Всё, что помню... книга полностью

Всё, что помню…

                Предисловие

Несколько лет назад я написала книгу «История одной любви» - по письмам моих родителей, которые они писали друг другу почти каждый день до свадьбы в течение полутора лет. Кончалась эта книга словами: - А через год у них родилась я!
 Вот я и подумала, что оборвала свою «песню» на полуслове.   Может,  стоит написать продолжение  саги   моей  семьи в полном составе, такой, какой помню ее я. Мне стало интересно, что может помнить человек о своем детстве через  почти 70   лет.  Что-то я хорошо помню сама, лет с трех, что-то рассказывали родители и родственники. Вот и посмотрим, что осталось  в моей памяти теперь, когда родителей уже давно нет, и спросить не у кого.


И откуда вдруг взялась эта ностальгия по детству?
 
А, может, это старость приближается?
И мягкою рукою нас касается?
И голова от воспоминаний кружится?   
И все, кто раньше ссорился, - подружатся?    

В воспоминания далекие уносимся,
и в детство нас вернуть у жизни просимся!
и к чувствам нежным стали мы открытые,
Все в памяти всплыло, давно забытое!


Часть 1.Детство
               
1. Я родилась!

Естественно, помнить сам факт своего рождения я не могла, а знаю о нем из рассказов очевидцев. Но, наконец,  это событие случилось, и почти под самый Новый год, 22 декабря 1950 года, в. молодой офицерской семье появилась дочь, вместо так страстно желаемого будущим отцом сына. Для сына было заготовлено имя Александр — в честь папиного отца. Для девочки как-то  придумать имя не собрались. Но когда, вопреки ожиданиям, появилась я, мама тут же назвала меня Светланой — ей очень нравилась песня «Светлана»: помните?

Лунные поляны,
Ночь как день светла,
Спи, моя Светлана,
спи, как я спала…

Да и родилась я светловолосой и голубоглазой — в общем, светленькой. Так что имя оказалось очень подходящим и всеми было одобрено. И хорошо, что родители не послушались некоторых «доброжелателей» , предлагавших назвать меня Сталиной — в честь  «вождя всех народов» -  И.В.Сталина, на другой день после которого я умудрилась родиться.
Вообще,   в нашей семье, все  дни рождения  оказались привязанными к каким-то  значимым в тот момент событиям: папа  родился на другой день после Ленина (24 апреля), мама  - в новогоднюю ночь ), а я — на другой день после Сталина. И только брат отбился от семьи, родился просто 9 июня.
Раньше в роддоме мамочек держали по 10 дней,. поэтому свой первый Новый год я встречала  в больнице города Потсдама (ГДР) с мамой  и нарядной маленькой ёлкой, которую папа принес нам вместе с букетом. Но в палату их поставить не разрешили, и поставили в коридоре на подоконник, напротив двери, чтобы  маме было видно ее из палаты.
Наступление 1951 года я безмятежно проспала в детском отделении, папа провел его в приемном покое, куда на некоторое время разрешили спуститься маме.
Папа приходил к нам каждый день, приносил маме разные фрукты-витамины, и наконец забрал нас домой. А там меня ожидали заранее приготовленные мамой и бабушкой красивые  пеленки-распашонки, ползунки, роскошная белая коляска с вязаными розовыми покрывалом и подушкой.
              И начались у молодых родителей трудовые будни.

Поскольку молодая неопытная мама не взвешивала меня каждый день на весах, то она как-то не заметила, что у нее мало молока,  и именно поэтому я ору голодным криком и днем и ночью, и совсем не расту и не наедаю симпатичные перевязочки на ручках и ножках, а попка  маленькая, как у кролика.

Уж не знаю, какие там были врачи в то время, но когда у меня в 2 месяца отнялась одна рука, одна нога,  голова повисла и перестала держаться на шее, а врачи закололи меня пенициллином без всякого диагноза, так, на всякий случай — а вдруг поможет, и стали говорить маме, что готовьтесь, первые дети часто умирают… тут нашлась  какая-то местная тетя Полина, которая, увидев меня, чуть живую, и маму в слезах, сказала:

- Деточка! Да она ж у тебя голодная! - взяла меня у мамы, села на скамейку  и приложила к своей груди.
Несмотря на свою немощь, я моментально сообразила, что теряться некогда, надо брать, пока дают, и с жадностью набросилась на еду.  Наевшись, я отвалилась от ее груди как клоп и моментально заснула, а Полина стала приносить маме сцеженное молоко в бутылочке.

Умирать мне сразу  расхотелось, пенициллин отменили, и я быстро пошла на поправку. Все органы восстановили свои функции, и жизнь наладилась:. Я перестала кричать, мама перестала плакать, а папа — ходить не выспавшимся на работу.

Но, когда мне исполнилось 8 месяцев, папу отправили в  Ленинград на учебу в академию, и мы всем семейством отправились в Северную столицу.

2. Ленинград.

Комнату  нам дали прямо на набережной Мойки,  на пятом этаже в большом, пятиэтажном,   сером доме-колодце, без единого кустика или цветочка, с аркой для въезда машин.
По рассказам родителей, когда разгружали контейнер, папино роскошное немецкое пианино, купленное им еще до свадьбы, грузчики не смогли внести на пятый этаж: оно не умещалось на лестничной площадке.Оно было очень тяжелое, и грузчики не смогли поднять его над уровнем перил, чтобы развернуться на лестнице. Тогда его вынесли во двор и тут же продали кому-то, кто случайно проходил мимо и взял его за бесценок. Так закончилось мое музыкальное образование.
Жизнь офицерских семей — эта особенная жизнь, связанная с постоянными переездами, поисками жилья, невозможностью для  женщин работать по специальности. Постоянная смена школ для детей, отсутствие возможности приобретать мебель — никогда не знаешь, какое жилье тебя ждет: от 11-ти метров на четверых до огромной четырех комнатной квартиры.
Поскольку инструмента не было, музыкальные школы вовсе не везде были, да и таскать пианино по военным городкам — это просто немыслимо, мое музыкальное образование так и не состоялось, но в хоре я пела, там ничего , кроме слуха и голоса , не требовалось, а это у меня было.
Комната оказалась достаточно большой,  метров 30. Родители  тут же перегородили ее на две части с помощью наших знаменитых дюралевых сундуков, в которых мы перевозили вещи, книги, посуду, елочные игрушки и прочие ценные вещи. По приезде на новое место из них сразу делали мне спальное место: ставили все три в ряд, сверху клали толстый ватный матрас,   накрывали красивой ковровкой,  клали декоративные подушки — и кровать готова! Я очень любила это свое лежбище, и спалось мне на нем хорошо. А первую настоящую  мебель мы купили, когда переехали в Москву и получили постоянную квартиру. Мне тогда исполнилось 18 лет!
 
А так мама изощрялась навести уют из ничего, как суп из топора! Поставит один чемодан вертикально,  на него другой плашмя, накроет красивой скатертью это сооружение — и тумбочка готова! Сверху появляется приемник, ваза с цветами или телевизор — и красота: и чемоданам место искать не надо. И без мебели прожить можно.

            Единственно, что было у нас из мебели — это большой, красивый, трехстворчатый  шкаф с овальным зеркалом посередине и тремя ящиками под ним. При переезде он разбирался буквально по досочкам и занимал в контейнере совсем мало места, но в собранном виде он вмещал в себя столько вещей, что ничего больше и не требовалось. При очередном переезде папа собирал на новом месте прежде всего этот шкаф, и мама говорила: - Шкаф собрали — считай -переехали!
Этот шкаф жив и до сих пор, он стоит в квартире родителей, где сейчас живет наша дочь с семьей. Я несколько раз предлагала его выбросить и купить что-то . современное, но они закрыли его грудью и сказали, что лучше ничего не будет. Ни в один .шкаф столько не влезет, сколько можно поместить в него. Теперь уже четвертое поколение  - внучка наша — встала на его защиту.  Так  и стоит наш дедушка, вызывая восхищенные взгляды гостей. Думаю, что еще одного переезда он бы  не пережил — некоторые детали уже не на шурупах, а на гвоздях. А там — кто его знает! Старики у нас крепкие!

Но я отвлеклась.

В одной части комнаты родители сделали спальню с тремя спальными местами, а в передней части, с окном — гостиную с большим овальным столом , диваном, креслом и стульями. Ножная швейная машинка превратилась в письменный стол. А большой ящик для перевозки посуды — в комод. Шторы -это последний штрих — и вот она, наша очередная квартира, готова!
Когда родителям надо было куда-то уйти, со мной приходила сидеть сестра моей бабушки,  Клавдия Владимировна, а для меня просто бабушка Кланя. Очень добрая и веселая — она всегда приносила в дом кусочек радости. Она всегда находила, чем меня занять - мы лепили посуду из пластилина и украшали ее орнаментом из зерен риса, гречки, гороха, из фольги от конфет она умела сделать рюмки , стаканчики, вазочки, из бумаги — конфетницы, лягушку, лодочку, что-то еще — уже и не помню. К приходу родителей мы всегда свертывали обертки от шоколадных конфет, которые мы как-то незаметно съедали , в муляжи конфет и клали на вазу вместе с целыми.
  Это было мое излюбленное развлечение: когда родители садились пить чай, я  начинала уговаривать их взять по конфетке. Они сначала отказывались, потом все-таки брали ту, которую я им подсказывала, развертывали бумажку, а там… пусто! Они делали удивленный вид, а я смеялась и была в восторге от своего розыгрыша.
Но однажды родители отправились в магазин, когда я спала, и по идее должна была спать два часа. Меня заперли на ключ, сказали соседке, что через час вернутся и ушли. Мне было три года.

Но что-то пошло не так! 

Я  почему-то быстро проснулась и расплакалась: был вечер, темно, на улице шел дождь, а меня заперли, и соседки через дверь пытались меня успокоить. А я  залезла на окно и пыталась на освещенной мокрой улице разглядеть родителей. Они скоро вернулись и больше никогда меня одну без предупреждения не оставляли.
Помню еще  несколько моментов.
 
