Ну так что тут, на природе... природы вокруг маловато стало, лес вырубили, настроили дач и коттеджных поселков.
Улицы здесь почему-то все названы в честь писателей, да, действительно, практически все и вдоль, и поперёк: Тургенева, Гоголя, Льва Толстого, Герцена, Достоевского, Некрасова, Лескова, Маяковского, Горького, Ломоносова... Главный проспект, по которому невозможно проехать только по своей полосе, потому что все в воронках, как от снарядов, и приходится все время выезжать на встречку, – имени Грибоедова.
Теперь о жителях и животных.
Наши соседи из постоянных - это Сысоич и Василич. Сысоич – известный фантазер, но также и весьма дисциплинированный реалист. Огород у него – залюбуешься, и, как я уже писала прежде, Сысоич (бывший кадровый военный) поддерживает распорядок во всём: регулярно и помногу пьёт, курит и с таким же завидным постоянством и рвением перекапывает землю, расчищает снег, снимает урожай (порой не свой), опустошает все физически доступные ягодные и грибные места. То, о чём рассказывает Сысоич, всегда полно силы, драматизма и гиперболизации. Как, например, он повествует о таком малоприятном предмете, как крысы... Не обращая никакого внимания на мои гримасы, отворачивания, просьбы не рассказывать дальше, а возможно, даже и тайно наслаждаясь этим, Сысоич рассказывает кровавую и жуткую историю, как крысы, поселившиеся в его прежнем старом доме, наводнили собой все строение (тут Сысоич приводит статистическую сводку фантастически быстрого размножения крыс), освоили все уголки, с визгом раскачивались на стропилах и перекладинах, съели все припасы, затем все книги в кожаных переплетах, а затем, как и ожидал терпеливый и хитрый Сысоич, друг друга. Оставшегося в одиночестве монстра он ударом под зад вышиб прямо на мороз.
Когда зайцы (да-да, настоящие зайцы, ведь мы живём на самой окраине посёлка, и я видела зайца из окна второго этажа) обглодали у нас кору яблонь, Сысоич, как всегда, был в курсе. «Зайцы живут в трансформаторной будке, их трое, - авторитетно заявил он. - Он видел как-то рано, как зайцы выходили. - Сначала главный – рослый такой, амбал, – тут Сысоич изобразил важную походку вразвалку и показал рукой рост – с небольшого школьника. Видимо, заяц, разминаясь с утра, шёл на задних лапах. – За ним ещё двое, попроще», - Сысоич преобразился в семенящего и подобострастного. Увидев, что я еле сдерживаю смех, Сысоич сначала надулся, потом сделал индифферентный вид и, наскоро откланявшись, удалился.