Внимание!!! Присутствует контент 18+! (сцены секса, сцены насилия, нецензурная лексика)
АНТЕЦЕДЕНТ 6
ИДА КАЗИНСКИ
ЧАСТЬ 2 ИЗ 2
— А теперь раздевайся, — повелительный мужской голос застал девчонку врасплох.
От сиюминутного страха она, лежа на небольшой кушетке, сжалась в комок и прикрылась легким покрывалом, будто оно могло защитить ее. Она даже не заметила, как этот мужчина зашел в комнату: его шаги и движения были тихие, а дверь-предательница даже не скрипнула, чтобы дать понять девчонке о надвигающейся неприятности.
В тусклом свете лампад Ида не сразу разглядела приближающегося мужчину. Он был молод и невероятно привлекателен. Утонченные черты лица, аккуратный нос, густые ресницы и, как казалось при тусклом свете, серо-голубые глаза, а также чистые светло-русые пряди волос, которые несколько небрежно падали на лоб. Мужчина, точнее сказать юноша, был начисто выбрит, что выделяло его волевые крепкие скулы. Именно таким Ида могла представлять себе настоящего принца или лорда, на крайний случай знатного графа. В нем были все качества, присущие знатному происхождению. Одежда юноши также не выбивалась из представления Иды о знатном происхождении своего владельца: накрахмаленная белая рубашка, поверх которой была надета благородного древесного цвета жилетка. Также на юноше были брюки более темного древесного оттенка, нежели жилет, и низкие черные туфли.
Он прошелся вдоль небольшой комнаты и встал напротив Иды, которая так и не пришла в себя от неожиданного визита. Во все глаза она смотрела на своего «принца» и, возможно, даже не желала шевелиться.
— Запомни, девочка, — заговорил юноша без единой эмоции на лице, — есть одно важное правило, которое ты обязана соблюдать: всегда делай то, что тебе велят.
Ида лишь хлопала глазами, будто не понимала сказанных ей слов. В немой тишине пробегали мгновения, одно за другим. Юноша и девчонка смотрели друг на друга, каждый ожидая действий от другого. Бездействие затягивалось.
— Раздевайся! — сорвался на крик юноша, сделав резкий выпад вперед, пытаясь запугать девчонку. И у него это получилось.
Ида вскрикнула, но все же сбросила с себя легкое шелковое покрывало, поднялась с кушетки. На ее молодом, стройном и столь аккуратном теле висела лишь одна белая сорочка с цветными вставками из неизвестной ей мягкой, бархатной ткани. Маленькими ручками она коснулась сорочки на собственных плечах, но не торопилась снимать ее с себя. Ей казалось, что если она упустит юношу из поля зрения — произойдет нечто страшное, непоправимое.
«Принц» улыбнулся и подошел к ней почти вплотную. Ида ощутила его горячее дыхание на своей шее, но не отстранилась, хотя по всему ее телу пробежали мурашки.
— Кажется, нашей девочке нужно немножко помочь, — произнес он еле слышно, аккуратно обхватывая руками ее талию. Ида лишь томно вздохнула, парализованная происходящим.
Он аккуратно прихватил сорочку пальцами и медленно поднимал ее вверх, оголяя прекрасное тело девчонки, еще податливое и нежное. Ида подняла руки вверх, позволяя своему «принцу» стянуть с себя сорочку.
Последнее одеяние Иды отлетело на кушетку, и девчонка, осознав, что совершенно нага перед своим «принцем», засмущалась с некоторой долей испуга, прикрыла рукой свои небольшие груди с оттопыренными острыми сосками. Юноша вновь улыбнулся, увидев скромность своей подопечной. Он нежно обхватил ее руку, которой она прикрыла свои груди, и отвел ее в сторону, любуясь женской красотой.
— Запомни девочка, женщина становится женщиной лишь тогда, когда принимает свою красоту и не пытается ее скрыть от тех, кто в ней нуждается, — его голос, подобно свежему бризу, ласкал ее уши. — Чтобы стать той, кем ты должна быть, ты должна привыкнуть к самой себе. Ты должна смириться со своей наготой, ни в коем случае не бояться ее и не стесняться. Оставь смущение тем, кто в нем нуждается, кому оно нравится, но сейчас оно ни к чему.
Он взял ее ладони в свои и крепко сжал, но даже это движение, казалось, было полно нежности. Ида, впервые почувствовав себя кому-то нужной, была очарована своим «принцем» и самим моментом, хотя и понимала, что все это лишь сладкая ложь.
— Я здесь, чтобы учить тебя, — произнес юноша. — Я научу тебя быть Женщиной, я научу тебя Любви. Тебе лишь нужно немного терпения и усердия. Но помни, что я не научу тебя всему, что ты должна знать. Этому никто тебя не научит. Жизнь слишком жестока, и никто из нас не будет готов к ее колким выпадам и ударам. А теперь раздень меня, — он подвел ее ладошки к пуговицам собственного жилета и отпустил ее из своих рук. — Учись, девочка. Ты не просто должна снять с меня всю одежду, ты должна сделать это так, будто любишь меня, даже если это не так; будто я единственный, кто нуждается в этом; будто только это и есть твое единственное настоящее желание.