К нам должны были прийти гости, мама накрывала на стол, , я ей помогала — носила  столовые приборы,  солонку, салфетки — все, что можно доверить ребенку в четыре года. Доверили мне отнести и баночку с горчицей для холодца. Я принесла банку в комнату и уже хотела поставить ее на стол, но любопытство оказалось сильнее, и я , сунув нос  глубоко в банку, понюхала ее содержимое. Я не сразу поняла, что произошло: у меня перехватило дыхание, из глаз полились слезы! Я сунула банку на стол и стала бегать как угорелая кошка, молча,  из одного конца комнаты в другой. Папа ничего не понимая, схватил меня на  руки и понес на кухню к маме:
- Что это с ней?
К этому времени я смогла вздохнуть, зареветь в голос и произнести:
- Я понюхала вашу противную горчицу!
- Ну, это не смертельно! - успокоился папа, а мне было все еще больно и обидно. Я ушла к своим игрушкам, и сидела там, пока не пришли гости, и  бабушка Кланя нашла способ вернуть мне хорошее настроение. Но горчицу я до сих пор никогда не нюхаю в банке
.
Я всегда была сластена. Но меня ограничивали в сладком по диатезу. Мама предупредила всех соседок, чтобы не угощали меня сладостями. Но вот я забрела в гости к одной  из соседок, благо двери все были открыты, когда они пили чай с вареньем. Увидев банку, я сразу спросила:
- А можно мне варенья?
Помня наказ мамы, соседка решила вывернуться:
- Понимаешь, деточка, у нас нет белого хлебушка, чтобы на него варенье положить!
Я огорченно посмотрела на соседку и серьезно спросила:
-  Ну  хоть черный-то хлеб у вас есть?
Раздался дружный хохот, прибежала мама и увела меня домой. Потом они с папой тоже смеялись, рассказывая про этот случай. Но чтобы я не расстраивалась, мама выдала мне пару каких-то «безвредных» сосучек или карамелек.


         У меня с детства было плохое зрение из-за косоглазия, и мама часто и подолгу занималась со мной на специальном аппарате, похожем на бинокль. В одно окошко, например, вставляется картинка с квадратом, а в другое - с желтым цыпленком, и нужно так настроить глаза, чтобы эти картинки совместились, и цыпленок оказался внутри этого квадрата. В пять лет в Ленинграде мне прописали очки для постоянного ношения, и начались мои мучения! Особенно я страдала, когда одно стекло мне заклеивали непрозрачной бумагой, чтобы заставить работать "ленивый" глаз, он видел плохо, и я старалась выглянуть из-за бумаги или стащить очки.
         Это сейчас в очках ходит половина человечества, а раньше это были единичные случаи, поэтому один Бог знает, сколько слез  было пролито мной из-за всяких насмешек и дразнилок!
          Я прятала их в карман, как только выходила из дома, но мама бдительно следила за мной: она предупреждала всех учителей во всех школах, чтобы они напоминали мне надеть очки, если я вдруг "забуду". Каждый год мне проверяли зрение, чтобы выписать новые очки. Для этого капали в глаза атропин для расширения зрачков, потом смотрели глазное дно и определяли размер диоптрий. После этой процедуры я еще сутки не могла смотреть на свет и глаза слезились, очертания предметов расплывались, и я могла идти только с мамой за руку и в темных очках. Ужасная процедура!

       Оправы для детей были безобразные, с круглыми стеклами, темно-коричневые, как  у кота Базилио. Такая оправа портила любое лицо! Очки мне не нравились, я их стеснялась, и это на всю жизнь оставило свой негативный отпечаток  на моих отношениях с противоположным полом. Я долго считала себя гадким утенком и прятала свои переживания за деланной холодностью и неприступностью. Уже позже мне рассказывали, что мальчишки в институте меня прозвали Снежной королевой, от которой неизвестно, чего ждать, и не решались на выражение чувств. Все эти муки продолжались до 18 лет, пока окулист не констатировал тот факт, что глаза больше не исправляются, и дальнейшее ношение очков бесполезно.
       Мама своего добилась: из полной слепухи сделала вполне видящего человека, и косоглазие почти прошло. Один глаз стал 1, а второй,  ленивый,всю жизнь видел только первую строчку проверочной таблицы - Ш и Б. Но это не помешало мне до сорока лет работать без очков.

Еще почему-то  помню отдельные кадры из фильма  "Тарзан",  но мама заверяла меня, что этого не могло быть, поскольку этот фильм они смотрели, когда я была еще у нее в животе. А я так ясно вижу эти кадры. Как такое может быть? Так мы с ней к единому выводу не пришли. Может, действительно ребенок видит или слышит уже в утробе матери?....
..
Помню наши прогулки по Летнему саду, красивые горбатые мосты с чугунными оградами, вкуснющее мороженое Эскимо и себя в красивых креп-жоржетовых платьях.

Помню ленинградские полуподвальные помещения каких-то контор после наводнения: письменные столы стояли там по...колено в воде, а на них лежали кучи папок, на которых сидели огромные крысы! Жуткое зрелище!

Помню красную икру в хрустящей белой пергаментной бумаге.  Мама покупала по 100 г икры. перекладывала ее в стеклянную икорницу, а я добирала с бумаги последние икринки, а потом получала целый бутерброд и съедала его, запивая сладким чаем. Так есть икру люблю и до сих пор!
С соседями мы всегда жили дружно, расставались как с родными или близкими друзьями, потом родители до конца жизни переписывались, приезжали в гости, если где-то пересекались по службе или оказывались в одном городе.
У каждой из соседок мама обязательно перенимала какое-нибудь новое блюдо! В ее кулинарной тетрадке так и было записано: Наполеон Ольги Васильевны (Легница), Эклеры (Женя,Ростов), хачапури (Тамара, Новороссийск) и т.д.
  Одним из них был рецепт орехового пирога с вареной сгущенкой. Папе он очень нравился тем, что его удобно было брать в командировки: мало того, что он был очень вкусный, он не рассыпался при транспортировке, был очень сытным и долго не черствел!А в командировках иногда  и позавтракать по-быстрому негде, или вечером поздно возвращался в гостиницу -уже все закрыто.А тут - пирожок есть! Чайку с ним попил - уже не голодный! И в поезд с собой мама его частенько брала, чтобы было, чем перекусить, если чай принесли.

Одно из самых неприятных воспоминаний — это посещение общественной бани! Я до сих пор помню то мерзкое ощущение от скользкого пола, оцинкованных шершавых шаек , потоков мыльной воды, в которую надо было наступать босыми ногами, и несметное количество толстых, безобразных теток с отвисшими животами и прочими болтающимися частями тела. Даже то, что в холле этой бани стояло чучело медведя на задних лапах, с которым я всегда здоровалась за лапу, не заставило поменять свое отношение к этому процессу в этом заведении. С тех пор бани ненавижу и никогда не пойду, даже если там теперь все по-другому!

Мы прожили в Ленинграде 4 года, пока папа учился. В процессе учебы ему приходилось много читать и конспектировать ленинских работ. И я помню, как я стою в своей кроватке, вплотную придвинутой к его столу, и завороженно смотрю, как он по линейке красным карандашом подчеркивает нужные фразы.
- Папа читает! Его трогать нельзя! - как молитву повторяла  мне мама. - Вот будет у него перерыв - он с тобой поиграет!
         И я честно ждала этого перерыва. И когда он наступал, папа вынимал меня из кроватки, и нес на диван, где мы возились от души, или сажал на плечи и бегал по комнате - в общем общался с ребенком. Но проходили эти 10-15 минут, и он снова садился заниматься, а я - играть в свои игрушки и ждать очередного перерыва. Так  мы вместе и учились!

        После учебы папу  должны были направить служить аж на Кушку, несмотря на красный диплом. Но у мамы был врожденный порок сердца, и такой жаркий климат был ей противопоказан. Поэтому она взяла справку у врача, и папу направили в Сталинград. Тоже жарко, но это все-таки Россия!
Сколько же я всего помню, оказывается!

3. Перелетные птицы

 Едва успели мы собрать вещи, отправить контейнер в Сталинград, и проводить папу к новому месту службы, как он позвонил и через своего сослуживца передал нам, что его срочно перевели на работу в Анапу: не то должность для него освободилась подходящая, не то — начальство решило его послать в еще менее жаркий климат, чтобы маме было комфортнее, - я теперь не узнаю.
Смысл был такой: нам  ехать в Сталинград, дождаться прибытия контейнера, загрузить его местными арбузами, написать новый адрес и отправить его теперь уже в Анапу.
Поселили нас с мамой на частном секторе, у хозяйки бабы Нюры. При ней имелся дед со странными наклонностями, который мне сразу не понравился, и я его всегда сторонилась. Взрослые удивлялись, а я ничего не хотела объяснять. Своим пятилетним умишком я чувствовала,, что это что-то  нехорошее, и обсуждать это было неприятно.
Еще у бабы Нюры была коза  Манька, белая с чёрными пятнами и большим выменем. Где и чем питалась Манька в этом пустынном на траву месте, я не знаю, но молока у нее было много, и мама каждый день брала у хозяйки литровую банку парного молока и отпаивала меня - тщедушного ребенка, выросшего в сером и вечно мокром Ленинграде, и  выгуливала на солнышке, чтобы витамин Д вырабатывался, как говорит моя внучка.

Контейнер мы ждали почти месяц — почта и тогда не торопилась с выполнением своих прямых обязанностей. Папа нервничал, через день вызывал маму на переговорный пункт и справлялся, не пришел ли контейнер.
Мама же, напротив, с удовольствием проводила время на роскошном южном базаре, где после Ленинградских цен, все было просто по копейке. Я помню, что ведро помидоров стоило десять копеек на южных базарах. С большим энтузиазмом она выполняла папин план по закупке арбузов — в середине августа их там было в изобилии!
Я до сих пор удивляюсь, как она их тащила по 2-3 штуки в сетке-авоське. Они были огромные, зеленые полосатые, темно-зеленые гладкие «Победитель», а еще - совсем почти белые и огромные — по 12-15 кг! Правда, часто на выходе с базара сердобольные мужчины помогали симпатичной молодой женщине поднести эту тяжесть до дома, но так было не всегда, а мама вошла в азарт, и скоро у нас под кроватями образовался целый склад арбузов всех мастей и размеров!
Когда, наконец, прибыл контейнер, все эти арбузы еле влезли во все свободные места.  Грузчики клали арбузы как придется, но мама зорко следила за процессом, заставляла класть их более удобно, перекладывала одеялами и подушками, как детей малых. Чего у нее не отнять — так это умение так паковать вещи, что ни одна чашка, вазочка или елочная игрушка не были разбиты во время переезда, а их было 13!

И вот, все арбузы уложены, контейнер закрыт и опечатан, скоро он поедет к нам в Анапу. Папа там один измучился в ожидании нашего приезда, письма от него приходили почти ежедневно. Он писал, что уже нашел квартиру тоже на частном секторе, но две комнаты, хорошая хозяйка. И еще одно из достоинств — у них есть живность: куры, утки, индюки и кролики — Светочке не будет скучно!
А  какое здесь море! Теплое, мелкое — как раз для детей! Я еще никогда не была на море, и не представляла себе, какое оно огромное!

