь она не привыкла выносить свои чувства наружу.
- Милка, ты плачешь? Медведь в лесу издох! – радостно сказал Макс.
- Это все из-за тебя, зараза,- она с силой хлопнула Макса по спине, от чего он расхохотался. Потом привлек к себе Милу, и чмокнув ее в губы, опять рассмеялся.
- Ну, давай устраивай мне сцену,- он сел в кресло и улыбался, медленно попивая виски.
- Скажи мне. У тебя было с этой твоей родственницей,- уже без слез спросила Мила.
- Милка, забудь. - Это ребенок, это совсем другое, - сказал Макс, вставая и стал медленно расхаживать вдоль камина.
- Нет, Макс, это не ребенок. Она стала очень смелая. Она женщина, такая же, как я, которая хочет быть с тобой рядом. Я это поняла еще там, на вернисаже. Эта маленькая змея, которая залезла к тебе в постель и уже свернулась калачиком на твоем сердце.
У Макса зазвонил телефон. Звонила Лера. Он выключил телефон.
- Она? - спросила Мила. - И сколько раз на день она это делает. Раз сто?
- Милка, ты угадала, звонит не по сто, но по пятьдесят. Давай и мы с тобой еще по пятьдесят накатим, - уже совсем серьезно сказал Макс, подливая Миле. – Да, я козел, не устоял. Был пьян, каюсь,- говорил Макс, отвернувшись в сторону.
- Вот ты всегда так, никогда не думаешь о последствиях, что привязываешь к себе. Ты же знаешь, что от тебя трудно отказаться,- Милка закурила. – Ты жестокий, ну, я- то понятно, а эта тебе зачем? Инстинкт отцовства разыгрался. Ребеночка захотел завести?
- Милка. Ты права на все сто. Я сам с собой борюсь, чтобы не сорваться и не снять трубку и не послать ее, чтобы один раз уже сказать и забыть.
Они сели на диван, напротив камина и обнявшись молча смотрели на пламя. Мила понимала, что эта юная Лерка, что-то изменила в нем. Обычно Макс легко расставался, а тут тянет. За годы своего долгого знакомства они отлично понимали друг друга.
- Я там ужин приготовил, пошли, покушаем и спатьки, - неожиданно произнес Макс, но как-то грустно.
- Пошли,- вздохнув, ответила Мила.
В этот ветреный вечер Макс был как всегда нежным и неповторимым любовником, но Мила, интуитивно чувствовала, что в мыслях он был с другой.
Завтракали они молча, наконец, Мила не выдержала и нарушила молчание.
- Макс, перестань себя мучить и изводить. Позвони ей или сними трубку,- это я тебе как другу советую. За меня тоже не переживай, я все понимаю. Мы с тобой уже проходили такую ситуацию и не раз,- она встала из-за стола и, поцеловав его в щеку, пошла собираться.
Утро было солнечным. Во дворе легкий ветерок кружил сорванные виноградные листья. И они, словно пожелтевшие от времени бумажки, кружились по углам и вдоль забора. Макс приготовил небольшой пакет, в котором в плотную бумагу была запакована небольшая картина. Он вручил Миле пакет.
- Бери и реставрируй. Это тебя успокоит. Рассчитаюсь потом, но если деньги очень нужны, могу и сейчас,- улыбаясь своей очаровательной улыбкой, произнес Макс.
- Не надо пока. Сам сначала выкрутись,- она смотрела на Макса и любовалась им.- Ну ты прям расцвел. Точно зацепила тебя эта девочка. Съезди к ней, отведи душу, нахами ей потом, хлопни дверью, и она твоя навсегда,- хохоча, говорила Мила, лениво забирая пакет с картиной.
- Обязательно все так и сделаю. Обещаю.
Они вместе рассмеялись. Он щелкнул ключом, и ворота открылись.
Макс смотрел вслед уходящей Миле, и ему показалось, что она очень грустная сегодня. Он понимал, что где-то и непроизвольно обидел ее, но ничего с собой поделать не мог. Ведь они настолько понимали друг друга за годы своего общения, столько раз оплакивая измены, прощая и каясь, пока был не достигнут этот баланс видимого безразличия и тонкого понимания. Макс хотел, как лучше для Милы, а та в свою очередь хотела, чтобы ему было хорошо. И он, и она знали, что такое любить со страстью, с бешеным желанием, когда не хватает воздуха, когда останавливается дыхание при неожиданной встрече, когда прикосновение заставляет тело вздрагивать. Все это они испытали за все то время, когда были вместе, и все это как-то незаметно исчезло и размылось временем, словно акварель на слишком мокром листе.
Макс вернулся в мастерскую. Вскрыв тюбик с красками, что привела Мила, он сделал несколько пробных мазков мастихином, краска ложилась ровно, но работа не ладилась. Своими разговорами Мила внесла какой-то хаос и без того неспокойное состояние его души. Он пытался работать. Макс стоял у огромного студийного мольберта, на котором стоял большой холст с незаконченной работой и включил музыку, пытаясь прогнать грустные мысли. Как только он сделал несколько мазков, у него зазвонил телефон. Макс нервно положил кисть.
- Я сейчас ей устрою ночь любви,- говорил он, нервно вытирая руки о тряпку.
- Да, - ответил грубо он, увидав, что звонок от Леры.
- Привет, Макс,- зазвучал радостный голос-колокольчик.
- Ну и, что дальше,- грубо произнес Макс, сам не понимая, от чего он злится на нее.
- Ну, я хотела спасибо сказать, и еще сумку передать с конвертом. - Ты его забыл, - говорила уже не так задорно Лера.
- Ну, что я еще там забыл, у тебя в сумке,- решил Макс, последовать совету, и нахамить ей, чтобы у Леры не возникало больше желания звонить ему.
- А еще несессер и духи,- совсем тихо произнесла Лера.
- Все оставь себе. Считай, что все это я тебе подарил.
- Подарил… - голос в трубке задрожал.
- Вот так подарил, как хорошей девочке. Взял и подарил. Какие у тебя еще вопросы ко мне, - открыто пытался нахамить Макс, хотя совсем не умел этого делать, да и не любил он это.
- Никаких, - еле произнес голос и разговор прервался.
Макс выключил телефон и опять включил музыку, взял снова кисть и коснувшись краски сделал мазок. Кисть оставила грязный след, он взял не ту кисть. Макс с размаху пнул мольберт так, что тот со скоростью откатился к другой стене, ударившись о нее. Он в сердцах сломал кисть пополам. Досчитав до десяти, вернул мольберт на место.
- Такую кисть сломал - «колонка»,- ругался он на себя, удаляя краску с холста.
Он был зол сам на себя, за то, что так грубо обошелся с Лерой, за то, что послушал совет Милы. Он подошел к окну и закурил.
Успокоившись, Макс продолжил работу.
Продолжение следует: ГЛАВА 7 http://www.proza.ru/2019/04/07/1783