Ида смотрела в его глаза и не могла отвернуться. На его лице играла улыбка. Пальцы сами отыскали верхнюю пуговицу жилетки, и медленно, аккуратно она извлекла ее из петли. Пальцы, будто живые, касаясь тела юноши, пробежали ниже и освободили еще одну пуговицу, а после продолжили путь, пока и последняя пуговица не оказалась освобождена. Девчонка просунула свои руки под жилетку «принца», скользя ладонями по его рубашке. Приподняла жилетку и стянула ее с юноши.
— На удивление у тебя хорошо получается, девочка, — похвалил ее юноша и прикоснулся своей ладонью к ее щеке, подтянул ее крохотное личико к себе и нежно поцеловал в губы. Щеки Иды наполнились румянцем, а в ее глазах заплясали искры. Она не почувствовала этого, так как была отвлечена, но ее соски напряглись, а дыхание стало томным. — Продолжай.
Девчонка приподняла полы рубахи юноши, впервые коснувшись руками его оголенного тела, и по ее пальцам прошли разряды, будто ударила молния. Лишь на мгновение она отдернула руки, чем вызвала искренний смешок у «принца», но он не стал осуждать ее, лишь показывал взглядом, чтобы она продолжала. Ида вновь положила свои ладони на теплый торс юноши, будто пыталась насладиться им через тактильные ощущения, а после заскользила вверх, поднимая рубаху. «Принц» немного помог ей, подняв вверх руки, и Ида сняла с него рубаху, та упала на пол вслед за жилеткой.
— Легкая часть позади, — юноша отошел от девчонки и сел на кушетку. — Переходим к более сложному.
Он наблюдал за Идой, рассматривал, пытался понять, что происходит в ее голове. Она же любовалась его крепким, пусть и не столь массивным телом. Разглядывала его слегка покрытую светлыми волосками грудь, его сильно выделенный пресс. Ей нравилось смотреть на него, ей хотелось прикасаться к нему. Она наконец-то сама для себя поняла, что хочет быть с ним, хочет любить его и быть им любимой. Он очаровал ее и пленил.
Девчонка подошла к нему и присела на колени. Протянула руки к пуговицам на его брюках, касаясь лишь на мгновение его оголенного живота. Она аккуратно просунула верхнюю пуговицу сквозь петлю, как он рассмеялся и заговорил:
— Ты торопишься, девочка, — Ида удивилась, а после и вовсе испугалась, отстранившись. — Ты пытаешься снять брюки, так и не сняв мои туфли. Ты же не хочешь, чтобы я замарал их, и мне пришлось отдавать их прачке раньше времени?
Девчонка извинилась, но столь тихо, что «принц» даже не услышал ее или не придал словам значения. Она аккуратно подняла его левую ногу, стаскивая с нее туфлю, потом повторила те же действия с правой ногой. Туфли отставила в сторону, чтобы они не помешали им в дальнейшем. Ида вернулась к пуговицам, освободила вторую, на последней же она замедлилась. Одной рукой она просовывала пуговицу через петельку, другую же положила на живот юноши, чем вызвала его одобрительную улыбку. Расстегнув все пуговицы, она с помощью «принца» стянула с него брюки, полностью оголяя и являя свету его набухший и твердый член.
Ида никогда не видела мужской член, хотя была наслышана о нем от других девчонок, с которыми жила в «приюте для девочек». Но рассказы одно, увидеть его на деле — было совершенно иным. Он казался большим, телесного цвета и немного покрасневшим со вздутыми венами, а конец был несколько отличающимся от обычного кожного покрова. Под членом висел волосатый кожаный мешочек, что несколько удивило девчонку. Детородные органы она могла видеть только у животных на их ферме, но они достаточно сильно отличались от увиденного у «принца», хотя и были схожи.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил юноша, наблюдая за тем, как девчонка внимательно изучает его детородный орган.
— Это член, — тихо ответила Ида, переводя взгляд на лицо юноши.
Он усмехнулся, но улыбка исчезла с его лица.
— В каком-то смысле верно. Так его тоже называют. Но запомни, — голос его был серьезен. — Лучше называть его детородным органом. «Член» — это вульгарно, хотя найдутся и те, кому это название нравится больше, не стану отрицать. А вот женщине вообще не стоит как-либо называть его. Старайся молчать и отвечай только тогда, когда тебе велят говорить. — Ида кивнула. — Как легко понять из его названия, член нужен для того, чтобы подарить плод женщине, которая его выносит. Но и здесь все не так просто, и тебе обязательно нужно знать об этом. Как именно мужчина оплодотворяет женщину?