4. Живодеры

Вот мы и приехали! Папа радостный и счастливый встречает нас на вокзале. Я кидаюсь из вагона прямо ему на шею, ничуть не боясь, что он меня не удержит. Потом выходит мама с  сумочкой, а за ней  большой усатый дядька в фартуке несет наши чемоданы. У вокзала нас ждала машина. Дядька поставил чемоданы у багажника, посмотрел на меня и сказал :
  - Ты, малая,  к морю иди, солнца глотни, да водички морской! Уж больно ты заморена городской жизнью! А у нас быстро выровняешься! - он подмигнул мне, взял деньги и пошел опять на вокзал. А я решила, что он совсем и не страшный, а даже веселый, и стала просить родителей сегодня же пойти на море.
Папа обещал, что после работы он поведет нас знакомиться с морем, а пока надо отдохнуть с дороги. Он занес чемоданы в комнату и уехал на работу.
Мама пошла знакомиться с хозяйкой, а я  решила пойти за дом и поискать  ту самую живность, про которую писал папа. Это оказалось очень опрометчиво с моей стороны. Не успела я пройти и десяти шагов,  как из сарая выскочил огромный петух, черный с цветным хвостом, и с громким бурчанием побежал прямо ко мне. От неожиданности я тоже закричала и с визгом бросилась в дом. Петух не сдавался и гнал меня со своей территории.
Услышав мои вопли, мама с хозяйкой выскочили на крыльцо, и я сразу врезалась в хозяйку, чуть не сбив ее с ног.
- Так это  Гитлер ее напугал! Вот же бесово отродье!  Смотри, отправлю тебя в суп — будешь знать! - хозяйка замахнулась на петуха, и тот побежал к своим курочкам, а мы с мамой и хозяйкой пошли смотреть кроликов. Они были небольшие, пушистые и смешно дергали носиками, будто собирались чихнуть. И когда хозяйка предложила маме «забить кроля»  к ужину по случаю нашего приезда, я  прошептала маме на ухо:
- Мам, она живодерка? - откуда я взяла это слово — сама не понимаю.
- Почему?
- Она зайчиков хочет убить! Я их есть не буду!
И маме пришлось долго объяснять мне, что так устроен мир: чтобы выжить, кто-то кого-то должен съесть! Умом я понимала, что мама права, но зайчиков и курочек было жалко!
Ведь одно дело — есть жареную курочку,  тушку которой купили в магазине, и совсем другое., когда речь идет о Ваське или  Борьке, которых ты сама вырастила « с пеленок»!
В итоге- от «кроля» мама отказалась,а вот свежие яички прямо из-под курочки очень даже оказались к месту!
В нашей комнате была  настоящая печь, которую топили углем. Мама зимой и готовила на ней. Иногда она подкрашивала ее белилами, и она становилась белоснежной и нарядной. А крошки угольной пыли и пищи мама смахивала кроличьей лапкой.
Я так и знала, что хозяева все-таки убивают кроликов,  и  играть лапкой бедного зайчика мне не хотелось.
Однажды, не помню зачем, меня понесло к сараю, за  дом. И в этот момент хозяин, не заметив меня, прижал  кролика к доске, лежащей на верстаке и  сильно ударил его по голове какой-то деревянной колотушкой! Кролик упал на бок, и из носа у него потекла кровь! Я остолбенела и не могла сдвинуться с места. Потом закричала :
- Мама! Он зайчика убил! - и побежала домой  с диким ревом: - За что он его так убил? Его же мама ждет и не знает, что его убили!
             Я проревела с перерывами весь вечер, а когда пришел папа, я уже без вопросов, осознанно сказала:
- Я вам говорила, что они живодеры? Вот теперь видите?
Родители не знали, что сказать в оправдание хозяев.  Те приходили извиняться, что так получилось. Но они не были виноваты, что меня именно в этот момент понесло за дом. Это  я уже позже осознала, а тогда не было им моего прощения!
Вскоре папе дали жилье в другой части города, мы переехали ближе к морю, и детей моего возраста там было больше, но это тоже вносило некоторые неприятные моменты в мою  жизнь.
А хозяева кроликов так и остались  в моей памяти как  Живодеры!


5. Море

Когда мы первый раз пришли к морю, оно встретило нас легкой волной с белыми мелкими барашками. Вода неспешно накатывала на берег и с легким шелестом, облизав песок, отползала обратно.
  Мы сняли обувь и вошли в воду. Она приятно освежала и ласкала ноги , и мне было хорошо. Я решила, что с морем мы подружимся — вот только плавать научусь!
            На море мы чаще ходили с мамой, купались, играли в разные спокойные игры на песке — строили дома и замки из  мокрого песка, играли в города, в виселицу, в черное и белое, собирали камни и ракушки, читали, рисовали на песке, решали головоломки со спичками, - да много чего придумывала мама, чтобы я не скучала.
             Но плавать я училась только с папой! Только ему я могла безоговорочно доверить свою драгоценную жизнь! Только с ним я чувствовала себя в надежных руках! Он подкладывал свою большую ладонь под  мой тощий живот и тихонько двигал меня   вперед, показывая, что я плыву. А я  изо всех сил дрыгала руками и ногами, создавая имитацию нового стиля плавания, который папа называл «руконогим». 
            Сама я «плавала» с кругом или руками  по дну, мама плавала рядом, поскольку пловец из нее был не лучше меня.  Она могла спокойно плыть, если знала, что дно рядом, и она в любой момент может встать.  Поэтому учить меня мог только папа. Но он так редко выбирался с нами на пляж, что плавать я научилась уже в институте, на реке Ахтуба, под Астраханью, в поселке Харабали, где мы  всем стройотрядом собирали помидоры, а потом убегали от холеры. Это был  далекий 1970 год...

            Море в Анапе будто специально предназначено для малышни: можно полчаса идти — и все будет воды по колено. Мамы спокойно отпускали своих детей одних в воду, а сами приглядывали за ними с берега. А я боялась идти одна, потому что могла  не найти место, где сидит мама. Весь пляж был усеян полотенцами, одеялами, шезлонгами, на которых лежали, сидели, стояли сотни людей. Стоило мне отойти  от нашего коврика на 10 шагов, я тут же начинала лихорадочно искать глазами маму. Она иногда специально отправляла меня за чем-нибудь сходить и объясняла, как найти дорогу обратно: запомнить раздевалку или дерево, напротив которого мы сидим, или яркий зонтик или палатку с мороженым.  Так постепенно я перестала паниковать и научилась возвращаться «домой».
           Каждый пляж имеет свою особинку: кроме песка или камней, там бывают разные развлечения — фотограф с обезьянкой, киоск со сладкой разноцветной съедобной ватой, где-то жарят шашлыки прямо  у воды, да много чего.
В Анапе на пляже продавали удивительные конфеты-зонтики. Это была длинная, как карандаш, конфета-карамелька, а на. нее надет сложенный из бумаги зонтик. Если поднять вверх бумажное кольцо на конфете, купол зонтика раскрывался и получался зонтик для куклы!
Зонтики были разноцветные, яркие, красивые — глаза разбегались. Хотелось все!
Дети  с нетерпением ждали прихода этой тети с зонтиками и заранее занимали очередь, потому что у первых выбор был больше. И конфета нас интересовала меньше, чем рисунок на зонтике. Потом мы во дворе менялись ими, как настоящие коллекционеры!

Было море позже и в Новороссийске,  но там оно было деловое, портовое, корабельное, военное. И на пляже не было ничего для детей. Скучный фотограф сидел на стуле в одиночестве и изредка приглашал отдыхающих сделать снимок на память. В палатке продавали пиво и чебуреки. Я люблю чебуреки, но там они были какие-то жесткие и пережаренные, и мама там их не покупала. Мы брали с собой что-то перекусить и фрукты, потому что у воды мне всегда хотелось есть.
Я всегда плохо ела, но было два места, где на меня нападал жор, и я мела все подряд на  радость маме: это пляж и вагон поезда.
Но перейдем к сухопутным воспоминаниям.
 
6. А у нас во дворе…

Двор около нашего дома в Анапе был довольно большой по меркам города. Под окнами у нас был цветник и росли какие-то густы красивые кусты, которые все лето вели желтыми и розовыми мелкими цветочками. И, конечно, акация! Аромат цветов все лето не покидал нашу квартиру.
Хозяева наши занимали вторую половину дома. У них была дочка Наташа, чуть старше меня, и мы с ней быстро подружились, чему очень порадовались наши родители.
Наташа тоже плохо ела, и мама предложила кормить нас вместе, по очереди — то у нас, то у них. Идея немедленно дала свои результаты. Мы с  Наташкой наперегонки  махали ложками — в чужом доме всегда все вкусней кажется, и обычно съедали все до крошки. 
Гулять мы ходили на улицу, за калитку. Там, под старой акацией всегда была тень, и играть там было хорошо. Наташа знала всех ребят с рождения, а я пришла новенькая. И вот тут начались мои страдания.
Я вынесла несколько игрушек, каких не было у других детей. Все сразу расхватали их. А кому-то не досталось. Я пошла домой и вынесла еще что-то. Сообразительный  Толян, который верховодил в этой компании, спросил:
- А у тебя еще игрушки есть?
- Конечно, целый мешок! - гордо ответила я.
- Врешь! - прищурившись, сказал Толян.
- А вот и нет! - обиделась я,- хочешь  покажу?
- Тащи! - милостиво согласился он, и я побежала за игрушками.
Я еле доволокла мешок с игрушками на улицу, высыпала их из мешка, и все стали рассматривать их, выбирая, кому что понравилось.
Часа через два всех стали звать обедать, компания постепенно рассасывалась, и вскоре я осталась одна. Даже Наташка куда-то убежала. И пришлось мне одной собирать все игрушки в мешок и тащить их домой.
На другой день, когда мы вышли на улицу, ребята все дружно закричали:
- А где игрушки? Тащи скорее!
- Ага, тащи! А собирать их опять мне одной? Не  принесу! - взъярилась я. Но меня быстренько привели в чувство:
- Не принесешь игрушки — не будем с тобой играть!
- Ну и пожалуйста! - огрызнулась я и пошла домой.
- Ты чего это дома сидишь? - увидев меня в комнате, спросила мама.
Я объяснила ей, какой ультиматум мне предъявили, и расплакалась: играть мне хотелось, а одной потом убирать игрушки — нет.
Мама задумалась, а потом сказала:
- Не расстраивайся! Бери  игрушки, пойдем со мной!
Мы вышли на улицу, народ  затих, как-то сбился в кучку и попятился — появления взрослых они не ожидали.
- Значит так, друзья мои! Здесь я вижу - большинство джентльмены! Поэтому я прошу вас и надеюсь на ваше прекрасное воспитание: в конце игры помогите этой юной леди собрать все игрушки в этот мешок и донести их до дома. В противном случае я лишу вас возможности пользоваться ими и теми новыми игрушками, которые в скором времени появятся в этом мешке. Вам все ясно?
Обалдев от такой тронной маминой речи, джентльмены молча кивнули и  стояли не шевелясь, как солдаты перед генералом.
- Вольно! Все свободны! - улыбнулась мама. - А вечером приглашаю всех желающих  на чай с печеньем.
Когда мама ушла, Толян спросил:
- А твоя мама тоже командир?
- Да, только домашний, — ответила я, а Толян озадаченно  хмыкнул.
Мы поиграли, наступил час расплаты. Я начала безропотно совать игрушки в мешок. Но тут подошел Толян и взял мешок у меня из рук:
- Стой тут, мы сами соберем! - и они втроем стали собирать игрушки. Процесс пошел быстрее, и вскоре все было закончено. Они отнесли мешок до калитки и внесли во двор.
- Дальше сама неси, нам туда нельзя, мамка заругает! - сказал Толян, и ребята вышли за калитку.
- Вот и молодцы! - громко сказала мама им вслед! - И про чай вечером не забудьте!


