Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2019/05/16/858
ДЕНЬ ИЗВОЗЧИКА
С утра впору было объявлять в городе чрезвычайное положение. Снег валил почти до рассвета, и проблема была не столько в засыпанных дорогах (эка невидаль!), сколько в упавших деревьях.
Ночью у окна Тимофею и в голову прийти не могло, на что окажется способен этот мягкий, вроде бы невесомый снежок! Пушинка за пушинкой он улёгся на широченные листья тополей тоннами липкого тяжёлого холодного месива. Сначала гнулись ветви, потом к земле начали склоняться и стволы… Тут и там деревья не выдерживали и вот уже обломки посыпались на улицы, на припаркованные машины, на провода… Местами деревья падали целиком, полностью перегораживая проезды и переулки. Утром вкупе с засыпанными парковками, поголовно летней резиной и стандартным общим бардаком ситуация стала похожа на хаос, на который с высоты взирало довольно тёплое ещё августовское солнышко.
К счастью, в эту ночь Тимофей не поленился отогнать свой «Фит» на стоянку, так что его беда обошла стороной. А ведь была мыслишка бросить его под окном: как раз под высоким раскидистым тополем! Вот, что значит чуйка!
До стоянки – минут пятнадцать пешком. Бежать по узкой тропинке, устеленной противной снежной кашей, было даже жарковато, но в машине оказался настоящий чёртов дубак. Тимофей завёл двигатель и поколдовал с рычажками на приборной панели, чтобы прогреть салон. Печку не включал с весны, и из дефлекторов поначалу повеяло неприятным запашком горелой пыли.
Пока Хонда оживала, он кутался в свою видавшую виды чёрную кожанку поверх футболки и мрачно сожалел, что вот и очередному лету – кирдык, и совсем скоро снова начнётся вся эта головная боль с круглосуточным подогревом, с вечно обмерзающими стёклами, ледяными колеями и кочками, теменью, теснотой в салоне…
В довершение ко всему напрочь исчезла сеть. Он начал было грешить на свой дешёвенький «рабочий» Samsung, но сторож стоянки, дядя Миша, затейливым матерком сообщил, что сотовая связь, причём вся, пропала ещё ночью.
Тимофей в растерянности почесал в затылке.
«Нифига се! И что делать-то? Это что, на сегодня с работой облом, что ли? Всякие прелести цивилизации настолько быстро к себе приучили, что уже и не обойтись… Вообще-то странно: ну – одна вышка могла от снега навернуться, но чтобы у всех операторов разом что-то случилось?!»
В Таёжном ещё оставалось несколько старомодных диспетчерских фирм с городскими телефонами и рациями, но Тимофей, как и многие из его коллег, уже давно брал заказы по сотовому. А тут такой фортель!
Он всё же решил прокатиться, посмотреть как-что. На заправку, в магазин… А там, глядишь – и связь починят.
Подъехав через полчаса на площадь, он удивился огромной толпе на остановке и едва не сбил какого-то бешеного пассажира, буквально бросившегося под колёса.
– На Правый уедем? Триста!
Тимофей привычно оценил клиента: заполошный, но вроде приличный… Сумма была более чем: обычная такса до Правого днём вдвое ниже.
– Садитесь.
– Ад какой-то! Автобуса уже сорок минут жду! Мобильный не работает, городской тоже, на работу опаздываю, и не сообщить, ни выбраться… Где тачки-то все? – голос у пассажира был высокий, слегка гнусавый.
Тимофей какое-то время молчал, пропуская встречных и разворачиваясь. Потом пожал плечами:
– Кто ж их… Говорите, и домашний телефон не работает?
– Да вообще катастрофа! Выезд со двора бревном перегородило… Звоню на работу предупредить, что опаздываю – фиг, нет сети! Хватаю домашний – в трубке даже не гудит. Бегом, бегом, собираюсь такси вызванивать – а как? А тут ещё и с автобусами такая засада… – пассажир пригладил взъерошенные волосы, вытер со лба пот. – Ну ладно, едем хоть… Минут на двадцать всё равно опоздаю.
