Предыдущая глава 6: http://www.proza.ru/2019/04/05/1072
- Селиверстова, зайди ко мне! - звонил Надин начальник, полковник Верхний.
Сегодня Надя была одета строго по форме. Она даже форменный пиджак сняла со спинки кресла и надела, перед тем, как пойти к начальству.
Постучала в крепкую, вскрытую темным лаком дверь, и услышала приглашение войти.
- Товарищ полковник, капитан Селиверстова по вашему...
- Оставь, Надюша. Садись, поговорим. Что пить будешь? Кофе, чай? А может коньячку?
Ох, не любила Надя, когда начальство вот так ласково с ней разговаривало. Мягко стелет, да жестко спать.
- Спасибо, Николай Иванович. Жарко сегодня. Мне бы водички простой.
- Так вот минералочка. - полковник отвернул пробку и налил ей шипучую жидкость. - Не буду в долгий ящик откладывать и тянуть кота за хвост. Прочитал я твой рапорт. И дневник Ливановича прочитал. И вот ты, Селиверстова, добросовестный следователь, умная женщина и ответь мне на несколько вопросов.
Вопрос номер раз - вчера кого-нибудь убили? - и сам же ответил на своей вопрос - Нет, не убили. Так сказать, нет тела - нет и дела.
Вопрос номер два - у тебя синяк на плече, а у твоего Калиновского царапина на голове. И вы, понятное дело, любовники. Ну, любовником быть - это не преступление, это не возбраняется. А вот поцапаться вы друг с другом запросто могли. Ты его по башке треснула, а он тебя в плечо шарахнул. Ну, и что же, по-твоему, мы тут мелкое хулиганство расследовать будем? Нет, Селиверстова, нет, товарищ капитан, не будем!
Вопрос три - Ты вчера стреляла по нападающему. И где труп? А в больницу с огнестрелом кто-либо обращался? Или ты мне будешь доказывать, что ты, так сказать, отличница боевой и политической, с нескольких метров промазала? И кто тебе поверит? А если даже и поверит, то наказать тебя надо, хотя бы за то, что применила табельное оружие без угрозы для жизни, да еще в густонаселенном районе.
Вопрос четыре - Да. Есть дневник. Ну и что? Там кого-нибудь обвиняют? Или какие-то подозрения высказывают? Так, опять же, нет. Там просто фантастика какая-то. Промывка мозгов? - Где, кем, чем, каким образом? Управление поведением? Коты, к тому же, какие-то. Господи, начитаются всеми этими второсортными романчиками и потом туда же, с посконным рылом да в суконный ряд. И как я такую чушь туда - он показал пальцем на потолок - докладывать буду? Он и так уже недоволен.
- Николай Иванович, так ведь...
- А я тебе слово, Селиверстова, давал? Нехорошо старших и по званию и по возрасту перебивать! Впрочем, говори. Слушаю тебя.
- Николай Иванович, товарищ полковник, а как же диагноз странный у Ливановича? И не у него одного. Уже много умерших с таким же диагнозом. И все начинали вести себя странно.
Верхний рассмеялся:
- Надюша, а ты, когда у тебя, скажем, температура высокая была, никогда не бредила? Никогда странно себе не вела? Все эти диагнозы - это пусть врачи разбираются, а не следственные органы.
Короче. Рапорт твой, я тут же при тебе рву. Будем считать, что его не было. А ты возвращайся к своей работе. Вон у тебя дело об убийствах чуть ли не подряд трех девочек старшеклассниц. Явно маньяк какой-то, убийца серийный объявился. Давай-давай. - Надя встала - Кругом, шагом марш!
***
Уже третий день, как Надя жила у Сергея. Он потребовал, чтобы она переехала к нему, так как боялся, что на неё тоже может быть организовано нападение. Кто-то явно искал телефон Бориса, и коль его не нашли у Сергея, то следующей точно должна была стать его подруга, с которой они теперь не разлучались.
Надя готовила ужин, а Сергей пытался хоть в чем-то ей помочь. Девушка даже прикрикнула на него:
- Ну что ты под ногами путаешься, мешаешь только. Мало того, что пЁсы всё время тут крутятся, будто медом им тут намазано, так ещё и ты. Сядь за стол спокойно и сиди, смотри на меня. А помочь хочешь - так вон чеснок почисти для салата.
- Ага, смотри на тебя. - Сергей обвел Надину фигурку особенным взглядом. - У меня тогда другой голод проснется.
- Эй! Нет, не сейчас! - она убрала руки Сергея со своей попы, - Всему свое время. Давай лучше "выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем", как говорил Джигарханян в "место встречи изменить нельзя".
- А что тут говорить, если твой начальник нам от ворот поворот показал?
- А ты что, вот так легко готов сдаться? А как же твое журналистское расследование?
- Да нет, не собираюсь я сдаваться. И обязательно хочу за руку кого-то поймать, чтобы он или они наказание заслуженное получили. Только тут проблема есть. И не одна.
- И что за проблемы?
- А вот иди ко мне, сядь ко мне на руки, поцелуй сладко. А тогда я тебе и сомнения свои выложу.
- Ну, это с превеликим удовольствием, мой любимый, - сказала Надежда усаживаясь к нему на колени и целуя нос, щеки, а потом губы. Да так, что аж дыхания не хватило! - Ну как? То что надо?
- Нет, мало. Давай-ка, еще повтори.
- Ох, и жулик же ты! А ты меня?
Сергей поцеловал ее в ложбинку между шеей и плечом, на котором все еще красовался синячище, потом задрал ее футболку и стал губами и языком дразнить ее соски, которые немедленно среагировали, будто замерзли.
- Серёж, Серёж! Если ты не остановишься, я сама тебя изнасилую. Прямо вот тут, на кухонном столе. Давай, говори...
Сергей перевел дыхание, зачем-то выглянул в окно и сказал:
- А кто это - он?
- Не понимаю, о чем ты?
- Ну, ты говорила, что твой Верхний сказал такую фразу "как я такую чушь туда докладывать буду? Он и так уже недоволен". Вот я и спрашиваю, кто это - он.
- А что тут не понятного? Высшее начальство.
- Не знаю, как тебе объяснить. Если бы твой полковник просто сказал, как я, мол, начальству докладывать буду - все было бы понятно. Но "он и так уже недоволен" - значит полковник УЖЕ - Сергей выделил голосом это "Уже" - доложил кому-то. И этот кто-то здорово недоволен. Следовательно, это не решение твоего полковника, это приказ кого-то гораздо более влиятельного. А значит - дело это намного серьёзнее, чем мне поначалу показалось.
- Во-первых, никакой он не "мой" полковник. Мой - это ты! А во-вторых, да, ты прав. Я тогда так волновалась, что сначала даже внимания на эту оговорку не обратила. Чует мое сердце, что там "наверху" хотят это дело прикрыть.
- Во-от! А теперь представь, что мы найдем тех, или кого-то из тех, кто задействован в этой "промывке". И не факт, что мы поймаем самого главного, заказчика. Скорее всего кого-то из второстепенных, из исполнителей. А заказчик, я спинным мозгом чую, кто-то из самых-самых верхних. Дадут ли нам двоим, всего лишь двоим, дойти до верха? Нам поддержка нужна. Мощная поддержка.
- Поддержка, конечно, не помешает. Есть у меня в нашей "конторе" друзья. Я поговорю с ними. Мы не один пуд соли вместе съели. Они не выдадут.
Для начала нам надо задействовать телефон и симку Бориса. Они обязательно должны на это как-то среагировать, раскрыть себя. Мои друзья попытаются отследить звонок и того, кто на него ответит.
Вообще-то, это может быть опасно. Нам надо подстраховаться, так что я организую группу бойцов и транспорт. Группу поддержки, так сказать. А еще надо установить слежку за нами самими. Чтобы группа поддержки могла нас видеть и слышать. Камеры слежения нужны. Здесь, в твоей квартире, даже на улице.
- Ну, в квартире это я еще понимаю, хотя, а как же мы с тобой? Это что же каждый наш поцелуй и все такое кто-то видеть будет?
- Придется потерпеть, любимый. Хотя поцелуи пусть смотрят и завидуют. А на улице мы сделаем так: встроим в ошейники Лейлы и Найта по паре камер. И куда бы мы ни ходили, вместе или поодиночке, будем ходить с собаками. Ясный пень, что на работе мне придется взять отпуск. Они и так мне уже аж за три года задолжали. И такую глупость, как привязывание собак к лавочкам больше мы не повторим. Придется пЁсам всё время рядом быть. Заодно и охранять нас будут.
- Ну хорошо. А идём-ка в кровать, пока камер нет. Потом поедим.
Следующая глава 8: http://www.proza.ru/2019/04/06/1433