7. Посыльный
 
С телефонами раньше было значительно хуже, чем сейчас. Имели их только избранные, «особы, приближенные к царю». Поэтому для того, чтобы вызвать папу «по тревоге» на работу, к нам всегда приходил солдатик и сообщал папе, когда и куда ему надо явиться. Обычно это случалось ночью или под утро, папа сам вскакивал открыть дверь, на ходу надевая рубашку и брюки. Получив информацию, он  хватал свой «тревожный чемоданчик» и быстро убегал. А пока папа собирался, мама успевала сделать ему бутерброды и положить ему в чемодан пакет с сухим пайком. Ведь никто  никогда не знал, куда и на сколько уезжает папа.
Он мог вернуться через 2 часа,  если это была просто очередная проверка готовности, а мог — через неделю, если начинались учения. Я обычно тоже просыпалась и с интересом наблюдала за этими сборами. Если это было летом, то мы с мамой выходили на улицу, провожали папу  и смотрели, как офицеры выбегали на улицу и все неслись в одном направлении. Почему-то я в такие минуты чувствовала какой-то необыкновенный подъем в душе и гордость за нашу армию — вот как быстро бегут эти люди в военной форме! Значит, они успеют нас защитить, если вдруг  начнется война.
Вот это чувство защищенности и принадлежность к военному братству всех офицеров всегда  разделяло  мое  детское отношение к гражданским лицам. В моем представлении все военные были похожи на папу: смелые, честные, открытые, всегда готовые защитить и семью, и Родину.  Патриотизм в нас воспитывали с пеленок. Причем не насильно, а своим поведением, отношением к людям и событиям. И правильное  мировоззрение формировалось без насилия, само собой.
Гражданские могли  быть и нетрезвыми, и грубиянами, и неряхами — это как-то не вызывало во мне ничего, кроме брезгливости и нежелания находиться рядом с такими людьми. А люди в военной форме просто обязаны были быть образцами поведения во всем, как мой папа. Всегда начищен, наглажен, весь блестит и сияет, стройный, подтянутый, вежливый, - в общем для меня он был  образец во всем.
  Но я опять отвлеклась от темы.
  Как-то раз папа ушел на рынок по маминой просьбе: был выходной день, родители ждали гостей, мама готовила на кухне,  я вертелась рядом, а папу послали за свежими овощами.
  И в это время вдруг раздался стук в дверь. Мама пошла открывать дверь, я побежала следом — интересно же, кто пришел.
- Рядовой Непейвода! Капитану Орехову  нужно срочно, в течение получаса,  явиться по тревоге  в полной боевой готовности на территорию части! - отчеканил солдат.
- А его сейчас нет дома, - растерянно сказала мама, на ходу соображая, когда папа по ее расчетам должен был вернуться с рынка. Получалось, что минут через пятнадцать.
- Он скоро придет, -сказала мама, -минут через пятнадцать. Я ему все передам!
- Нет, я должен лично его оповестить!- солдатик стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу.
Мама была в растерянности, потом спросила:
- А вам кого-то еще нужно оповещать?
- Нет, капитан Орехов последний! - ответил солдатик.
- Тогда зайдите  и подождите его  здесь, - пригласила посыльного мама.
Тот подумал секунду, не будет ли это нарушением устава, но решил, что 15 минут погоды не сделают, и прошел в дом.
- Хотите чаю? - по привычке спросила мама, а потом спохватилась: гости сегодня уже под большим вопросом, а салаты уже готовы -надо их есть.!
- А давайте салатику! - бодро предложила она посыльному, и , не дожидаясь его ответа, положила ему пару салатов, дала вилку и хлеб и усадила за стол на кухне.
Солдатик был высокий, но худющий, как я. Он сначала стал отказываться, но потом аромат свежей, домашней еды пересилил стеснительность, и он моментально расправился с  салатами. Мама с сочувствием смотрела на него: соскучился, бедный, по домашней пище!
Она молча взяла его тарелку и положила кусок мяса с гарниром и поставила перед ним. Он понял её без слов и быстро опустошил тарелку.
  Вдруг опять в дверь постучали. Мама удивилась и  пошла открывать.
- Рядовой Убейкобылин! Рядовой Непейвода у вас был? Капитану Орехову необходимо срочно…
- Да, я знаю, но его нет дома, он скоро будет. А рядовой Непейвода как раз сейчас пьет… мама улыбнулась — только не воду, а чай!
Второй посыльный сделал удивленное лицо и непонимающе уставился на маму.
- Что делает?
- Да чай пьет! Хотите чаю? Проходите!
- Не положено! - нахмурился рядовой Убейкобылин.
- А мы никому не скажем! - заговорщическим тоном сказала мама и пропустила солдатика в кухню.
Мама всегда любила кормить всех, и особенно тех, кто ел с аппетитом! Видно, со мной намучилась, вот и отводила душу на гостях. Поэтому рядовой Убейкобылин тоже был моментально накормлен и напоен. А тут и папа подоспел. Он уже был в курсе  событий, встретил по дороге сослуживцев. Поэтому бросил сумки у порога рядом с тревожным чемоданчиком, который мама успела собрать, метнулся в комнату, оделся в форму за сорок секунд,  схватил чемоданчик  - и к дверям!
Но тут, краем глаза, он заметил на кухне две фигуры и остановился:
- А это кто такие?
- Посыльные, дважды к тебе приходили, вот ждут, чтобы лично тебя пригласить!
- А почему на кухне? - строго спросил папа.
- Да водички  я им дала, ведь бегают как оглашенные! Попробуй вас собери в выходной день! - выкрутилась мама, а солдатики стояли по стойке «смирно» и ждали нагоняя.
Папа махнул рукой, скомандовал: живо на территорию части! - и ушел. Солдаты бросились за ним и бегом понеслись в часть, чтобы прибыть раньше папы.
Все произошло в считанные минуты, мы остались с мамой вдвоем, и я спросила:
- А почему у них фамилии такие смешные?
- Украинские, наверное. У них много таких необычных фамилий: Сковорода, Веревка, Курица, Перепелица,  Вернигора, Перекатиполе и другие. Вот у папиного начальника фамилия — Подопригора.
А я еще долго вспоминала этих двух ребят с такими смешными, незабываемыми фамилиями.

8 . Сумка

  Но вот и Анапа ушла в историю. Мы опять переезжаем, на сей раз — в Новороссийск.

Жили мы там в большом пятиэтажном доме буквой П с большой круглой клумбой с площадкой в центре, где стояли лавочки. На них всегда сидели бабушки и перемывали кости всем, кто проходил мимо.
У нас была одна 12-ти метровая комната в трехкомнатной квартире, две другие занимала семья военного моряка — тетя  Саша, дядя Володя и их сын Сережа. Фамилия у них была Скулинец. А я называла Сережку -  леденец! И примечателен он был тем, что день рождения у нас был в один день. Только он на год постарше.
Нас вместе поили на кухне рыбьим жиром. Сережка пил  зажмурившись и зажав нос одной рукой, а второй запихивал в рот соленый огурец или черный хлеб с солью. Я повторить этот подвиг так и не смогла. И мама, помыв пару раз полы на кухне после извержения из меня насильно влитого рыбьего жира, бросила эти попытки.
 
Гуляли мы там уже самостоятельно и, естественно, не только во дворе, но и довольно далеко за его пределами. Особенно, когда играли в «казаки-разбойники»  или в прятки. Родители нас не пасли и не волновались, что с нами что-то случится. Машин тогда было мало, во дворах вообще не стояли, играли мы обычно большим коллективом, ребята были разных возрастов, но мы все как-то уживались, и нам было интересно. Были там у меня и подружки- ровесницы, с которыми мы общались, когда погода не звала на улицу. Мы собирались у одной из нас и играли  в домашние игры по возрасту. Мне было уже 6 лет, и я чувствовала себя вполне самостоятельной.
Однажды мы с подружкой отправились прогуляться на аллею героев ВОВ. Конечно, без разрешения родителей. И там, в цветах за скамейкой углядели дамскую сумку.  Она оказалась совершенно пустая, только в боковом кармашке лежали 10 копеек. Мы ее подняли и оглянулись: никого подходящего рядом не было, никто не бегал и не искал ее. И что теперь с ней делать? Домой взять нельзя — придется рассказать, где взяли и почему без разрешения ушли со двора. Попадет! А вдруг ее уже милиция ищет? Ведь если у человека украли сумку, надо же заявить в милицию, и они будут искать ее!  И найдут сначала нас, а у нас — сумку, и получится, что украли ее мы! Так мы рассуждали, направляясь домой.
Последняя мысль заставила нас повернуть обратно. Мы решили сами отнести сумку в милицию. Но 10 копеек было жалко,  хотя мы и не знали, что можно купить на эти деньги. Помучившись угрызениями совести еще немного, мы все-таки взяли деньги из сумки, и пошли в милицию. Там отдали сумку первому попавшемуся милиционеру и побежали домой. Деньги мы спрятали в секрет на нашей большой клумбе, так как не знали, что с ними делать и как поделить эту общую добычу. 
Всю ночь я вертелась с мыслью, что мы с Олей  такие же воры, как и те, кто  украл сумку и присвоил себе ее содержимое. На другой день я донесла до подружки свое умозаключение, но она со мной не согласилась:
- Если бы ты нашла их просто на улице, ты бы не считала, что украла их? Они и здесь лежали на улице, только в сумке,  - убеждала меня Оля.
Но что-то не давало мне согласиться с ней. И чтобы прекратить эти сомнения, я сказала: пусть она все их оставит себе, делить не будем!
- Ну, и как хочешь! Пусть будут мои! - сказала довольная Ольга. На этом и порешили. А я на всю жизнь запомнила этот эпизод , и мне до сих пор стыдно вспоминать про эти несчастные 10 копеек!