Тимофей вёл машину молча. Изредка бывали у него приступы словоохотливости, но чаще он предпочитал слушать. Опасаясь налететь на какую-нибудь неубранную дубину, он сильно не разгонялся, поэтому времени посмотреть по сторонам хватало.
Город понемногу приходил в себя после ночного «лесоповала»: тут и там жэковцы в оранжевых жилетах убирали ветки, пилили крупные сучья и брёвна, грузили в самосвалы. Электрики монтировали оборванные провода. Сугробы быстро таяли, однако машин на улицах по-прежнему было заметно меньше, чем обычно, а на всех остановках творился форменный бедлам. С городскими автобусами явно что-то случилось, а редкие частники на «пазиках» и «газельках» не спасали положение. Тимофей обратил внимание, что многие по старинке голосуют проезжающим такси. Давненько такого не приходилось наблюдать.
– Может ещё кого прихватим?
– Н-н-ну… Если без задержек только.
С последней остановки Тимофей посадил на задний диван ещё женщину с мелким лет девяти. Как выяснилось – они тоже не смогли вызвать такси из дома.
Между левобережной частью города и Правым почти двенадцать километров промышленной зоны, дач и таёжных ошмётков. И конечно – мост через Ангару. Масса времени, чтобы подумать и прикинуть планы на сегодня. Несмотря на зябкое и мрачное начало, день обещал быть не таким уж плохим. Из динамиков негромко доносилось:
«А мне сегодня ночью казалось – я живу,
А мне сегодня ночью леталось наяву,
И город мой, казалось, – мир чудес,
И в этот мир с ногами я залез…»
Ярко сияло солнце, и снег понемногу исчезал – это вселяло надежду, что к обеду центральные дороги даже успеют просохнуть. А вот проблемы со связью и с транспортом (интересно – что там могло произойти?), как ни странно, оказались даже на руку.
«Многие мужички наверняка на линию сегодня не выйдут, «фирмачи» – тоже пока в пролёте. Налицо возможность крупно хапнуть. Ну а что без телефона – подумаешь! Десяток лет назад все так работали и ничего…»
Освободился он удачно, почти на конечной, сразу же взял с остановки четверых – по стольничку – и поехал обратно на Левый.
«Зашибись! Полтора часа – и бенз уже отбил! Определённо, сегодня – тот день.»
Подъезжая к мосту, он увидел, что возле старого давно закрытого поста ГАИ стоят две машины ДПСников. Это было не то что бы странно, но необычно. Лет десять назад, когда Тимофею пришлось в первый раз осваивать ремесло извозчика, пост ещё работал, и проехать мимо без встречи с представителями «закона и порядка» было почти невозможно.
Душевные были времена: все бомбилы знали каждого гаишника в лицо, по имени и званию, как и наоборот: любой стажёр, постояв «на мосту» несколько недель, наизусть мог рассказать всё о любой тачке и даже заранее (ну, при необходимости) примерно прикинуть с кого, сколько и за какие грехи можно взять.
А потом случилась реформа, стационарные посты позакрывали, и водители с дорожной полицией как-то разошлись по разным мирам, пересекаясь теперь лишь случайно и в местах, как правило, непредсказуемых…
Тимофея не останавливали, и он спокойно проехал мимо, лишь глянув на всякий случай на спидометр (здесь действовало ограничение в тридцать в час, никем, впрочем, не соблюдаемое). Поймал себя на мысли, что даже не напрягся, не то что раньше. В девяностые приходилось постоянно откуда-нибудь ждать неприятностей, всегда быть настороже. Да чего тут говорить: другие были времена, другие люди, да и страна, в общем – другая. И машины. Он еле заметно погладил пальцами руль: свою хондочку он обожал. К старинной «Жиге»-копейке тогда отношение было совсем другое. Вот уж точно было средство передвижения… Боевая подруга.
Посреди реки он в первый раз почувствовал что-то неладное. Он так и не разобрался толком – что, собственно, не так. Сначала показалось, что машину чуть таскает из стороны в сторону, словно заднее пробил. Он слегка качнул рулём – да нет, всё нормально, никаких запаздываний. Потом возникло ощущение, что мост ходит вверх-вниз. Самую малость, почти незаметно.
