О вреде бурения

Ват Ахантауэт
Когда часто носишь каску - забываешь, как выглядит твоя причёска. Под ней, под каской, хочешь ты того или нет, рано или поздно развивается сплочённая экосистема. Борис всегда шёл против любой системы, против её среды обитания, против чужеядных живых организмов, населяющих её. Борис Вылез, он же крепкий Олежек, как его величали до операции по неперемене пола, всегда был бунтарём и ходоком наперекор.

Один рывок – и каска с громким хрустом долой с головы. Растревоженная экосистема посыпалась в урну. Борис удовлетворённо крякнул, выскоблил из каски остатки и останки некогда сплочённого единства, определил её на сгиб локтя и зашагал в сторону двери с надписью «парикмахерская».

 - Кошмар ему приснился. – смущённо приглаживая вскосмаченные волосы, доложил Борису выходящий из парикмахерской мужик.

Борис понимающе кивнул и вошёл внутрь. Снулый, прихрапывающий на ходу старик ткнул пальцем в единственное кресло. Борис умостился, покоряясь престарелому парикмахеру. Старый – значит, опытный, помнил Борис. Старик оросил из распылителя опрелые волосины Бориса, широко, с щелчком зубных протезов, зевнул, положил свою воробьиную головку на клиентову макушку, руками обвил его же шею и уснул. Голова его беспокойно ворочалась на темечке Бориса, нос сопел, губы причмокивали, выдували пенные пузыри или пускали скользкие тёплые струйки. Борис рефлективно брыкнул ногой – старик, подслеповато щурясь, встрепенулся.

 - Жена снилась. Дай, говорит, обниму тебя. И тянется, объятия пластает. А я…я отбиваюсь. Уйди, мол. – полусонно бормочет старик и всхлипывает.

Руки его водят по Борисовым вискам, макушке, затылку. Гладят, ощипывают лишнее, секущееся.

А мне, оказывается, идёт «под пажа», удовлетворённо кивает Борис своему отражению в зеркале.

 - А ты, сынок, когда прощаешься по телефону с собеседником, ждёшь его ответного «бывай» или ложишь трубку после своего? – вдруг спрашивает старик. И смотрит испытывающе.

 - Хм. Пожалуй, кладу сразу. Из-за шума, из-за грохота говорю только по делу и отключаюсь. Ни к чему лишние звуки.
 
 - Лишние звуки, говоришь? Хе-хе. Лишнего ничего не бывает. Так-то. – веско шамкает старик и протягивает ладонь-ковшик.

Борис наполняет ковшик мелочью.
 
  - Папаша, а где у вас тут можно потанцевать под Алексея Глызина?

 - Везде! – угрожающе гаркает цирюльник и, похныкивая, ковыляет куда-то вглубь своего затрапезного барбершопа.

Помещение диско-клуба зыбится дёргающимися телами, принуждённым смехом и сигаретными кольцами. Алексей Глызин изводяще гнусавит из динамиков, теряя чувство меры.

Ты не ангел, но для меня, но для меня…
Ты стала святой!

Борис вторит припеву. Также самозабвенно. И тотчас замечает её.

Субтильная девушка с тугим президиумным «улеем» на голове и массивными патронташами на бёдрах и талии заказывает в баре пиво. С бутылкой направляется в сторону WC, откуда почти сразу выходит. Бутылка уже пустая. И так повторяется трижды. Ты не ангел, скулит Борис себе под нос, глядя на девицу. Глызин вселяет уверенность и оптимизм – Вылез шатко, но умышленно подходит к девице. То, что походило издалека на патронташ, оказалось приклеенными скотчем продуктами питания к телу девушки. Борис разглядел бургер на ягодице, коробку лакричных леденцов - на второй, несколько упаковок плавленого сыра, опоясывающих осиную талию. Рядок свежих пончиков в разноцветной глазури кокетливо, как невестина подвязка, «утягивает» стройное джинсовое бедро незнакомки.

 - Всё равно вся эта жратва тут осядет! – девица купирует застывшее в глазах Бориса Вылеза недоумение. Тут он вспоминает её хождение в туалет с пивными бутылками и розовеет лицом. Прежде ему не встречались барышни, играющие на опережение.

 - Глаза у вас…такие!

 - Шалые?

 - Ага! Типовые.

Девица прыснула певучим ртом и поманила Бориса за столик. Познакомились. Она оказалась Раисой. Раей. Кем ещё она могла быть? Ну не Ольгой же, право слово! Вопреки своему заиндевевшему атеизму, в рай Борис вознамерился попасть сегодня же.

 - Так вы бурильщик? – хлопала типовыми глазами Рая. Борисова каска сидела на её улее как влитая.

 - В завязке. – потупился Борис.

Он с детства бурил, не помня себя. Дома, пока родители не видели. В школьном туалете во время уроков, за школой - на переменах. Под матрасом долгие годы таился его вдохновитель – учебник по физике, с закладкой на странице с правилом Буравчика. Позже Борис состоял в обществе анонимных бурильщиков. Но бес толку. Сразу же после традиционного приветствия «Здравствуйте. Я Борис и я бурильщик», он, по старой привычке, обошёл присутствующих и раздал визитки «Бурение скважин на дому. Под (ковриком) ключ».

 - Какое милое ребячество! – ворковала Рая. – Это ваша мальчишеская любовь к кладам, недрам, к скважинам.

О, да! К скважинам! – сглотнул слюну Борис, почувствовав неодолимый зов в чреслах. Руки, привыкшие к вибрации и дребезжанию, молотились по коленным чашечкам. Мысленно он уже входил в ворота рая, что гостеприимно распахнутся перед ним уже сегодня. Рая, где он сможет продемонстрировать своей новой возлюбленной все чудеса бурения: ударно-вращательное, дробовое, бурение с продувкой, гидродинамическое, вибрационное… На её самом чувствительном женском нерве отродясь никто так не играл!

 - Вот! – Раиса отвязала бургер от ляжки и уложила в трясущиеся руки Бориса. - Займите свой рот.

Она всё поняла. Прочла в его выразительных муравьиных глазах. А в её глазах Борис прочёл обнадёгу. Он надулся морским ежом, припал на одно колено, простёр к Раисе руки и осмелился:

 - Разведёшься со мной?

Веки шалых глаз сомкнулись в знак согласия. Певучий рот с придыханием молвил:

 - Да, мой славный Борис-бурильщик! Забегу только в дамскую комнату на дорожку – вы много пива мне заказали.

Они (теперь уже оба) Вылезли из-за стола. За руки взялись. Раиса настояла на переплетении мизинцев. Красная нить Судьбы, всё такое.

 - Бедные! Бедные-несчастные Миша и Жанна! – запричитала вдруг девушка.

Они остановились с Борисом у перегородки, разделяющей М и Ж, сверху которой висела табличка с картинками-указателями: фигурками мальчика и девочки. Борис вопросительно хмыкнул.

 - Ты заметил, они всегда рядом, но никогда не смогут быть вместе? Давай им поможем!

Его сострадательная умница достала из клатча тюбик ярко-красной губной помады и мазнула между человечками жирный плюсик. Теперь сортирные человечки-указатели вместе навсегда.

Уже у писсуара Борис вдруг сник. Потом засуетился, завертелся волчком, руки ухватились за воображаемое шарошечное долото и начали дробить воздух. Это свиннее меня, застучало в его висках. Он заперся в кабинке, выудил из кармана складную буровую установку, выкрутил унитаз и принялся углублять разверстую зловонную дыру.

 - Странно, что мы есть! – мечтательно произнесла Раиса в своей кабинке, выливая в унитаз содержимое пивного бокала. Пиво гулкими бульками низвергалось в слив под напевное журчание воды в бачке.

Но Борис, спасающийся позорным подземным бегством, никак не мог её услышать. Но для меня ты стала святой…