9. Брат

У моей подружки Иры был младший брат, Алешка. Ему было три года, он был очень подвижный, озорной, и вечно попадал в какие-то истории. Не успеешь оглянуться, как он уже  в луже сидит. Или в рот кусок карбида тащит. А то спрячется в подъезде и молчит, не отзывается, а Ира его ищет по всему двору. Куда она от Алешки уйдет! В общем — пропащее детство у девчонки!
Поэтому, когда родители как-то за ужином спросили меня, хочу ли я братика или сестричку, я, не раздумывая, ответила: конечно нет! Чтобы, как Ира, быть привязанной к ребенку и сидеть на скамейке во дворе, пока  мама не отпустит на полчаса поиграть с ребятами?  Такая перспектива меня не устраивала, и я откровенно сообщила об этом родителям.
Они переглянулись, но промолчали. А когда беременность мамы стала видна невооруженным глазом, мое мнение уже никого не интересовало.
Папа очень хотел сына, хотя меня он очень любил, и я это знала. Старушки у подъезда прочили маме девочку, чем очень раздражали отца.
- Сын будет! - упорствовал папа
- Да какой сын! Смотри, живот-то какой круглый, арбузиком! Точно тебе говорю - девка родится! - говорила самая ехидная из них и противно хихикала.
И вот настал тот самый день Х, когда все должно было решиться.
Соседка вызвала маме скорую, и ее увезли в роддом. Папа прибежал с работы, отвел меня к подружке и попросил ее маму, чтобы я побыла у них, пока он к маме съездит.
Балкон Ольги выходил во двор, и  я все посматривала на улицу, не идет ли папа? Но я немного заигралась и потеряла бдительность. И тут под балконом раздался папин ликующий голос:
- Света! Юрка родился! Ты понимаешь? Братик у тебя родился!- на весь двор крикнул папа . - Спускайся, пойдем домой!
Я выбежала из подъезда. Из всех окон высовывались улыбающиеся лица и кричали :
- Поздравляем с сыном!
Когда мы входили в подъезд, проходя мимо старушек на лавочке, папа не упустил случая сказать им:
- Ну. что, гадалки? Я говорил — сын будет! - и только что язык им не показал.
Я смеялась и как-то забыла, что не хотела братика. Мне было интересно посмотреть, какой он.
Сейчас я уже не помню подробностей первого знакомства с братом. Помню только, что мама меня не напрягала особенно с обязанностями няньки, по крайней мере на улице. Дома, конечно, просила присмотреть за ним, пока она готовила обед или стирала его пеленки, но это меня не обременяло, и я не возражала. Разница в возрасте у нас с ним 7.5 лет. В детстве это было много. А сейчас эта разница не только незаметна, но мне кажется, что он старше и умнее. Я с ним советуюсь. Он берет на себя проблемы, в которых я просто ноль или у меня нет возможности и сил ими заниматься, или просто нужна физическая помощь.
Так что теперь я благодарна родителям, что у меня есть брат.

10. Ангел-хранитель
 
В этом же году случилось еще одно важное событие — я пошла в первый класс!Мне было уже почти восемь лет. Я родилась в конце декабря, а в прощлом году я не попадала, потому что брали только тех, кто родился до конца сентяьря. Поэтому год пришлось пропустить.
Помню, как я шла с портфелем и с букетом цветов рядом с Сережей, нашим соседом. Мама с Юркой в коляске шла сзади вместе с тетей Сашей, Сережиной мамой.
Школа была начальной, маленькая, одноэтажная, с проходными классами. Самый дальний класс — наш, первый. Чтобы туда попасть, надо было пройти мимо четвертого, третьего и второго.
В классе детей было немного, человек 12. Нашу учительницу звали Анна Ивановна, фамилию не помню, да и внешне  я ее не помню четко. Невысокого роста, полная, светловолосая, с короткой стрижкой лет пятидесяти — так мне кажется сейчас. Но училась я в этой школе всего пару месяцев. Мы опять переехали,  на этот раз — в Краснодар.

Дом наш располагался прямо около железнодорожного вокзала: прямо за забором нашего двора начинались многочисленные железнодорожные пути. Я даже до сих пор адрес помню:  улица Мира, дом 66, кв. 23. День и ночь приезжали и уезжали поезда, слышались команды диспетчеров,  проводников, объявления по радио на вокзале. Было шумно, но интересно, да и окна нашей комнаты выходили на противоположную от вокзала сторону.
Квартира тоже  была коммунальная. Соседями нашими была семья тоже из четырех человек: Дядя Миша, тетя Женя, их сын Сашка, младше меня, и Зоя, младшая сестра тети Жени, ученица шестого класса. Я не помню,  почему Зоя жила не с родителями, а с сестрой, но она всегда была такой тихой серой мышкой, что мне ее почему-то было очень жалко, хотя ее никто никогда не обижал. 
В школу мы ходили с Зоей вдвоем: ей поручили за мной  присматривать, чтобы поначалу не так страшно было идти в незнакомую школу. Учительница там была у нас очень хорошая, но строгая. Чистописание меня мама иногда заставляла по 2 раза переписывать.
Учительницу нашу звали  Ирина Антоновна Черкасова, ее я уже лучше запомнила, потому что проучилась у нее до конца третьего класса и есть ее фотография.
С семьей тети Жени наши родители очень подружились и поддерживали отношения вплоть до смерти. Впрочем, как и со многими другими, с кем их сводила жизнь .
Дядя Миша неплохо рисовал в свободное от службы время. И в родительской квартире до сих пор висит его картина — точная копия картины «Рожь», которую он подарил маме на день рождения.
В Краснодаре я умудрилась вляпаться в историю, которая отозвалась сейчас, через 60 лет. А дело было так.
Я вышла гулять, а мама пошла в магазин. Во дворе почти никого не было, только в дальнем конце играли в волейбол несколько подростков, да какая-то девчушка осторожно качалась на неплотно закрытой крышке канализационного люка.  Я подошла к ней, посмотрела на ее осторожные движения и нахально сказала:
- Ну-ка слезь! Кто так катается? Смотри, как надо!
Девчонка отошла, а я встала на люк и нажала ногой на одну сторону. Крышка моментально перевернулась, и я полетела в люк. Не знаю, какой Ангел — хранитель меня поддержал, но я успела вытянуть руки вперед и удержаться за землю, но чугунная крышка больно ударила меня по спине, а  на бедре образовалась огромная ссадина от полета в люк. Но земля была без единой травинки, зацепиться мне было не за что, и я плавно начала сползать в люк. Дыхание у меня было сбито ударом крышки по спине, я даже кричать не могла. Девчонка стояла, одеревенев от страха, а я только что-то хрипела и показывала в сторону ребят на  площадке. Наконец она сообразила и побежала звать ребят. Я уже держалась из последних сил, когда ребята поняли, что случилось, и прибежали мне на помощь. Они схватили меня за руки, отодвинули крышку и вытащили наверх.
Сердце у меня колотилось как овечий хвост,  ободранная нога болела, все руки  и платье в земле, спина болит, слезы текут по щекам — душераздирающее зрелище!
Я поплелась домой. Тетя Женя была дома. Увидев меня в таком виде, она ахнула и стала приводить меня в чувство. Потом обработала ссадину, умыла, напоила чаем, и даже  постирала платье, а я сидела в трусах, накрытая банным полотенцем, так как наша комната была заперта.
Когда мама вернулась из магазина, ребята во дворе тут же сообщили ей о происшествии:
- А ваша Света в люк провалилась!
Услышав такое, мама уже собралась грохнуться в обморок, но они добавили:
- Но мы ее вытащили! - и мама передумала терять сознание и побежала домой.

Тогда уж я  поревела от души. Нога болела, себя было жалко и обидно, что перед той девчонкой так опозорилась! И в тот момент никто не обратил внимания на позвоночник. Потом на месте ушиба вырос небольшой бугорок, но он не доставлял мне никаких хлопот, только каждый раз на осмотре ортопеда приходилось объяснять его происхождение, и все  успокаивались.
А когда сейчас меня стали одолевать боли в спине и появилось такое обследование как КТ, тогда-то все и констатировали, что именно в этом месте у меня  был перелом позвоночника!
 Вот такая история. А один врач после какого-то обследования вполне серьезно спросил:
- А вы знаете, что у вас очень сильный Ангел-хранитель?
Наверное, это действительно так, если после моих ляпов и многих попыток врачей угробить меня, я все еще жива! Спасибо тебе, мой сильный Ангел! Поработай еще немножко и дай мне возможность избавиться от болей в спине и еще чуть-чуть  побегать. У меня еще столько дел!

11. Рыжий кот

Следующим пунктом нашего путешествия по реке жизни оказался Ростов -на — Дону.
Я уже перешла в четвертый класс и была самостоятельной девицей . К этому времени я уже имела какие-то познания  в области шитья и вовсю шила наряды  своим куклам . Мама окончила еще в Ленинграде курсы кройки и шитья и очень неплохо шила. По крайней мере, таких платьев и сарафанчиков,  как у меня, у моих подруг не было. А школьные фартуки у меня всегда были особенные, с воланами и рюшами, школьная форма — с плиссированной юбкой и кружевным белым воротничком, который к этому времени еженедельно пришивала я сама.
Как-то ненавязчиво и незаметно мама учила меня навыкам женской работы. То просила меня сметать мелкие детали, то  помочь сделать новую выкройку на платье, так как я уже выросла из старой.
 Я садилась рядом с ней и вслух читала по книжке:
- От точки А вправо отложить половину мерки объема груди и поставить букву А1...Мама рисовала  все это на миллиметровке , а я  смотрела и запоминала.
Позже, когда мама не  успевала  сделать мне новую выкройку, а мне срочно было нужно новое платье, я чертила выкройку сама. Хитрая мама начинала тянуть с платьем — и я научилась кроить, а потом и шить. Я легко и без сомнений резала любую ткань. Я была уверена, что даже если я сделаю не так, то всегда сумею исправить ошибку: сделаю кокетку, пришью оборку,  если коротко, пришью карманчик, скомбинирую с  другой тканью в конце концов!
А пока я была на первой стадии этого учебного процесса и с упоением набирала рюши из своих ленточек для кос и делала из них юбки куклам.
Именно в это время, возвращаясь из школы, я увидела лежащего у помойки дохлого рыжего кота. Видимо, выбросили его недавно, утром я его не видела. Кот был пушистый, а хвост — просто роскошный, как мамина чернобурка на пальто.
У меня тут же созрела гениальная идея! Я быстро побежала домой, взяла потихоньку перочинный нож и вернулась к коту.  Без тени брезгливости, на морозе, голыми руками я отпилила у кота этот хвост и срочно понеслась домой шить зимнее пальто своей кукле.
Когда пальто было готово, а « рыжебурка» заняла свое достойное место на нем, я понесла показывать его маме. Она оценила продукт, а потом спросила, откуда такой воротник появился? Я рассказала про кота, и маме стало плохо!
- Выброси немедленно! Может, этот кот больной был, поэтому и сдох, там уже трупный яд образовался! Как ты только додумалась до такой глупости! - распекала она меня.
Но я была покорена своим приобретением и не собиралась с ним расставаться. Выслушав мамину тираду, я унесла пальто к себе и спрятала в игрушках. Я и не собиралась его выбрасывать — ничего они не понимают, эти взрослые! Просто играть с этим пальто стала на улице или просто подальше от маминых глаз. С таким воротником расстаться было невозможно!
Жили мы в Ростове на первом этаже двухэтажного дома  на 8 квартир. Это была первая наша квартира, а не коммуналка. Две комнаты,  с душем и раздельным санузлом, отопление , правда, печное, но вода на кухне есть — и это уже отлично. Дом стоял в глубине квартала, одной стороной примыкая к автобазе, а другой — к какому-то складу. Внутри оказалось небольшое свободное пространство, которое предприимчивые жильцы поделили на 8 частей — по числу квартир, и посадили там плодовые деревья — кому что нравилось.
Нашей квартире принадлежала полоска с одной жердёлой (мелкие абрикосы), двумя вишнями и двумя абрикосами, и еще два абрикосовых дерева  росли у нас перед окнами кухни рядом с беседкой. По какому-то негласному закону они тоже относились к нашей квартире. Так что к июлю вся земля под жердёлой  была усыпана ее плодами. Собирали ее по ведру в день! Первый год мама с радости варила варенье, сушила на компот, раскладывая ее на чердаке на бумаге,  Но чуть позже созрели большие абрикосы , и их тоже отправили на королевское варенье — с ядрышками из косточек. Съесть все эти запасы оказалось невозможным, и мама просто раздавала  абрикосы всем желающим. 