Тимофею сразу припомнилось пережитое как-то раз землетрясение. Ну, как землетрясение… Эпицентр был где-то за Байкалом в полутора тысячах километров, а до Таёжного докатились лишь отзвуки, балла два. Но на восьмом этаже своей квартирки он всё-таки почувствовал это мимолётное ощущение зыбкости мира, когда кажется, что стоишь не на твёрдой земле, а на палубе какого-нибудь речного катера.
Секундная непонятка, впрочем, тут же забылась: рыскание и раскачивания не повторялись, да и откуда бы им взяться? Просто показалось…
ИЗДЕРЖКИ ПРОФЕССИИ
К вечеру устал он капитально: ещё бы, двенадцать часов практически без перерывов! Но остановиться было просто невозможно: деньги сами шли в руки.
«И никаких тебе сомнительных махинаций, каждая копейка – трудовая, правильная! Когда ещё так всё сойдётся? Именно про такие дни говорят, что они год кормят… Кредит, зараза; скорей бы уж раскидаться! Годик ещё…
А с другой стороны меру всё-таки знать нужно… Ладно, вот до полуночи ещё – и хорош; всех бабок всё равно не заработаешь.»
Уже совсем стемнело. Он не спеша катился с Нагорной вниз к площади, когда с тротуара кто-то махнул рукой. Тимофей притормозил, вгляделся.
– О, нет! – с досадой поморщился он. – А так всё хорошо шло…
Тёма Козырь собственной персоной с каким-то кентом такого же босяцкого вида.
Наверное в каждом городке или районе крупного города водятся компании утырков лет шестнадцати – двадцати пяти, которые воображают себя местной мафией, а на самом деле – обычное нарко-гопническое мелкое ворьё.
Можно годами жить спокойно: ходить на работу, ездить на дачу, в отпуск и никак с ними не пересекаться, даже не подозревать о их существовании. Но если ты таксист, то знакомства с ними избежать не удастся. А уж когда ты живёшь в маленьком городке, где народу всего-то тридцать тысяч на одном берегу, да на другом – с полсотни…
Эти экземпляры обожают ездить на тачках. Есть мнение, что они никогда не платят. Не совсем так. Конечно, кинуть могут за милую душу: раз, другой. Но на третий «пустые» они и сами к тебе не сядут. Гады очень тонко чувствуют, когда точка кипения близко… Однако когда лавэ в наличии (а такое тоже случается) – жулики платят от души. Если, конечно, у тебя с ними достаточно ровные отношения. Даже могут завернуть что-то вроде: «Батя! Мы ж заторчали тебе за две покатушки… Держи косарь, гуляем…» Деньги у них лёгкие и почти случайные, и отношение к ним соответственное – как пришло, так и уйдёт. Они вообще живут как подёнки, одним часом, даже не пытаясь задуматься о смысле и последствиях. А потому любые регулярные контакты с ними рано или поздно кончаются какой-нибудь хренью с непредсказуемым финалом.
Конечно, можно попытаться их демонстративно игнорировать, но это тоже не вариант, уже проходили. Городок-то крохотный, все тачки – на виду. Куда спрячешься? Решат, что ты либо слишком забыковал, либо попросту их боишься, и рано или поздно, проснувшись от воя сигнализации и выглянув в окно, ты обнаружишь, что в машине выхлестаны все стёкла. И ладно, если ещё не подожгут. «Фирмачам» на арендных – попроще в этом отношении, но если таксуешь на своей… Выход есть, конечно – податься под крышу к серьёзным бандитам, но там, блин, своя «специфика»… Нафиг, нафиг.
Машину Тимофея, да и его самого эти кренделя знали отлично.
