Генрих шёл по дикому лесу, таща на длинной палке здоровенный шар, который норовил зацепиться за любой сучок или упасть в первую попавшуюся яму.
- Наврала, старая карга, - недовольно буркнул молодец. - Целых три гульдена отдал за счастье, а получил... Спрашивается, что я получил, кроме дутого пузыря?! Такое же дутое счастье! А я-то всем уже разболтал, что теперь буду кум королю. Ох, засмеют! Так и вижу, как к воротам ослиный хвост прилаживают. Хоть из этих дебрей вовек не выходи!
Внутри шара что-то гукнуло, и он заметно увеличился в размере и в весе. Палка предательски затрещала, но выдержала. Зато плечи у Генриха заныли так, словно он всю страду мешки с зерном на себе таскал да ещё без передыху. За спиной кто-то громко хихикнул, забормотал вовсе несуразное, зашуршал кронами деревьев и затих. Генрих обмер, хотел бросить ведьмин дар, но тот, будто прирос к нему.
- Сам такое счастье выпросил, - елейным голоском сказала пустота. - Хотел, чтобы все на тебя глазели, - что ж, будут. Желал - быть похожим на первого министра королевства, - неси его тяготы. Мечтал радовать своей персоной девушек - и теперь любая, от кухарки до принцессы, станет хохотать, увидев тебя и шар, вернее, два дутых пузыря. И эта роскошь досталась тебе всего-то за три гульдена!
Генрих представил себя, притороченным к палке, на которой болтается бестолковый шар, людей, тычущих в него пальцами, невесту, сыплющую ему под ноги ведро печной золы, собак, хватающих его за ляжки... Фу! Разве такой жизни он хотел, когда брякнул старухе: "Желаю счастья такого, чтобы было в нём по кусочку жизни каждого в нашем королевстве - от солдата до короля, от монаха до архиерея, от бобового стручка до древнего дуба. И чтобы всё это досталось мне задаром!". Ведьма была права - он огрёб то, что многие таскают на себе долгие годы, приукрашивая гербом или дорогим платьем, звоном монет или профессорским званием, полным амбаром или породистой женой.
- Сколько же дураков на свете, похожих на меня! - засмеялся Генрих и тут же почувствовал, как ноша за спиной полегчала.
Из темноты придвинулись два зелёных глаза, и на тропинку выбралась кошка, которая смогла бы баловаться только во дворе замка Брюдхен. Она мурлыкнула, а Генриху показалось, что он услышал шум двадцати телег, гремящих колёсами по булыжной мостовой. Но настроение у него уже было безоблачное, и он помахал кошке рукой, приглашая идти с собой:
- Вот уж будет пара! - хохоча, воскликнул он - Мурлыка, размером с особняк господина Ротбирца, и человечек, размером с самого себя. Пусть я останусь простым парнем, набивающим клёпки на бочки, но зато это будут отличные вместилища для вина и пива. Пусть я проживу день за днём в небольшом городке, но это будут мои дни и мой родной город, в котором все меня знают - и в профиль, и в фас, как нашего доброго короля. Пусть моя невеста не носит пышных платьев из китайского шёлка, зато она выносит и родит мне штук шесть маленьких Генрихов и Анхен. Пусть рядом живёт кошка, которой придётся отдать свой дом или... или... построить что-то волшебное, новое, переполненное счастьем.
Лес внезапно расступился, и Генрих увидел, что вместе с ним по дороге пританцовывает дымчатая кошка - размером с самую обычную или необычную кошку. На палке висел узелок, в котором лежали ломоть сыра, коврига хлеба и клубок пёстрых ниток, за которым обожают гоняться ласковые мурлыки и маленькие дети.