( Из современной школьной жизни)
- 1 -
Прихожу после школы домой и вижу: мама какая-то строгая и официальная.
- Мам! Ты чего какая?
- Какая?
- Ну, какая-то не такая!
- Да, не такая! Утром звонила ваша классная…
Я мысленно замираю и начинаю перебирать в уме все свои последние «косяки». Да, вроде всё нормально. По крайней мере, по учёбе. Ну, с физкультурником поцапались. Я после гриппа ещё на неделю освобождён по справке от физкультуры, а Клячкин ( кликуха физкультурника) при всех меня «лосём» назвал. « Ты, Брянцев, здоровый, как лось, - говорит. – На уроке уже можешь присутствовать!» А из пацанов кто-то прикололся: «Он не лось, он – олень!» И все захохотали. Я вспылил и сказал Клячкину, что, если он плохо видит, так нужно очки носить! Вот, собственно, и всё.
- Так вот. Наталья Яковлевна сказала, - продолжила мама, - что тебе нечего постоянно торчать в подсобке у ваших трудовиков!
А, вот значит в чём дело!
- Они не трудовики, а рабочие по зданию!
- Тем более. Они что? Друзья тебе? Или твои сверстники? Какие у вас общие интересы? – горячилась мама.
- Да, прикольные они мужики! С ними интересно! Я виноват, что ли, что в этом классе у меня нет друзей! ( В эту специализированную школу из-за английского я перешёл в 9 классе).
- Чему ты там у этих работяг научишься? Матом ругаться и пиво пить? В общем, обещай, что к ним ходить больше не будешь!
- Я подумаю …
- Не подумаю, а обещай!
- Я подумаю …
- 2 –
Джузеппе и Шрэк – рабочие по обслуживанию здания нашей школы. В школе всякое случается. То туалет где-нибудь затопит, то замок ученики в каком-нибудь кабинете сломают, то стекло где-нибудь выбьют. Приходит в подсобку завхоз Нина Григорьевна и посылает своих «богатырей» делать ремонт. Но чаще всего Шрэк и Джузеппе сидят у себя в подсобке. Кто им придумал такие прозвища, я не знаю. Наверное, из-за внешнего вида. Джузеппе лет за сорк. Он высокий, худой, сутулый и узкогрудый. Голова у Джузеппе маленькая, как мяч для гандбола. Уши большие и оттопыренные, как два маленьких локатора. Джузеппе носит чёрную, засаленную беретку, которую никогда не снимает.
Шрэку за шестьдесят. Он уже на пенсии, но подрабатывает. Шрэк невысокий, толстый и краснорожий. На лице у него рядом с носом огромная то ли родинка, то ли бородавка. Кажется, что у Шрэка когда-то надумал вырости ещё один нос. Он начал расти, но потом передумал.
Шрэк в их паре ведущий, а Джузеппе ведомый. Джузеппе делает всё, а Шрэк руководит. Джузеппе зовёт Шрэка Михалычем, а Шрэк кличет напарника Генкой. По моим наблюдениям оба изрядно пьющие.
Со Шрэком и Джузеппе я познакомился в прошлом году. Пацаны прикололись и заперли их в подсобке. Не нужно было ключи в двери оставлять. Я ходил в туалет и услышал, как в подсобке барабанят в дверь. Выпустил «узников» на волю.
- Спасибо, братан, - похвалил меня Джузеппе. – Выручил, а то мы в туалет хотим, а выйти не можем!
Через день математичка послала меня за мелом. Шрэк и Джузеппе с красными рожами сидели у себя в подсобке. Пахло какой-то «огненной» жидкостью.
- Чего тебе, сынок? – доброжелательно спросил меня Шрэк.
- За мелом послали!
- Сто рублей! – прикольнулся Джузеппе. Я молча выложил сторублёвку на стол.
- Ты гляди-ка! Парнишка-то с юморм! – ухмыльнулся Шрэк. – Тебя как зовут?
- Серёга!
- Ты, Серёга, из какого класса?
- Из одиннадцатого.
- Тогда можно. Вон, Серёга, видишь гирю! – Шрэк указал мне глазами на ржавую двухпудовку, стоящую в углу. – Поднимешь её до яиц, дадим мела!