Он хорошо помнил, как впервые встретился с Козырем. Вызвонили его как-то, года полтора назад, поздно вечером; в темноте покидали в салон объёмистые баулы, запрыгнули сами. Поехали недалеко, квартала три. Рассчитаться хотели хрустальной вазой; к счастью передумали… Два плюс два сложить не трудно: хлопцы явно обнесли чью-то квартиру. Но что было делать-то? В ментовку звонить? И что сказать? Тем более, что он их и не разглядел толком в темноте. Да и мог всё же ошибиться…
Потом много раз доводилось кататься с ними, в основном по наркоточкам. Явного криминала вроде больше не замечал… Пока у него прямо из кармана куртки не подрезали кошелёк – с правами, паспортом, да ещё и со всей дневной выручкой. Когда обнаружил пропажу, качать права было бессмысленно – поздно, лоханулся… И рассчитались ведь, уроды! Хорошо ещё – вовремя заметил. Посмотрев за окнами, вычислил квартиру. Было уже под утро, и чуть свет он поехал домой к знакомому оперу. Игорёха сразу же всё просёк, не теряя ни минуты, они примчались на адрес; дверь в квартире была даже не заперта.
Явив всесокрушающую ментовскую крутость, Игорь уложил всех пьяно-сонных гавриков мордами в пол, размахивая «макаровым» провёл воспитательную беседу… К счастью у поганцев не было времени куда-то потратить деньги или сплавить документы, так что с материальной точки зрения всё обошлось. Козырь потом даже как бы извинялся: мол, что с кореша взять – слишком датый был, попутал…
В последнее время у Тимофея с Козырем вроде напрягов не было, но связываться с этими ушлёпками всё равно категорически не хотелось. Да ведь притормозил уже!
– Батя, здорово! До польской общаги добрось. – Козырь выглядел довольным, сразу сунул полсотни.
Тимофей слегка расслабился: вроде пронесло. Ехать было недалеко, но приходилось всё время поглядывать в зеркало: не тянется ли Козырев напарник своими ручонками в багажник. Твари не могут обойтись без пакостей: будет улыбаться тебе, расспрашивать про семью и детей, хвалить машину, а сам прикидывать – как бы незаметно прихватить аптечку или огнетушитель – да что под руку попадётся…
У общаги выскочили, бросив на заднем сиденье сумку. Тимофей сразу заметил, опустил стекло, посигналил, пока гопники не успели скрыться в подъезде. Козырь в ответ крикнул:
– Пять сек, батя, Лапа дальше поедет…
Немного потрещав с Козырем, второй тип вернулся, сел назад, буркнул:
– На автостанцию.
Автостанция тоже была недалеко, три минуты. Подъехали, развернулись.
Тимофей издали заметил на пустынной парковке братков, и у него неприятно заныло под ложечкой. Твою ж мать! Предчувствия не обманули:
– Возле пацанов тормозни…
«Пацаны» были с виду серьёзные – не чета Козыревой шпане – взрослые, незнакомые. Двое явно под кайфом, после многих месяцев работы такие вещи начинаешь замечать безошибочно. Тимофей незаметно отщёлкнул ремень: мало ли.
Вот чего у этих гадов не отнять, так это наглости и стремительности. Машина едва остановилась, как обе задние двери оказались открыты и через пару секунд трое уже были внутри, потеснив сидевшего сзади Лапу. Ещё один дёрнул переднюю дверь – она была заблокирована (Тимофей обычно делал это автоматически, даже не замечая).
Ушлые: сзади протянулась рука, выдернула флажок; ещё мгновение, и пятый оказался на переднем пассажирском.
– Поехали, – развязно протянул последний, видимо бывший за главного.
Лицо у него было запоминающееся: очень короткие совсем седые волосы, прозрачные и круглые, навыкате, глаза, впалые щёки, сломанный когда-то тонкий нос с горбинкой.
– Ну какой «поехали»? – раздражённо бросил Тимофей, заглушив машину и выдернув ключ. – Вас пятеро, гайцы тормознут – оно мне надо?
– Не газуй, не газуй, братела, – седой открыл барсетку, помахал пачкой денег. – Бабки есть, не тушуйся, а нам тут рядышком…
Тимофей колебался. Пальцы коснулись монтировки, удобно пристроенной у порога. Можно было распахнуть дверь, и через секунду он оказался бы снаружи и с ладной железякой в руке. Но… Что дальше? Потом, выйдет, что он первый бузу начал, причём по беспределу: его ж никто не трогал и даже не наезжал… Ладно, может-таки обойдётся. Он завёл хонду и направился к выезду с парковки.