Ида несколько растерялась, но внимательный и выжидающий взгляд «принца» заставил ее говорить. Она понимала, что будет ошибаться, но отчего-то знала, что на нее не будут сердиться в таком случае.
— Мужчина вставляет… это, — Ида неловко указала пальцем на член юноши, — в детородное отверстие женщины. Он начинает двигаться в ней и из… этого, — она опять указала на детородный орган «принца», вызвав улыбку на его лице, — начинает течь белая жидкость, сперма, которая…
Юноша резко подскочил, чем напугал девушку, отчего та упала на пол.
— Что ты сказала? Откуда ты знаешь это слово? — закричал он. Лицо его исказила гримаса даже не ненависти, а страха.
— Его всегда говорила мадам Нона из «приюта для девочек», где я жила, — затараторила Ида, боясь, что гнев «принца» выльется на нее, если она не успеет ответить ему. От страха она даже закрыла лицо руками, продолжая лежать на спине на полу. — Она всегда так отзывалась об охранниках в том приюте, говорила, что «из их членов только сперма и льется».
Юноша отдышался и протянул девушке руку, но та не спешила браться за нее, принимая помощь.
— Запомни, это плохое слово, — твердо сказал он. — Когда-то давно светлые умы Альбиона вывели этот термин для того, что всегда называлось «мужским семенем». Это название не прижилось, стало использоваться совершенно иначе, чем предполагали ученые. Слово «сперма» теперь означает «дурная кровь». Если когда-нибудь услышишь, что кто-то говорит про другого нечто вроде: «он вырос из отцовской спермы» или «его дети из спермы», — это одно из самых серьезных оскорблений, какое только можно озвучить. Потому, запоминай! Никогда не произноси это слово! Никогда!
И не дожидаясь, когда Ида возьмется за его руку, он сам схватил ее, поднимая на ноги и причиняя боль. Девчонка стерпела это, хотя непрошеная слеза скользнула по щеке. Юноша увидел ее и утер пальцем. Улыбнулся.
Они стояли так близко друг к другу, оба голые, что юноша в конечном счете не смог сдержаться. Он обнял девчонку, прижимая свой член к ее бедру. Она чувствовала, как пульсирует его орган, чувствовала его тепло. Он поцеловал ее сначала нежно, а после приник губами, проникая внутрь ее рта своим языком. Сначала ей это не понравилось, показалось противным, но так крепко «принц» прижимал ее к себе, так был увлечен, что и она оказалась вовлечена в безумный ритм его сердца и исходящего от него тепла. Их языки сцепились друг с другом, будто в схватке, битве между женщиной и мужчиной, но то была добрая битва, еще называемая Любовью.
На мгновение он отстранился, а она продолжала тянуться к нему. Юноша улыбался. Он подхватил ее на руки и уложил на кушетку, взгромоздившись сверху.
— Я научу тебя всему, девочка, — ласково произнес он, покрывая ее тело влажными поцелуями. Ей казалось, что сама ее кожа горит, но то было ласковое пламя. — Я научу тебя любви.
Юноша впился в ее левый сосок, покусывая его зубами. Это было несколько больно, но некая дремавшая внутри нее сила наконец-то пробудилась. Пламя растекалось по всему ее телу, да и по его тоже, она чувствовала это и видела невооруженным глазом. Страсть и желание завладело ей. Сейчас она знала, что нужно делать, пусть и не знала до этого. Древние инстинкты рассказали ей эти простые истины, они рассказали ей о Любви. Ида застонала от вожделения, изгибаясь под поцелуями «принца». Ей хотелось рвать и метать, но она не хотела, чтобы это чувство прекращалось. Ей нравилась эта сладостная агония.
И именно тогда юноша подставил свой член к ее детородному отверстию, начал медленно проталкивать его вовнутрь. Девчонка ощущала, как нечто теплое и пульсирующее проникает в нее, но откуда-то из глубин ее естества наружу всплыл страх. Теперь она уже не была уверена в том, что хочет того, чтобы его член оказался в ней. Давление усиливалось, член давил на нее, а юноша не останавливался.
Чувство паники обуяло Иду, она заметалась под своим «принцем», но тот лишь стиснул ее под собой. Он сделал очередной толчок внутрь нее, и она ощутила боль. Эта боль разливалась по ней точно так же, как до этого разливалось наслаждение. Ида закричала, но это лишь сильнее раззадорило юношу. Он ладонью закрыл ее рот и с каждым толчком все глубже входил в нее, причиняя девчонке боль. Она пыталась сопротивляться, но «принц» был сильнее. Ида захныкала, не было сил сопротивляться. Резкая боль отдавалась по всему телу. Как же ей хотелось свернуться в клубок и лежать, и чтобы никто ее не трогал. Она так хотела этого, но лишь боль затмевала ее глаза, отдаваясь оглушительными ударами в ее голове. Юноша же продолжал двигаться в ней, с каждым мгновением лишь ускоряясь. С его подбородка капал пот, капли падали на грудь девчонки. А потом он застонал, задергался, Ида почувствовала, как его член еще увеличился, как ей казалось, разрывая ее изнутри. Было невыносимо больно, но потом что-то будто выплеснулось из члена «принца», и Иде стало чуть легче, внутри нее появилась точка прохлады, которая пусть и не уняла всю боль, но дала ей секунду отдышаться. Лишь потом она вспомнит о мужском семени, которое «принц» в ней оставил, но даже потом ее это не будет волновать.