Но это было уже тогда, когда наступала пора сбора урожая. А вот когда они были еще только молочной спелости, мы выискивали те, что не очень зеленые и ели их, ничуть не заботясь о последствиях!
Как-то прошел сильный град и посбивал много неспелых абрикосов. Мы, детвора, набрали целую наволочку этих абрикосов, залезли на сараи и  стали рассказывать страшные истории, заедая их неспелыми абрикосами. И вот не помню я, чтобы кого-то пронесло после этого!

12. Все бывает в первый раз
 
Во дворе у нас было много детей разного возраста. Некоторые были старше на 3-4 года, но часто мы играли вместе и многому учились у них. Прыгать по особому через скакалку, играть в классики, в вышибало и другие подвижные игры. Был у нас один парень — длинный, нескладный подросток, рыжий, конопатый, с вечно обгоревшим носом. Звали его Пашка. Он был уже в восьмом классе, но с малышней возился самозабвенно!  И на взрослый двухколесный велосипед я села первый раз именно под его чутким руководством!
Наверное, целую неделю он обреченно бегал за мной по двору, поддерживая велосипед за седло. И отпустил только тогда, когда удостоверился, что я уже не боюсь и самостоятельно проехала несколько кругов. Если бы не Пашка, я вряд ли научилась бы так быстро кататься на велосипеде. Спасибо тебе, Пашка!

С моей подружкой Татьяной мы тоже набирались жизненного опыта. Видимо, для этого  уже подошло время!  Однажды  Татьяна зашла за мной и с таинственным видом  позвала  на улицу.  Мы  зашли в щель между сараями и  забором,  и Татьяна достала пачку папирос «Казбек» и коробок спичек.
- Зачем ты взяла?  Тебе же  от отца влетит!
- А он опять пришел пьяный, теперь до утра спать будет! - успокоила меня подружка.
Мы взяли по папироске и попытались закурить. У нас в семье никто не курил, и я имела  на этот счет чисто теоретическое представление!  Татьяна справилась быстрее, а я все копалась.
Наконец, папироса зажглась, я хотела затянуться  и тут же закашлялась так, что слезы потекли. Таня тоже быстро закашлялась, мы бросили папиросы, и больше ни разу в жизни я не взяла сигарету в рот. Хорошо, что эти папиросы   оказались такими противными, а запах табака не переношу до сих пор.

Именно в Ростове у меня появились друзья, с которыми я поддерживаю отношения до сих пор -  Ирина и Яков.
Иринка была  спокойная, неторопливая, основательная. Она  мне сразу понравилась, когда я пришла в эту школу. Симпатия оказалась взаимной, и скоро мы уже сидели за одной партой. Учились мы хорошо, поэтому к доске нас вызывали  редко — когда в классе 43 человека, дай Бог хоть по разу всех спросить да с  отстающими у доски помучиться.,
  Ирина неплохо рисовала, и мы часто сидели у нее дома и рисовали платья на бумажных кукол. Несколько платьев  и кукла, нарисованная Ирой,  у меня сохранились до сих пор, я случайно нашла их   в конверте и показывала внучке. Современные дети уже не играют в таких кукол. Они вообще не хотят делать игрушки своими руками, как делали мы, им все готовое подавай! А как интересно делать мебель из коробочек и спичечных коробков, торшер — из  пробки от шампанского и пустой катушки, кровать для куклы — из коробки из-под обуви т. д.  Конечно, купленные в магазине игрушки красивее и япче, зато собственные гораздо ценнее, ведь в них вложена частичка души!
Жаль, что Ирина не пошла по художественной части, а как все — в РИСХМ (ростовский сельхозмашиностроительный), потом вышла замуж за одноклассника — летчика, Уехала с ним на Дальний Восток, моталась по гарнизонам, родила двоих детей, - стало вовсе не до рисования. А способности были!
. А Яшка  прилепился к нам с подачи его мамы, Геси Владимировны. Как всякая еврейская мама, она очень трепетно   следила за моральным обликом сына. Если его приглашали на день рождения к однокласснику, мама всегда спрашивала:
- А Света с Ирой идут?
И если ответ  был положительный, то Яшу отпускали в гости.
Со временем он стал предпринимателем, руководил строительной фирмой.  Он был давно и безнадежно влюблен в Ирину, долго  не женился. Потом понял, что ничего ему тут не светит, женился, дочь свою назвал Ирой. Когда она закончила школу, ее отправили  в Израиль к родственникам. А потом и Яков с женой уехали туда растить внуков. Но мы изредка разговариваем по Скайпу, смотрим их фото в соцсетях.

У Ирины есть старшая сестра Элеонора, в молодости - девушка необычайной красоты. Я даже стащила — каюсь - у Ирины из альбома ее фотографию. Она смотрелась красивее многих артисток кино, фотографии которых собирали тогда многие девчонки. Но она старше Ирины на 18 лет и была для нас недосягаемой.

На какой-то Новый год она сделала Ирине костюм матрешки, Ирка была в восторге! А мне мама сшила  костюм кукурузы.. Видимо, в руководстве уже был Хрущев. Костюму дали первое место, а мне подарили красивый альбом "Русский музей". Приз мне достался скорее по политическим мотивам, хотя костюм и правда был хорош! Жаль, что фото не нашла.
Ира получила второй приз. Мы были очень довольны!

Был у нас в классе мальчишка, которого мы с Иркой невзлюбили за сволочной характер: он был ябеда, плакса, всегда лез к нам, вечно норовил сделать какую-нибудь шкоду и свалить на другого, учился плохо и всегда выкручивался из любого конфликта, подставив кого-то другого.  В общем,  эта личность вызывала у нас желание его поколотить. Странное желание для воспитанных девочек-отличниц! Но однажды мы все-таки осуществили его!
Несмотря на то, что его мама факультативно преподавала у нас цветоделие, мы , после очередной его выходки, дождались его после уроков, зажали в углу раздевалки и отколошматили портфелями от души. Что нам за это было — я не помню, но душу мы отвели. И знаете — помогло! Больше он к нам не лез!

Еще одно воспоминание — черно-белый кот Марик, который, как переходящее знамя, переходил от одних жильцов к другим как приложение к этой квартире. Помню, как все мы были удивлены, когда вечером кто0то стал царапать стекло и ломиться в кухонное окно. Потом раздалось громкое и требовательное «Мяяяяууу!». Мама пошла на кухню: на подоконнике сидел взрослый котяра и громко мяукал. Она  открыла ему форточку, он влетел  на кухню и стал озираться по сторонам в поисках своей миски. Мама поняла, что это  местный жилец, и положила ему еды. Кот поел, прошел в комнату и по-хозяйски растянулся прямо посреди комнаты.
- Это еще что за явление?- недовольно спросил папа и ногой подвинул кота  под стол. Кот понял, что его поведением недовольны, и старался при папе не показываться ему на глаза. Видно кот за свою жизнь много и многих повидал и, философски рассуждая, постарался не усложнять себе жизнь. Но папа часто бывал в командировках, поэтому кот не очень страдал от его присутствия, а мы кота любили и баловали.
Много позже папа приехал в командировку в Ростов и зашел в нашу  бывшую квартиру к своему сослуживцу. И каково же было его изумление, когда к  его ногам подполз на животе Марик и, лизнув его ботинок, потерся об ногу. Вспомнил ведь и простил!
Папа рассказывал, что ему было так стыдно перед котом, он наклонился и погладил его. 
Тот благодарно мурлыкнул и ушел. Мир был восстановлен.
В Ростове мы прожили чуть больше года, и после ноябрьских праздников 1963 года я  пошла на занятия в школу  уже в польском городке Легница.

13.Воспоминания о Польше.

Приехали мы в Легницу  утром. Моросил нудный осенний дождь В глаза сразу бросились яркие, красные, покатые черепичные крыши, которые делали город похожим на поляну мухоморов.
Поселили нас не в военном городке, а недалеко от него, в городе, в большом сером доме. В этом же доме, но в другом подъезде жили и поляки. И мой братик играл с их детьми в одной песочнице, и через некоторое время стал отлично понимать их язык и  переводил мне фильмы, которые шли по польскому телевидению. А мы, школьники, уже общались с польскими ребятами только в рамках официальной программы в виде визитов наших ребят к польским ровесникам на чаепитие. Уж когда там язык учить!

