Прежде, чем расскажу историю, за порогом которой теперь стою, укутавшись в лебяжью шаль, должна поведать о том, с чего все началось.
Воспитывала меня моя дорогая тетушка Вера – хмурая и не разговорчивая женщина. К примеру, о прошлом нашей семьи трудно было что-то из нее вытянуть. Поняла это с того момента, когда впервые задала вопрос о маме. Тетя Вера сказала, что расскажет о ней, когда вырасту, но повзрослев, я уже и сама стала понимать, что это не произойдет никогда. Уж очень болезненно реагировала тетя, заставляя думать о том, что существует некая семейная страшная тайна.
Несколько дней назад не стало моей дорогой тети. Разбирая ее сундучок с документами, наткнулась на запечатанное письмо. По почтовому штемпелю было видно, что писемко давнишнее.
Вскрыв его, прочитала о шокирующем известии. В одной из европейских стран (не могу ее назвать по причинам, о которых изложу ниже), жила сестра тети Веры – моя мама Наташа. Написано письмо было с какими-то намеками, недомолвками, запутано, так, будто диалог велся давно, и суть его осталась в предшествующих письмах. Поняла только то, что мама, в который раз, настоятельно просила отправить меня к ней, до того как мне исполнится двадцать три года. Она умоляла тетю Веру не пропустить этот важный срок, иначе случится непоправимое.
Двадцать три года мне исполнится через три дня. А писемко отправлено пятнадцать лет назад. Насколько серьезно можно воспринимать то, что мать, вместо того, чтобы приехать и забрать дочь к себе, просит сестру прислать ее не позже, чем через полтора десятка лет? Что может быть непоправимее?
Немного поразмышляв, к утру следующего дня, все же собралась в дорогу. Ведь может так случиться, что вообще ничего не узнаю о своей семье и той загадочной истории, которая не позволила мне быть рядом с родным человеком.
Не стану долго распространятся, с какими перипетиями добралась до адреса, указанного на конверте. Казалось, сама судьба пыталась вслед за тетей противостоять принятому решению. Но как бы там ни было, а именно в день своего двадцатитрехлетия я стояла у запертой двери одноподъездного пятиэтажного дома, тщетно пытаясь достучаться-дозвониться. Увы. Старое, потемневшее от времени, строение с кирпичной фламандской кладкой и готическими закопченными окнами, за которыми не было проблеска жизни, и в которых даже не отражались лучи заходящего солнца, навевало тоску.
И меня одолевали мысли о трактате Аристотеля «Поэтике», посвященном теории драмы. Основываясь на античной мифологии, он охарактеризовал перипетию как внезапное исчезновение удачи в делах, когда действие превращается в его противоположность. Я опоздала. На день, а может быть на все пятнадцать лет? И теперь грядет немезида?
К дому подъехала машина какой-то коммунальной службы. Молодой человек, взяв чемоданчик, по-хозяйски открыл дверь подъезда и быстро вошел внутрь. Тяжелая дверь с характерным скрипом медленно уменьшала проем в темное пространство. Это был мой шанс. Проскользнув в подъезд, притаилась за шкафом, стоявшим под лестницей. Работник пробыл в доме недолго и уже через четверть часа, я пыталась хоть как-то расколдовать-распознать мир, в который попала.
На каждой лестничной площадке находилась одна квартира. На стук никто не открывал, да я и так уже поняла, что во всем доме никого нет. Только на пятом, мансардном этаже, дверь в квартиру оказалась незапертой. В пыльном помещении находились старые вещи, накрытые простынями. Мутные стекла окон еле пропускали свет последних лучей солнца. Что ж, если мне предстоит здесь заночевать, а других вариантов не рассматривала, так как уже чуть не валилась от усталости, то решила хоть проветрить помещение.
Не без труда отворив окно, замерла в удивлении. На соседнюю почти пологую крышу, которая находилась совсем рядом, в метрах пятнадцати, именно в этот момент, приземлялась стая больших дивных птиц, похожих на лебедей, но с шеей покороче, а головой чуть ли не вдвое больше. Потоки воздуха от их мощных красивых крыльев долетали до меня, а шум и грудной стон во время их прилета и суматошного рассаживания, создавал ощущение, будто нахожусь в самой гуще их стаи. Как ни странно, но они не замечали меня. Их головы были направлены в правую сторону, где по вертикальной лестнице, прикрепленной к стене дома, поднимались четыре старушки.
Часть 2: http://www.proza.ru/2019/09/16/580