Рывком юноша вытащил из нее свой член, пытаясь отдышаться, а дышал он слишком часто, будто только что пробежал большую дистанцию. Он отпустил ее из своей хватки. Ида незамедлительно обхватила руками живот, свернувшись в клубок. Она постанывала и заливалась слезами. Страшная боль все еще преследовала ее, а в мыслях она из раза в раз повторяла, что больше никогда не хочет, чтобы это повторилось.
Юноша сел рядом на кушетке и хлопнул девчонку ладонью по заднице, улыбаясь.
— А ты хороша, девочка, — произнес он. — Мне понравилось. Думаю, надо будет повторить потом. Это ведь только в первый раз может быть больно. Потом привыкаешь, тебе это начинает нравиться. Да ты не реви! Радуйся лучше, что с тобой я был, а не кто-нибудь, кто трахал бы тебя так, пока ты душу Святой Троице не отдала бы.
Он подобрал с пола покрывало, оторвал от него угол и бросил Иде.
— Подотрись, а-то все здесь своей кровью замараешь.
Лишь только после этих слов Ида почувствовала нечто мокрое между ног. Она сунула туда руку, пальцы нащупали вязкую жидкость. Подтянув пальцы к лицу, она увидела собственную кровь. Слезы еще сильнее побежали по ее щекам, а она всхлипывая, схватила обрывок покрывала и зажала его между ног, так и продолжая лежать на кушетке.
— Хорошая девочка, — сказал «принц», протирая свой член от крови девчонки.
В этот момент дверь в комнату открылась, так же бесшумно, как и тогда, когда сюда вошел юноша, ставший для Иды «принцем»…
* * *
— Нет, я не могу! Прости меня! У меня не получится! Я не могу, Рози!
Это были мои последние слова для старшей сестры. В слезах я выбежала тогда из ее спальни, а она не проронила даже словечка. Просто смотрела мне вслед, но в ее глазах читалось осуждение вместе с горечью утраты. С той самой ночи я больше никогда ее не видела. Это была наша последняя встреча. Если бы я это знала, изменила бы свое решение или нет? Даже сейчас, размышляя об этом по ночам, я не могу дать ответа. Вероятно, я никогда не смогла бы убить свою сестру, а вместе с ней и ее ребенка.
Больше я не предпринимала попыток с ней увидеться, меня терзали муки совести. Я даже боялась взглянуть ей в лицо. Она была моей сестрой и попросила об одной вещи, которая казалась ей важной, а я… я отказала ей в последнем желании.
Потом вернулась Эми, и она упрашивала меня навестить Розиту, я же искала разные предлоги, почему мы не можем сделать этого. Естественно, о произошедшем я ей не рассказывала, о чем, конечно, впоследствии жалела. Но в тот момент я попросту не могла ей рассказать это, не могла. Чувство вины продолжало мучить меня.
А спустя неделю Розиты не стало. Мадам Нона просто забрала нас и повела через все поместье в небольшую комнатку, в которой, как оказалось, она и жила. Плотно заперев дверь, она расплакалась, принялась обнимать нас. Мы были ошарашены и напуганы. А я отчего-то сразу поняла, что произошло. Розита умерла. Это подтвердили и слова мадам Нонны. Эми надеялась уговорить ее, чтобы та пустила нас к ее телу. Чтобы мы в последний раз смогли увидеть ее, последний раз обнять, сказать те слова, что я не могла сказать даже самой себе. Хотя бы просто произнести: «Я люблю тебя, Рози!»
Мадам Нонна велела нам забыть о сестре, ее уже не вернуть. Не знаю, старалась ли она так уберечь нас от чего-то или просто ничем не могла нам помочь, в каком-то смысле сейчас я понимаю ее. И мне самой приходилось скрывать смерть одной из своих девочек от остальных. На мой вопрос про ребенка она отозвалась более категорично:
— Забудьте про него, будто его никогда не существовало!
И больше ни единым словом она не обмолвилась. Я не знала, что случилось с ним или с ней. Да я даже не знала, мальчик это или девочка. Розита растворилась в небытие вместе со своим ребенком, который и вовсе мог не выжить, оставив после себя лишь воспоминания в наших с Эми сердцах.
После этого случая мадам Нона стала относиться к нам более заботливо, стала угощать сладостями, защищать от тупоголовых охранников и достаточно много времени проводить с нами. В какой-то момент я поняла, что эта женщина лишь пыталась увидеть в нас собственных дочерей, которых никогда не имела. Некое общее горе объединило нас.
