Вполне вероятно, что письмо, написанное сестрой Сибиллой, попало на стол местному гранду, но ему уж точно было не до какого-то непонятного младенца - Олеронская империя перестала существовать. Пусть хоть и мирно, но распалась на три независимых государства, и Хасин, окрыленный подобными новостями, буквально за несколько недель сбросил полуторавековое “ярмо”.
Однако, как бы странно это не было, волнения, сопровождающее это эпохальное событие, обошли обитель стороной. Лишь пару раз по окрестностям прошли небольшие отряды “освободителей”, но жители прилегающих деревень грудью и вилами встали на защиту некрасивых, бледных женщин, которые не сделали им ничего худого, даже наоборот - лечили, учили грамоте и возили на старом грузовичке в город на ярмарку. Поэтому все освобождение обошлось истоптанными полями, забросанными грязью и навозом стенами обители да несколькими украденными поросятами. Сёстры денно и нощно возносили хвалы Сияющему, за то, что избавил их от ужасов, о которых рассказывали беженцы из Бакша. Некоторые из них, вполне обеспеченные и приличные люди, даже изъявили желание удочерить “дивное дитя”, но как только очередной кандидат приближался к люльке, ребенок поднимал такой ор, словно с него живьем сдирали кожу. Однако стоило потенциальным родителям покинуть комнату, снова воцарялась тишина, нарушаемая лишь чмоканьем и тихим гулением. В конце концов было решено оставить девочку в обители, которая теперь являлась тихой заводью среди бушующих волн жизнь. Но именно на дне таких тихих заводей можно обнаружить много чего необычного…
- Марлина!
От неожиданности я вздрогнула, чуть было не выпустила из рук мотыгу, на которую опиралась и повернулась к окрикнувшей меня женщине.
- Да, сестра Аглая.
- Тебе нехорошо?
- Нет, все в порядке. Просто я слишком погрузилась в свои мысли.
- Давай ты погрузишься в них в час вечернего раздумья, а сейчас нужно огород от сорняков освободить да перекопать, чтобы было где груши земляные посадить.
- Да, конечно. Простите, сестра Аглая.
Мотыга с хрустом вонзилась во влажную землю.
Грубоватая, прямолинейная Аглая была права. О том, что меня тревожит, лучше всего подумать перед сном - переодеться, умыться и положить под колени небольшую плоскую подушечку, а затем, глядя либо на тлеющий кончик стика*, либо на образ Сияющего, полностью отключиться от внешнего мира. День же предназначался прополке огорода, готовке обеда, стирке белья, мытью полов, пошиву и ремонту платьев и обуви, изготовлению настоек и порошков под присмотром сестёр Хельги и Сибиллы и посещению с ними же на скрипучем колеснике** окрестных деревень, уходу за козами и курами, тасканию воды из колодца для хозяйственных нужд и прочим важным вещам. Именно этим “приземлённым” поведением мы отличались от служителей местного культа Гареда, но на это были свои причины.
- Если бы Сияющему нужны были только молитвы, то он он не дал бы нам рук и ног. - недовольно говорила сестра Аглая каждый раз, когда во время поездки в ближайший городок мы проходили мимо местного храма - раззолоченной, украшенной цветами и уставленной курильницами беседки, на полу которой, поджав ноги, неподвижно сидели худые, обритые наголо, замотанные в пестрые покрывала жрецы и чуть слышно напевали унылые мотивы. Прихожане подносили жрецам рис и воду в плошках, мели метелочками из пальмовых листьев пол и зажигали в курильницах купленные на местном рынке благовония. - Наша задача - славить создателя нашего не пустыми словами, но деяниями, служить примером, поддерживать в трудную минуту. И конечно же, уметь самим о себе позаботиться.
Конечно, местные и нам приносили немудрёные подарки - клубни, грибы и рис - но в основном обитель сама себя обеспечивала. Поэтому я весь день орудовала мотыгой под присмотром “огородной” Аглаи, чтобы после ужина с чувством выполненного долга уединиться в своей келье.
Я люблю вечера. Когда мышцы слегка гудят, показывая, что день прожит не зря, в желудке разливается тепло и приятная тяжесть после простого, но сытного ужина, пот и пыль смыты, а на смену наглухо закрытому платью и головному платку приходит тонкая и лёгкая сорочка. И то, что я наконец могу спросить у Сияющего, как мне жить дальше.