Квартира была на втором этаже, четырехкомнатная, показавшаяся мне огромной. Одна комната, против входной двери, метров 12, сразу была отдана под кладовку. Там ставили обувь, ящики, в которых  ехала посуда. швейная машина, елочные игрушки. книги... И, КОНЕЧНО. НАШИ ЗНАМЕНИТЫЕ ТРИ СУНДУКА из легкого металла с двумя навесными замками, в которых переезжала одежда. В этот раз они не понадобились для изготовления спального места для меня : в квартире до нас  жили тоже 4 человека, так что 4 кровати  там  уже были: красивые,  с панцирными сетками! Мы с братом прыгали на них, как на батуте!
Мне вообще нравилась сама идея — получать при переезде мебель со склада напрокат. Ведь никто не знает, какую квартиру тебе дадут, какая мебель туда поместится. А так - определишься и выберешь на складе все, что нужно, а будешь уезжать — все сдашь обратно.
По-моему — очень удобно!
И ванная там тоже была шикарной, с газовой колонкой.  вся в кафеле и с окном и дверью на балкон, с которого можно было войти в родительскую спальню, чего раньше и после я никогда не видела в наших домах!

А огромный овальный, дубовый . темно-коричневый стол на круглой ноге с лапами!
А полуметровый подоконник между двумя стеклами, который мама использовала в качестве холодильника зимой!
Больше я никогда не жила в такой большой, роскошной квартире!

В школе у нас были прекрасные учителя по всем предметам, за редким исключением — потому что работы для многих жен офицеров не было, а преподавателей среди них было много, вот и принимали на работу самых лучших. Когда я пришла в эту школу, сразу поняла, что мои пятерки в Ростове едва тянут на четверку с минусом, особенно английский! Пришлось засесть за уроки основательно, и к новому году я привела себя в норму.
Помню учительницу математики - Татьяну Ивановну.  Маленькая, полненькая, голос тихий, никогда не крикнет, а в классе рабочая тишина. Один у доски отвечает, а остальные по учебнику  решают те номера, что она на доске напишет. А в 10-м классе она нам давала задания из тех вариантов, которые были на вступительных экзаменах в солидных институтах в прошлом году.  В конце урока быстро по рядам пройдет, ответы сверит — и у всех по оценке дополнительно появляется, и болтать некогда, и в голове больше остается, и руку набиваешь на типовых задачах. У нас почти все, кто сдавал математику в ВУЗ — все хорошо сдали без всяких репетиторов.
А учительница Русского и литературы -  Эмма Христофоровна! Какие уроки она проводила, какие спектакли на уроках с нами ставила!  А строга была! Но мы ее обожали!
В 9-м классе к нам пришла новая учительница по истории — молодая, симпатичная, с короткой стрижкой, подтянутая, энергичная, и начала свою речь примерно так:
- Здравствуйте! Я — ваш новый историк, Зовут меня Лидия Павловна, фамилия — Перцева. И сразу предупреждаю, что мой характер соответствует моей фамилии!
Все  засмеялись, и контакт был налажен. Она не злобствовала, как многие ожидали, а оказалась очень эрудированным и интересным человеком. И даже я стала учить историю с удовольствием, хотя раньше тихо ненавидела всех этих царей, их распри и войны, все эти древние века, средние века…

Англичанка у нас была  не педагогом по профессии, а  синхронным переводчиком. Поэтому ей трудно было смириться с нашей серостью в области грамматики и произношения. Как же она нас гоняла с этим произношением! В начале каждого урока пять минут уделялось хоровому произношению сложных слов, особенно  с Th. Потом словарный диктант на 10 минут и 20 слов , а уж потом проверка домашнего задания и новая тема. Зато английский мы знали прилично. Даже в преклонном  возрасте, когда мне пришлось объясняться с немкой, которая не знала русского, а я  — немецкого, мы с ней прекрасно обошлись школьным английским. Все было понятно, даже шутки.
Муж потом очень удивлялся, как это мы друг друга поняли?
- Смотрю — сидят, смеются, и о чем это они?
Конечно, техническую  тематику я бы не потянула, а бытовую — запросто!

В школе  с нами  учились и интернатские ребята.  Неделю они учились и жили в интернате.  А на выходные их развозили по гарнизонам к родителям на побывку.  Но интернат был не у нас в Легнице, где были две русских школы - №30 (моя) и № 32, а где-то в другом городе, где они и жили неделю. Название этого города я не помню, но знаю, что их каждый день отвозили и привозили на занятия на автобусе. Мы хоть и учились вместе, но они держались как-то немного особняком, своим братством.

Своими группами дружили и офицерские семьи. Они тоже подбирались по интересам и месту службы. Иногда  устраивались всеобщие мероприятия: поездка во Вроцлав на футбольный матч наших с поляками или  выезд наших женщин в какой-нибудь крупный город посмотреть достопримечательности, ну, и пройтись по магазинам, конечно. А в основном все культурные мероприятия проходили в окружном  Доме офицеров. Туда приезжали почти все наши прославленные коллективы и солисты: ансамбль Александрова, "Березка", Махмуд Исымбаев, Аркадий Райкин, Хиль, Трошин, Лядова, было много сборных концертов - сразу и не вспомнишь. Фильмы привозили только наши - никаких "Лимонадных Джо" , "Великолепных семерок" или "Фантомасов"!
Высоцкий - только на магнитофонных катушках, втихаря привезенных из Союза после отпуска. В доме офицеров была сосредоточена и вся остальная культурная жизнь: там была приличная библиотека, кинозал, располагалась масса кружков по интересам, вовсю работала художественная самодеятельность - талантов была масса! Там же проводились всякие конкурсы. Например, моим любимым был конкурс кулинарный - на самое красивое и вкусное блюдо в разных номинациях: холодные закуски, горячее блюдо, рыбное, мясное, выпечка дрожжевая, торты-пирожные и т.д.
          Господи, чего только я там не насмотрелась! И лебеди плавали как живые по заливному из дичи, и просто "райские птицы" получались из простых куропаток, а кренделя немыслимой красоты! А торты с почти живыми цветами, зверюшками и прочей красотой! И все это можно было попробовать и получить от хозяйки рецепт и консультацию. Эти конкурсы устраивали прямо с утра, а заканчивались они поздно вечером. Там я убедилась, что офицерские жены - самые лучшие кулинарки!
          Но были и индивидуальные интересы - например рыбалка. Папа у меня не рыбак и не охотник, а вот его начальник - Юрий Иванович, был большой любитель рыбалки. Я никогда не была на настоящей рыбалке - чтобы на зорьке, с удочкой, да с наживкой посидеть на берегу озера, а потом сварить настоящую уху на костре... Романтика!
И как-то были они с женой у нас в гостях, по-моему отмечали папино повышение - ему присвоили полковника. И вот я услышала в разговоре, что он собирается на рыбалку в этот выходной. Я мяукнула, что тоже очень хочу на рыбалку, и жалостно посмотрела на папу. Он не выказал никакого желания, а Юрий Иванович, будучи в "веселом" состоянии  добродушно сказал:
         - А поехали с нами! Только мы рано выезжаем, часа в два ночи, не проспишь?
        - Ни за что! - обрадовалась я и побежала собираться.
         Мама меня отговаривала, убеждала, что это неудобно, там одни мужчины едут, но я уперлась и все-таки поехала.
         В два часа ночи у нас под окнами тихонько пикнула  начальническая "Волга".Я уже сидела на подоконнике в ожидании, и сразу помчалась на улицу. Было по-летнему тепло и начинало светать. Юрий Иванович дремал на заднем сиденье, а симпатичный солдатик-шофер развлекал меня всякими байками.
        Часа через полтора мы доехали до охотничьего домика, шеф вышел из машины и понес туда свои рыболовные принадлежности, а нам велел поставить машину и идти к мосткам.
        И тут Василий спросил: 
        - Хочешь за руль? Тут  места много, никого нет, проедешь вдоль забора и остановишься у воды. 
        Я стала отказываться, но любопытство взяло верх, и я села за руль. Ео как только я нажала на газ - машина подпрыгнула и понеслась вдоль забора к озеру.
       -  Где тормоз? - закричала я с перепугу, а машина неслась к воде. Все это были доли секунды, Василий нажал на тормоз, машина остановилась, а я без сил откинулась на сиденье.
       - Нет, водителя из меня не получится! - решила я, и больше никогда не садилась за руль.
  А рыбалка мне понравилась! Я первая поймала какую-то красноперку, потом еще несколько рыбешек покрупнее. Мне везло, как всем новеньким, шеф даже переживал, что у него клев не шел, а я  была вполне счастлива.

           В Польше я была уже большая девочка, поэтому и воспоминаний больше.
Помню, что именно там я получила от мамы первую и последнюю трепку на полном серьезе! Что я такое натворила - не помнит ни она, ни я, но, видимо, я ее здорово достала: она схватила меня за косы, намотала на руку и трясла меня как грушу, что-то приговаривая. Это длилось какие-то секунды, но помнится так ясно, будто вчера было. Наверное, потому что неожиданная реакция мамы меня потрясла, такого никогда не было ни до ни после. Самой любопытно, что же такое я учудила? 13 лет, переходный возраст!
        Еще пара эпизодов, но уже с непосредственным участием папы, вернее - и в связи с отсутствием мамы. Мама куда-то уехала на несколько дней, а я в это время притащила домой котенка. Я всегда была кошатницей, но наш кочевой образ жизни не давал возможности завести животинку. А тут такой случай - мамы нет, с папой  можно договориться, а котеночек маленький, пушистый, хорошенький - и я не устояла!
      Пушистое сокровище оказалось котом, притом  ужасно ленивым на умывание и бесподобно блохастым. Мы взялись его купать, стирали его специальным мылом, он вырвался, папа сердился и грозился выбросить его сейчас же на улицу, но мы с котом продержались дома целых три дня. Потом вернулась мама, увидела этого лохмурика и пришла в ужас! Кота опять потащили в ванную, опять мыли и терли, сушили и вычесывали блох, но меньше их не становилось.Когда кот ложился кверху пузом, то  вид сверху напоминал движение машин по эстакадам, если смотреть с высоты птичьего полета. Блохи гуляли по нему совершенно беззастенчиво, потом они стали прыгать по полу и по нашим ногам - это  переполнило мамину чашу терпения, и мне было велено забрать кота и отнести его куда-нибудь в военный городок, поближе к столовой.   
         Я долго ревела, но мама была неумолима. Я взяла котенка и понесла его в городок. Но не к столовой, а в жилой дом, и оставила его в коридоре, под дверями квартир, в надежде, что кто-нибудь его все-таки приютит. В это же время я подбила папу еще на одну авантюру.
          Почти все девочки в классе уже отрезали себе косы и ходили с модными стрижками, а я все еше заплетала косы до пояса. Волосы у меня были хорошие, косы толстые, но мыть их было тяжеловато, и я стремилась от них избавиться, но мама стояла насмерть: только в десятом классе!   
      Я сама не знала, что я буду делать с короткими волосами: я никогда не накручивалась на бигуди - у мамы были вьющиеся волосы, ей это было не нужно, а мне негде научиться. Но желание постричься было огромное. И тут такой случай подвернулся - мамы нет, а папу я попросила подрезать мне волосы хоть чуть покороче. Он стал стричь меня, отрезая волосы по 5-7 см, пытаясь выровнять низ. Поскольку опыта у него не было, получалось криво, и он опять ровнял другую сторону.Когда, наконец, результат его устроил, волосы у меня оказались как раз до плеч. Я была довольна, а папа ждал нагоняя от мамы. Ну, и получил, конечно!
      - Хоть бы косу оставили на шиньон, а то все по кускам откромсали! - сокрушалась мама. - И что ты теперь делать собираешься, как в школу пойдешь?
      Волосы у меня совершенно прямые, но послушные. Короткие стрижки мне не идут. Пришлось маме учиться накручивать меня на бигуди, пока я не научилась сама.
Влетело нам  тогда с отцом капитально: и за косы, и за кота.
       В это же время я стала осваивать азы кулинарии. Начать решила с блинов. Я видела, как ловко это делает мама, поэтому мне показалось, что уж это-то у меня получится!
        Когда родители ушли по делам, я достала кулинарную книгу, нашла рецепт блинов и замесила тесто точно по рецепту. Это теперь я знаю, что нельзя слепо верить этим книгам, все надо проверять. Но тогда  я этого не знала, и бодро налила тесто на сковородку. Но блин и не собирался переворачиваться! Я соскребла его со сковородки и отправила в мусорное ведро. Второй постигла та же участь. Тут я призадумалась: так можно все тесто перевести! Взяла я кастрюлю с тестом и отправилась на первый этаж к соседке. Она только взглянула на тесто и сразу поставила диагноз: да ты муки мало положила! Смотри, какое оно жидкое. Положи еще пару ложек муки и яйцо еще одно - и все получится!
Выполнив указания, я благополучно напекла горку блинов к приходу родителей и была очень довольна результатом!
    - Сходи к тете Лене и угости ее своими блинами! Поблагодари за науку, а то не было бы сейчас никаких блинов!
      Потом пошли торты и пирожные, печенье и самодельные конфеты - все сладкое и вкусное. А уж  мясо и супы я освоила гораздо позже. Но к 18 годам я была уже достаточно компетентным специалистом в кулинарной науке, а готовить люблю до сих пор!

14. Замена

  Помню тот день, - день моей вселенской скорби, когда папа сообщил нам о своем назначении в Москву! И это  - за три месяца до выпускных экзаменов!
Оставаться было нельзя — началась замена, папино место тоже уже кто-то ждал. Но поскольку  у нас еще оставались в Ростове какие-то вещи в забронированной за нами квартире, мы с мамой и Юрой поехали в Ростов за вещами и за аттестатом зрелости, а папа — в Москву, на новое место работы.
В польской школе,  в десятом классе, мы договорились всем классом ходить на уроки в школьной форме до последнего звонка. Когда приехали в Ростов, я решила быть верной нашей клятве и в первый же день явилась в школу в форменном платье с черным фартуком. Народ таращился на меня, как на инопланетянку, на переменах смотреть на меня приходили обитатели других этажей, преподаватели и даже родители. Там форма была только для начальных классов.
А какая-то учительница чуть не прослезилась:
- Посмотрите, как хорошо девочка одета!  И белый воротничок, и фартучек! Сразу видно — школьница! А вы вахлаками ходите, глаза б мои на вас не глядели!
Но скоро ажиотаж  спал  - ко всему человек привыкает,  и я честно  ходила в форме до последнего звонка! Глупость, конечно, но я почему-то собой гордилась.
 
Мое счастье, что педагоги  в Польше,  были сильные, знания у меня были лучше, и программу мы там прошли чуть дальше, чем в Ростове. Поэтому я сразу показала, что не дурней других. Классная наша -англичанка Галина Владимировна, вообще показывала меня, как свое собственное достижение  и заслугу: на выпускном экзамене по английскому, когда я бойко отбарабанила билет, кто-то из комиссии удивленно спросил - "Это кто такая?" И она гордо ответила: - Это моя новенькая!

        А сколько слез было пролито, когда мне сообщили об отъезде в Союз! Ведь  шесть школ за десять лет поменять - это, согласитесь. тоже испытание не из легких для детской психики!
Но в результате все окончилось благополучно: школу я окончила с серебряной медалью, Подпортила мне аттестат завуч школы, так и не знаю, с какой целью.
Она преподавала у нас русский и литературу. Дети ее не любили. Своим занудным видом -  вечно злая, не улыбнется, никогда не похвалит, - она  вызывала у нас полное отвращение. Когда проверили мое выпускное сочинение, оказалось, что она поставила мне за грамотность пять — уж тут не смухлюешь, а за содержание — четверку.  Тут было ее субъективное мнение,   мне с ней не поспорить. Когда мама спросила у нее, почему четверка, в чем состоят ее претензии к работе, она ответила:
- Претензий нет, написано на отлично, но я ее слишком мало знаю. Может быть, это у нее случайно так получилось!
Мама поняла, что спорить тут бесполезно, и больше не вела разговоров на эту тему.
Меня вполне устраивала и серебряная медаль — она тоже давала шанс поступить в институт с одним экзаменом, если первый предмет сдашь на пять. Я даже и не надеялась на медаль, для меня это было большим сюрпризом. В Польской школе мне бы медаль не светила! Это точно!

15. После школы

  Но вот школа позади!

Мы собрали последние вещи и отправили их в Москву! А на другой день и сами поехали к папе. Воссоединение семьи произошло на съемной квартире в районе метро «Водный стадион». Комната была малюсенькая, но мы там как-то уместились. Дом, в котором нам обещали квартиру, должны были сдать к сентябрю, надо было подождать..
Была уже середина июля, я не знала, куда хочу поступать, к какому экзамену готовиться
Была у меня мысль поступить в институт культуры на библиотечный факультет. Я любила читать и по наивности своей решила, что потом буду работать в библиотеке и читать целый день книжки.
Но,  ткнувшись туда, я увидела конкурс 15 человек на место, и это желание отпало. Я все-таки попробовала сдать один экзамен, но получила четверку и оставила эту затею, но самолюбие мое было уязвлено!
Потом начались события в Чехословакии. Папа тоже был там, мы все волновались за него, слушая скупые строчки сообщений по радио. Я честно листала справочник абитуриента, выбирая институты, в которых не сдают физику. Я ее терпеть не могла, удивляюсь, как вообще сдала..
Потом я вычеркнула те, где есть устная математика и химия, потом те, которые очень далеко от дома. Остался Плехановский, Иняз и еще что-то, не помню. Экономисты тогда  были востребованы наравне с химиками, А вот бухгалтеры совсем не котировались На бух учет шли уж совсем троечники, там и конкурса не было.
И я выбрала Плешку, несмотря на то, что конкурс на факультет был 8 человек на место и стала готовиться в институт, одновременно родители предложили мне пока устроится на работу.  В сентябре нам , наконец, дали квартиру, и мы переехали на другой конец Москвы , к метро «Рязанский проспект». Там по всему проспекту были расположены промышленные предприятия и НИИ. Родители пока не вмешивались, давая мне попробовать, что такое — взрослая жизнь. И, прихватив диплом,   я отправилась прямо по проспекту по отделам кадров этих предприятий.  Но,  посмотрев на мой «серебряный» диплом, они в один голос говорили:
- Деточка! Куда ты с таким дипломом на производство! Ты знаешь, какой тут контингент приходит? Иди и готовься в институт!- по-матерински советовали они мне.
Домой я вернулась ни с чем. Потом мама сходила со мной в библиотечный техникум, но там нам тоже сказали, чтобы я не глупила, а позанималась эту зиму и подготовилась в институт.
Так бесславно закончилась моя попытка устроиться на работу.
Но в ноябре папа устроил меня в  научно-исследовательский отдел Ленинской библиотеки. Сначала мы сидели в основном здании, где-то под самой крышей. Когда меня привели туда первый раз через какие-то бесконечные лесенки, коридоры и переходы, я думала, что теперь останусь здесь жить, потому что завтра одна я сюда дорогу не найду!
Но потом привыкла, а через месяц нас пересадили в голубое здание напротив, там, где билетные кассы Большого театра. Ну, здесь уже не заблудишься!
И что здесь было хорошо — была столовая,  куда в бачках привозили готовые обеды, очень вкусные и недорогие. Моими излюбленными блюдами были котлеты по-киевски, беляши и шашлык по-карски. Прямо ресторанный вариант!
Коллектив там оказался женский, но хороший. Приняли меня хорошо, тем более, что в первый же день работы я оказалась очень ценным сотрудником: я умела печатать на машинке всеми десятью пальцами. А учитывая мою грамотность, я оказалась настолько востребованной, что ко мне занимали очередь. В это время отдел проводил исследование «Книга и чтение в жизни небольших городов», и они готовили варианты опросных листов.  Шло обсуждение, менялись вопросы, требовалось вносить эти изменения в опросные листы, а это значит — опять  кланяться в машбюро, чтобы сделали поскорее. А тут я, да еще и со скорописью! Это же просто клад, а не сотрудник!
Вот когда понимаешь, что все, чему тебя учат, надо благодарно принимать — обязательно пригодиться! Вот и наши уроки труда в 10-м классе по обучению нас скоростной печати на машинках очень пригодились мне и на первых порах, и потом, в процессе работы. Думаю,  что и автодело, которому учили мальчишек, тоже им пригодилось.
  Проработала я в библиотеке только до мая следующего года, а потом уволилась для более усердной подготовки к экзаменам. Они меня хором убеждали еще поработать, сдать экзамены, а потом уж увольняться, если поступлю. Но мне нужно было больше свободного времени, и я все-таки уволилась, хотя я очень сроднилась с коллективом, особенно в командировках по этим самым небольшим городам. Меня очень тепло проводили, приглашали после института вернуться к ним, но как-то не сложилось. А перед уходом мне подарили такой стих:

Расставаться со Светланой
Нам, ребята, очень  странно:
Как теперь сдавать в печать,
Если некому стучать,
И опросные листы
Вдруг лишатся красоты?

Расставаться со Светланой -
Сектору — живая рана!
В Острогожске кто теперь
Смело вылезет за дверь
И Танюшу проведет
В коридоре сквозь народ?!

Расставаться со Светланой
Нам, друзья, бесспорно, рано:
Ей у нас у нас бы подрасти,
В социологи войти,
И, познав науку тут,
Подаваться в институт!

30.04.1969

Пустячок, а приятно!


 Всю зиму я готовилась к письменной математике, прорешала весь учебник для подготовки в ВУЗ, Это принесло свои результаты:  с пятеркой по первому экзамену - математике письменной, я поступила на экономический факультет Плехановского института. Только это — уже совсем другая история.
 
Вот и кончилось детство!

А сколько еще эпизодов вспоминается задним числом, но поезд уже ушел вместе с детством...