Эми же погрузилась в собственный траур. Она перестала есть, почти не разговаривала, превратилась в жалкое привидение себя самой. Мне было больно на душе при каждом взгляде на нее. Я пыталась успокоить ее, приободрить, утешить, ведь именно я теперь была старшей сестрой, которая должна была оберегать ее. Но все мои попытки были тщетны.
Однажды ночью она разбудила меня, держа в руках подсвечник с огарком зажженной свечи. В блеске пламени ее глаза были полны ужаса и отчаяния.
— Ида, пожалуйста, пойдем со мной, — сказала она и пошла прочь, не дожидаясь меня.
Отогнав остатки сна, я, ступая тихо, чтобы не разбудить других девчонок, последовала за ней. Эми открыла нашим ключом от всех дверей, который она, вероятно, заранее стащила у меня из подушки, дверь в спальню девочек и выскользнула наружу. Я следом за ней. Я пыталась заговорить с ней, но она лишь шикала на меня и продолжала идти коридорами, ведя меня за собой. Мы поднялись по лестнице, внутри меня появилось смутное чувство тревоги. Я догадывалась, куда она меня ведет. И не ошиблась.
Эми отперла дверь в спальню, где я в последний раз видела Розиту. Ясное дело ее там не было, но незримый фантом моих собственных воспоминаний заставил меня трепетать от волнения и ужаса. Кожа покрылась мурашками, но я вошла внутрь. Эми закрыла за нами дверь и, поставив подсвечник на прикроватный столик, забралась на кровать, свесив ноги. Похлопала ладошкой по матрасу рядом с собой, приглашая сесть.
Я так и сделала, а в моей голове проносились голоса Розиты: «…Ида, пожалуйста, помоги мне…»; «…помоги мне умереть, Ида…»; «…я больше не хочу жить в этом кошмаре…».
— Ида, — начала говорить Эми, сама того не ведая, отогнав голоса в моей голове. — Могу я попросить тебя об одном обещании?
— Конечно, — ответила я ей, но сама корила себя за эти слова. Слишком сильно этот разговор напоминал мне тот, что состоялся у меня с моей старшей сестрой.
— Пообещай мне, что однажды, чего бы тебе это ни стоило, ты станешь свободной! Обещаешь? Обещай, что сбежишь из этой клетки! Обещаешь?
Ее речь была пусть и короткой, но столь пламенной, что я не удержалась и охнула. Не это я ожидала услышать, но была счастлива, что услышала именно это.
— Обещаю, Эми! Конечно, обещаю!
— Спасибо, — произнесла она и обняла меня.
— А обещаешь ли ты мне того же? — спросила я.
Она улыбнулась мне и ответила:
— Сегодня не та ночь. Лишь одна из нас должна была сегодня принести клятву, и я ее услышала… Спасибо.
Тогда я не придала этому значения. Не придала.
Утром мадам Нонна обнаружила Эми мертвой. Она порезала себе горло и истекла кровью в той самой спальне. Так жестокая судьба унесла обеих моих сестер…
* * *
— Так-так-так, — прозвучал голос вошедшего в комнату мужчины. — И что же у нас тут происходит?
Голый юноша резко повернулся в его сторону. На его лице был неописуемый ужас, в одно мгновение здоровое лицо побелело. Он упал на колени перед мужчиной и склонил голову.
— Хозяин, прошу простить меня! Я лишь…
— Молчи, щенок! — закричал мужчина и оттолкнул юношу ногой в ботинке, отчего тот повалился на спину, а в следующий момент наступил ему на член, но пока лишь придавливая, не причиняя боли. — Ты, что ли, забыл, что; ты есть?
На хозяине была одета бежевая рубаха с расстегнутой верхней пуговицей, рукава закатаны. Галстук не был завязан и просто болтался из стороны в сторону двумя концами, лежа на шее мужчины. Обычные потертые брюки и ботинки с налипшей к ним грязью. Этот мужчина ни разу не казался богатым или властным, каким еще некогда казался сам юноша. Хозяин больше производил впечатление работяги-пьяницы, случайно зашедшего в красный дом, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. У него были сальные черные волосы и слегка крючковатый нос на жестком, покрытом щетиной лице. Цвет глаз казался зеленым, но Ида не была уверена в этом, так как тусклый свет искажал окружающее ее пространство.
При появлении этого мужчины, она, все же претерпев боль, смогла сесть на кушетке и лишь безмолвно наблюдать за происходящим.
— Ты трахнул ее, сукин сын? — кричал хозяин. — Трахнул? Говори честно!
— Да-а-а, — застонал юноша. И в следующий миг хозяин резко надавил ботинком на член, юноша закричал. — Прошу пощадите!
Мужчина отошел и сплюнул на пол.
— Демоново отродье! Тебя, Винсент, спасает лишь то, что мне нельзя портить собственный товар. Радуйся, что, пока есть любители мальчиков и ты их самый любимый, я спускаю тебе многие твои шалости. Но однажды…
Мужчина не договорил и со злости пнул юношу под ребра. Тот взвыл, закружив по полу. Хозяин отошел от него, взглянул на Иду и подошел ближе, улыбаясь. У него в зубах была спичка, которую он перекладывал с одной стороны на другую.
— Что за прекрасный цветок вырос в моем саду, — восхитился хозяин, но после он увидел окровавленную тряпку между ее ног, его лицо вновь наполнилось гневом. Он резко развернулся к Винсенту, который уже забился в угол комнаты, надеясь, что про него забыли.
— Мразь! Ты хоть понимаешь, какой товар увел у меня из-под носа? Ты растлил невинную девчонку! Да за нее я мог получить больше, чем за тебя, даже если бы продал навсегда! Иди сюда!
— Хозяин, прошу пощади! — взмолился Винсент, прикрывая лицо руками. — Я сделаю все, что скажешь, только пощади!
— О да! Сделаешь, куда же ты денешься! — хозяин расстегнул пуговицы на своих брюках и вывалил оттуда свой вялый член. — Ты знаешь, что с ним делать. И тебе лучше постараться, чтобы я передумал о твоем наказании. — Потом он обернулся к Идее и бросил ей: — А ты, девчонка, иди сюда и смотри, как работает мастер. Будет чему поучиться!
Ида вздрогнула, но не смела перечить, как она поняла, своему новому хозяину. Она медленно поднялась с кушетки. Тем временем Винсент чуть ли не ползком оказался перед своим хозяином, стоя на коленях. Член свисал прямо у его глаз. Он сначала взглянул наверх, встретился взглядом с мужчиной, тот улыбался.
— Что, пока ее трахал, совсем забыл, для чего был создан? Мое терпение подходит к концу, Винсент!
Ида, прикрывшись покрывалом, стояла сбоку и наблюдала, как ее бывший «принц» аккуратно берет рукой член хозяина, боясь, что может сделать ему больно, а после раскрыл рот и обхватил губами детородный орган. Прямо на глазах, пока Винсент ласкал член хозяина, тот набухал и становился плотнее. Мужчина схватил юношу за волосы и стал помогать тому, буквально насаживая его голову на свой штык.
— Что у тебя не отнять, так это твое мастерство, мальчишка, — рассмеялся хозяин, а после глянул в сторону девчонки. — Смотри внимательнее, тебе пригодится!
Еще несколько минут Винсент ублажал своего хозяина, пока тот не остановил его, выплюнув спичку из рта. Вынул свой член из его рта и поднял на ноги.
— А теперь последний вопрос, мальчишка, — взгляд хозяина был жесток. — Ты кончил в нее?
В глазах Винсента было смятение, страх.
— Я… Я не знаю, хозяин.
— Все ты знаешь, ублюдок! — прокричал мужчина и дал резкую пощечину юноше, столь сильную, что того отбросило в сторону. Он подошел к онемевшей от страха Иде. — Он кончил в тебя?!
Но девчонка не могла вымолвить и слова. Она стояла, как статуя, не могла пошевелиться.
— Сука! Кивни, что ли, или покачай головой! Он кончил в тебя?!
Ида увидела испуганное лицо Винсента, который безмолвно молил ее соврать хозяину. Но Ида не соврала. Она кивнула, смотря в лицо мужчины.
— Ох, Винсент, — на выдохе произнес хозяин. — Как же сильно ты можешь меня разочаровать. Убирайся с глаз моих долой и запомни, что мы не закончили разговор. Тебя спасает только то, что я не люблю мальчиков. Девочки мне больше по вкусу… Пошел вон, ублюдок!
Винсент выбежал так быстро, как только мог, даже не задумываясь о том, что оставил свою одежду здесь. Дверь за ним захлопнулась.
Хозяин же подошел ближе к Иде, его член все еще торчал из брюк. Он вырвал из рук девчонки покрывало, бросив прочь и сжал ее грудь. Она застонала, понимая, что сейчас должно произойти, и не ошиблась.
Мужчина скинул с себя брюки, попутно сняв и ботинки. Ида хотела сопротивляться, но он не позволил ей. Припер ее к стенке, направил свой член внутрь нее и вошел. Его смрадное дыхание с едкими запахами алкоголя обжигали ее шею, а его поцелуи вызывали лишь неприязнь. Но это лишь веселило его, заставляя продолжать свое развлечение. Ему нравилось, как она кричит, нравилось, как она хнычет, но он продолжал двигаться в ней, припирая ее к стене. Он кончил в нее пару раз прежде, чем остыл. Обессилевшую девчонку он уложил на кушетку и накрыл все тем же покрывалом. Ида забылась мучительным сном…
* * *
Когда мне исполнилось четырнадцать лет, меня забрали из «приюта для девочек». Мадам Нонна не хотела отпускать меня, но не смела противиться воле Синдиката. Потеря Эми для нее также стало большим горем, что еще сильнее сблизило нас. Она прониклась моей историей, разрешала везде и всюду следовать за ней, а я… я была счастлива и этому. После потери второй сестры что-то надломилось во мне, я не могла спать, есть, не могла жить. Именно мадам Нонна «выходила» меня, дала стимул жить.
Она же поведала мне свою историю. Она была такой же малюткой, как и я, когда ее забрали из семьи и привезли в «приют для девочек». После ее забрали в город Олдкрест, где она была куртизанкой долгие годы, пока красота не покинула ее. Хозяин красного дома в Олдкресте оценил ее таланты и оставил там в качестве Матери-наставницы. Ее жизнь стала проще, легче, у нее были свои привилегии, но она все еще была заперта в клетке Синдиката. Во время восстания, вспыхнувшего в Альбионе, красный дом сгорел, а мадам Нонна чудом выжила. Но даже после того, как она почти стала свободной, Синдикат не выпустил ее из своих сетей. Ее нашли, отыскали с охотничьими псами. Долго решали ее судьбу, пока не было принято единственно верное решение — оставить женщину матушкой-наставницей в одном из «приютов для девочек», в котором как раз освободилась вакансия.
Долгие годы она ненавидела свою жизнь, но она всегда жалела девочек, которые проходили через нее. Всегда старалась помогать им, но никогда не привязывалась к ним. Расставание всегда ложилось тяжелой раной на ее сердце. Это лишь потом я узнала, что расставание со мной стало ее последним. Сердце женщины не выдержало.
Перед тем как меня забрали, мадам Нонна все же успела раскрыть мне одну тайну в надежде, что однажды я найду способ спастись и освободить другого единственного родного мне человечка. Ребенок, которого родила Розита — выжил. Его с собой забрал Саймон Браун, лекарь Синдиката. Где сейчас находился ребенок, да и вообще мальчик это или девочка, мадам Нонна не знала. Так быстро Браун увез ребенка, оставив женщину самой разбираться с бездыханным телом моей сестры. Последний же раз взглянуть на тело Розиты мадам Нонна не позволила лишь из-за того, что роды прошли тяжело и Браун буквально вырезал ребенка из нее. Матушка-наставница боялась, что девочки не смогут жить с увиденным.
К моему удивлению в экипаже, где помимо меня было еще две девочки, также сидел приятной наружности мужчина, который поддерживал с нами разговор на протяжении всего пути. Он назвался Норбертом Яксли, доверенным лицом Синдиката города Ландо. Именно от него я узнала, куда мы держим путь — в столицу нашего королевства. Он же давал честные ответы насчет того, что нас ожидает, без прикрас утверждал, что наша жизнь не будет похожа на сказку, скорее, наоборот. На мой же вопрос, почему он столь откровенен с нами, он признался, что потерял дочь, а потому не может видеть, как страдают другие дети. И при всем этом он не мог нам помочь, так как был сам лишь пленником ситуации.
— Моя задача подготовить вас к тому, что вас ждет, по возможности обезопасить от ошибок, — говорил он уставшим голосом. — К сожалению, это самое малое, что я могу для вас сделать, но большего мне сделать попросту не позволят.
На прощание он сказал лишь мне одной, что я напоминаю ему его дочь и, если однажды судьба улыбнется мне, я всегда могу искать убежища в его доме по Аксель-роад, 22. На том мы простились с ним, и он отвел меня в красный дом «Флорентина». Именно там я встретилась со своей новой жестокой жизнью…
* * *
Ида сидела в кресле в специальных апартаментах, в которых куртизанки встречали особых гостей. Время от времени она отпивала воду из бокала. Ожидание было томительно долгим. Особый гость должен был появиться еще полчаса назад, но его так и не было, а она сама не имела права выходить из апартаментов, пока либо гость не уйдет довольным, либо ей не разрешит выйти сам хозяин.
Ее лишь уведомили, что это особый гость их тайной и не совсем законной организации. Для такого случая Ида прихорошилась, накрасившись самой новой и безумно дорогой косметикой, предназначенной как раз для таких случаев, а также надела свое самое выразительное легкое полупрозрачное платье, через которое просвечивались все прелести ее тела.
Девушка ненавидела всех гостей — от пьяных забулдыг, приходящих в красный дом, до самых-пресамых особых гостей. Травма прошлого отложила след на ее восприятии, и каждую встречу с гостем она пыталась ускорить или вообще постараться забыть, как страшный сон. Лишь мысль и надежда о спасении придавали ей сил. Да, прошло много времени, а о блаженном спасении так и не было речи, но она не сдавалась, каждый раз вспоминая свое обещание, данное Эмили.
«Однажды, я стану свободна!»