Еще не так давно я была твёрдо уверена в том, что хочу принять постриг стать одной из Сестёр и с нетерпением ожидала своего восемнадцатилетия, которое наступит уже через две декады. Но три месяца назад на меня вдруг нашло какое-то странное ощущение того, что это решение какое-то… неправильное. А затем собственное тело начало приносить непонятные сюрпризы. Сперва я вся внезапно покрылась какой-то странной сыпью - она не зудела не воспалялась, а затем так же внезапно исчезла, но декаду все мое тело было словно опутано даже на моей бледной коже заметными белыми “узорами”. Потом я стала ходить во сне, особенно ясными ночами - несколько раз я просыпалась либо стоящей посередине комнаты, либо сидящей в коридоре и словно купающейся в серебряных лучах Йоль***, а в последнее полнолуние я выбралась в сад и… Когда проснулась, лишь чудом смогла сдержать крик - моя кожа светилась! В тех самых местах, где до этого была странная сыпь! А еще… Я не стояла и не сидела, я парила примерно в локте****над землей! Правда, всего лишь несколько мгновений, а затем плавно опустилась на холодную и влажную траву, но все равно это событие стало для меня самым настоящим потрясением. И, что хуже всего, я боялась рассказать об этом своей духовной сестре - Сибилле. Боялась, что меня признают одержимой порождением Мрака, в котором заточены грешные души и попытаются это порождение изгнать, используя те жуткие методы, о которых я прочла в найденной во время уборки архива книге. Или признают недостойной жизни в обители. Поэтому я с таким нетерпением ждала вечера, чтобы воззвать к тому, кто знает ответ на любой вопрос.
Тонкой струйкой тянется к потолку ароматный дымок стика, с губ непрерывным, горячечным потоком льются мольбы и вопросы, а взгляд прикован к медному диску с оттиском улыбающегося мужчины с добрыми глазами. Помоги! Посоветуй! Направь на путь истинный! Но чем усерднее я молюсь, чем пристальней вглядываюсь в лик Сияющего в поисках ответа, тем четче вижу на его блестящей поверхности отражение своего собственного лица - вытянутого, худого, с длинным носом, тонкими губами и слегка нависающими веками. Пытаюсь стряхнуть это наваждение, протереть ладонью образ, но он вдруг обжигает меня, а затем вспыхивает так ярко, что я слепну и проваливаюсь в темноту…
В себя я пришла на лужайке в залитом ярким светом саду. Но это был не сад обители. В нашем саду не было такой мягкой изумрудной травы, покрытых прекрасными, источающих тонкий аромат цветами кустов и деревьев, ветки которых были усыпаны плодами. Но это незнакомое и странное место меня не напугало, наоборот - я испытала просто невероятные радость и восторг! Вскочила и закружилась словно в первобытном танце - смеялась, ловила подхваченные легким ветерком лепестки, срывала цветы и украшала ими волосы. Не знаю, как долго я могла бы так танцевать, если бы не почувствовала на себе чей-то взгляд. И обернулась.
На краю лужайки сидел просто невероятный зверёк! Он был очень похож на щенка сунши***** - эдакий меховой шарик на коротких толстых лапках и свернутый бубликом пушистый хвост, только шерсть его была не коричневая, а фиолетово-розовая, прямо как предрассветное облако.
- Привет, малыш!
Щенок звонко тявкнул, словно поздоровался в ответ, а затем, высунув ярко-розовый язык и словно улыбаясь, подбежал ко мне, потерся о ноги. Я наклонилась, запустила пальцы в его мягкую шерсть и принялась гладить это чудесное создание. Щенок повизгивал и жмурился от удовольствия, подставлял мне то бок, то голову, но потом вдруг отпрыгнул в сторону, подхватил с земли небольшую веточку и завилял пушистым хвостом, умильно глядя мне в глаза.
- Хочешь поиграть?
В обители не было собак, но я видела, как играют с собаками деревенские ребятишки, и вот сейчас мне пригодились эти “навыки” - “отвоёванная” после небольшой “погони” ветка улетала в кусты, туда же “улетал” пушистый “снаряд”, а следом, тихонько смеясь, уже пробиралась я.
Последний раз я умудрилась забросить ветку очень далеко и поэтому щенок пропал на несколько минут. Наконец я отодвинула последнюю закрывающую обзор ветку и увидела его сидящем на краю поляны спиной ко мне.
- Попался!
- Приветствую тебя, Марлина!
От неожиданности я потеряла равновесие и бухнулась на колени, чем и воспользовался пушистик - лизнул меня в нос и хотел было задать стрекача, но был подхвачен тонкой, белой рукой. Я подняла глаза. Передо мной стояла высокая, стройная женщина в простом белом платье. Волосы ее тоже были белыми, даже слегка светящимися и укутывали ее, как шелковым покрывалом. Только лица не было видно из-за тонкой вуали, которую придерживал охватывающий голову незнакомки цветочный венок. Но не смотря на это, я решила, что она потрясающе красива - голос ее был нежен и ласков и она вся словно излучала совершенство.
- Вы знаете, как меня зовут?
Я настолько растерялась, что смогла выдать лишь это.
- Конечно. Это имя я сама выбрала. Именно для тебя.
- Но кто вы?
Женщина ответила не сразу - подошла ко мне и, дав свободную руку, помогла подняться, затем поправила мне волосы, заправив растрепанные пряди за уши, и лишь потом произнесла:
- Я Сэйя. Спутница того, кого ты зовёшь Сияющим.
*стик - палочка из перемолотой древесины и душистой смолы. Используется для молитв, длительность горения примерно 1 час.
** колесник - вид транспорта. Аналог велосипеда. Бывает двух- и трёхколесным.
*** Йоль - поэтическое название Луны, спутника Эйолы (“йоль” означает “бутон”)
**** локоть - мера длины, равная 40 см.
***** сунши - порода собак, похожи на чау-чау