Я понял, что мужики надо мной прикалываются.
- Что, пионер, непруха! Учись, студент! – с этими словами Джузеппе схватился за гирю. Рванул её вверх, но его вместе с гирей повело в сторону. Джузеппе двумя руками еле удержал у пола гирю.
- Генка, твою мать! Ты тут пол проломишь! – заорал на него Шрэк.
Я подошёл к гире, взял её правой рукой и выжал раз десять.
- Ну, Серёга, ты гигант! Ты мне нравишься всё больше и больше! – похвалил меня Шрэк. – Занимаешься где-нибудь?
- В тренажёрке, - ответил я, забирая свою сторублёвку и пару кусков мела. – Я пошёл.
- Серёга! Ты заходи к нам почаще! Может, когда-нибудь поможешь передвинуть чего-нибудь! – закричал мне вслед Джузеппе.
В третий раз, когда я принёс в подсобку починить классную щётку, Шрэк и Джузеппе сидели какие-то тихие и подавленные.
- А, Серёга! Заходи! Садись! – Шрэк указал мне на табуретку.
- Слышь, Геннадий! Ну, иди, займи « пятихаточку» у Ираиды Константиновны. Она – председатеь профкома, у неё деньги всегда есть! – попросил Шрэк Джузеппе. – А то помрём ведь с такого похмелья-то!
- Я у неё прошлый раз занимал. Не отдали ещё, - глухо отозвался Джузеппе. – Я говорил вчера, последний пузырёк этого стёклоочистителя не надо было пить!
- Ну. Сейчас-то чего об этом говорить! – простонал Шрэк. – Такие дела, Серёга, помираем с похмелья! У тебя, кстати, денег в долг не будет?
- А сколько надо? – спрашиваю.
- Ну, хотя бы рублей триста!
Я выложил им триста рублей на стол!
- Серёга! Друг ты наш родимый! Да, тебя нам сам Бог послал! – запричитал Джузеппе.
- Так, Генаха! Я деньги нашёл, ты за «чекушкой» пулей летишь! – Шрэк быстро вошёл в деловую струю.
Когда Джузеппе ушёл, Шрэк меня спросил:
- У тебя, Серёга, отец-то кем работает?
- Протезист он. Зубы вставляет.
- Ого! А мать кем работает?
- А она зубы лечит!
- Ну, а тебе остаётся зубы удалять! – захохотал Шрэк.
- Не. Я хочу переводчиком работать в футбольной команде!
- Ну, ты даёшь! – удивился Шрэк. – У вас денег и так, наверное, как фантиков?
- Ну, не бедствуем…
- 3 –
С тех пор я у Шрэка и Джузеппе в друзьях. Деньги они мне вернули. Правда, потом ещё несколько раз занимали. Но всегда возвращали. Меня в подсобку они пускают и ведут свои задушевные разговоры, совершенно не обращая на меня внимания. Значит, я – свой! Интересно их послушать. Шрэк любит рассуждать о том, как было раньше в школе, и как стало теперь.
- Слышь, Генка! – обращается Шрэк к своему напарнику. – Иду я вчера по третьему этажу. Вдруг дверь 311 кабинета открывается, и этот старикан, который историю ведёт, за ухо выводит из класса пащёнка маленького. Видать, натворил чего-то. Тот у него вырывается, отбегает метров на десять, поворачивается и орёт: « Пидор, пидор вонючий!» Это учителю-то, который ему в деды годится! Слышь, Генк!
- Угу, - отвечает Джузеппе и продолжает ковыряться в каком-то старом будильнике.
- Если бы у нас раньше этот засранец так крикнул, то его сразу бы из школы выгнали и родителей привлекли к ответу, - продолжает Шрэк. – У нас директором Иван Палыч Демидов был. Фронтовик. Он в танке на Курской Дуге горел! У него не забалуешь! У нас один парнишка патлы отпустил, так Иван Палыч его самолично ножницами «под горшок» подстриг! «Иди, - говорит, - хоть Брежневу жалуйся!» А курильщиков в туалете поймает, башкой в унитаз! И ничего, никуда жаловаться не ходили! А сейчас родители сразу в прокуратуру бегут! Сынка у них обидели! А сынок сам кровосос хороший!
Джузеппе уже сто раз слышал эти истории, поэтому они его мало трогают. Джузеппе сексуально озабочен. Ему интересен только половой вопрос!
- А девки какие наглые пошли! – Шрэк затрагивает интересную для Джузеппе тему, поэтому он откладывает будильник в сторону.
- Да, девки стали ого-го! – мечтательно вторит Шрэку Джузеппе. – Вчера девица опоздала, я ей раздевалку открывал. Гардеробщица в туалет пошла, а меня попросила за раздевалкой присмотреть. Так вот девка из девятого класса, а титьки у неё 4 или 5 номер! И задница, как у справной бабы! Она как наклонилась, сменку надевала, так у меня голова закружилась! Так бы и вдул!
- Ну, ты ладно при школьнике-то! – смеётся Шрэк. – Вот, Серёга, смотри: из таких, как Геннадий, маньяки и получаются!
- Какой маньяк! – горячится Джузеппе. – Современные-то девки трахаться лет с 11-12 начинают! Да, ведь, Серёга?
Я молчу.
- Ты Серёгу не трогай! Он ещё, наверное, нецелованный! – ухмыляется Шрэк. – Да, Серёга? Женилка-то выросла или нет?
Я молчу. Не буду же я им рассказывать, как азам секса меня обучает репетиторша по английскому Снежана Валерьевна, которая всего на шесть лет старше меня. Девиз Снежаны – «нужно совмещать приятное с полезным!»
- Да, девки наглые пошли! – доводит эту тему до логического конца Шрэк. – Когда осенний бал был, одна кобылица-старшеклассница ко мне подходит и говорит: « У вас сигаретки не будет?» Да, раньше у нас ни одна девка не курила, а теперь, смотрю, пацаны у девок в школе курево «стреляют»!
Тот разговор я до конца не дослушал, потому что прозвенел звонок на урок, и я пошёл на историю.
- 4 –
В пятницу я снова сижу в подсобке. У нас началась физкультура, а у меня по справке последний день освобождения. Шрэк выковыривает иголкой из пальца занозу, а Джузеппе уделывает чей-то утюг.
- Это чей утюг-то? – спрашивает Шрэк.
- Да, учительница по пению принесла, - неохотно отвечает Джузеппе.
- Слышь, Генк! Чё-то она к тебе зачастила? Вы с ней на два голоса не поёте? – ехидно подначивает Шрэк.
Джузеппе такая постановка вопроса нравится.
- А что ? Я бы ей вдул! – мечтательно говорит Джузеппе свою любимую фразу. – У неё, кажется, мужа-то нет! Разведёнка. Правда, с двумя «прицепами», а это уже перебор! Не прокормишь! А , если так просто вдуть, так пристанет здесь в школе, как банный лист к жопе, ничему не рад будешь!
- Да. Это ты правильно говоришь, - соглашается Шрэк. – Да, и титек-то у неё почти нет, а задница широкая и плоская, хоть кино на ней показывай! Вот, когда мы учились, у нас учительница по пению была – красотулечка! Фигурка, как рюмочка! У нас один второгодник попросил пацанов на неё себя в перемену толкнуть, чтобы облапать! Ну, типа случайно! И получилось! Только она ему такого «леща» дала, что мы всю перемену хохотали!
Джузеппе и Шрэк смеются. Вдруг дверь открывается, и входит сама директриса Тамара Михайловна.
- Мальчики смеются! Мальчикам весело! – с издёвкой говорит она. – А ничего, что на третьем этаже туалет затопило, и из трубы фонтан бьёт! А нам весело! Ну-ка, быстро оба на третий этаж! Так, Брянцев, а ты что здесь делаешь? Какой у вас урок? Физкультура? Ну. И почему ты не на уроке? Освобождён? В спортивном зале сиди! Ну-ка, давай отсюда! Все меня поняли?
Директриса величаво выходит из подсобки.
Шрэк с Джузеппе лениво, не торопясь, начинают собирать инструменты, а я отправляюсь в спортивный зал.