Один из сидевших сзади просипел в самое ухо, обдав перегаром:
– Налево давай, на кладбище.
Существовал шанс, что это такой юмор, но Тимофею было не до смеха. Ночью на кладбище? За город, в машине пятеро поддатых блатных, двое совсем неадекватных…
– Не понял?
– На кладбище, говорю, не догоняешь?
В машине повисла невыносимая тишина.
– Ну, нахрен, приехали, – Тимофей начал притормаживать.
В этот момент сидевший у него за спиной нарк довольно ощутимо ткнул его, потом обхватил локтем за горло:
– Ты чё, водила? Тебе сказали рулить, ты рули, падла!
Всё получилось как-то само собой. Тимофей резко дал по газам, Хонда вскинулась, взвизгнула резиной, вылетая на шоссе. На десяток секунд блатари оторопели, и этого времени хватило на разгон.
– Разворачивай, сука! – зашипел гад и начал душить уже в полную силу, одновременно выворачивая шею Тимофея назад.
– Убьёмся н-нах... отпусти! – прохрипел тот, толкнул локтем главного, потыкал пальцем в спидометр. Стрелка уже убежала за сотню.
К счастью, седой оказался достаточно вменяемым.
– Сухой, отпусти! Зёма, дай ему в ухо, чтоб одыбал!
Хватка ослабла. Вовремя. Опасность была вполне реальной, нужно было видеть дорогу.
Тимофей продолжал топить, лихорадочно соображая: что же дальше?! Улица пошла вниз, и Хонда почти летела: сто тридцать, сто сорок…
О лежачего полицейского на переходе подвеска лязгнула так, что отдалось в позвоночнике, машина пару раз вильнула, но выправилась.
– Куда катим? – почти спокойно спросил седой.
– Недалеко тут… – решение созрело вовремя.
Перед поворотом пришлось всё-таки притормозить, а в переулках снизить скорость ещё больше. Впрочем, узкая дорожка и скачущий по зарослям акации и заборам свет фар создавали ощущение, что они несутся как на ралли. Да они и реально неслись.
«Клиенты» притихли, Тимофей краем глаза отметил, что даже седой крепко вцепился в ручку над дверью.
Через пять минут они резко затормозили у длинного двухэтажного деревянного здания. Это был райотдел полиции.
– Приехали. Вылезаем по-хорошему.
– Ты чё, попутал? – гнусавым мерзким голосом снова завёл было один из бандюков, но Тимофей вдавил кнопку на руле, и тёмный двор огласил громкий долгий гудок.
– Валите резче! Повяжут сейчас всех…
Седой сориентировался первым – выскочил из машины и, подняв воротник, с оглядкой, готовый в любую секунду подорваться, пошёл к ближайшему проулку.
За ним быстренько выбрались остальные. Кто-то, вылезая, зарядил Тимофею в голову, так, что в глазах на мгновение потемнело. Он не глядя отмахнулся, но не попал.
Тишина…
Он оглушённо посидел пару минут. Дунуло холодным ветром: все двери были распахнуты. Надо было убираться отсюда.
Вышел, аккуратно закрыл двери, вернулся за руль и погнал прямиком на стоянку. Его душила ненависть. Шагая по тёмной тропинке до дома, он раз за разом проматывал в голове всю историю. Как ни странно, выходило, что он действовал практически безошибочно, точнее – единственно возможным способом. Был даже повод слегка гордиться. Только конец приключения представлялся другим: как он вылетает с ломиком из машины, и… Миражи-фантазии!
Перепрыгивая через лужу, он глянул вниз, и ему показалось, что вокруг его отражения распространяется странное, еле заметное зеленоватое свечение. Он остановился, вгляделся: да нет, показалось.
Дома сразу рухнул на диван. Спать.
Продолжение можно почитать здесь: