У нас на Дону был такой случай, как в одной станице в семье обычного казака не ладили невестка и свекровь. Обе были непримиримы. По каждому пустяку, будь то проблема житейская или какая другая, в доме разгорался пожар между двумя женщинами.
Анна, старшая хозяйка и мать Степана, слыла в станице волевой и очень работящей женщиной. Рано оставшись без мужа с маленьким сыном на руках, трудно, но достойно прожила все годы после его смерти .Того убили в пьяной драке на ярмарке. Обидно было, что он не был драчуном, просто попытался вытащить из драки своего односельчанина, а, зарезали его. Вот как бывает, или чего только не бывает.
К Анне потом не раз сватались. Однако, она руководствовалась народной мудростью:" Не станет чужой мужик родным отцом чаду твоему". Всем отказала.
Переплавив свою принципиальность в безграничное обожание единственного сына, старалась растить его достойным человеком.
Бывали у Анны небольшие приключения. Молодая, здоровая баба, чего уж тут... Но, всё это так, чтобы на языки не попасть и сына никаким боком не коснулось.
Надо отметить, что Стёпка с детства рос мужичком, радуя мать своей внимательностью и заботой, будто понимая, что теперь мужик в доме Он...
Анна едва не взорвалась от смеха, когда лет в пять, взяв в руки её истоптанные сапоги с насупленной мордочкой, заявил:
- Мамка, ты в них зиму не проходишь!Сходила бы к тете Нине в сельмаг .
Такую рассудительность и у взрослых мужиков не всегда обнаружишь... А, ещё в нем сидел такой немногословный домовитый хозяин. Если Анна не успевала по дому за чем-то уследить, Стёпка был надежной опорой и в этом.Выгнать на выпас или покормить корову-легко! А, чуть подрос и доить помогал. Кур, гусей обхаживал,кота, собаку...И вся живность отвечала ему привязанностью. Без всякой указки хватало на всё терпенья и догадки у этого мужичка.
Да и школу Стёпка закончил на хорошем счету, звёзд с неба не хватал, но, отстающим учеником и безрассудным хулиганом не был. Так...безобидные шалости, без которых не происходит взросление мальчишек.
При такой ровности характера он ещё был авторитетом у пацанвы, хотя привычней, чтобы авторитетом у мальчишек был отпетый драчун.
Между матерью и сыном была крепкая связь и взаимопонимание, взаимо касание…
Анна и невесту Людмилку присмотрела Степану сама.
Люська росла шустрой, работящей и заводной девчушкой.Когда Стёпка уходил в армию она ещё училась в школе. Люська помогала своей матери, когда летом все работали в садах. Ещё в ту пору она приглянулась Анне. Мать Люси была покладистая и добрая женщина. А, стало быть, как водится в народе: выбирай жену, глядя на её мать…
Степа отслужил в армии. Пришёл окрепшим на перловой каше детиной, чему несказанно радовалась Анна,полная гордости за сына.
Нерастраченные женские чувства сгенерировались в бешеную, не всегда трезвую, материнскую любовь: он был для Анны "и Бог, и Царь", подспудно веря, что это чувство обоюдно.
Решив, что Степан послушает её совета, Анна, можно сказать перстом, указала на Людмилку, которая как раз входила в пору самого яркого девичьего цвета. Матери Степан тогда не подал никакого виду, что девка понравилась или нет. Бросил коротко:
- Мала ещё, пусть чуток подрастёт.
Потом он заявил, что надо бы подзаработать и стать на ноги. В армии он время зря не терял, стал отличным механиком и электриком.В станице бы его с руками и ногами... Но, Стёпка решил, что это не деньги, и поехал на север, на какую-то буровую.
Сердце матери обливалось кровью, когда она представляла условия, в которых пребывает её единственный сын.Однако трезво понимала, что трудности закаляют мужчину.Она же была казачкой.
Три года Степан отработал на севере. Вернулся "упакованным", так он сам выражался. Машину пригнал. Анна радовалась и гордилась сыном.
Степан, с недельку посидел дома, встречаясь с друзьями. Затем заявил:
- Мать, я готов.
Анна поначалу растерялась.
- К чему, сына?
-Жениться.
- На ком?
- Да, на Людмиле.
От неожиданности Анна уронила миску с мукой,она собиралась готовить оладушки.
- Вы же даже не встречались!
На что Степан невозмутимо отвечал:
- Она мне последний год писала.
Вот в этот момент Анна впервые почувствовала это нехорошее, непонятное, едкое состояние. У неё за спиной, без её ведома свершилось то, к чему она так долго готовилась.
Одна половина головы радовалась за сына, она же сама жаждала такого исхода. Но, другая половина той же головы, не будучи подготовленной, была не согласна с тем, что к главному событию в жизни сына подошли без её участия.
В начале октября сыграли шумную, весёлую свадьбу.
Добротное время: даров земли много, а, работа на самой земле поубавилась. Сезон свадеб, одним словом.
Уже на свадьбе Анна споткнулась об характер Людмилы. Та жевала жвачку, когда произносили тосты самые уважаемые казаки села. На замечание Анны, Люська обронила:
- Кому я мешаю?
Новоиспечённая свекровь еле сдержалась, кругом была многочисленная родня и хорошие друзья семьи.
Она взглядом искала поддержки у сына, но, тот был, что называется во хмелю, может от счастья, может от вина. Вина, нужно сказать, было море, виноградники здесь у всех, да какие...
Вскоре после свадьбы Степан с двумя приятелями на базе заброшенного МТС открыли ремонтную мастерскую.Не имея высшего образования, по книжкам натаскались опыта в ремонте импортных автомобилей. Народ стремился обзавестись иномаркой, но, с контейнера купить её не у многих были средства.То что, за бугром было хламом, у нас ещё долго бегало, радуя обладателей этой техники.Главными клиентами ремонтной мастерской, конечно, оставались сельхозпредприятия: трактора, комбайны, сеялки, поливальные и другие машины, всё было ребятам по зубам. Одним словом, Степан не переживал за кусок хлеба. Естественно, что он был занят весь день, и женщины оставались вдвоём на подворье.
По ловкости и расторопности Людмила была под стать свекрови. Обе были хозяйственные, быстрые. Может потому и складывалась конфликтность характеров.
В силу возраста Анна допускала в голосе покровительный тон, Людмила этого не выносила. Видимо считала, что уже стала совершенством.Ей никто не говорил, что мудрости учатся до последнего вздоха.
Совершенством не была и Анна. Она, сама за собой не замечая, искала повод, чтобы указать невестке на какой-либо недочёт.И та тоже не оставалась в долгу. Так могла отлаять свекровь, не дай бог…
Степан тихо страдал.Пусть каждую по своему, но, любил-то он обеих женщин. А, потому не понимал, как можно так рвать себя и всё вокруг из-за тех пустяков, которые воспламеняли всё житейское пространство. Однако, бабы, видимо, думали иначе.
Так шли годы. Степан построил новый дом, родил детей. В семье росли погодки, Настя и Колька. Они тоже страдали от склок двух самых близких женщин: мамы и бабушки.
Опытный психолог объяснил бы, что обе женщины, несмотря на то, что хотя и принадлежат к разным поколениям, имеют очень похожий психоэмоциональный фон. Обеих, как это водится в большинстве семей воспитали одинаково: до и во время песочницы ты принцесса, а, после ты хозяйка. Зачастую именно в простых семьях воспитание заканчивается на исходе нежного возраста, когда дети уже не так часто болеют и в состоянии уже помогать.Дальше идет самостоятельное образование, и всё зависит от восприимчивости индивида и, конечно от окружения.
Когда небо не подарило академического окружения и у самого нет тяги читать, смотреть, слушать, сопоставлять и делать выводы, как-то само собой появляется желание, чтобы смотрели и слушали тебя.
Кто громче крикнет, тот и прав. В селе сказали бы: "хто шибче гъавкнет..." Или кто кого перелает.
Ко всему, слияние чужих людей в одну общность, это как вливание чужой крови в другой организм. Все знают, хотя бы теоретически, что эта процедура несёт кучу стрессовых физических и психических неудобств организму: когда трясёт, знобит и повышается температура. Известны даже летальные исходы. Затем, когда это заканчивается, жизнь входит в свой ритм. Возможно не в совсем привычный. Обязательно происходят какие-то изменения, порой совсем незаметные обычному глазу.Как у великого Евтушенко: "Ничто бесследно не проходит, одно в другое переходит.."
Вот и в этот раз конфликт разгорелся на пустом месте.
Были школьные каникулы. Детей на это время в город забрала Светлана, старшая сестра Людмилы.Она с удовольствием возилась с племянниками. Света одинокая женщина, работница областного архива, помешанная на истории родных мест и всего, что связано с этим.Потому, видимо, она и детворе Людмилы пыталась привить любовь ко всему, что самой было дорого.Она их развлекала не только атракционами и цирком.Светлана водила их в краеведческий музей, рассказывала о земляках, прославивших свою землю, водила в небольшие походы по особым местам родного края.Колька ещё особо не впечатлялся, а, Настя, возвращаясь в станицу, без умолку всем что-то рассказывала.
Анна не признавалась себе, однако явно ревновала внуков к родне невестки. Вот и теперь, выказала своё недовольство репликой:
- Нечего Светке возиться с нашей детворой, надо было своей обзаводиться.
- Это как? - загорелась Люся.
- Нечего было переться в город. Тут столько ребят её обхаживали, была бы мамкой не одного дитятки.
Людмила стала в позу:
- Это чё, Николай-бабник и Юрасик-пьяница?
- А, хочь бы и они. Можа с ней они такими не были...
Ну, и пошло поехало... Упрёки посыпались в обе стороны или с обеих сторон.
К приходу Степана "кровопролитная" достигла своего апогея.
На улице была стужа с морозом и ветром.Степан вернулся поздно жутко уставшим, замёрзшим и поддатым. Меньше всего на свете он хотел бы сейчас участвовать в женской гражданской войне своей семьи.
Какое-то время он пытался слушать своих женщин, тупо переводя свой мутный взгляд с жены на мать и с матери на жену.Потом тряхнув головой, схватил обеих под рученьки, выволок их во двор и, кинув их в сарайчик, запер, подперев дверь огромным бревном. Повернулся и ушёл в дом. Там, не раздеваясь достал бутыль с самогоном, залпом выпил стакан и замертво упал на диван, не успев раздеться.
Утром следующего дня в дом зашла соседка Глаша, у неё закончилась марля. Ну, это, чтобы процедить утренний надой от коровы.У соседей всегда все запросто: соль там закончилась, сахар и всякое другое...
Она позвала женщин по именам:
- Нюра! Люська!
Никто не отозвался.Входная дверь была притворена не вплотную, при такой-то стуже на улице! Всё это Глафире показалось подозрительным. она прошла в дом дальше, где громко работал телевизор.
На диване в пьяном угаре храпел Степан, обутый в один сапог, второй лежал в изголовье.
Глаша еле растолкала Стёпку, тот никак не хотел пробуждаться.
Наконец, Степан открыл глаза, взгляд не выражал ни осмысленности ни понимания.Глафира еле усадила его и стала задавать вопросы:
- Где мать? Где жена?
Степан сидел с отсутствующим выражением лица. Глаша смекнула, что ему нужно: налив треть стакана самогонки, она заставила его выпить. Вскоре Степан стал, если и не трезветь , то понимать, что происходит.
Он вскочил и полубосой в одном сапоге выскочил во двор. Откинув бревно, распахнул дверь в сарайчик.
Глаша, побежавшая за ним обомлела: на ящике с кормом, сидели сросшиеся в объятьях, невестка со свекровью. Обе синие, полуживые. На Анне была меховая безрукавка, потому, наверное, она обнимала Люську, стараясь согреть её, как менее одетую. Разнять их было невозможно, холод зафиксировал объятия.
Испуганный до смерти Степан стал их тормошить. Оказалось бесполезно.Глаша скомандовала:
- Несем в дом!
Испуганный Степан, как пушинку, подхватил полуживое изваяние из двух женщин и понёс в дом.Глафира вызвала медсестру, та вызвала скорую.
Степан бегал по дому в истерике:
- Дурак, во дурак...
Глаша, сочувственно глядя на него, шептала в сторонку:
- Довели мужика, довели.
Пока медсестра оказывала первую помощь, подоспела и скорая. Женщин разняли, уложили в постель в разных комнатах. К счастью, жизни обеих ничего не угрожало. Выход из обморочного состояния был вопросом времени.
Первой пришла в себя Анна.Она лихорадочным взглядом искала среди собравшихся Людмилу, тут были и медики и соседи. Не найдя её, заголосила:
- Доченька, не уберегла я тебя, не уберегла. Как же наши детки теперича? Сиротки мои...
В соседней комнате пришла в себя и Людмила. Возле неё сидела её собственная мать и Степан.Видимо не увидев свекровь и подумав о самом плохом, тоже запричитала:
- Мамочка, зачем зачем!
Все недоумевали. Наконец, Глаша сообразила в чём дело: надо было истеричек успокоить, показав друг другу. Они со Степаном повели Люську в соседнюю комнату, где рыдала Анна.
Все, кто был в курсе их семейной истории, многолетнего противостояния двух характеров, испытали шок от увиденного: Людмила, увидев свекровь живую, кинулась ей в ноги и стала рыдать,
- Слава, Слава тебе Господи! Мама, мама, как я испугалась, как я испугалась.
Свекровь вторила невестке:
- Ты жива, жива, Алиллуя! Девочка моя...
Все, кто застал эту сцену, уходили с мокрыми глазами.
Говорят с той поры в доме у Степана мир, лад и божья благодать…
Вот как бывает, или чего только не бывает...