Ее мысли прервал скрип двери. Ида поднялась с кресла, чтобы встретить его и вышла к двери. На пороге стоял невысокий мужчина, который с первого взгляда показался ей знакомым, но она никак не могла припомнить, где его видела. Его волосы были прилизаны и зачесаны назад, открывая мощный лоб, по которому пробежали складки. Глубоко посаженные глаза, под которыми красовались синяки из-за усталости, а также крючковатый нос, больше похожий на клюв.
— Вы посмотрите, какая цаца! — воскликнул гость. — Приятно, когда о тебе так заботятся!
Он подошел ближе, скидывая с ног ботинки. Ида сделала поклон, улыбаясь.
— Рада приветствовать Вас, — произнесла она ласковым голосом. — Мое имя — Ида, и сегодня я полностью в Вашем распоряжении.
— Мне это нравится все больше и больше! — мужчина противно захихикал, обнимая Иду и сопровождая ее к кровати. — Прелесть моя, я так устал, что хотел бы быстренько насладиться тобой и хорошенько отоспаться, если ты не против. А ты, естественно, не против. Утром же сможем повторить, только уже в полную, так сказать, силу!
Мужчина повалил Иду на кровать, а та беспрекословно поддалась ему. Он, не церемонясь, сорвал с нее платье, а сам скинул с себя фрак, а после и рубаху. Попытался расстегнуть брюки, но запутался пальцами в пуговицах и долго завозился. Девушка не растерялась.
— Позвольте я сделаю все сама, — произнесла она, ловко расстегивая пуговицы и снимая брюки с мужчины. Тот улыбался словно ребенок. Трусы, явно давно не стиранные, он снял сам и бросил через всю комнату, присвистнув.
— Теперь я во всеоружии, сладкая!
Мужчина повалился на девушку сверху и, не церемонясь, всунул в нее свой уже возбужденный член. Даже не рывками, он просто пропихивал его внутрь, пока не понял, что дальше уже не пройдет. Ида всхлипнула от такого напора, но вида не подала. Она прекрасно знала таких мужчин, им не нужны ласки. Им вообще женщина-то по сути и не нужна. Лишь дырка, в которую можно засунуть свою штуку, а после кончить. В каком-то смысле Ида была не против. Ей не было нужды притворяться с ним, хотя все равно держала ухо востро, так как он все же был «особым гостем».
Мужчина елозил на ней, пыхтел, зажмуривая от наслаждения глаза. Пот струился по его волосатому телу и пах отвратительно, отчего Ида еле сдерживала слезы.
В какой-то определенный момент он остановился и заговорил, сжимая поочередно груди девушки:
— Кричи, пожалуйста, кричи! Мне нравятся, когда кричат! А еще… еще… проси у меня прощения! Проси прощения… у Луки!
И тут Ида вспомнила, где она видела этого мужчину, который сейчас вовсю развлекался с ней. Она вспомнила свой родной дом, родителей, сестер. Двух верзил и невысокого человечка, назвавшегося именем Лука. Так звали того, кто забрал ее и сестер из семьи. Так звали того, кто убил ее родителей. Так звали того, по чьей вине умерли ее сестры. Так зовут того, кто обрек ее на эти страдания. Ненависть закипала у Иды в груди, но она понимала, что ничего не могла с этим поделать. Не сейчас.
— Ну же, кричи, шлюха! — сам вопил Лука, продолжая содрогаться над Идой.
И Ида закричала, постанывая. Ей уже не было больно, ей не было противно. Она была зла, демонически зла. Она кричала и молила о прощении Луку, а сама в мыслях представляла, как убивает его. Представляла, как душит, режет ножом, издевается над его телом.
Наконец Лука исторг в Иду свое семя и обмяк прямо на ней. Мужчина настолько выдохся, что даже не соизволил выйти из нее прежде, чем уснуть. Но девушке уже было все равно. Ее даже устраивало, что ненавистный ей человек устал и спит сном младенца. У нее есть время все обдумать. Она аккуратно извлекла член Луки из себя и, оттолкнув от себя, уронила его на подушки рядом. Он даже не дернулся, лишь еще громче засопел, заулыбался.
Ида на мгновение закрыла глаза. У нее под головой была подушка, которой она могла задушить Луку, пока тот спит. На столе у дивана лежит нож для фруктов, им вполне можно зарезать мерзавца. А еще можно было связать его, заткнуть ему рот, привести в сознание и медленно отрезать по кусочку его тела, естественно начиная с члена и яиц, чтобы тот прочувствовал всю боль, что она испытала.
«Однажды я стану свободна!»
Вновь прозвучали собственные слова в ее голове, и она поняла простую истину, что, если убьет его, ей и самой не жить. А тогда у нее не получится исполнить обещание, данное Эмили.
Ночь казалась бесконечно долгой, а сбоку спал самый настоящий убийца. Осталось лишь принять для себя тот выбор, с которым Ида смогла бы смириться…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton