Мне сейчас хочется
бежать прочь от свободы,
подаренной ею,
чтобы не видеть её лица,
отражающего боль ранений,
нанесённых мне
в пылу боевых стычек.
Гарь и руины, остались
от прежней прекрасной мечты.
Я не хочу её милосердия,
её прощения,
записанных тоской
в глубине её чёрных глаз,
погрузиться вновь
в её молчание,
в былые потери,
разлуки,
и повторять как молитву,
как заклинание:
Я так больше не могу,
не хочу жить в неопределённости.
За тот короткий период
я заплатил сполна,
за боль и счастье,
за любовь и ненависть,
за горе и обиды,
причинённые мне,
и теперь я ничего,
никому не должен.
Просто мой год
стал на месяц короче.
Я вычеркнул из него март,
навсегда...
Потом год
постепенно будет таять,
как снег весной,
превращаясь в рыхлую грязь.
И со временем придёт тишина,
когда мой крик/стих
уже не пробьётся
сквозь стены её неприятия.
На это место придет нелюбовь,
и заполнит пустое место в груди,
и молчание, расширится до вселенной,
и расцветёт тень откровения.
Она придёт ко мне обещанием рая,
последним словом в этой тишине,
но будет слишком поздно,
и время в бессилии опустит руки.
Оно не в состоянии
вернуть всё вспять.